Ты тот, кем ты хочешь быть

      Сомнения душили её. Антарес с гулко бьющимся о рёбра сердцем отстукивала копьём известный только ей ритм. Пальцы нервно скользили по острию, пока внимательный взгляд следил за мальчишками в свете зажжённых факелов. Они не играли, разве что младшие стараясь сильно не шуметь бегали друг за другом, это было позволительно, их участие план не предусматривал.       — Это он? — спросил Феликс, она пропустила когда он подошел к ней.       — Он.       Не будь Генри тем самым истинно верующем не взлетел бы и сейчас она ярко ощущала, как они приземлились ведомые ложью Питера Пэна.       — Ступайте, — коротко бросила Антарес.       Феликс, Дилан, Чарли, Энди, Лукас, Айзек и Алан услышав её подорвались с мест, радостно убегая в чащу леса. Питер с Генри стояли не далеко от лагеря, даже она услышала его холодный, пропитанный самодовольством и полным ощущением власти крик: «Все ко мне».       Игра началась.       Бессознательное тело мальчишки в клетчатой рубашки и широких синих джинсах втащили в лагерь Феликс и Дилан не заботясь об осторожности скинули его у широкого дерева с выступающими корнями. Питер шел следом, стягивая шарф с шеи.       Антарес наклонилась над мальчишкой, он был не старше Джеймса. Темные волосы растрепались, лицо под сонным порошком выражает полную расслабленность.       — Хорош герой, — усмехнулся Питер, оказываясь рядом, — с его то родословной даже странно.       На нём до сих пор была бордовая мантия, встретить его в джунглях ни за что не распознать короля острова в таком виде.       — Действительно, — хмыкнула девушка, не замечая, как Питер загадочно изогнул бровь. — Разбуди меня если что-то произойдет, — попросила Антарес.       Чувствовать остров было утомительно и забирало некую долю сил. Пэн остановил телепортацию, схватив её за руку.       — Не глупи, оставайся в лагере, — больше походило на приказ, и девушка нахмурилась. — Это глупо стесняться спать со мной, после того что было. Меньше придется тратить сил на перемещения.       Они не говорили еще об этом здесь. При возвращении, которое состоялось слишком поздно, не было времени даже увидится. В любом мире кроме мира без магии, был четкий огранивающий их взаимодействие запрет. Антарес боялась его нарушить, забыть или случайно оставить легкий поцелуй на губах юноши, боялась, что и он может ненароком забыть.       — Ты можешь снять это? — она подняла руку демонстрируя кольцо.       Питер стушевался.       — Это не так просто, чары отнимут много сил, этого нельзя допустить, — объяснил он, сам уже ни раз думал об этом. — Когда все закончится, я сниму кольца, наша магия перестанет быть едина и мы не будем зависеть друг от друга, договорились? Идем спать, завтра, полагаю встречать новых гостей придется.       Антарес позволила увести себя в домик на дереве. Количество сил, забранных островом, приравнивалась почти ко всей магической энергии. Едва она будет в силах переместиться утром в лагерь. Питер был прав, стоит поберечь силы, но смущение непреодолимо возникло, когда она легла рядом с ним, оказываясь притянутой к обнаженному телу. Усталость взяла вверх над алеющими щеками, расслабляло мышцы и наконец утянуло девушку в беспокойный сон.

***

      Антарес бессмысленно пялилась на представление, устроенное ради одного зрителя, свезло проснуться под вечер, впрочем, разницы особой не было, в запасе теперь было не меньше двух дней, за которые сон ей не грозил.       Генри проспал сутки, хотя сам этого и не понял. Его руки дрожали, когда он держал арбалет, яблоко на голове ухмыляющегося Феликса совсем не мотивировало мальчишку. Звук выпущенной стрелы, поразил Антарес, она не верила, что он решится. Стрела рассекла воздух, останавливаясь в дюйме от Питера, удачно поймавшего её. Сердце пропустило удар, она не заметила, как задержала дыхание. Казалось, именно этого все и ждали радостно завопив. Пэн с усмешкой откинул стрелу, подходя к Генри, и разговаривая с ним как со старым приятелем, но совсем не как с человеком пытавшегося убить его. Сын своего отца, от этой мысли Антарес усмехнулась, вспоминая как Бейлфайр точно также пытался поразить стрелой Пэна.       Ощущать остров она не перестала, притупила это чувство, но каждый раз выходя за пределы лагеря тонко ощущала, где находятся гости. Злая Королева — приемная мать Генри, представляла самую большую угрозу, впрочем, Пэна это никак не волновало, а вот Антарес успевшая повстречаться с ней в зачарованной лесу очень даже. Эмма — спасительница была его родной матерью, про неё Антарес знала достаточно, чтобы понимать, что та вполне может оставить сына. Прекрасный принц и Белоснежка, вот уж чьи имена Антарес не ожидала утром услышать от Питера, против детей, населявших лагерь, они были бессильны со своими благородными намерениями. И тот, кого Антарес уж совсем не ожидала встретить хоть раз на острове, сейчас топтал земли Нетландии в одиночестве решив отыскать внука — Румпельштильцхен.       Обида закралась глубоко на створках, когда она узнала. Бейлфайра отец отыскал в мире без магии, сейчас жертвовал жизнью ради внука, легкая обида колыхала, но рассудок не позволял ей вылезти. В случае с Антарес, он был убежден, что та мертва, поэтому отбросил все попытки найти её, и пока легенду развевать правители острова не хотели.       Отсутствие брата беспокоило куда сильнее, чем если бы он пришел. А наличие однорукого пирата напротив раздражало. Зло проскрежетав зубами, Антарес снова задумалась над тем, что так и не опустила утром. Крюк не пошел за ней в джунгли, предоставил ей возможность сбежать, но за ней не отправился. Какое ему было дело до Генри, она не понимала, и почему этот мальчик оказался дороже неё тоже. Антарес понимала, насколько обиды детские и несущественные, но та закралась слишком глубоко.       Остров насчитывал шестерых неравнодушных к мальчику. Пока они бесцельно блуждали по джунглям, не представляя никакой угрозы, а лагерь, в этот раз по велению Пэна, перемещался самостоятельно каждые десять часов. Карта, которую он дал спасительнице, желая вдоволь наиграться с героями, действительно показывала лагерь. Полянки были сплошь похожи, мальчишки и не замечали изменений, многие стали редко покидать расположение.       