Ты тот, кем ты хочешь быть

      Не взирая не ранее пробуждения, Антарес вскочила с гамака поспешив к еще спящему брату. Долго будить его не пришлось. Он спал беспокойно, морщился и стоило девушке лишь произнести его имя тут же вскочил, как ошпаренный.       Антарес не могла унять колотившую её радость. Сидя за столом, она не отводила взгляда от брата, который не разделял восторга, пил чай, задумчиво опустив голову к столу.       — Тебя что-то беспокоит? — Антарес сильнее сжала кружку, наклоняясь к парню.       Бейлфайр дергано отшатнулся, быстро заморгав. Он проглотил слова, когда напротив опустился Феликс, кивая Антарес.       — Нет, — коротко бросил он, презрительный взгляд скользнул по Феликсу и остановился на Питере Пэне за его спиной.       Это не укрылось от Антарес, он напоминал ей, её же в первые дни на острове и девушка понимающе склонила голову.       — Допил? — спешно спросила она, ставя свою кружку на стол. — Идем прогуляемся, покажу тебе остров. Тут сказочный берег.       Противиться Бэй не стал, поднялся вслед за сестрой, уходя в джунгли. Пока они не отошли на допустимое по его меркам расстояние от лагеря, он молчал, Антарес не выдержала первая.       — Как отец?       — Свихнулся, — сразу же ответил парень. — Узнав, что ты мертва, просто свихнулся.       Не таким тоном он хотел с ней говорить. Виновато закусив губу, Бейлфайр продолжил.       — Прошу не думай, что мы тебя не искали, — парень остановил Антарес, вглядываясь в её лицо, — папа прял без остановки, смог выкупить боб, — Бэй замолчал, потупив взор. — А вернулся другим. Сломленным, разбитым и совершенно сумасшедшим. Сказал лишь, что ты мертва… Пэн обманул нас.       Забытые воспоминаний врезались ударами наковальни в голову девушки. Наверное, ей хотелось узнать, что они забыли о ней, а не так… ведь в этом случае она сама предала их не возвращаясь. Могла ли она рассказать об этом брату и найти понимания? Антарес не знала. Два года на корабле и неизвестно сколько месяцев на острове у неё за плечами, а у брата отчий дом и только. Думая о нём, она позабыла, что они выросли пока не виделись.       Но брат продолжал, желая наконец рассказать всё, пока не передумал.       — Со временем все усложнилось, я не мог больше выносить, как все рушиться после твоего ухода. Феи дали мне боб, и я предложил отцу, знаешь, мир без магии, там нет магии и колдовства, совсем ни капли. Мы бы могли стать там семьей, зажить как нормальные люди с чистого листа строя нашу жизнь, — на одном дыхание говорил Бейлфайр, столь воодушевленно, что было видно насколько сильно он туда хотел. — Портал открылся, но власть кинжала отцу показалась заманчивей, чем я.       — Он променял нас в очередной раз на кинжал, — грустно усмехнулась девушка, поджимая губы. Пелена застыла в глазах, но слёзы не полились, как глупо было надеяться, что отец сможет отпустить власть хотя бы ради оставшегося сына. Волна ненависти незаметно накрыла её, и тот же взгляд был и у Бейлфайра.       — Я оказался один в большом мире, — рвано выговорил Бэй, — повезло, что меня приютила хорошая семья. Я лишь хотел спасти их от проявление магии, когда увидел за окном тень… никто не слушал, — зло выпалил парень, — я должен был их отблагодарить и сделал это улетев с ней. Знаешь, я не сразу попал на остров, напугал тень, а та сбросила меня близ корабля… пиратского.       — Здесь? В Нетландии? — ошеломленно восклицала Антарес. — Какой был корабль, Бэй?       Удивленный от столь явного всплеска, он качнул головой.       — Веселый Роджер, как сказал капитан, — выплюнул Бэй, замечая, как Антарес судорожно вздохнула, опуская взгляд. — Подлый, бесчестный трус — капитан Крюк.       — Не говори так, — сдавленно произнесла Антарес.       — А как назвать его? — ошарашенно вскипел Бэй. — Знаешь, что я узнал? Этот пират — любовник нашей мамы. С ним она убежала от отца, с ним забыла про нас, а он… не сыскать в его глазах человечности. Предал меня, отдав посыльным Пэна…       — Киллиан? — не веря протянула девушка, приложив руку ко рту.       Так долго она была с ним, а он и словом не обмолвился. Верно поэтому узнав её имя еще в Нетландии, оставил и не отдал. Тогда… Антарес задумалась, с чего бы отдал брата? А Бэй вдруг вспомнил, что имени не называл, изумленно уставившись на Антарес.       — Ты с ним знакома?       Но Антарес не слышала. Тот самый пират, которого она всю жизнь ненавидела, был Киллианом Джонсом — мужчиной, что оберегал Антарес, пока… пока Пэн не решился на игру. Забыть, возненавидеть, да не получалось, ведь мозг услужливо подкидывал, сколько он сделал для неё хорошего, сколько раз спасал от верной гибели.       — Мия, откуда ты его знаешь? — схватив сестру за плечи, он вынудил её посмотреть на себя.       Правда застряла где-то в глотке. Соврать? Так всех мальчишек не попросить, чтобы молчали. А знал о её прошлом весь лагерь. Нет, лучше уж от неё он узнает правду.       — Когда меня Питер Пэн забрал, я в клетке сидела, да сбежала, схитрив. Как и ты на корабль попала, — Бейлфайр убрал от неё руки, а Антарес закусив щеку с внутренней стороны, выждала паузу собираясь с мыслями, как может преподнести ему всё. — Киллиан меня забрал, не отдал и увёз в зачарованный лес. Два года я плавала под пиратским флагом на его корабле, — замечая, как Бэй открыл рот, Антарес предвидела его вопрос. — Не пленницей, пиратом. Но…       Мысль оборвалась, когда Бейлфайр отвержено отошёл, замирая с полусогнутыми руками.       — Ты сейчас шутишь?       — Посмотри, — Антарес прижала руки к своим щекам, — ты же видишь, что я успела повзрослеть, а в Нетландии это невозможно. Я плавала с Крюком, считала почти за отца, да он и относился ко мне так… тепло, Бэй, — виноватый вид проступал на её лице, и девушка сама не понимала, почему сейчас снова чувствует себя ребенком, который провинился. — Я не знала о маме. Пэн заставил его предать меня… дважды, — добавила она. — Больше всего на свете я хотела быть с тобой, и сейчас мы вместе, так неужели ты…       — Нет, я не рад, Мия! — огорошил он её, сжимая кулаки. — Не рад, что тебя заставили столько пережить, совершенно не рад, что мы оба в этом проклятом месте! Мы должны выбираться, если хотим жить, понимаешь?       — Нет, нет, Бэй, всё не так, — поспешила успокоить его Антарес, дотрагиваясь до плеча. Бэй по-прежнему был выше её. — Мы можем остаться, никто не причинит нам зла, а мы будем вечно молоды, вечно вместе друг с другом…       Бейлфайр стиснул зубы, расширив глаза смотрел на сестру. Антарес не уступала, выдерживала зрительный контакт, но глаза явно бегали. Она могла поклясться, что услышала, как между ними что-то треснуло, осколками рушась под ноги.       Тишина давила, усиливала напряжение, которое они сами создали.       — В Нетландии хорошо…       — Ты свихнулась.

