Ты тот, кем ты хочешь быть

      Солнце ярко светило над Нетландией, отличная погода для ловли рыбы даже с Эллиотом, который бы наверняка перевернул лодку. Жар опалял открытые участки кожи. Мальчишки обедали, радостно обсуждая во что пойдут играть. За столом отсутствовал только один житель Нетландии, и где она знал лишь король острова.       Одинокая маленькая лодка плыла по океану, побережье оттуда представляло собой небольшое место размером с подушечку указательного пальца. Девушка, изнемогая от жары лежа в лодке жадно присосалась губами к фляге с прохладной водой, тут же убирая её в карман, чтобы та не нагрелась. Желудок все равно продолжало сводить от голода и жажды. Плащ, и черная накидка лежали прямо под ней, удобно разместившись Антарес прикрыла глаза, закрывая лицо рукой. Топ из легкой купальной ткани прикрывал лишь грудь, штаны девушка так же сбросила в лодку, магией срезая кальсоны, что они были похожи на нижнее одеяние. В этом виде она бы никогда не зашла в лагерь, и не появилась бы перед мальчишками. Но здесь её никто не мог увидеть, она просчитала, что одежда развеется ровно, когда солнце опустится на уровень дальнего холма предвещая вечер.       Она могла бы назвать себя жертвой обстоятельств, если бы сама не согласилась на изучение метаморфозы с едой. Да Питер распинался все утро объясняя ей, но девушка настолько не была рада раннему пробуждению, что кивала, пока он объяснял, но ничего не могла сделать. Пэн долго думать не стал, раздраженно посадил её в лодку и магией оттолкнул на большое расстояние от берега. Крича что она не должна выбираться пока не научится.       Это и стало причиной того, что Антарес провела пол дня лежа в лодке. Как бы она не пыталась еды не получалось, резиновое нечто невозможно было даже откусить. Девушка успела поспать, переодеться и искупаться, чтобы было не так жарко. Её спасла прохлада, царящая утром, ведь лишь она заставила Антари накинуть плащ на плечи поверх накидки. В плаще как раз лежала подаренная крюком фляга, наполненная водой.       В очередной раз вытянув перед собой руку, девушка выдохнула, представляя шоколад. Плитка мгновенно появилась в руке над ней. Попытка отломить его не увенчалась успехом, Антарес скинула его к остальным резиновым предметам в углу лодки, там уже валялись, хлеб, конфеты, пирожные, куски мяса, цельная рыба, ягоды — все её неудачные попытки.       — Давай же, — тихо сказала девушка, вновь представляя шоколад.       Откинув очередную неудавшуюся попытку, Антарес села, подтянув к себе ноги, вновь доставая флягу.       «Сражайся за себя в бою» — надпись бросалась в глаза. Напрасно Антарес думала, что речь идет о предательстве, она стала видеть в этом несломленную решимость, твердость — то, к чему идет, пожалуй, слишком долго.       Опустошив её, девушка откинулась, желая выпить все до последней капли, занося флягу прямо над лицом и тряся ей высунув язык. Пусто. Раздраженно тряся сильнее, Антарес не успела вовремя закрыть рот, когда что-то блеснуло на солнце, нечто попало ей на язык отдавая горечью.       Поперхнувшись, Антарес резко согнулась, выплевывая на ладонь предмет размером с камушек. Глаза девушки удивленно расширились, когда она поняла, что это был не камешек, а волшебный зеленый боб. Прямо в её руках был настоящий волшебный боб, перемещающий через миры. Девушка, спохватившись втолкнула его пальцами обратно во флягу, закрывая её и сильно сжимая.       «Крюк? Неужели еще тогда…»       Антарес уставилась перед собой, не реагируя на усилившийся ветер. У неё был волшебный боб. Она могла уйти отсюда, когда захочет, вместе с Бейлфайром. Навсегда покинуть это место, как он мечтал. Боже, Бей ни о чем так сильно не мечтал, как покинуть это место.       — Ты умрешь от голода, раньше, чем у тебя получится что-то съедобное.       Сжав сильнее флягу, Антарес вздрогнула, подняв голову. Собственные мысли сплетались с сомнениями, желания кольцом окутывали помочь брату. Она не знала, что ей делать, продолжая невидяще взирать на Пэна, который удивленно рассматривал её, вздернув брови с неким интересом.       — Я… — слова застревали в горле, она в момент забыла зачем вообще находится здесь. — Я просто решила отдохнуть немного.       — Что с тобой? — Питер сел на лавочку в лодке.       — Все в порядке, — выдохнула Антарес, не сводя с него глаз.       Медленно убирая флягу в плащ, чтобы не вызвать подозрений, она не старалась, чтобы та осталась незамеченной, напротив старалась совершенно не суетиться. Подняв голову Антарес увидела книгу в руках Пэна.       — Что это?       — Метаморфозы, — Пэн протянул девушке книгу, — если с моих слов не понятно, изучи её. А тебе не понятно, раз ты весь день проводишь в лодке, или тебе тут нравится?       Антарес качнула головой, принимая книгу, сразу оценивая сколько в ней страниц. Результат не обрадовал.       — Спасибо, — коротко улыбнулась девушка.       Кладя книгу рядом с собой, взгляд девушки невольно скользнул по открытой коже. Антарес резко притянула к себе черную ткань укрываясь ей от взгляда шатена, видя его усмешку.       — Не старайся, я уже все увидел, — Пэн подмигнул, исчезая в темно-красной дымке.       Лодка неестественно качнулась. Щеки Антарес напоминали ягоды смородины, она смущенно прижимала накидку, коря себя за несобранность.       Сконцентрировать на книге лучше, чем думать о бобе, решила девушка, открывая первую страницу.       Читая по буквам, Антарес приходилось перечитывать одно слово несколько раз, собирая потом слова в предложения, чтобы уловить смысл написанного. Вера в то, что ей не пригодится чтение ускользала все быстрее. Антарес отвлекалась, возвращаясь к волшебному бобу. Что ей с ним делать? Девушка была уверена, что не хочет уходить, однако сейчас чувствовала замешательство. Рассыпаясь в искренних извинениях — скорее словах, без фразы «прости» — перед братом, сейчас у неё было то, что навсегда укрепить их связь, выдернет из гнета острова и оставит их только вдвоем без Пэна, Венди и Нетландии в целом. Неистовое желание сделать что-то хорошее, чтобы Бэй наконец понял, что она ему не враг притуплялось с каждой секундой все сильнее… ведь она не хотела уходить отсюда в неизвестность. На удивление страх расползался в мыслях как кислотное пятно, выедая за собой всю искренность помыслов.       Солнце медленно спускалось к дальнему холму, тепло его лучей все еще грело, но уже не обжигало. Накинув тунику поверх сотворенной магией топа, Антарес с трудом встав напялила на черные кальсоны, штаны.       Вновь взяв книгу в руки, она погрузилась в чтение, пусть это и с трудом можно было так назвать.       Лодка вновь пошатнулась, а темно-красная дымка заставила девушку чихнуть от дыма, попавшего прямо в нос. Бесшумное появление не сопровождалось вспышками света и развеивающейся пеленой, однако у неё у самой получалось пока только с дымкой телепортироваться, для бесшумного перемещения нужны намерения, а эта необходимость пока отсутствовала. Ожидая его появление, Антарес подняла взгляд на Пэна, который сел напротив неё изгибая брови в вопросительном жесте.       — Что? — не выдержала первая Антарес.       — Настолько удобно, что решила переночевать здесь? — издевательски усмехнулся Пэн. — На каком моменте ты сейчас? — он кинул взгляд на книгу, зажатую в её руках.       — Сейчас здесь описывается как полезно изучать метаморфозы…       — Издеваешься? — Пэн резко вырвал книгу из её рук, удостоверяясь, что она не продвинулась дальше третьей страницы. — Это введение.       — Я медленно читаю, — скрипнула зубами девушка. Антарес пристыженно отвела взгляд, замечая, как пристально шатен посмотрел на неё. — Очень медленно.       — Ты не умеешь читать, — он не спрашивал, утверждал со вздохом захлопнув книгу, — почему не сказала?       Повернув голову в сторону, Антарес шумно выдохнула.       — Адам всегда говорил, что чтение только для морских грамот и тем, кому нечем заняться. А мистер Сми сказал, что мне это не пригодится в жизни. В океанах нет табличек.       — Какая чушь. Тебя надурили, милая, — скривил губы Пэн. — Верно следовало сначала заняться твоей грамотностью и только потом переходить к магии…       Это снисходительность, не на шутку её разозлила. Антарес не мнила себя великим умом этого века и всё же намеки, а порой открытые оскорбления о её умственных способностях начинали действовать на нервы.       — Перестань, — выпалила девушка, раздраженно цокая, — я тебе не ребенок, чтобы заниматься моим воспитанием. Это впервые, когда мне понадобилось что-то читать, ясно?       — Нет, мне многое не ясно Антарес, — в тон ей парировал Пэн. — Я не твой трусливый папаша и бесхребетный братец, не забывай с кем ты разговариваешь.       — С королем Нетландии, — ехидно протянула Антарес, зло смотря на него, — и как я могла забыть, о, ваше величество, прошу простить меня, я поразила вас своей беспробудной глупостью, бросая тень на ваше превосходительство.       Сарказма было в голосе хоть отбавляй, Пэн молчал, он очень старался не сорваться на неё, у него же был план, но вернуть самоконтроль задача не из легких.       — Ночь в клетке заставит тебя дважды подумать, перед тем как что-то сказать мне, — ярость плескалась дьявольскими искрами в зеленых глазах.       — Да пожалуйста, — закатила глаза Антарес.       Резко девушка нагнулась, собирая свои вещи с лодки, в момент исчезая, чтобы встать прямо возле подвешенных клеток. Пока Пэн не почувствовал, где она, Антарес быстро надевала вещи, запахивая плащ как основное одеяние.       Клетка сейчас её не пугала, подумать только, а ведь раньше это был страх всей жизни попасть в клетку. Антарес уже жалела о сказанном, но извиняться не собиралась. Слабая, глупая… по его словам, можно подумать она собирала все опущенные человеческие качества. Боб в правом кармане, словно позволял ей быть такой резкой и уверенно говорить все, о чем она так долго думала.       — Может сама и запрешь себя, — предложил Пэн, щелчком пальцев спуская клетку с дерева.       — А что? — резко развернулась Антарес. — Не королевское это дело, да?       — Не умеешь замолчать вовремя, — процедил Питер.       Клетка распахнулась, ему не пришлось её даже толкать, она сама села в неё опираясь спиной на стену и подтягивая к себе ноги.       — Тебе повезло, все остальные клетки пустые, никто не будет досаждать разговорами, — усмехнулся парень, закрывая магией клетку, он не стал поднимать её.       Антарес понимала, что Пэн в этот раз никого не поставит следить за ней, и все же попыталась крикнуть, слыша в ответ тишину, как он и говорил. Магия в этот раз не работала никакая. Антарес удивленно за озиралась по сторонам видя прямо перед клеткой ту книгу, девушка сразу потянулась к ней, желая себя хоть чем-то занять. На лодке она спала достаточно долго, что теперь предполагала не сомкнет и глаза ночью.       Сняв накидку и плащ, Антарес уместила их под себя, для удобства. Желудок болел очень сильно, издавая гудящий звук, прижимая руку к животу девушка только и могла что тяжело вздыхать и читать, однако уже не по буквам, а по слогам.       Музыка лилась со стороны лагеря, Антарес затыкала уши не желая слышать, как другие веселятся без неё. Пэн наверняка скажет, что она еще тренируется с магией и ведь все поверят, даже Бей. Антарес не сомневалась.       Введение закончилось на восьмой странице, с девятой уже начиналось инструкция как направить мысли в нужное русло при метаморфозе. Страница за страницей девушка проглатывала знания, здесь ей не на что было отвлечься. Диск луны кое как освещал книгу, но этого хватало. Антарес продолжала мысленно останавливаться после каждого слова на сороковой странице, слыша, как затихает мелодия из лагеря. На шестидесятой она перестала и останавливаться. Было слишком интересно, чтобы прерваться, кажется, Антарес поняла свою главную ошибку. Она сама не верила, что можно сотворить настоящие вещи из воздуха, магия починялась её недоверию и выходило, что выходило.       