Антарес глубоко засела в мыслях, беспокойно теребя браслет на руке.       Когда Джеймс с Хьюго почти в принудительном порядке заставили Генри поиграть с ним, он наконец смог разглядеть девушку, удивленно тронув Джеймса за плечо.       — Я не знал, что в Нетландии есть девочки.       Джеймс свел брови к переносице, прослеживая за взглядом нового мальчишки.       — Их и нет, — весело откликнулся Джеймс. — Антарес не просто девчонка, она королева острова, — он наклонился к нему, — её все любят здесь, ты сам это поймешь.       Генри хмыкнул, но Джеймс тут же утащил его, вручая канат для игры.       Антарес подняла голову на Дилана севшего на бревно рядом с ней.       — Я видел, что ты утром вышла из его домика, — невозмутимо протянул Дилан, пытаясь что-то нарисовать веткой на земле. — Или вы настолько сильно сдружились, что теперь вместе спите?       Закатив глаза от пренебрежительного тона, с которым Дилан говорил, Антарес впервые захотелось его ударить, так чтобы он осекся в следующий раз, прежде чем открыл рот. Никогда они и не дружили с Питером на деле, сейчас так подавно, но делиться этим Антарес не хотела с кем бы то не было. У Феликса хватало ума не задавать вопросов, почему этой же способностью был обделен Дилан, непонятно.       — Пожалуй, — спокойно ответила девушка, не желая отпираться и придумывать причины.       Даже Питер не сломил её ненависть к оправданиям, а уж перед Диланом, с которым они кажется давно, слишком давно все решили, стелиться подавно смысла не было. Их дружба перестала быть прежней, после смерти Эллиота и Эбби. Антарес давно перестала чувствовать тепло к парню.       — Ты мне врала, что вас ничего не связывает, всегда врала? — нахмурился Дилан, обида застилала глаза.       — Нет по началу так и было, — сквозь зубы ответила Антарес, уставая от бессмысленного допроса. Слова, которые она выбрала, невольно заставили Дилана переломить палку, что не укрылось от девушки. — Я ничего тебе не обещала, напротив, сразу сказала, что, между нами, ничего быть не может. Может я влюблена в него, а может и нет, тебя не должно это касаться, это только наши с ним дела.       — Мы друзья, я беспокоюсь…       — О чем, Дилан? — вскипела Антарес, стараясь не повышать голос, а оставить разговор приватным. — Мы давно перестали быть друзьями, когда… ты отстранился от всех, даже меня не подпускал к себе близко. Но дабы развенчать твое беспокойство уверяю тебя, он не причинит мне вреда и не допустит чтобы кто-то другой это сделал. Не считая того, что я состояние самолично позаботиться о себе.       Резко поднявшись на ноги, Антарес смерила разозленного парня взглядом, отходя от него. Допросы, выяснение отношений совсем не вовремя, когда мысли заняты ровно противоположным вынуждали грубить. Без Эллиота все переменилось. Девушка запрещала себе думать об этом, но сейчас расковыряв рану ей становилось тоскливо. Бессознательно она сама старалась избегать Дилана, напоминавшего ей о парне и подруге, признаться в этом даже самой себе невозможно.       — Почему парни такие… такие глупые? — сложив руки на груди, спросила Антарес.       Феликс мирно сортировал стрелы, складывая отдельно для арбалета и лука, смазанные в чем-то темном. Он поднял голову, но наткнувшись на суровый взгляд девчонки усмехнулся.       — Если я что-то сделал не так, скажи прямо, — осторожно попросил Феликс. — А если твоя злость концентрируется не на мне, пожалуйся кому не наплевать.       От наглости, девушка даже раскрыла рот. Но Феликс был прав, срывать на нем злость не лучший вариант.       — Это Дилан, — не вразумив его просьбе продолжила Антарес, выговориться хотелось, а желающие в толпы не вставали. — Все эти разговоры мне докучают, — Феликс кивнул, будто не понаслышке знал, как можно докучать, — не моя вина, что я не могу ему ответить, как он того желает. Все так очевидно, а он продолжает задавать вопросы.       — У него отсутствует инстинкт самосохранения, я говорил тебе об этом, — равнодушно хмыкнул Феликс.       — И у кого же он отсутствует?       Антарес дернулась, когда из-за высоких кустов вышел Пэн, заинтересовано осматривая их.       — Ни у кого…       — У Дилана, — в один голос с ней протянул Феликс, широко улыбаясь, — надеется, что чувства Антарес вспыхнут к нему.       Взгляд, посланный на Феликса, не сулил ничего хорошего. Умей она убивать одним взором, Феликс давно бы лежал, испуская последний дух. Антарес не боялась Питера, но в ней играли сомнения, что он может так просто оставить это. Была ли свойственная ему ревность, она не знала.       — Этому не бывать, — уверенно произнесла Антарес.       — Это очевидно, — самодовольно усмехнулся Пэн выгибая бровь. — Ты закончил Феликс? Поторопись, скоро выдвигаемся, — предупредил шатен, обращая свой взор на Антарес. — А ты останься с Генри и младшими, проследи, чтобы за пределы лагеря сегодня никто не выходил.       Антарес поняла, в чем были смазаны стрелы — мор шиповника. Питер готовился поприветствовать героев. Не сразиться, а лишь показать все гостеприимство Нетландии. Видно, зачарованная карта подала признаки жизни в руках спасительницы.       — Но я могу помочь, — прищурилась девушка.       Жалости не было ни к одному представителю семейства Генри, исследующих остров по карте. Для Антарес оставалось загадкой почему Питер задвигал её на второстепенный план. Обладая магией и умением стрелять из арбалета, она не была бесполезной.       — Ты и поможешь, оставаясь в лагере, — ровным голосом заметил Пэн, преодолевая расстояние между ними, — пока рано вводить тебя в игру, хочу приберечь козырь напоследок, понимаешь?       Без удовольствия Антарес кивнула, чувствуя касания сухих губ на виске, прежде чем угодить в объятия. Она сжала руки за его спиной, пряча лицо в изгибе шеи. Так мало было позволено, и так много времени упущено за глупыми ссорами. Ему было тяжело, он почти не спал этой ночью, ворочался, верно исключая все лишние переменные в надежде составить идеальный без запинок план. Она отстранилась первая, уходя и слыша за спиной грозное: «Заткнись, Феликс», а ведь тот даже не успел ничего и сказать.       Младшие нашлись быстро. Канатом они обвязали область территории не больше трех футов, где играли. Генри с ними не оказалось, мальчик загруженный сидел у зажжённого костра. Видя, как старшие уходят в ту сторону, откуда она и вышла, девушка села рядом с ним.       — К чему столь печальное выражение лица? — дружелюбно спросила Антарес, привлекая его внимание. — Джеймс замучил сводками правил? Если это так, ты всегда можешь подговорить Хьюго, тот с радостью нарвет тебе ядовитых растений ради мести. Но предупрежу месть Джеймса будет куда суровее.       Генри тихо засмеялся, крутя между пальцев ровную ветку.       — Нет, на самом деле я просто скучаю по семье.       Антарес понимающе наклонила голову. Семья у мальчишки была большая, легкая зависть колыхнула внутри, но она не подала виду. На мальчишку было столько возложено, пусть девушка и противилась этому, но скрасить его пребывание в лагере считала своим долгом.       — Это хорошо, что ты о них не забываешь, но пока ты грустишь с мыслями о доме, ты можешь упустить что-то по настоящему важное, — поймав его вопросительный взгляд, девушка снисходительно улыбнулась. — Веселье, Генри. В Нетландии царит свобода. Нет родителей, которые указывали бы что делать, никто и слова тебе не скажет если ты решишь поиграть во что-то опасное. Это ведь здорово, так?       Было видно, что это не впечатлило Генри, он опустил голову, рассматривая свои кроссовки.       — Наверное, но это не для меня.       — Ты ребенок и не обязан решать тайны мирового порядка. Неужели тебе не обидно, что у тебя забирали детство? Ты сможешь обрести новую семью, друзей, которые всегда будут рядом. Мир не пошатнется, если ты отпустишь сомнения и примешь остров, так как он принял тебя.       — Я не знаю…       — Ты не предаешь семью, если позволишь себе поиграть. Они же не пошли за тобой, правда? — мальчишка стушевался, грустно поджимая губы, дал понять, что Антарес на верном пути. — Кто знает когда они явятся и придут ли вообще? Неужто годами хочешь просидеть на этом бревне? Пойдем играть и сам не заметишь, как втянешься.       Вставая, девушка заметила, как он поднялся вслед за ней. Джеймс закрутил паренька в игре, не дав ему и вздохнуть без повода. Она терпеливо наблюдала за младшими, выступая в роли судьи, поглядывая за деревья.       Когда объявились остальные, довольно потрепанные, Антарес удержалась от вопросов. Феликс ни сказав ни слова, мрачнее тучи уселся у корней дерева, почти ломая в руках стрелу. Питер, не теряя времени, кивнул Антарес и потащил Генри в центр круга, магически призывая флейту. А через время дошло осознание, что Генри её просто не слышит, что послужило плохому настроению Питера.       Даже не тратя время на то, чтобы попытаться уснуть Антарес направилась к озеру, когда в лагере наступило затишье. Герои по её расчетам залечивали раны где-то в джунглях, у озер они не слонялись.       Мысли беспорядочно пробивали черепную коробку, пока она вновь и вновь ныряла в прохладную воду. Она знала план Питера в общих чертах, но детали он изменял, отталкиваясь от реакции героев, впрочем, пока все шло как он и говорил, что не могло не радовать.       Позволив себе почувствовать передвижения на острове, девушка, высушивая магией волосы, пожелала оказаться возле единственного человека, сейчас находящегося в одиночестве.       Киллиан Джонс ничуть не изменился, тот же плащ, та же фляга на поясе и меч с другой стороны. Антарес вгляделась, не стараясь быть бесшумной обогнула куст, наступая на ветку и разламывая её. Чем и привлекла внимание пирата, мгновенно обернувшегося к ней.       — Капитан, — кивнула Антарес.       Все слова, что она так долго продумывала уже, казалось, не имели никакого смысла. Обида, радость, всё стало единым, не позволяя вытащить на поверхность ни одну беспокоящую эмоции, чтобы понять за что уцепиться.       — Антарес, — последовал её примеру пират, шумно сглотнув и замерев на месте, как от заклятия. Мысли настигали его столь же быстро, как и её, что он ни за одну не мог ухватиться. — Я… — отмерев глухо начал пират.       Издав полу рык он стремительно преодолел расстояние между ними, сжимая девушку в объятиях. Антарес позволила себе ощутить чужое тепло, прежде чем довольно-таки грубо отстранилась.       — Ты в поряд….       — Я знаю, что в ту ночь на корабле все остались живы, — перебила его Антарес, сведя брови к переносице, — знаю, что Питер играл с тобой, проверяя на честь… и я знаю, что ты предал Бейлфайра, что был любовником моей матери, что долго бороздил эти берега, вплоть до моей смерти… он говорил об этом, да?       В неверие Киллиан отшатнулся, хмурясь. Видя её живой, он был уверен, что в очередной раз проиграл Пэну поддавшись на его провокацию.       — Я был уверен, что ты погибла, — опустив голову проговорил Киллиан, делая шаг к девушке, — я несколько дней плутал по джунглям, нашел лагерь, но тебя там не было. Была одна девица, больно похожая… Потом уже когда вернулся, молва о королеве острова стала мелькать в легендах о Нетландии…       Антарес ошибалась, и только сейчас начинала это понимать. Киллиан пошел за ней, но сделал это слишком поздно, лишь её смерть заставила его прийти в лагерь.       — Эбби, — вновь оборвала его Антарес, видя явное замешательство на лице пирата, — когда я умерла, Пэн оставил на острове Эбби, её-то ты и видел, — кивнула она своим мыслям, закусывая губу от обиды. — Я и впрямь побывала в подземном мире, он не солгал тебе. Будь я его игрой тебе в насмешку, не была бы материальна, — Антарес показательно тронула его за предплечье, чтобы он почувствовал исходящее от неё живое тепло.       Все это время, когда смерть Антарес подтвердилась в его голове, он вернулся к своей старой цели — мести. Да, вот отойдя от неё с появлением в Сторибруке, потерялся, понимая, что и хвататься соломинки не осталось. Киллиан поднял голову, замечая в глазах девушки застывшее разочарование, и он тому был причиной. Разочаровывать тех, кто был дороже всего на свете — это пират умел с лихвой. Но вместе с тем, он видел для себя шанс, призрачный, единственный шанс, который она явила своим присутствием.       — Я заберу тебя с острова, Антарес, клянусь, я не оставлю тебя здесь…       — Это в прошлом, — Антарес покачнулась, делая шаг назад. — Заберешь, так я вернусь обратно, Киллиан, я молила тебя не отдавать меня, но ты отдал, как ненужную вещь Пэну, — нижняя губа задрожала, когда девушка, всплеснув руками отошла еще дальше от пораженного капитана. — Черт с ним, с произошедшим на корабле во время его иллюзорных игр, я не могу простить, что ты меня отдал, должно быть никогда не смогу оправдать этот поступок. Но я смирилась с житьем здесь, этот остров, — Антарес показательно глубоко вдохнула, — мой дом, я королева Нетландии, Киллиан.       Джонс в отрицательном жесте качал головой, обреченно делая шаг в сторону неё.       — Послушай, — низким голосом произнес он, — Пэн тебе это внушил. Ты не должна ему верить… он… Антарес, он делал с тобой… нечто…       Понимая, о чем говорил капитан, Антарес не сдержала печальной усмешки. Она не могла постигнуть отчего Киллиан так переживал за это, почему сейчас беспокойство застыло в его глазах, ведь он сам отдал её ему на отнюдь не на невинные цели.       — Да ничего со мной никто не делал, — выплюнула девушка, поморщившись, — он лгал на корабле, а сам и не приближался ко мне без ненадобности, позволял узнать остров таким, каков он есть на самом деле. Я рада, что ты меня не забрал, рада, ведь я обрела тут… то, что и не надеялась обрести, понимаешь? — Антарес усмехнулась, замечая недоверие в прищуренном взгляде пирата. — Я знаю зачем вы здесь, я знаю всё что происходит на острове, знаю и о Генри, и об истинной цели, но сейчас мы по разные стороны Киллиан. На моём судне, всё что ты так желаешь, но я не дам тебе ступить на палубу. А проигрыш — прогулка по реи.       Слишком резко, Киллиан дернул девушку за плечо, будто желая встряхнуть от бреда, что та говорила.       — Это всё Пэн, у него было время, чтобы внушить тебе ложь, Антарес, пойми, это не твои мысли.       Антарес отмахнулась от него, вскидывая брови, да так похоже, что Киллиан невольно отступил.       — Я в сознание, Киллиан, — мрачно выпалила девушка, — жива, меня никто не пытал и не насиловал здесь. Вы вторглись в мой дом, а сейчас ты указываешь, что я не в себе. Столько лет, капитан, десятилетия, века… да кто бы не поменял мнение за это время? — Антарес тяжело выдохнула, смачивая языком сухие губы. — Я не одобряю действия Питера Пэна, но и препятствовать им никогда не стану. Я не боюсь его, он добился моего беспрекословного уважение, не пытаясь подчинить себе. Пэн оставит тебя в покое, если ты уйдешь сам… вам не выстоять против него, ты должен это понимать на личном примере.       Воздух всполошился, когда девушка растворилась на месте, понимая, что не хочет слышать больше обвинений. Киллиану нужно время свыкнуться, как и ей с новой ролью врагов. И лишь исчезая в темноте ночи она смогла уловить едва заметный силуэт у дерева, чувствуя магию силуэта как свою собственную, верно их разговор с самого начала не был приватным и Антарес повезло, что она знала об этом с самого начала.

***

      Играя в салочки с мальчишками, Антарес вдруг остановилась и нахмурилась, в голове до сих пор раздавался голос, зовущий её. Испугавшись, что могло что-то случится, девушка мгновенно телепортировалась к знакомому домику феи, тут же натыкаясь взглядом на Динь-Динь. Она не казалась раненной, отчего Антарес недоверчиво прищурилась оборачиваясь.       — Ты предала нас? — холодно поинтересовалась Антарес, когда обнаружила за своей спиной стайку героев.       Злая Королева внимательно прослеживала её движения. Чета Прекрасных стояла позади, боясь вмешиваться, кажется, при её появлении они совсем лишились дара речи, узнавая девушку. Антарес стараясь скрыть беспокойство, снова посмотрела на Динь, готовая в любой момент позвать Питера, одной ей с ними не справится, а его она не ощущала поблизости. Он продолжал играть в лагере с Генри.       — Нет, — испуганно выпалила фея, выставляя вперед руки, как бы пытаясь успокоить. — Антарес, послушай, я позвала тебя не нападать, а поговорить…       — Мы просто хотим поговорить, — выступила вперед Эмма, в доказательство своих слов аккуратно уложив меч у дерева.       Настороженно отходя от них, Антарес скрывая страх, вдруг расслабилась, когда, обогнув фею, встала с ней рядом. Силы при ней, в случае опасности она всегда могла переместиться, а Динь выступала в качестве щита, впрочем она видно действительно доверяла героем, раз не пыталась никак отгородить себя от них.       — Что ты удумала, Динь? — негромко произнесла Антарес, оборачиваясь к феи.       — Генри в порядке? — перебила её Злая Королева, кривя ярко накрашенные губы.       В обычной одежде она была меньше устрашающей, чем в шикарных изысканных платьях.       — Ты пыталась меня убить в зачарованном лесу, — прищурилась Антарес, не забыв ту стычку. — Почему ты решила, что я тебе стану отвечать? — провокационно выпалила девушка, переводя взгляд на Белоснежку, чьи волосы заметно укоротились. — А с вами всё же свиделись…       — Антарес, — глухо протянула Белоснежка, она не могла вспомнить, где раньше могла слышать это имя произнесенное Динь, но теперь явственно представляла картины из прошлого. — Как ты… почему…       За спиной выступившей вперед Белоснежки, тенью сделал шаг Дэвид. Реджине эта информация ничего не дала, она не могла вспомнить и убитых, а уж почти убитых так подавно. Антарес заметно расслабилась, они не нападали, значило, что и феи ничего не грозило за предательство.       — Я солгала, — пожала плечами Антарес, она не пыталась насмехаться над их доверчивостью, но и вины за собой не ощущала. — Уже давно я живу в Нетландии, а сама далеко не из Оз, а из зачарованного леса, но на тот момент я слишком долго там отсутствовала.       Дэвид и Белоснежка переглянулись между собой, они понимающе перевели взгляд на девушку, взор которой зацепился за вышедшего из кустов пирата.       — Они просто хотят знать, как их сын, — жалобно протянула фея, — я знаю, что ты против того, что происходит Антарес. Я не предатель и не прошу тебя предавать, это лишь разговор.       — За который Пэн снесет тебе голову, — прошипела Антарес, раздражаясь почему фея этого сама не понимала. Антарес отлично держала нейтралитет, с чего же Динь не стала, а вознамерилась пойти против Пэна, она не понимала этот невнятный посыл к самоубийству.       — Если ты боишься его, мы можем обезопасить тебя… всех, — спасительница говорила с такой уверенностью, что Антарес невольно усмехнулась.       — Вам не обезопасить даже себя…       — Мы можем забрать тебя отсюда, — резко выпалил капитан Крюк.              По кругу один и тот же разговор крутить не хотелось. В этот раз Пэн пусть и не наблюдал за ними, однако Антарес не отступала от своей позиции. Антарес знала, что пойти против Пэна у неё нет и шанса, она бы никогда этого не совершила, присоединившись к героям — тут она душой не кривила в разговоре с Киллианом. Но и убить мальчишку противоречило всем её планам, Антарес пока не знала как, но точно верила, что ведьма не солгала. Озвучить мысли во всеуслышанье — нельзя, они требовал точного соблюдения прямой веры.       Глубоко выдохнув, Антарес с неудовольствием махнула руками.       — Киллиан, — выдохнула она, проведя руками по лицу, будто говорила нечто настолько очевидное, что и не нуждалось в озвучивание, — не нужно меня ниоткуда забирать. Это угроза, а не спасение для меня. Я никогда не покину Нетландию по своей воли, и я в здравом уме, никто меня не околдовывал, — поспешила добавить Антарес, обведя взглядом поочередно героев. — Никто вам и слова не скажет…       — Потому что вы все боитесь распоясавшегося тинейджера? — выплюнула Злая Королева, скрестив на груди руки.       Антарес остановила на ней свой взгляд.       — Страх один из ключей к управлению, — спокойно протянула Антарес, — второй ключ — уважение, а третий — убирайтесь с острова, пока целы!       Черно-красная дымка развеялась перед их глазами, унося девушку прочь.       — Ты утверждала, что она не такая, как Пэн! — разрушила напряженную тишину Реджина, указывая на Динь. — Эти подростки зарываются…       — Она и не такая, — перебила её Джонс, — будь иначе, кто-то из нас уже лежал бы на земле со стрелой от мор-шиповника.       Достав из внутреннего кармана плаща флягу, капитан пригубил ром.       — Есть чем поделится, пират? — вскинула брови Реджина. — Прошу не стесняйся, тут всего лишь решается жизнь моего сына! — закричала она, ловя на себе непонимающие взгляды. — Что? — Королева развела руками, гнев плескался в её глазах. — Хотите сказать только я заметила этот разговор старых друзей? Вы были знакомы, и тебе же лучше если ты выложишь всё, что знаешь про эту девицу с завышенным эго.       Взгляды теперь сместились к Крюку, отчего тот замешкался в руках с флягой. Он вздохнул, понимая, что любая информация и впрямь может помочь в поисках, однако…       — Антарес любит чай, а к рому равнодушна, — усмехнулся пират, пригубив напиток и закрывая флягу, — владеет кинжалом и не прочь пострелять из арбалета. От сигар у неё болит голова…       — Что ты несешь? — не выдержала Реджина, останавливая поток чуши.       — А что ты хочешь услышать? — ощетинился Крюк. — Я спас её с острова, она плавала на моем корабле под пиратским флагом, я знаю о ней многое, но прошли десятилетия, что я могу сказать о человеке, которого знал больше ста лет назад? — он выдохнул, выдерживая паузу. — Румпельштильцхен скажет тебе о ней куда больше, его и третируй… здесь не твой престол, Королева, это место сплошь тайны, и всеми этими тайнами руководит демон в теле ребенка.       Реджина прищурившись наступала на пирата.       — Причем тут Голд? — хмуро спросила Эмма.       Врать им не хотелось, а сказать правду он и в мыслях не мог. Та правда, которую демон знал и наверняка уже строил козни, как её всем преподнести в своей излюбленной манере — жестоко, чтобы причинить боль.       — Захочет — сам расскажет, полагаю Антарес уже знает, что он на острове, — ровным голосом процедил Киллиан, — от неё помощи не добиться, так пора искать другие пути к Пэну.       Злая Королева задумчиво перевела взгляд в сторону, словно пытаясь прожечь в коре дерева дыру и внезапно обернулась к Эмме, невольно надеясь найти в той поддержку.       — Путь есть, — выпалила Реджина, — если эта седая девица тут вроде королевы… стал бы Пэн позволять это, не будь она ему безразлична? Слабости есть у всех и, если мы приблизились к его слабости, это заметно упрощает дело.       Белоснежка резко вышла вперед, не давая Эмме ответить.       — Вырвешь её сердце и будешь шантажировать? Это не наши методы, Реджина!       Эмма странно посмотрела на неё, продолжая хмуриться.       — Если нам ничего не останется, я сделаю всё чтобы спасти сына, — ровно проговорила Эмма, стараясь не замечать каким взглядом одарила её Белоснежка.       Киллиан покачал головой, встречаясь взглядом с Динь-Динь, которая безучастно сделала шаг назад.

***

      Когда Антарес появилась в лагере было шумно, девушка пыталась унять магию, искрящуюся на кончиках пальцев. Ночь сменяла день на острове слишком беспорядочно последнее время, рассвет мог перерасти в закат, минуя день, а после заката нередко наступало утро, игнорируя ночь. Было невдомёк Пэн постарался или остров уже находился на последней стадии предвещая смерть королю.       Генри, сидя на облюбованном месте откровенно грустил. Девушка нашла взглядом Питера в центре костра, он не играл, но мальчишкам это было и не нужно они весело прыгали по кругу, ударяя палки друг об друга во время импровизированного танца.       — Так же глухо? — протолкнувшись через мальчишек и кивая в сторону Генри, спросила Антарес.       Прибывая в своих мыслях, он не сразу заметил появление девушки, поднял голову тоже смотря в сторону Генри.       — Он привязан к семье куда больше, чем я предполагал, но так даже веселее, — слегка наклонил голову Питер, ухмыляясь. — Считаю своим долгом предупредить, что твой брат на острове.       Антарес хотела что-то спросить, но вдруг согнулась, чувствуя, как остров забирает своё. Чужие руки придержали её в момент оказываясь рядом.       — Бэй? Пообещай, что…       Остаток фразы утонул, когда резкий порыв ветра завихрился, туша костер, мгновенно свалил мальчишек с ног. Улыбка Питера, будто так все и было задумано, успокоила девушку.       — Никак к нам гость, который знает, как я люблю загадки, — возвысив голос, но оставаясь крайне спокойным говорил Пэн, опуская Антарес около пня и вставая перед ней. — Так кто он? — Пэн раскрыл ладонь, зажигая потухший факел, напротив которого тут же предстал мужчина. — Конечно, темный маг.       