Пой, революция

Вопрос: «Вы учитесь или вас учат обращаться с оружием»

***

Казалось, в лесу не было ни одной живой души на несколько километров вокруг — настолько здесь было тихо, даже пахло хвоей. Это было логично, потому что лес был сосновый, но далеко не каждый лес в пригороде Хельмера мог похвастаться своей жизненной силой. Даже за городом угольный смог распространялся прилично. Здесь же создавалось впечатление, что они и близко не у Хельмера, а в каком-нибудь тихоньком поселке далеко-далеко отсюда. Хорошее место, чтобы научиться стрелять и распугать единичных пролетавших здесь птиц. Когда старший брат Джорджа заикнулся в разговоре за столом о том, что завтра поедет на стрельбища по расписанию, Джордж немедленно загорелся идеей уговорить брата взять его с собой. Конечно, гражданскому там не место, тем более табельное оружие держать в руках и даже стрелять… Но в итоге самым сложным этапом было даже не уговорить брата, а справиться с волнением по дороге и на месте. Джордж раньше держал в руках только пластиковые безделушки. Конечно, они были выполнены довольно похоже на настоящее оружие (в его случае это был обычный глок), но все равно из подвижных деталей имели только спусковой крючок, а это разве реалистичность? В настоящем пистолете, который он сейчас держал в руках, деталей было намного больше, и казалось, что любое неосторожное движение либо прострелит ему ногу, либо заставит оружие рассыпаться на части, и больше его собрать не сможет даже старший брат. Но на самом деле Джеймс без труда собрал бы его обратно; и не только этот пресловутый глок, а еще несколько моделей, стрельбе из которых его обучали на курсах. Да и пистолет этот не имел ручных предохранителей, только автоматические, так что случайно выстрелить Джордж бы не смог. За него говорила тревожность. — Ну как ощущения? — в итоге спросил Джеймс, видя, что брат не решался вертеть глок в руках, а только смотрел на него, словно завороженный. — Не тяжелый? — Да не очень-то легкий, — нервно усмехнулся в ответ Джордж. — Это с непривычки. Не пластиковая фигня, конечно, но и не автомат. Давай сюда, покажу, как работает. Пистолет не потерял в весе за то время, пока лежал в руках у студента, но Джеймс взял его так легко, словно двухмесячного котенка за шкирку. Он объяснил брату, что происходит при нажатии спускового крючка, как менять обойму и как стоит держать оружие в руках при стрельбе в стойке без движения. Для начала самый простой вариант. Джордж внимательно слушал, хоть и не без опасения смотрел на пистолет в руках брата, который тот вертел как ему вздумается, а у него самого получилось только подержать оружие на ладошке, а на большее он не решился. — Теперь смотри. Во-он там на деревьях подальше прибиты мишени. Выбирай любую и становись, как я тебе объяснял. Теперь уже пистолет находился в руках младшего, по технике безопасности направленный в пол. Он подошел к первой попавшейся мишени и несмело поднял оружие, направив его ориентировочно в центр. Джеймс подошел вслед за ним, надел на него защитные наушники и слегка подправил положение рук. — Держи руку прямее. Нет, не так прямо, расслабь в локте немного. Да, вот так отдача будет меньше. Ну что, ты готов! — гордо объявил он. — Ты, кстати, двумя глазами сейчас целишься или одним? Ну, в смысле, открыты у тебя оба глаза? — А? — Джордж вздрогнул и понял, что неосознанно закрывал при этом левый глаз. — А нужно оба? — Желательно бы. Бинокулярное зрение помогает целиться нормально, да и видишь двумя глазами всегда лучше. У вас на лекциях этого не было еще? Он усмехнулся, и Джордж подавил желание начать рассказывать всю ту бурду про соединительные ткани, которую им вдалбливали последнюю неделю. Он и сам не в курсе был, когда программа перейдет к глазам. Нескоро, наверное, учитывая, что