Семидесятая страница поразила девушку открытием, ей не терпелось выйти из клетки и попробовать. Но солнце никак не хотело всходить раньше, чем того полагало время. Еще двадцать страниц она поглотила залпом, где рассказывалось о неудачных экспериментах метаморфоз. Ей мешал только звук пустого желудка, которому было мало поглощенной информации, он требовал нечто съестное.              Не успела девушка сознать эту мысль, как нос начал улавливать вкусный аромат. Антарес не удивилась бы пиру в лагере, ей назло. Желудок стало сводить еще сильнее. Раздраженно вчитываясь в написанное, девушка услышала звук шагов.       — Поговорим теперь о манерах, — нахальный голос прозвучал спереди, заставив её взор устремить на Пэна, не найдя в его лице ничего кроме едкой усмешки, девушка снова опустился взгляд в книгу, краем глаза замечая, что Пэн поднял на уровень её глаз. — Что нужно сказать?       Тарелка полная ягод смородины, ежевики и даже голубика была сбоку, которая так понравилась Антарес, но которую так редко удавалось найти, посередине лежали кусочки молочного и белого шоколада.       Антарес с силой прижала руку к желудку, захлопывая книгу придвигаясь к решетке.       — Что ты хочешь услышать? — глаза не поднимались выше тарелки. — Не мучай, это жестоко даже для тебя, — прохныкала девушка, встречаясь с его насмешливым взглядом, он наслаждался ситуацией. — Я готова расцеловать тебя за это.       Антарес позабавила реакция парня на её слова. Пэн вздернул брови, чуть наклонив голову озадаченно вглядываясь в её лицо.       — Поцелуи мне без надобности, — хмыкнул он, — извинись передо мной за неуместный эмоциональный выпад.       — Мне жаль, — протянула Антарес, — я сожалею, что разозлилась, но ты сам виноват.       — Это не извинения.       — Соглашайся на поцелуй, — хихикнула девушка, получая в ответ недоуменный взгляд, — это шутка.       Видя, как тарелка становится ближе, Антарес чувствовала, как слюна образуется в ротовой полости, она схватила её, быстро утягивая в клетку. С наслаждением цепляя ягоды, девушка наконец облегченно выдыхала.       — К слову, — заметила она, ставя тарелку на себя, зажимая её ногами, притянутыми к груди, — что б ты знал, я бы никогда тебя не поцеловала.       — Почему это?       Пэн сел рядом с клеткой на землю, видя за решеткой, как девушка жадно ест. Ему был интересен ответ на этот вопрос сугубо с её точки зрения. Пэн никогда не верил в поцелуй истинной любви, девушка, которая ему когда-то нравилась и украла у него первый поцелуй, лет сто назад умерла в пожилом возрасте нянча правнуков. Забыть её труда не составило, она была обыкновенной, высоких чувств к ней он не питал, но их отношения были удобны. Она жила рядом с их домом и всегда внимала его словам, чтобы он не сказал, послушная и смиренная, как и любил Пэн.       Антарес была не такой. Вспыльчивая девчонка покорила многих в лагере, но Пэн был уверен, это оттого, что она была единственной на острове. Не считая Венди, но уже была околдована Бейлфайром и страхом приказа. Других причин не могло быть. Несуразная с пиратскими манерами, даже не умеющая читать. Эллиот был прав ей бы подошел грозный пират с железными нервами. Антарес могла разозлить его за долю секунды, что она успешно и делала. Её настроение зависело от множеств неизвестных внешних факторов, что порой сбивало с толку.       — Ты слишком грубый, — он видел, как она скривила губы, отправляя вслед за сказанным в рот голубику. — Возможно я сменила бы мнение отпусти ты меня прямо сейчас в пещеру.       — Я сказал ты просидишь всю ночь, — твердо произнес Пэн.       Принимаясь за шоколад, Антарес открыла книгу точно помня на какой странице остановилась. От Пэна другого ответа она и не ждала, но попытаться стоило. Погружаясь в чтение, она не замечала ничего в округе подцепляя ягоды пальцами и отправляя их в рот, чувствуя, как желудок успокаиваться впервые за весь день.       — Почему я не могу сотворить нечто огромное? — вдруг спросила Антарес, слыша по звукам, что Пэн до сих пор сидит рядом, только сместился так чтобы опираться на угол решетки.       — Корабль например? Нужно слишком много деталей держать в голове, чтобы сотворить что-то столь многофункциональное. Ты должна думать одновременно о строение корабля, комнатах, материале, декорированию, даже наше сознание имеет ограничения в этом плане. Можно знать все это, но одновременно подумать обо всех этих вещах ты не сможешь.       Протяжное «о» сорвалось с её губ, Антарес вновь погрузилась в книгу, но присутствие парня мешало сосредоточиться. Антарес это поняла, когда перечитала третий раз маленький абзац, а информация осталась неусвоенной.       — А если у меня получится сотворить украшения, они будут отличаться от настоящих?       — Разумеется, — тут же откликнулся Пэн. — Ты не знаешь подетально как они были изготовлены, вес, изгибы при отливании металла. Даже сотворенная одежда не такая приятная на ощупь как обычная, это всего лишь плотная ткань, которую нарисовало воображение.       — Жаль, — вздохнула девушка.       — Пиратские наклонности? До сих пор падка на побрякушки? — усмехнулся шатен.       — Всегда хотела себе серьги с сапфирами.       Пэн вдруг что-то вспомнив взмахнул рукой. Он сидел к ней спиной и Антарес лишь видела оранжевое свечение мгновенно растворяющееся. Питер повернулся к ней протягивая сквозь решетку ту самую подвеску с сапфиром.       — К этой подвеске полагаю? — усмехнулся он, глядя как бережно девушка забирает её с его протянутой ладони.       Антарес тронула камень кончиками пальцев, проводя ими до застежки.       — Я и забыла про неё, а ведь точно, тень сорвала её с меня, пытаясь удержать перед падением в воду.       Как ему удалось достать её Антарес не стала спрашивать. Пэн чувствовал весь остров, едва ли он не почувствовал бы постороннюю вещицу.       — Расскажи, — не просьба, приказ дабы занять тишину.       О чем Антарес тоже уточнять не стала, было очевидно, что о подвеске. Сапфиры оставались редкими камнями, едва кто мог забыть о пропаже столь драгоценной подвески. Когда-то и Антарес дорожила ей, настолько сильно, что не носила в дождь и непременно снимала перед сном.       — Мне подарил её отец, — протянула девушка, не сводя глаз с камня. — Он и Бей всегда сравнивали мои глаза с сапфиром, не знаю как отцу удалось купить её, но я точно знаю, что он её купил, а не украл.       Пэн заинтересованно обернулся, цепляя её взгляд. В лунном свете он мог бы с уверенностью сказать, что они ошибаются, либо никогда не видели алмазы. Кристаллы оплетали радужку, являя благородный белый цвет к зрачку, переливами искрящим на свету. Хмыкнув, Пэн отвернулся, ни к чему ей знать его мысли. Диалог с ней был способом понять, с чего бы она позволила эмоциям взять вверх перед ним, до этого тушевалась и глотала обиды. Изменения ничего хорошего не сулили.       — Хотела выкинуть, когда сидела в клетке. После того, как узнала, что на самом деле случилось с мамой, — продолжала Антарес, — да рука не поднялась. Сейчас я меньше сожалею о прошлом, не знаю почему, во мне это будто притупилось за столько лет.       — Начала понимать папашу?       — Боюсь никогда не пойму, если он мне все не объяснит, — резко сказала Антари, — только вот и объяснений от него я слышать не хочу. Замкнутый круг, состоящий из обид. И если он не прервется я не буду возражать. Я свыклась с тем, что отца у меня нет. А ведь на корабле, мне нравилось представлять, что будто Крюк мой отец, — девушка вдруг замолчала, проводя рукой по обложке книги, будто задумалась. — У тебя тоже так было? Ты не испытываешь сожалений по родителям, потому что прошло много времени?       Антарес видела, как напряглись его плечи, Пэн явно не ожидал этого вопроса, разворачиваясь к ней полу боком.       — Родители? — переспросил он, хмурясь, будто впервые за долго лет почувствовал это слово на языке говоря о себе.       — В деревне, в которой мы останавливались с пиратами, я заметила объявление о пропавшем юноше. Шатен, зеленые глаза — Питер Эскер. Объявление было столь старым, что изрядно истрепалось, однако тебя в нём узнать труда не составило, — объяснила Антарес, задумавшись почему не вспоминала этого раньше. — Тебя искали ведь именно родители, да?       Его брови свелись к переносице, а губы сжались в тонкую полоску. Пэн посмотрел на девушку, словно впервые её видит, опуская глаза к земле. Его реакция показалась Антарес странной, однако она поняла, что видно не должна была этого знать и видеть, оттого поспешила не продлять свое присутствие в клетке.       — Я никому не говорила, — поспешила сказать девушка, — понимаю теперь, что не напрасно, это очень личное для тебя?       Питер снова посмотрел на девушку, возвращая на лицо ухмылку, да до того фальшивую, что сам себе не поверил. Изумление просачивалось в его глазах.       — У всех есть родители, и я не исключение, — пожал он плечами, оскалившись. — В Нетландии время идет по-другому. Этот мир создан мной, время то ускоряет ход, то замедляет, невозможно проследить года. Но для меня прошло куда больше лет, чем для них. Сожаление, утрата, скорбь всегда отпускают, на одно нужно меньше времени, на другое, напротив, порой не хватает и века.       Пытаясь прокрутить его слова в голове, Антарес поняла, что ничего конкретного не услышала, а любопытство взыграла, стоило только вспомнить его реакцию.       — Они любили тебя, раз искали так долго, — заметила девушка, — ты просто ушел из дома?       Шумно выдыхая, Питер был будто не здесь, мыслями он снова вернулся домой.       — Любили, — подтвердил он, — но всё зависит от того, как проявлять эту любовь, — вдруг он в упор посмотрел на Антарес. — Тебе же это знакомо. Ты тоже любишь брата, но ему этого мало. Вот и мне в свое время не хватило.       — А может, ты, как и я, доводил их своими капризами выпрашивая куда больше, чем они могли тебе дать, — медленно протянула Антарес, — а они просто любили, как умели и не хотели меняться.       Питер провел рукой по лицу, приподнимая брови и вздыхая куда чаще. И вдруг усмехнулся, качая головой.       — Так и есть, — ответил он, ничуть не кривя душой. Его самого поразило, как он раньше не замечал, столь схожую ситуацию, однако не идентичную. — Только взрослых не поменяешь, они основываются на цели, выбранной в юношестве. Если им напрямую говоришь претензии они найдут в своей голове тысячу причин, которые оправдают их действия и поставят виноватым ребенка, а не их. Они всегда добиваются того, что не испытывать собственную вину, в упор не хотя видеть проблему, — задумчиво цедил он, отчетливо произнося каждое слово с долей презрения. — Ты, Антарес, ставишь свои потребности выше других, должна понять, почему я поступил также, покинув дом.       И ему стало интересно, найдет ли он отклик в девчонке, прознавшей то, что не должен был знать никто. Она сама провела мысль, без страха указывая на то, о чем он слишком давно не вспоминал, о чем и подавно ни с кем не разговаривал.       — Я бы не сказала, что я ставлю свои потребности выше, — посчитала своим долгом указать на это Антарес, но и лгать не хотелось, чтобы оправдать себя. На мгновение стали так неуместны уже выдуманные оправдания. — Не рвалась я домой, когда мы плавали в зачарованном лесу, думала об этом и боялась, вдруг Киллиан решит меня вернуть отцу. Меня ведь любили, но я не вернулась домой, вероятно мне тоже было мало любви или она нужна была мне другого рода, — Антарес замолчала, хмурясь от собственных мыслей, — я никогда не задумывалась об этом.       Ему представлялось, что девчонка на корабле рвалась домой по началу, а оказалось все иначе. Их истории различны, непохожи, однако чувства совпадают — оба предпочли себя, а не долг. Пэн ненароком понял свою ошибку. Он пудрил мозг Антарес, собственными словами кидая её из крайности в крайность, запутывая так, что она терялась в своих суждениях. А следовало лишь показать истину. Истину, которая так знакома ему, но от которой она убегает.       — Так к чему напускная вина в твоих словах? — поднял он брови. — Я не жалею ни о чем, моя жизнь сложилась куда лучше, чем я мог предполагать. Иначе все было б, послушав я других. А ты? Сама себя мучаешь доводами совести, когда можешь наслаждаться.       Боб все чувствовался в кармане явнее, но девушка совсем старалась о нём не думать, понимая, что об этом следует забыть.       — Аргументов найти не могу для спора, — грустно усмехнулась Антарес, наблюдая за прутьями решетки как медленно светлеет небо. Кажется, Пэн говорил, что она должна просидеть здесь всего лишь ночь. — Рассвет…       Пэн, качнул головой, поворачиваясь к девушке. Она уже держалась за решетки руками ни на секунду не сомневаясь, что Пэн отворит клетку.       Толкая незапертую решетку Антарес подхватила свои вещи, на которых удобно сидела вместе с книгой. Она остановилась, поравнявшись с Пэном. Прикрыв глаза Антарес повернула руку ладонью вверх, из оранжевой вспышки вдруг появилась плитка шоколада. Настороженно разламывая её, девушка протянула одну часть шатену, с замиранием сердца откусывая кусочек от своей части.       Долька растаяла во рту, обволакивая сладким послевкусием ротовую полость.       Антарес заулыбалась, удобнее перехватывая вещи и доедая свою часть плитки.       — Недурно, — Пэн не мог не признать это, — но на этом уроки наши кончатся. Остальным ты овладеешь сама без моей помощи.       Питер доел шоколад, сглатывая вязкую сладкую слюну. И это заставило его остановиться. Веселье, игра, способ привязать девчонку к острову, чтобы оба ребенка темного мага остались здесь, стал слишком опасным. Антарес имела потенциал, слишком быстро развивая его, а Питер излишне втянулся в обычную игру. Следовало остановить это, пока девчонка не начала с успехом противостоять ему, требуя дружескую дуэль. Её сила и в сравнение ни шла с его, и все же Пэн хотел исключить любую возможную угрозу.       — Жаль, — вздохнула Антарес, но и это не смогло сбить её настроение от получившейся метаморфозы. — Благодаря тебе я овладела и тем, чем не мечтала, это здорово. Твой уровень магии невероятен.       Девушка не кривила душой, она действительно так считала без лукавства и лести. Пэн скрыл удивление за легкой ухмылкой.       — Поможешь застегнуть? — спросила Антарес протягивая Пэну подвеску.       Не дожидаясь ответа в такой мелкой просьбе, девушка повернулась спиной, перекидывая волосы на одну сторону, открыв ему доступ к затылку. Холод металла тут же осел над грудью скользя по шее. Пару волнистых коротких прядей Пэн отодвинул сам. Маленькая изящная застежка никак не поддавалась ему, но Антарес терпеливо ждала, пока он застегнет, не торопя и не двигаясь. Опустив локти Питер еще раз отодвинул застежку цепляя другую часть цепочки за неё. Шатен провел кончиками пальцев по застежке, удостоверяясь, что он застегнул её. Бросив взгляд вниз на выступающие лопатки, Пэн до сих пор не убирал руку. Стало интересно насколько тонка её кожа, раз кости так выпирают, должно быть очень нежна.       — Все? — спросила девушка, чувствуя, как его пальцы медленно опускались по позвоночнику, вызывая волну мурашек от холодных рук.       — Да, — сбросив наваждение, выдохнул Пэн, — ступай спать, пока я снова не посадил тебя в клетку.       Это не было похоже на угрозу, усмехнувшись Антарес закатила глаза поворачиваясь к нему.       — Отец всегда говорил, что с нами случится что-то плохое, если мы будем гулять по ночам — случилось. Крюк в течение двух лет угрожал вернуть меня в Нетландию при каждой ссоре — вернул-таки. Теперь ты с клеткой, все равно ведь посадишь, — Антарес всплеснула руками, — это что-то лично мужское, выполнять обещания, да не те, что нужно? Или мне так свезло?       — Ступай уже спать, — настойчиво повторил Пэн.       Глядя на темно-красную дымку, мгновенно растворяющуюся в воздухе, уголки его губ дернулись в едва заметной улыбке.