Glimpses of Love and Affection

Потрясать (глагол) — Оказывать сильное эмоциональное воздействие на кого-либо.

Прошло уже три месяца с церемонии имянаречения, и все в королевстве начали привыкать к рутине. Большая часть уже вернулась к своему прежнему величию в течение года, который они сначала забыли, а затем вспомнили, было всего несколько незначительных деталей, с которыми Прекрасный и Снежка должны были иметь дело; восстановление старых торговых путей и переговоры о том, чтобы новички стали одними из них. У них уже был небольшой флот из шести кораблей, и принц попросил Киллиана осмотреть их и посоветовать, что можно улучшить. Он полностью отдался этой роли, следя за тем, чтобы корабли соответствовали его высоким стандартам, так что Прекрасный получал от них максимальный результат. — Ты когда-нибудь скучал по этому? — Эмма спросила его однажды вечером, когда он говорил об одном из парусов корабля: — По морю? Роджеру? Просто иметь возможность уйти, куда и когда захочешь? Он удивленно посмотрел на нее, потом улыбнулся и покачал головой. — Я сделал свой выбор сознательно, Эмма, и я не только полностью доволен им, я бы сделал это снова в мгновение ока, — ответил он. — Я не об этом спрашивала, — возразила она, нахмурившись. Он задержал на ней взгляд на несколько мгновений, потом вздохнул и пожал плечами. — Иногда море зовет меня. Это трудно забыть, особенно за те годы, что я его знаю, но оно не имеет надо мной такой власти, как ты, любимая. Я не оставлю тебя, если ты об этом беспокоишься, — сказал он с некоторой заботой. — Нет, — честно ответила она и почувствовала облегчение, когда он увидел правду в ее глазах. Ее стены действительно исчезли, и она была благодарна ему за это каждый божий день. Она больше не беспокоилась о том, что он бросит ее или никогда не полюбит, Эмма просто знала, что он всегда будет рядом, неизменный и верный. Но это не означало, что он был полностью счастлив. Она не была слепой. Или глухой. То, как он восхищался кораблями и как блестели его глаза, когда он возвращался с пристани, говорило ей об этом. И это придало ей решимости убедиться, что он знает, что быть с ней не означает, что он должен отказаться от всего остального. Это была не ситуация "или/или". Это может быть и то, и другое. Она поговорила об этом с отцом, как только смогла, и они пришли к решению, которое, как она надеялась, осуществится в тот же день. Она направилась в большой зал замка, где договорилась встретиться с Киллианом для очередного урока боя на мечах. Он помогал ей совершенствовать базовую технику, а также обучал ее некоторым новым приемам, которые были не совсем "хорошим тоном", как он выразился. К счастью, они с Эммой были одного мнения на этот счет. Лучше иногда играть грязно и жить, чтобы рассказать историю, чем сражаться честно и в конечном итоге оказаться в земле. У нее было несколько уроков в неделю между тем, как она все еще практиковала свою магию с Реджиной и ее новыми королевскими обязанностями принцессы. Ее родители настаивали на том, чтобы она присутствовала при принятии всех решений, касающихся их Королевства. Они ясно дали понять, что, если с ними что-то случится, она станет новой правительницей, а чтобы стать честной и справедливой монархиней, ей нужен опыт. Войдя в большой зал, который использовался для балов и других особых случаев в королевстве, ее взгляд почти сразу остановился на пирате, стоявшем в дальнем конце. Он читал записку, и она не смогла сдержать вздоха удовлетворения, сорвавшегося с ее губ, когда она рассматривала его одежду. Его кожаные штаны и сапоги были такими же, как всегда, но когда он упражнялся в фехтовании, он всегда надевал блестящую белую рубашку. Ни жилета, ни тяжелого камзола, только эта чудесная рубашка с широкими рукавами, тугими оборками на манжетах и шнурками вместо пуговиц, которые зигзагообразно тянулись спереди. Естественно, они должны были быть туго затянуты, но Киллиан был Киллианом, и они были неприлично развязаны, продеваясь сквозь темные волосы на его груди, огромное количество которых было великолепно выставлено напоказ, где материал опускался буквой V. Серьезно, она иногда задавалась вопросом, настаивала ли она на этих уроках, потому что действительно хотела стать лучше или только из-за одной этой рубашки. Он взглянул на нее, когда она подошла, и извиняющимся тоном улыбнулся, прежде чем сказать: — Прости, дорогая, но, похоже, в доках возникла проблема, требующая моего немедленного внимания. Боюсь, нам придется отложить твой урок до завтра. — Надеюсь, ничего