учиться ему пришлось бы по меньшей мере шесть лет, а изучают они все это время только лишь человеческий организм. Человек так-то ограничен, неужели можно было растянуть его изучение на такие долгие годы? Когда этот вопрос приходил Джорджу в голову, он вспоминал дряхлого деда-лектора, и ответ напрашивался сам собой. «С такой скоростью преподавания — можно. Можно растянуть все что угодно.» Он не ответил Джеймсу, только хмыкнул и открыл левый глаз. Целиться одним глазом было настолько привычно и, наверное, естественно, что ему трудно было перестроиться. Но нужно было себя заставить. Брат еще раз сказал что-то вроде «ты готов, давай» и сделал пару шагов назад, но когда Джордж уже возвел пистолет и прицелился точно в центр мишени, руки его предательски задрожали. Он чертыхнулся в сторону, чувствуя себя идиотом перед старшим братом. Давай, ты же не в живого человека стреляешь, а даже если и промахнешься в первый раз — это же твой самый первый раз, ты еще научишься! Джордж часто боялся в детстве что-то не так сказать родителям и навлечь на себя их гнев, но уж рядом с Джеймсом не должно было возникать этой дурацкой боязни разочаровать его… — Давай уже, пали! Пусть даже приглушенно сквозь наушники, Джордж услышал этот оклик. Он тряхнул головой и крепче взялся за рукоятку оружия. У тебя все получится, решительно сказал он себе и надавил пальцем на спусковой крючок. Он поддался не сразу, потому что парень приложил недостаточно силы, боясь, что передавит и сломает что-то, но в итоге довел до закономерного исхода. Первый выстрел — самый оглушительный, несмотря на защитные наушники и в целом далекое расположение оружия относительно ушей. На самом деле пистолет находился очень близко, но на расстоянии вытянутых рук казался бесконечно далеко, словно даже не в руках стрелявшего. Пусть не такая большая, как от того же дробовика, отдача глока все же заставила Джорджа содрогнуться. Он на мгновение зажмурился. — Неплохо, семерку пробил. Для первого выстрела супер! Давай еще пробуй. Эйфория от похвалы и ощущения оружия в руках охватила студента. В самом деле, когда еще он постреляет из настоящего боевого пистолета? Родители ему такой не купят и денег на него не дадут, а старший брат, хоть и не полностью законно, все же был путевкой на стрельбища. Всего-то надо было очень сердечно попросить, и тот растаял. Все же ему нравилось помогать младшим братьям; ощущение старшего из детей слегка превозносило его в семье. Мало того, Джеймс действительно был гордостью родителей: отец недолго думал, куда отправить старшего сына, только дал ему не слишком разнообразный выбор — в Слуги Народа или в безопасники. Его бы устроил любой выбор Джеймса. Следующие два выстрела были менее точны. Наверное, похвала слегка сбила Джорджа с толку, поэтому ближе семерки он уже не попал. Но Джеймс ничего на это не сказал. Первый опыт все-таки, чего толку ругать желторотого птенца. Сам-то на первых стрельбищах выбил только одну девятку и трясся за свои результаты. — Нормально, нормально, пристреляешься еще. Давай передохнем немного, чаю выпьем, я тут термос с собой взял. Бутерброд будешь? С сыром. Джорджу казалось, что у старшего брата всегда с собой есть все необходимое. Как будто волшебник, который немедленно доставал из карманов запрошенное. Может, потому родители его так любили — он всегда соответствовал их ожиданиям. Да и в целом их семья была настолько закостенело правильной, что аж тошно становилось… Джордж и сам пошел учиться в медицинский из-за желания отца сделать из всех своих детей полезных обществу граждан. Ну или из-за того, что родители хотели иметь в каждой сфере полезного ребенка… Полицейского, врача, учителя. Ему претило думать о том, что для родителей он мог быть всего лишь инструментом