***

      Перед ней, словно мрачная стена, стояло дерево — старое, с изрытой корой и глубокими трещинами, которые, казалось, знали все её тайны. Стрела рассекла воздух врываясь в древесную кору почти бесшумно. Лук оказался в стороне, а в руках девушки появился арбалет из воздуха. В дюйме от той, новая стрела врезалась в дерево. Антарес прищурилась, снова взяв в руки лук и доставая из колчана стрелу.       Свист — тук. Свист — тук. Свист- тук.       Плечо ныло, но она не останавливалась, пока на дереве из стрел не начало вырисовываться созвездие скорпиона. Сначала это не было целью, лишь через пару десятков стрел, когда она смогла провести параллели, Антарес продолжила методично портить дерево добираясь до своей звезды в этом созвездии.       Разговор с Бейлфайром зажег в ней такой пожар, что тут было два варианта, либо топиться у русалок, либо как-то попытаться успокоиться. Переходя от отчаяния к злости, она перебегала с одной эмоции на другую.       — А ты приловчилась.       Стрела пролетела прямо в кусты от того, как она дернулась. Оборачиваясь на блондина, девушка снова поменяла оружие, вкладывая метательное древко в арбалет.       — Феликс, я хочу побыть одна, — процедила Антарес, выпуская её точно на то место, где она и должна быть.       — Что-то мне еще больше захотелось остаться.       Смена оружия. Выпуск стрелы.       — Будь добр тогда встать у дерева, а то вдруг промахнусь и весь труд насмарку.       Антарес так и замерла в руках с арбалетом, когда блондин, последовав её просьбе, с играющей усмешкой на губах встал у дерева. Девушка повела бровью, но заняла стойку, прицеливаясь куда дольше чем до этого и освобождая легкие от кислорода.       Феликс даже не шелохнулся, когда стрела вонзилась в кору возле его плеча. Антарес испуганно положила оружие.       — Ты же не попала в меня, — не понял заминки Феликс.       Антарес почесала затылок, морщась.       — Да, но она должна влететь примерно на двадцать дюймов выше твоей головы, — неловко произнесла девушка. — Лучше отойди.       Эллиот проходящий мимо них затормозил, подбрасывая красное яблоко, Дилан тоже остановился.       — Серьёзные у вас игры, — хмыкнул Эллиот, и вслед за этим раздался хруст яблока, которое он начал есть.       — Антарес, не стоит, — Дилан приблизился к ней, положа руку на плечо.       Но Антарес жеста не оценила, резко скинув его руку и взяв лук. — Почему? — спросила она, поднимая брови. — Потому что я девчонка? Или потому, что «лук не моё»? При должном усилие я смогу всё Дилан, запомни. Я бывший пират, а не хрупкий фарфор! — выплюнула она, в мгновение ока вставая и резко выпуская стрелу.       Точно над головой сглотнувшего Феликса.       — Тогда вставай у дерева, — послышался за спиной голос Пэна.       В руках с луком, Антарес обернулась на него нахально улыбаясь. Он подошел ближе, и девушка с легкостью отдала ему лук, слегка подталкивая Феликса, чтобы занять его место. Пэн заинтересовано взял стрелу из колчана, покрутив её в длинных пальцах, только вот на неудовольствие страха в глазах он не видел. Антарес в этот момент вспоминала, как он набрал пятьсот очков совершенно не напрягаясь, она не боялась. Такая глупая смерть уж точно ей не грозила. Не от него.       В высокие кусты нырнул Бейлфайр замечая столпотворение. С ужасом он пробрался через мальчишек, с негодованием переводя взгляд на спокойную сестру и на ухмыляющегося Пэна.       — Стойте! — воскликнул он, вставая перед сестрой и обращаясь к шатену. — Ты не сделаешь этого!       И наконец в зеленых глазах полыхнул азарт.       — И впрямь, — согласился Пэн, протягивая лук Бейлфайру, который оцепенел. — Это сделаешь ты.       А вот сейчас Антарес напряглась, не хотелось погибнуть от руки брата, но видимо именно это её и ждало. Договорилась. Девушка вдруг поймала себя на мысли, что именно сейчас доверила жизнь Пэну, но не Бэю. Истерический смешок застыл где-то в глотке.       — Я не стану, — выставляя руки и не принимая оружие, смято сказал Бэй.       — Станешь.       