Сжимая рукой ткань на груди, Антарес неверующе выглянула из-за спины. Румпельштильцхен даже не смотрел на неё, всем его вниманием завладел Питер Пэн, в глазах улавливалось беспокойства и Антарес крайне удивилась. Темный боялся Пэна? Отец не напоминал собой чешуйчатую золотую змею как раньше, он выглядел человеком, безумство ушло, будто его никогда и не было.       — Явился за Генри, да дружок? Занятно, — тем временем продолжал издеваться Питер, ничуть не боясь его двигаясь навстречу. — Темный маг готов отдать жизнь за родную кровь… кстати о родне, — по его велению вспыхнул еще один факел, стоявший поодаль, — не прячься Бейлфайр.       Девушка вскочила на ноги, видя, как брат наготове с арбалетом вышел из кустов. В нем было почти невозможно разглядеть те подростковые черты, к которым она привыкла. Это был взрослый мужчина, готовый на все ради спасения сына.       — Я теперь Нил, — громко возразил он, преисполненный силой.       И слова проронить Антарес боялась, на неё не обращали внимания, за спиной Питера.       — Игры новые, уловки старые, — вздохнул Пэн, с наигранным сожалением. Арбалет в руках Бейлфайра никак его не беспокоил. — Как это трогательно отец и сын снова вместе. После того, как ты его бросил Румпель, и не только его… — Пэн засмеялся, оборачиваясь через плечо, — вот это воссоединение.       Оба мужчины посмотрели на девушку, но если темный маг не узнавал её, то руки Бейлфайра дрогнули.       — Бэй? — сорвалось с губ, раньше, чем она успела подумать.       — Кто это? — растерявшись спросил Румпельштильцхен, коротко наклоняясь к сыну.       — Неужто дочурку не признал, Темный? — издевательски протянул Пэн.       — Это уловка, — резко воскликнул Бэй, совладав с собой, но взгляда от Антарес не отводил, узнавая знакомые черты. — Сестра умерла у меня на руках, ты убил её, а я… я лично хоронил. Это тень…       — Перестань, Бэй, — выпалила девушка, взглянув на отца, заметно побледневшего. — Целитель, кому ты продал второго ребенка Милы, был убит тобой же, а контракт не сгорел, передался Аиду. Я умерла, это так. В подземном мире свои правила, мне удалось вернуться.       — Мия, не вернулась бы в Нетландию. Довольно, глупостей, — вспылил Бэй.       Антарес резко приблизилась, но под дуло арбалета не вставала.       — Ты знаешь, что не прав. Я говорила тебе всегда: Нетландия — мой дом. Питер виноват в моей смерти не больше, чем ты, признай же это. Не затащи ты меня в портал, я осталась бы жива.       — Бэй? — глухо прохрипел Румпельштильцхен, не понимая, что именно хочет спросить. Ему бы хватило любого подтверждения, догадки, что перед ним его пропавшая умерщвленная дочь, которую он так долго искал, что отчаялся когда-либо увидеть.       — Семейная идиллия, — раскинув руки довольно протянул Питер, напоминая о своем присутствие. — Ты знаешь правду Румпель, каков шанс, что вы встретили её, если я не сном ни духом о вашем появлении?       Бейлфайр не выдержал первый, запустил стрелу прямиком в Питера Пэна. Без усилий он поймал её в дюйме от своей грудной клетки, как проделал это с Генри. Вот она отличительная особенность, которую Антарес удалось лицезреть. Отец и сын невероятно похожи.       — Умно, но ведь мы уже это проходили, неужто забыл? — раздраженно процедил Пэн, брезгливо откидывая от себя стрелу.       — Отравлено не остриё.       Сразу после слов Бейлфайра, рука Питера засветилась в голубоватом свечение обездвиживая парня. Не теряя времени, мужчина подлетел к Антарес, заключая ту в объятия, он коснулся рукой оголенной кожи предплечья оставляя желтоватый лист, приклеенный к ней чернилами. Точно такое же свечение охватило девушку, не успела она и слова вымолвить.       — Ты с ума сошел?       Пораженно смотря на сестру, Бэй многозначительным взглядом окинул отца, кивая в её сторону. Не верилось, что это была она. Забрать с собой подальше от Пэна, а дальше уже решать, что делать.       — Тени не застывают, правда? — в лице Питера промелькнуло беспокойство, когда Антарес потрясенно смотрела как брат отходит, сцепив от обиды зубы. — Подумать только я впечатлен, только ты уверен, что спасаешь сына?       — Что может быть хуже, чем быть с тобой?       Антарес фыркнула, время идет, а брат внутри остался прежним. Возглас утонул, когда Румпельштильцхен бережно подхватил на руки обездвиженную дочь. Антарес ничего не сказала, они ей вреда не причинят и Пэн тоже это понимал, ведь никак не отреагировал.       — Задай вопрос папаше. Порой бывает так, именно тот, кто рядом и есть самый страшный враг.       Одолевавшее недоумение сменилось неподдельным удивлением в глазах темного мага. Закинув Генри, будто тот ничего не весил, на плечо, мужчина обернулся на отца.       — О чем это он? — хмуро спросил он.       — Нашел кого слушать, — торопил маг сына.       Питера ситуация веселила, он тщательно просчитывал сколько еще будут действовать чернила, для любого разговора многовато, но расцепить этот сложившийся союз немало важно было для него.       — Так ты не сказал ему? — взгляд упал на Румпельштильцхена.       Казалось, бледнее уже некуда, но темный маг был бледен как мел, нервно оглядываясь, он с неким сожалением смотрел на Пэна. Будто не требовал, а умолял его замолчать. Бейлфайр расценил по-своему переглядки, замечая, что сестра, как и он внимательно вслушивается в разговор, не пытаясь вмешаться в её манере.       — О чем?       — О пророчестве, конечно.       — О каком еще пророчестве? — Бэй начинал злиться от непонимания.       Пэн больше не улыбался, его лицо выражало крайнюю серьезность, и именно это зацепило Бейлфайра. Он провел достаточно времени на острове, чтобы понимать, когда Пэн играл, а когда в его игре была исключена ложь. Этот взгляд он уже видел, когда тот предупреждал, что, забрав сестру он её убьет.       — Тебя провели как щенка, — продолжал объяснять Пэн, мельком поглядывая с неким удовлетворением на темного мага. — Он вовсе не спасает твоего сына, а хочет его убить.       Чернила не могли действовать вечно. Бросив взгляд на сестру в руках отца, Бейлфайр принял верное решение, спешно покидая лагерь, не переставая оглядываться. Добежав до зарослей, в которых они и продумывали этот план, терпение его закончилось, он положил Генри рядом с собой, закрывая его от родственничков. Румпельштильцхен опустил Антарес на землю, боясь отойти и что-то сказать.       — Ты знаешь, о чем он говорил? — грозно спросил Бейлфайр, наклоняясь над девушкой.       — Бэй, это же…       — Я не с тобой сейчас разговариваю, — оборвал отца, мужчина, смерив его гневным взглядом, нетерпеливо поворачиваясь к сестре. — Мия, это мой сын, понимаешь? Генри — мой сын!       Сожаление застыло в её глазах, одна часть безумно хотела ему помочь, но она помнила, как попытка помочь обернулась против их обоих. Решительно подняв голову на брата, она старалась не смотреть на отца, сидевшего на корточках подле неё. Жалость пронзила грудь, они были вместе, но с едким угрызением Антарес понимала, что все они — трое, были на разных сторонах этой битвы.       — Я знаю, кто такой Генри, — тихо произнесла Антарес, ежесекундно проверяя действие парализующих чернил. — Как-то Питер вернулся из зачарованного леса, кажется, он говорил, что узнал о пророчестве, не сказал о каком, но явно не о своем. Он упомянул, что это семейные дела и я не стала спрашивать.       Резко вскочив на ноги, Бэй подошел к отцу. Во время их разговора, Антарес не встревала, продолжала слушать, чувствуя, как стала ощущать пальцы. Пэн в тот день узнал, что Румпельштильцхену было предначертано погибнуть от руки мальчика, который поможет найти сына. Доподлинно ей было известно, от Пэна, которому услужливо предоставляла информацию Тамара, что именно Эмма с Генри нашли Бейлфайра по приказу Румпельштильцхена.       Мог ли отец действительно помогать спасать Генри лишь для того, чтобы лично убить его, Антарес было невдомёк. В прошлом, безумный темный маг вполне мог пойти на это и Бейлфайр, было видно тоже это понимает. Не так девушка представляла встречу с родней на острове. Бейлфайр научился жить без них, стойкое ощущение, что он и не желал возвращение семьи не покидало её, когда они говорили с отцом. Да, брат уже не сглаживал углы, а остро их натачивал.       — Назад! Даже не подходи! — рукой стараясь обозначить границы, восклицал Бейлфайр, отходя к Генри.       Темный маг оправдывался, говорил, что готов, и пришел отдать жизнь за мальчишку, но Бэй больше не верил, никакого впечатления не производили на него ни слова, ни сожалеющее выражение лица.       — Когда-то давно, когда я жил тут в пещере, — вдруг начал говорить Бейлфайр, когда отец затронул тему доверия, — я убеждал сестру, что ты не так плох, что ты не бросал её. Мне снилось каждую ночь, как ты спасаешь нас. И знаешь, в один день я понял, что я пытаюсь убедить не её, а самого себя. Ты бросил свою дочь, решив размениваться малым и потерять одного ребенка из-за неоправданной жестокости, мести, но потом ты бросил меня, своего сына из-за власти кинжала. Как я могу поверить, что ты изменился?       Гулко отбивая ритм, сердце норовило пробить грудную клетку, разочарование, спрятанное в недрах души, напомнило о себе цепляя до тошноты, острыми когтями живот. Страшнее всего было увидеть искренность в словах, сказанных без ехидства, больно режущих по собственному мировоззрению.       Не желая даже на секунду оставлять сына, Бейлфайр подхватил Генри на плечо, разворачиваясь к молчавшей девушке.       — Прости меня, лишь за мою самоуверенность и причастие к твоей смерти. Ты ничуть не изменилась. Сейчас жизнь моего сына в опасности, и я уверен, ты приложила свою руку в этот план, чтобы спасти горячо любимый остров и Пэна, — прискорбно сообщил Бэй. — Я не доверяю никому из вас, если пойдете следом я приму это за предательство, — он посмотрел на отца, обращаясь к нему. — Останься с ней и вразуми, что это, — обведя свободной рукой Антарес и джунгли, он остановился, — только твоя вина.       Бейлфайр скрылся за высокими кустами.       Кончики пальцев начинали шевелиться, но девушка не спешила этого показывать, продолжала сидеть на земле, ожидая, когда чернила перестанут действовать. Брата обвинить ей было не в чем, она принимала его позицию, давно заклялась помочь, но не вступая в открытое противостояние. Отец стоял спиной, его плечи дрожали, он будто боялся повернуться к ней.       — Неужели не последуешь за ним? — скривила губы девушка. — Ты перехватил его, но меня позволил забрать… ты убил Милу, да и черт с ним, я бы простила, не сразу, да простила бы тебя. Почему ты не попытался забрать и меня в ту ночь?       Румпельштильцхен развернулся, в стеклянных глазах мага застыли слезы горького сожаления, он беспомощно сгибал дрожащие руки в локтях.       — Я не успел, — слова давались ему крайне тяжело, подавленность отца плавно перетекала в девушку. — Меня обманули, запутали, когда я пришел в себя, я проверял, но ты уже…       — Была мертва, — помогла ему Антарес. — Ты никогда не признавал свои ошибки, ты мог прийти раньше, столько возможностей у тебя было. Но страх — брешь в доспехах твоей души, — невероятно разозлило, что маг даже не смотрел ей в глаза. — Я жива, отец! Я перед тобой, а ты до сих пор жалеешь только самого себя. И сейчас даже зная, чем все обернется, я бы вышла из дома в ту ночь, пошла бы за Пэном, но брата увести тебе не дала бы. Вдвоем нам было лучше без тебя.       Неверующе, словно находясь в приступе Темный качал головой, не желая смирится с услышанным.       — Ты не знаешь кто такой Пэн, Мия, — возразил мужчина, наконец встречаясь взглядом с дочерью, отчего голос дрогнул. — Я не оставлю ни одного из вас на острове, я спасу Генри, и мы вернемся в Сторибрук. Я искуплю свои грехи, непомерной, но оправданной ценой.       Его планы были воодушевляющими. Антарес нетвердо поднялась на ноги, придерживаясь рукой за дерево.       — Разгадай загадку. Загнанная девочка убегает из дома, обретает свободу, друзей, всё то, чего была лишена всю жизнь, познает вкус предательства, обиды и она умирает. Я хочу услышать ответ от тебя, почему девочка вернулась после смерти не домой к семье, а туда, где прошла через невероятное количество эмоций, где ощутила, что значит действительно жить, пусть ей и было порой очень больно?       Румпельштильцхен молчал, пугающий тон голоса, смутно напоминал ему кого-то из далекого детства.       — Не знаешь? — она вскинула брови. — Потому что клетка здесь куда слаще, чем дома. А теперь сам вопрос, пап, кого ты выберешь на этот раз? Генри и Бейлфайра или дочь, которая объединила свою магию с островом и, если король этого острова умрёт, как ему предначертано, она уйдет в след за ним, потому что дала на это согласие по доброй воли годами ранее?       — Любую сделку можно разрушить, — воскликнул маг.       Антарес усмехнулась, именно такой ответ она и ожидала. Конечно, дотягивать до собственной смерти ей не прельщало, этот вопрос был больше провокационный.       — Нетландия живет за счет силы Пэна и моей. Убьёт меня сам остров, а не он, как будешь договариваться о разрыве сделки с Нетландией? Его смерть повлечет за собой и мою.       Сжав руки в кулаки, Румпельштильцхен ожидал, когда дочь засмеется, но Антарес оставалась крайне серьезной. Надежда, что она лжет таяла.       — Ты не смогла бы сама это сделать.       — Наша магия с Пэном едина с давних пор, — пожала плечами девушка, поджав губы, — связь с ним, дала мне насытить остров своей магией и душой.       — Зачем? — тихо спросил Румпельштильцхен, вдруг яростно взмахивая руками от бессилия. — Зачем ты это сделала? Ты не понимаешь, кому отдала душу.       Если раньше крики отца вызывали непременно слезы, то сейчас улыбка Антарес стала куда шире. Слишком много воды утекло, чтобы она продолжала бояться гнева отца.       — Я понимаю…       — Нет, Мия, ты многого не знаешь, — оборвал он её, выставляя вперед указательный палец. — Питер Пэн не заблудший мальчик, он захотел молодость в обмен на все светлое, что у него было, ему не ведома привязанность, — видя, что девушка заметно стушевалась, маг печально усмехнулся, — он не сказал, правда?       — Ничего нового ты мне не поведаешь, — с вызовом бросила Антарес.       Темный, брезгливо кривя губы, сделал шаг назад, словно пытаясь подобрать слова.       — Он бросил своего сына, променял на молодость ребенка, что души в нём не чаял, — дрожащим голосом говорил Румпельштильцхен, замечая, как девушка нахмурилась отшатываясь. — Он мой отец, Мия. Я знаю о чем говорю.       Наглая ложь или искренняя правда. Антарес слишком хорошо знала отца, чтобы понимать — он не станет лгать о таком. Недоговаривать, скрывать он был мастер, но лгуном никогда не был.       — Я… что, тогда… — Антарес замялась, вперившись взглядом в кольцо на пальце, что не укрылось от Румпельштильцхена, пораженно застывшего и без чернил кальмара, — Питер Пэн мой кровный дед? Это невозможно… нет, — она бессмысленно мямлила, не понимая, что делать, факт оказался ужасен, даже не столько, что он врал ей, заботило сейчас другое.       Расценить это можно было вполне однозначно. Темный маг с нажимом прислонил руку к своему подбородку.       — Он что-то сделал с тобой? — с беспокойством спросил Румпельштильцхен.       Антарес подняла голову, как тут же развеялась в черной дымке, уносясь прочь, туда, где явственно чувствовала чужую магию. Мальчишки только начинали вставать с земли, когда девушка пролетела мимо них, не обращая никакого внимания на громкие вопросы, обращенные к ней. Распахнув дверь домика, Антарес поморщилась. Питер, сидя на коленях перед столом, что-то судорожно искал, не обращая на неё внимания.       — Ты… ты…       — Я понимаю, ты встретилась с семьей, эмоции хлещут через край, Феликс с радостью выслушает тебя, обещаю. Но ты выбрала очень неудачное время для истерии мне, — оборвал её Пэн, с раздражение поворачивая голову через плечо.       — А ты для зачатия ребенка, — ощетинилась девушка.       Удивление проскользнуло на его лице, когда он обернулся всем корпусом.       — Ты беременна? — нахмурился он. — Я дал тебе зелье, это невозможно…       Злость, накатившая на девушку, усиливалась от его непонимания.       — И кого бы я тебе родила? Сына? — закричала Антарес. — Или, черт возьми, правнука? Ты ненормальный, ты знал с самого начала и позволил нам… мне… как ты вообще… — она замялась скривившись.       Тяжело вздохнув, будто ужасно устал Питер поднялся с пола, задвигая ящики. Откровенность темного мага была крайне не вовремя, но и объяснится он был должен, видя, как Антарес только сильнее распаляется. Раздумывая как бы начать разговор, он вдруг мельком скользнул взглядом по столу, на который опирался бедрами.       — В чем отличие кровной магии от запирающих заклятий?       Сведя брови к переносице, Антарес уже было открыла рот, чтобы продолжить тираду, но он изогнул бровь ожидая ответа. Какая сейчас разница до магии, она не понимала, но то, как Питер любил преподносить информацию, на подкорке было еще свежо.       — Если пытаешься взломать кровные чары, кончики пальцев покалывает, словно сама магия проверяет подлинность крови, — почти слово в слово она процитировала Пэна, когда тот объяснял ей запирающие чары и в чем сама удостоверилась, когда…       Когда не смогла отпереть ящик, на который он наложил кровное заклятие. Это была точно кровная магия, если Пэн являлся отцом Румпельштильцхена… невозможно. Заметавшись, девушка подлетела к столу, дергая ручку, та знакомо не поддавалась. Питер Пэн всегда запирал первый ящик этой магией.       — И нет, Румпель тебя не обманул, — усмехнулся Пэн дьявольским оскалом, столь интригующим, что девушка не решилась перебивать. — Забыть бы наличие сына, так тот с невероятной настойчивостью о себе напоминает. Разумеется, я знал все с самого начала. Я, конечно, не самый благовоспитанный мальчик, да и отец из меня вышел паршивый, но я не идиот и не извращенец, чтобы спать со своей кровной родственницей, — с нажимом процедил Пэн. — Не спорю, я забирал вас для веселья, но ты… когда пират оставил тебя на корабле, я задумался. На острове, когда ты вернулась, я перестал улавливать семейные черты в твоем лице в характере, это все донельзя напоминало мне давнего знакомого, ты злила меня едва ли не больше, чем он. Проверка кровной магией спустя несколько дней твоего прибывания дала мне понять истину. Я пытался тебя подготовить, но на нашу удачу, твоя мамаша действительно спала с пиратом. Они оставили тебя у Румпеля, выбрав спокойную, свободную жизнь, а не пеленки. Я их не виню.       — Киллиан? — в смятение едва слышно протянула Антарес.       — Не знаю даже, что хуже, — Пэн наигранно задумался. — Грязный продавший тебя пират или трусливый маг, выбирающий кого угодно, кроме тебя. Ты дочь однорукого пирата по крови, у меня было время удостовериться в этом, и поверь здесь семейное сходство на лицо.