достижения личного спокойствия, поэтому он заставлял себя перестроиться на то, что на медика он учится лично для себя. Это всегда пригодится. Сейчас же он не пытался никому угодить и не спал на лекции какого-то деда, который рассказывал заученную в голове книжку; он сидел на скамеечке из спиленного когда-то бревна рядом со старшим братом и поедал уже второй бутерброд, запивая чаем без сахара. Термос не очень хорошо держал тепло, но чай все же не успел сильно остыть — самое то, чтобы не обжигать язык. Джорджу хотелось расспросить Джеймса еще о чем-нибудь из его работы — а может, и учебы в прошлом, вдруг ему стукнет в голову тоже пойти в эту сферу. В восемнадцать лет очень трудно понять, чего ты на самом деле хочешь от жизни, поэтому Джордж рассматривал все возможные варианты. Даже те, которые мог не одобрить отец. Но у студента был занят рот, поэтому он усердно жевал, чтобы спросить потом; а когда он доедал, начинал есть брат, поэтому в итоге они так и просидели в тишине, слушая редкие уханья кукушки в лесу. — А много народу сюда приезжает? — в итоге спросил Джордж, когда бутерброды кончились, а термос закрыли и убрали подальше в сумку. Джеймс почесал в затылке, подняв глаза к небу. — Не особо. Новичков обычно сюда возят, ну и иногда остальные приезжают потренироваться в месте, где никого нет. В тире иногда слишком много народу, неприятно. Стоят, толпятся, ворчат, когда их очередь наступит. Тебе вообще очень повезло, что я тебя сюда вывезти смог. Он шутливо погрозил брату пальцем, и тот усмехнулся. — Ну, а как тебе ощущения от стрельбы в целом? Это то, что ты ожидал? — Если честно… Перед первым выстрелом трудно было себя убедить, что я не в живого человека стреляю, а просто в картонку на дереве. — Ох, даже так. — Джеймс негромко вздохнул. — Психологическая штука, понимаю. — А с тобой тоже такое было? Ну, тогда, в первый раз? — Не помню, если честно. Но могу сказать точно, что ты не один такой, и много кто боится делать первый выстрел. Да и последующие тоже… Кто-то вообще едет крышей и начинает воспринимать живых людей как мишени, когда по ним нужно стрелять на задании, ну и… Десятки выбивают, как с куста. — Насмерть, хочешь сказать? — Ага. Некоторые после этого начинают везде видеть людей, которых застрелили, поэтому уходят из полиции совсем. Или остаются, но оружие больше никогда в руки не берут, даже табельное не носят, хоть и не приветствуется это. — Ты так говоришь, будто работаешь там уже лет двадцать и все на свете повидал, — невесело усмехнулся Джордж. — Да знаешь, не очень долго надо там служить, чтобы дерьма насмотреться. Джеймс смотрел куда-то сквозь деревья, и в какой-то момент младший брат подумал, что зря вообще поднял эту тему. Может, сам Джеймс тоже успел попасть в такую передрягу и убить кого-то при исполнении; и поэтому он теперь сидел так неподвижно и молчал, думая о чем-то своем. Но потом он вдруг повернулся к Джорджу, улыбнулся ему и ласково потрепал его по огненно-рыжим волосам. — Но не будем об этом. У меня часа через три начнется смена, поэтому давай больше не терять времени, заряжай обойму и шмаляй. Хоть Джеймс и был человеком обычно серьезным на вид и в поведении, рядом с понимающими близкими людьми он смягчался. Да и было ему всего двадцать шесть. Еще рано покрываться коркой ворчливого представителя порядка и терять человеческое лицо. Джордж глубоко внутри надеялся, что Джеймсу никогда и не придется его терять; все-таки не зря их третий брат решил назвать будущего ребенка, если это будет сын, в честь старшего. Они оба гордились Джеймсом и всегда рассчитывали на него. Не зря, в общем-то. Еще обойма — и результаты уже куда приличнее. Джордж выбил четыре девятки подряд, и на сегодня это был его лучший результат. — Ты молодец, Джордж, — потрепал его