И этого хватило, чтобы он беспомощно взял лук и вновь посмотрел на сестру, явно не обрадованную таким раскладом, но с места не двигающейся.       — Давай, Бейлфайр, — подбодрил его Пэн, положив руку ему на плечо, — не робей.       Изо рта Эллиота яблоко выпало, когда Питер Пэн отошел в сторону, расставляя руки. Никто бы не сдался после такого.       С минуту простояв на месте, Бэй уверенно кивнул, закусывая нижнюю губу. Он взял стрелу, натянул тетиву и прицелился прямиком сестре в голову, краем глаза следя за Пэном. Тот улыбался и не пытался скрыть своего интереса.       Все произошло мгновенно.       Бейлфайр резко развернулся корпусом, выпуская стрелу точно в Пэна, тот с легкостью поймал её в дюйме от тела, словно предвидел это. Антарес судорожно вздохнула, сведя брови к переносице.       — Почти, — усмехнулся юноша, отбрасывая стрелу на землю, — но ты не попал.       Лук почти выпал из его рук, Бэй знал, на что шёл, но решил рискнуть. По напряженным плечам похлопали и только потом он осознал, что это был Пэн. Антарес подбежала к брату, неотрывно наблюдая за реакцией Питера. Она боялась за Бейлфайра, и никакой их разговор не мог унять этого чувства.       Потеряв интерес, мальчишки разошлись. Антарес крепко держала брата за плечо, а Питер, словно ничего не произошло отошел к Феликсу.       — Зачем ты это сделал? — прошептала Антарес. — Не смей больше вытворять это, Бэй, ты не знаешь…       Бейлфайр наконец очнулся, еще более раздраженно, чем раньше смерил взглядом сестру, кидая ей под ноги лук и уходя вслед за мальчишками. Мало. Чертовски мало стрел в этом дереве, решила Антарес, поднимая арбалет.       На поляне остался только свист стрел, поспешно врывающихся в кору дерева, стук при ударе и распаленная девушка, создающая всю симфонию. Напряженные мышцы, оказалось не утихомиривают боль в груди, а лишь создают новый очаг. Созвездие почти было завершено, слезы подступали к глазам. Обернувшись, девушка заметила, что Пэн и Феликс находились поблизости.       — Феликс, ты хотел остаться, так какого черта ушел? — воскликнула Антарес, сверля взглядом блондина.       Озадаченно приоткрыв рот, Феликс ощутил, как на его на спину надавил Пэн, подталкивая. Блондин не особо горел желанием стоять под стрелами, когда их выпускала раздраженная девушка, но противиться воли Питера не мог, оттого и подошел к дереву, тяжело вздыхая.       Лук в её руках засиял, древко переливалось на заходящем солнце уже не так гармонично. Антарес глубоким вдохом наполняла легкие свежим воздухом, словно пропуская в себя силу природы, и, сосредоточившись, натянула тетиву, каждая мышца её тела напряглась от предвкушения. Стрела, как будто сама преодолевая страх, вырвалась вперед, и мгновение спустя с глухим звуком вонзилась в кору.       Снова и снова она посылала стрелы, каждая из которых оставляла за собой невидимые эмоции, вытравленные в древесной коре. Тетива дрожала, отражая ярость её чувства, создавая упрямую форму звезд, которая теперь существовала не только в небе, но и на земле, где время на мгновение остановилось.       Момент, когда одинокая слезинка покатилась по бледной щеке, остался для неё незамеченным. Феликс был еще жив, даже его одежда не пострадала, но сам он был белее мела. А девушка уже и оружие не меняла, он лишь молился, чтобы стрелы кончились уже наконец.       И будто издеваясь над его молитвами, он увидел отблеск острия летящим ему точно в грудь. Зажмурился, оторопел. Глухой стон дал ему понять, что боли нет. Блондин открыл глаза, видя, как Пэн поймал её, он отшатнулся от острия.       Взрыв сдерживаемых эмоций хлынул подобно сдерживаемую ручью. Щеки быстро намокли, когда она осела на землю, пряча лицо в руках. Питер переглянулся с Феликсом, откинув стрелу в сторону. Казалось, Антарес играет, но он и подумать не мог, что её так душило всё это время не веселье, отнюдь не оно.       Сцепив зубы, Пэн преодолел расстояние, разделявшее их. Он никогда не мог понимать тонкие звучания сердец, но её отчего-то слышал. Слишком сильно погрузился в историю девчонки, что даже её слёзы уже не были загадкой. Заметив, как воздух наполнился свежестью мяты, Антарес отняла руки от покрасневшего лица. Её рот был приоткрыт, выдавая рваное шумное дыхание, а глаза до того красные, словно она плакала не один час.       — Что я делаю не так? — почти беззвучно прошептала она, проводя руками по лицу.       Пэн уже было хотел ответить, но вспомнил, что они не одни.       — Оставь нас, — холодно процедил он, на секунду подняв взор на блондина, который был и рад это сделать.       Стоило им остаться наедине, она стала всхлипывать куда чаще, не в силах и руки опустить, бессмысленно качая головой в разные стороны и жмурясь от стекающих слёз.       — Он ненавидит меня, — прошептала она, удивляясь, что произнесла это, жмурясь еще сильнее. — Ненавидит, потому что я провела два года в море, ненавидит, потому что я люблю Нетландию. За отца ненавидит, за всё, — всплеснула она руками, вновь закрывая лицо.       Отношения братьев и сестер знакомы ему не были, а жалость была несвойственна, что он не мог даже сейчас насытиться ей, чтобы выдать что-то ободряющее. Но раз Антарес впала в истерику перед ним уже не в первый раз, вероятно она и не ждала того, чего он не мог ей дать.       — Сейчас ты больше похожа на хрупкий фарфор, а не на пирата, — хмыкнул Пэн, он протянул руку, заставляя её открыть лицо. — Ваши жизни давно разошлись, дай ему время, а если он этого не поймет, так к чему страдать и строить грустную мордашку? Или ты специально это устроила, чтобы я обнял тебя и погладил приговаривая, что все будет хорошо? — не сдержался от усмешки он.       И это подействовало. Антарес хмуро вперилась в него взглядом, не сдерживая тонко проступающую улыбку.       — А ты так разве можешь? — не вопрос, провокация, не пойми откуда возникшая в расплавленном истерикой мозгу. В моменте захотелось, чтобы кто-то действительно прижал к себе и скрыл от этого мира хотя бы на мгновенье. — Питер Пэн так не умеет…       Остаток бессмысленного фарса утонул в горле, ощущая, как её тело не по своей воли передвигается, девушка пораженно замерла, позволяя себе упасть ему в грудь. Глаза расширились, когда она почувствовала легкие прикосновения по голове, поглаживающие. Пэн сел удобнее, надавливая ей на спину, чтобы придвинуть. Он упер подбородок в её макушку, прикрыв глаза, пальцы другой руки путались в кудряшках. Это казалось нормальным, теплое тело прижимающееся к его собственному, неожиданно успокаивало. А когда девчонка положила руки на его бока, неуверенно продвигаясь и смыкая пальцы за его спиной, он рвано выдохнул.       Антарес уткнулась носом в изгиб шеи, вдыхая уже ставший привычный запах мяты. Да, так было лучше. Ей было лучше. Конечно, проблемы не отпустили в одночасье, но признаться, девушка сильно соскучилась по объятиям, пусть даже сейчас они и были вынужденными, не сложно представить их искренность.       — Всё будет хорошо, — усмехнулся Пэн, от язвительности голос стал тоньше.       Тихий смех опалил шею, и он сам не заметил, как уголки губ растянулись в улыбке.       — Всё, — проговорила девушка, мягко отстраняясь и выравниваясь, — теперь я снова пират, — вновь засмеялась она, опуская голову и вытирая лицо от влаги. — Дам ему время, мне ведь тоже оно потребовалось.       Поднявшись на ноги Антарес бросила взгляд на исполосованное дерево, каждая стрела была гибким языком её души, шептавшим о печали и злости. Она смотрела на свою работу, и гнев, словно подводное течение, затих. Следы собственного сердца остались на этой живой поверхности.       — И что это?       Антарес проследила за его взглядом, Пэн тоже смотрел на дерево, видя, что стрелы не в хаотичном порядке.       — Созвездие скорпиона, — воодушевленно произнесла девушка, — Антарес — самая яркая звезда этого созвездия, — она подошла ближе к своему произведению, указывая пальцем, где было самое большое скопление стрел, — здесь.       Дерево, как верный друг, приняло эти стрелы, и теперь в его коре ярко выделялся простой, но значимый символ — напоминание о том, что каждая эмоция — это лишь часть великого произведения, называемого жизнью.