серьезного? — спросила она с должной долей беспокойства в голосе. — Просто кое-какие дрянные такелажные работы, которые нужно привести в порядок, но корабль должен отплыть через два часа, если хочет уложиться в оговоренный срок. Я хочу пойти и убедиться, что работа выполнена быстро и безопасно. — Я пойду с тобой, если хочешь? — небрежно предложила она. — Ты уверена? — спросил он, слегка нахмурившись. — Я думал, ты сегодня занимаешься магией? — У Реджины и Робина есть планы, — объяснила она, как она надеялась, безразлично пожав плечами, — Так что я вся твоя, если ты меня возьмешь? — Как будто тебе нужно спрашивать, — с улыбкой заметил он. Эмма усмехнулась, наклонилась и поцеловала его, прежде чем они вышли из замка. Прогулка до пристани заняла около четверти часа, и предвкушение Эммы росло с каждой минутой, хотя она хорошо скрывала это, рассказывая историю одного особенно неуловимого преступника из ее дней налогового поручителя. Он рассмеялся над ее рассказом, а затем внезапно протрезвел, когда все корабли появились в поле зрения. Слегка напрягшись, он нахмурился, и его глаза подозрительно сузились. — Похоже, у нас гости, — осторожно заметил он. — Там стоит на якоре судно, которое я не узнаю и которое еще не имеет никаких обозначений. Мне это не нравится. — Может, это просто из соседнего королевства, а они забыли? — услужливо подсказала Эмма. — Хммм, может быть, — неубедительно согласился он. Ускорив шаг, они вышли на деревянный причал и поравнялись с кораблем. Он оглядел ее и не мог не восхититься мастерством судна. Она была немного больше, чем та, что была во флоте Прекрасного, но по тому, как она сидела в воде, он мог сказать, что она хорошо сбалансирована и создана для скорости и маневренности. Три мачты подняты к небу, все паруса свернуты, и ее корпус был окрашен ослепительно белым внизу и глянцево-черным сверху с солнечно-желтыми акцентами на рельсах. "Бикхед" был украшен витиеватой резьбой, но все же достаточно широк, чтобы экипаж мог работать со спринцевальным парусом, и достаточно заострен, чтобы прорезать неспокойное море или прорезать встречный ветер. Она действительно была красавицей и настолько совершенной, насколько только может быть корабль, даже учитывая его высокие стандарты. Но как она сюда попала? — Я этого не понимаю, — пробормотал он, вглядываясь вдоль корпуса и ничего не видя. — Как я посмотрю, корабль безымянный и без экипажа. Откуда, черт возьми, она взялась? Он повернулся и огляделся в поисках Сми или кого-нибудь еще, кто должен быть на причале, но затем заметил, что они тоже странно отсутствовали, и по его спине побежали мурашки предчувствия, когда он немедленно насторожился. Его рука потянулась к мечу, но тут Эмма тихо заговорила сзади и совершенно сбила его с толку. — Может быть, она просто ждет, когда ее новый Капитан даст ей имя и выберет команду. Корабль слегка покачнулся, затем внезапно заскрипел, словно в знак согласия, и Киллиан замер, когда шок ударил его в грудь, почти лишив дыхания. Он медленно повернулся, чтобы посмотреть на нее широко раскрытыми глазами, тысячи мыслей пронеслись в его голове, а сердце начало тяжело стучать. Она намекает на то, что он думает? — Что ты имеешь в виду? — спросил он, его голос звучал напряженно даже для его собственных ушей. — Я имею в виду… она твоя, — ответила блондинка с легкой улыбкой. Киллиан оглянулся на корабль и почувствовал, как к горлу подступил огромный ком. За всю его жизнь никто никогда не делал для него ничего подобного, а учитывая, как долго он живет, это о многом говорило. Его взгляд блуждал по кораблю, и он чувствовал, что эмоции угрожают овладеть им. Это было уже слишком. Он не заслужил такого подарка. — Почему? — ему удалось выдавить из себя едва слышный шепот: — Потому что тебе не нужно делать выбор, Киллиан. Потому что ты дал мне так много, и я просто хотел вернуть тебе кое-что взамен для разнообразия. Потому что я люблю тебя, — тепло ответила она. От ее слов на него обрушилось сразу столько чувств, что он чуть не упал. Его глаза начали гореть от жгучих слез, и он крепко зажмурился, стараясь не дать им вырваться. Он отвернулся от нее и попытался проглотить растущий комок эмоций, который застрял в его ноющем горле. Он был не из тех, кто легко плачет, но его охватил ужас от того, что он может кончить тем, что заплачет, как малыш Нил, если очень быстро не возьмет себя в руки. Эмма уставилась ему в спину, не уверенная в его реакции. Она ожидала нескольких ругательств, множества улыбок и безумного количества поцелуев, но не