awkwardness

бомгю и субин сидят на лавочке возле университета, где первый всё говорит и говорит о своём прекрасном, и что, вообще никого лучше нет, парне. честно говоря, он уже все уши старшему прожужжал об этом своём кане, а когда болтовня превращается в непрекращающийся визг, или писк, субин уже, кажется, утратил способность слышать, как этот его кан подходит к ним, мило улыбаясь. и субин благодарит всех богов, что этот кан нормальный, а не такой как младший чхве. — тэхён-и, знаешь что? – младший лишь качает головой, мол, нет, не знаю, продолжай, – мы с субином в субботу устраиваем ночёвку у меня, не хочешь присоединиться? – и смотрит такими глазами, что любой прохожий бы согласился, но явно не кан. а потом к чхве доходит одно очень важное, он, похоже, пропустил пока тот говорил о ночёвке. прискорбно, конечно, но что поделать. — прости, бом-и, но мне хватило прошлого похода к тебе, я как вспоминаю джун-хёна, уже и не хочется к тебе, – бомгю лишь понимающе кивает и заводит свою шарманку по новой, чтоб его. субин лишь пытается приглушить его чем-то, пока его супер бойфренд делает вид, что слушает, что, кстати, у него получается очень хорошо. даже с полным ртом печенья, тот как-то продолжает трещать о том, что джун-и хён, оказывается, будет дома в субботу, и что он учится на актерском и что, вообще, он такой милый, и что субин с ним обязательно подружится. старший лишь кивает и пытается уловить хоть одногрупника с толпы учащихся, а то младший даже мёртвого своими разговорами доведёт. когда субин убегает, крича придуманное на ходу имя, при этом размахивая руками так, что в страйке оказывается две урны сразу и один первокурсник, бомгю получает лишь сочувственный взгляд от своего парня и лёгкий чмок от него же. всё-таки бин тварь, ещё какая. и не важно, что тот всё время трещал о том, какой старший дурак, пользуясь тем, что никто его абсолютно не слушает. субин поднимается на четвёртый этаж, стуча ровно три раза в двадцать седьмую. сегодня суббота, а значит его время пришло, но чхве не думал, что так быстро. тот, кто открывает ему дверь явно не гю, но явно его предком был аполлон, тут не поспоришь. взгляд скользит по розовым волосам, что выглядят как сладкая вата, и на запах, скорее всего, такие же, чхве не сомневается. дальше идут выразительные глаза с милым носом и…и субин скончался, как человек и не как. он икает, всё ещё смотря на эти чёртовы губы, пытаясь перевести взгляд куда либо, но чтобы не пялиться на них. чёрт, миссия невыполнима. — хэй, ты же друг бом-бома, да? проходи давай, – и улыбается. улыбается, блин. и что должны написать на его могиле, мол, помер от улыбки аполлона, не сдержался, простите, так, да? оригинально, конечно, но не то. когда к субину доходит суть сказанных слов, тот чуть помедлив неловко улыбается в ответ, проходя в квартиру, и, чёрт, чувствует шлейф его персиковой туалетной воды. этого же достаточно для смерти? младший на него набрасывается сразу же, стоит ему зайти в гостиную, как за спиной слышится короткий смешок. бин лишь молится всем известным богам, являясь атеистом (но про это он вспомнит чуть позже), прося о том, чтобы к завтрашнему утру выйти отсюда живым. а то перспектива быть вынесенным ногами вперёд, так себе, но вот если его будет выносить тот красавчик-аполлон, то он не против. все таки стоит прекращать думать, пока младший не накормил его чем-то несъедобным, а то его опасения окажутся не напрасными. он опять трещит о чём-то, а в действительности орёт о том, что тот слишком явно пялился на джун-и хёна, и вообще, пусть будет мужиком, а не его жалким подобием, подберёт свои кумкватики и пойдёт знакомиться, а то сделает это вместо него. субин лишь на всё кивает, как болванчик, особо не вдумываясь в то, что орёт младший, а то, может быть, новые впечатления от прочитанной манхвы, по окончанию которой оказывается, что все мужики козлы, и только его тэхён-и не такой, ведь он не козёл. когда диван прогибается под ещё одной тушкой, субин поворачивается в сторону того, кто посмел прервать его мысленные процессы, и сразу оборачивается обратно. ибо нельзя так неожиданно садиться к ним, а то бедное сердечко чхве не выдержит. щёки и уши сразу же заливаются пунцовым цветом, пока младший медленно сливается на кухню делать чай, но все мы знаем, что он идёт звонить своему кан-и, договариваясь о прогулке. — привет, – старший пытается привлечь внимание младшего, пока тот незаметно, как он думает, бьёт себя по щекам, прося самого себя успокоиться. — привет, — получается слишком тихо и смущённо, а когда старший бросает быстрое «всё хорошо», тот лишь бормочет едва слышное «вот чёрт», заставляя улыбнуться ёнджуна. — неужели я страшный как чёрт? субину неловко, очень. глазки бегают как футболисты по полю, а ладошки стремительно потеют, пока его мозг пытается придумать нормальный ответ, но язык работает быстрее, поэтому получается что получается. — знаешь, если черти так же красивы, то да, – осознание сказанного приходит не сразу, но сразу же слышится искренний смех старшего, что хоть как-то разряжает неловкую обстановку. субин, конечно, знал, что в семействе чхве все божественно красивы, но чтобы настолько. он просто надеется, что его бедное сердечко выдержит, а то гробы нынче дорогие.