по голове брат, когда он доставал из пистолета пустую обойму. — Потренируешься так еще несколько раз и действительно сможешь в полицию пойти. Правда, я надеюсь, что стрельба тебе не для этого. Не очень-то рекомендую я эту сферу, ха-ха… — Почему? Думаешь, врачу будет легче в Великом Государстве? — Эх, братишка… Не нам на эту тему рассуждать, да и если нам, то не скоро еще. Пойдем, нам еще надо на автобус в город успеть. *** Они еще несколько раз выбирались на природу в тот лес, когда у Джеймса выдавалось свободное время, которое он мог приписать под личные тренировки на стрельбище. Джордж по долгу своей учебы проводил очень много времени за учебниками, поэтому все меньше по душам общался с братом и в целом с родными, но Джеймс все еще оставался его любимым членом семьи. Ему казалось, что никто другой просто его не поймет. Когда он фактически ослеп на левый глаз из-за того случая в университете, а отец обозлился из-за огромных незапланированных трат на его лечение, подмяв под себя мнение матери — тогда единственным человеком, кто в открытую выразил младшему в семье поддержку, был именно Джеймс. Он посмел высказать мысль, что руководство университета было виновато в том, что должным образом не выполняется техника безопасности, потому что студентам ее даже толком не объясняют, а уж средств защиты и вовсе сто лет в глаза не видели. Авторитет Джеймса перед отцом был настолько велик, что он только нахмурился и пообещал позже вернуться к этой теме. Но к Джорджу больше не было никаких претензий. В следующий раз на стрельбища они выбрались очень нескоро. Джеймс поднял эту тему через несколько месяцев после инцидента, когда воспаление уже прошло; мать даже сшила младшему повязку на травмированный глаз, чтобы он выглядел не так кошмарно. Это и вызывало у Джеймса опасения. Как стрелять без стереоскопического зрения, когда уже привык к нему? Его опасения подтвердились. Вместо предыдущих блестящих десяток Джордж мог выбить теперь максимум четверки и пятерки. Они стреляли со стандартного расстояния, и когда Джордж раздосадовано бросил ему в руки пистолет, потратив впустую две обоймы, старший брат осторожно убрал его кобуру и присел с младшим рядом на притоптанную хвою. — Слушай, ну… Не горячись ты так. Один глаз — не приговор. — Да, да, конечно. Деньги из-за меня тратят, дела в универе я баламучу, стрелок из-за меня тоже никудышный теперь. Просто признай, что я всех достал… — Джордж. — Он положил ему руку на плечо, очень решительно и твердо, давая понять, что все серьезно. — Брось эти детские нюни. Ты мой брат, и я буду с тобой всегда, что бы ни случилось. А с этой стрельбой… Есть ведь способы и не на расстоянии попадать в цель, а на средней или даже близкой дистанции. Хочешь, в следующий раз дробовик выпрошу сюда? Посмотришь, как оно. Дробовик был намного тяжелее. Во всем. Все казалось тяжелее с тех пор, как Джордж остался без левого глаза, хоть он и пытался загнать в дальний угол разума мысли о том, что теперь он просто… не такой. Неполноценный, недостойный. Первые пару месяцев вообще все валилось из рук, а вкупе с постоянными упреками, что он не был осторожен и принес столько проблем… После того раза они с братом больше не выбирались в лес к прибитым на стволы мишеням. Стрелять из дробовика по какой-то причине Джорджу понравилось больше, но он просто не считал себя теперь достойным тратить чужие ресурсы. Он получил полезный для себя навык и решил остановиться на этом. Его общение с семьей все чаще ограничивалось приветствием по приходу домой, и Джеймс не стал исключением. Он пошел на повышение, а Джордж пошел во все тяжкие, поэтому времени и возможности пообщаться у них больше не было. Что самое неприятное, никто из них не пытался поднять эту тему. Сам Джордж понимал, что им действительно