этого… молчания. Подойдя к нему, она увидела, как он напрягся и склонил голову, сжимая кулак. Слегка наклонив голову, она успела заметить, как задрожала его нижняя губа, прежде чем он быстро прикусил ее, и она внезапно поняла, что происходит. Порыв любви и сострадания пронзил ее, и она быстро сократила расстояние между ними, затем обняла его за талию. Крепко обняв его, она легонько поцеловала его между лопаток и положила голову на то же место. Она почувствовала, как он почти сразу расслабился, затем его рука легла на ее руку, и он испустил дрожащий вздох. — Она тебе нравится? — тихо спросила она. Она почувствовала, как он глубоко вздохнул, и улыбнулась, услышав его низкий смешок. — Да, любимая, она чертовски прекрасна, — ответил он с явным волнением, прежде чем, наконец, повернуться в ее объятиях и неуверенно улыбнуться, — Спасибо, Эмма. Его глаза блестели от непролитых слез, и только вид того, как сильно на него подействовало все это, вызвал у нее прилив эмоций. Наклонившись вперед, она слегка коснулась губами его губ, затем отстранилась и с улыбкой кивнула головой в сторону корабля. — Давай поднимемся на борт, — предложила она, прежде чем схватить его за руку и потащить к трапу. Он шел с готовностью, его переполняющие чувства вскоре уступили место чистой радости, когда они вместе исследовали судно. Каюта капитана оказалась на удивление светлой и просторной, и он заметил двуспальную кровать. — Чтобы я иногда приходила с тобой… если ты этого хочешь, — уточнила она немного неуверенно, не желая навязываться ему, если он предпочитает побыть один. — Я не могу представить себе ничего, чего бы мне хотелось больше, любимая, — мягко ответил Киллиан, развеивая ее страхи. Затем Эмма рассказала ему, что корабль был сделан из зачарованного дерева, как он и подозревал. Очевидно, Реджине и Робину удалось раздобыть его где-то, каким-то образом, и она решила, что лучше не задавать им вопросов. И она, и Королева также добавили свою собственную защитную магию к кораблю, и она ответит только ему или некоторым доверенным членам его команды, когда он решит, кем они будут. Эмма также объяснила, что Прекрасный хочет, чтобы Джонс вел все торговые переговоры с этого момента. Он также хотел, чтобы тот обеспечил защиту небольших кораблей, если воды станут небезопасными по какой-либо причине. Киллиан криво усмехнулся, прекрасно понимая, что в какой-то момент пираты станут проблемой. С таким кораблем под ногами, как этот, и он у штурвала, конечно, он знал, что скоро распространится слово не шутить с флотом Прекрасного. — Значит, записка была простой уловкой? — наконец спросил он, когда они снова поднялись на палубу, где он пристально рассматривал искусно украшенный нос. Его и позабавило, и обрадовало, что замысловатая резьба на самом деле изображала лебедей, стоящих лицом друг к другу, их клювы и грудь соприкасались, а шеи образовывали совершенной формы сердце. Эмма продумала все, даже мельчайшие детали, и от осознания этого у него снова встал комок в горле. Судорожно сглотнув, он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как она покраснела, и понял, что она чувствует себя виноватой за то, что заманила его сюда под ложным предлогом. — Да, извини, но я хотела, чтобы это был сюрприз, — призналась она с улыбкой. — У тебя это получилось, — радостно согласился он, подходя и становясь перед ней. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, после чего она спросила: — Так, у тебя уже есть идея, как ты ее назовешь? — Лебедь, — ответил он без колебаний. Корабль одобрительно заскрипел, и Эмма улыбнулась. — Это звучит мило, — сказала она, обнимая его за шею. — Я так и думал, — согласился он, обнимая ее за талию и притягивая ближе. Приподняв бровь, он понизил голос на соблазнительную октаву, чтобы добавить: — А теперь, что скажешь, если мы с тобой спустимся в мою каюту и я должным образом поблагодарю тебя за этот чудесный подарок? — Я бы сказала, да, Капитан, — на одном дыхании ответила она. Богатый смех вырвался из его груди, затем он поцеловал ее тщательно, прежде чем вести ее вниз. Лебедь снова заскрипел и мягко покачнулся, когда облако магии закружилось вокруг его кормовых панелей, прежде чем рассеяться, оставив свое новое имя, написанное большими белыми медными буквами на корме. Внизу, в его каюте, Эмма упала на кровать и притянула Киллиана к себе за воротник. Его последней мыслью перед тем, как он поддался ее сочным губам и ловким рукам, было то, что она была абсолютно права. Он мог бы получить и то, и другое, и это будет чертовски блестяще.