больше не о чем общаться, учитывая, чем он занимался последние два года. Поэтому следующий в его жизни раз, когда кто-то вновь занимался с ним стрельбой, случился очень нескоро. В то утро этот человек в пальто снова пришел на «работу» с тростью. Он не выглядел хромавшим и в целом управлялся с ней как какой-нибудь джентльмен на прогулке по бульвару, и происходило это уже далеко не первый день. Поэтому сегодня Джордж все-таки решил заговорить об этом. — Для чего вам трость? Он заговорил так неожиданно для сидевшего за столом мужчины, что тот вздрогнул, обернулся и снисходительно вздохнул. — Джордж, вы меня напугали… — Извините, я буду стучаться. Так все же, Альберт, для чего она вам? На лице у собеседника отразилось растерянное смятение, будто он сомневался, стоит ли отвечать на вопрос правдиво. Но Джорджа, в отличие от остальных, ему обманывать было совестно. — Это… не совсем трость. Видите ли, она сконструирована так, чтобы в нужный момент ее можно было превратить в огнестрельное оружие. — Он встал из-за стола и снял трость с вешалки; Джордж впервые обратил внимание, что вблизи она выглядела тяжелее на вид. Альберт взялся за ее нижний конец и потянул на себя. Что-то посередине трости щелкнуло, и она сложилась пополам, открыв на месте перегиба двойное дуло. На рукоятке трости при этом выдвинулся спусковой крючок. Фактически на глазах у Дантона трость превратилась в двустволку, хоть и по виду более компактную и возможно менее мощную, чем обычный дробовик. — Занимательно, — ухмыльнулся он, рассматривая конструкцию. — Откуда такое добро? — Я… — Мейнике помялся, — не могу рассказать подробностей, поэтому давайте обойдемся тем, что это секретная разработка. — Аа, шпионские штучки. — Считайте, что так. — Он быстрым движением руки разложил оружие обратно в состояние трости и повесил ее на стул, затем сам сел обратно. — Правда, она мне не особо пригождается, если честно. — Почему? Выглядит как полезная вещь. — Возможно, но я и так не очень часто пользуюсь оружием, чтобы таскать с собой такую махину. Пистолет в этом отношении и компактнее, и быстрее, а пока эту конструкцию сложишь… жизни лишишься. — Почему же вы тогда ее носите? — Предписание. Мейнике недовольно подпер подбородок рукой, опершись локтем о стол и наблюдая за тем, как Джордж снял трость со спинки стула и с интересом разглядывал механизм. Может и правда, такая массивная штуковина была неудобна для ношения Альберту, но если брать физическую силу революционера… — Правда, есть одна мысль у меня на этот счет… — вдруг заговорил Мейнике, чуть оживившись. — Хотите своими руками опробовать эту трость? — Ох, ну… — Если понравится, я даже могу отдать ее вам! Джордж недоверчиво на него взглянул. Он понимал, что Альберту очень бы хотелось избавиться от этой штуки, но… — И как вы это объясните руководству? — Скажу, что уничтожило взрывом или чем-то вроде того. — Почему вы просто не уничтожите ее сами? Вместо того, чтобы отдавать мне? — усмехнулся Дантон, отставляя трость в сторону и ловя на себе усталый взгляд собеседника. — Ладно, хорошо, я попробую из нее пострелять. Может, она действительно мне пригодится. Рукоятка довольно удобно лежала в руке, это он признавал. Да и длина была ровно такой, чтобы подойти под его огромный рост. Действительно, трость подошла бы ему куда больше, чем невысокому Мейнике; должно быть, таскать ее с собой и правда было для него обузой. — Вы расскажете мне, как ее складывать… и в целом там, про устройство, про калибр? — Непременно, только давайте уже вечером. Мне все-таки работать надо… — Мейнике обернулся на отставленную в угол трость и на секунду задумался. — Вы можете ее пока взять, прогуляться, представить, что это просто трость без подвоха. Считайте, что это подарок от партнеров из Вальверде.