Огонь и Лёд "Когда Пламя станет Льдом" часть третья

Было видно — она одинока. Одиноким был и я. Такие люди притягиваются друг к другу, как магниты, но одиночество все равно не пропадает. Я проверял. — Дэвид Лазба Атмосфера уныния и грусти царила недолго. Едва начались сборы, как предвкушение перемен охватило всех обитателей дома на Первой улице. Аврора и Присцилла шумели так, что голова шла кругом, а Арман, которого не на шутку раздражала женская возня, больше проводил время со мной, нежели в обществе горячо любимой сестры и обожаемой тетки. На вопрос Авроры: «Почему ты не собираешься?» парень терпеливо отвечал, что у него нет надобности тащить через полмира все свои вещи. Он возьмет с собой самое необходимое, без сожаления оставив то, что можно будет без проблем купить в Лондоне. С немалой гордостью я отметил то, что по складу характера, парень уж очень напоминал меня. Чем больше я наблюдал за ним, тем больше мне казалось, что я смотрю на себя со стороны. Мысленно я ликовал от того, что мой сын, к счастью, не унаследовал скверного характера своей матери, что не скажешь об Авроре — она была столь же горяча и импульсивна в своих эмоциях, как и моя бывшая жена. Кстати о ней: Селена тоже не особо утруждала себя сборами, взяв с собой все только самое необходимое, поэтому очень часто слоняясь по дому и сама того не желая, она натыкалась на нас, нарушая наше уединение. Смущенно извиняясь, женщина торопилась уйти, не желая подолгу находиться со мной в четырех стенах. Ее вторжение — раздражало меня, но едва за ней закрывались двери, как ощущение пустоты и одиночества необъяснимо начинали терзать мое сердце и разум. Это было настолько очевидно, что в один прекрасный момент, Арман не выдержал: — Почему ты не хочешь простить ее? Я перевел взгляд на парня. Оказывается, он внимательно наблюдал за мной. Интересно, сколько он так смотрит на меня? Неужели с того самого момента, как его мать покинула комнату, тихо притворив за собой дверь, а я заворожено смотрел в опустевшее пространство, где всего несколько минут назад стояла женщина, которую я никак не мог отпустить, как бы того не хотел. — Я простил ее. — механически ответил я. Парень жестко перебил: — Ложь. — Это еще почему? — Ты всячески избегаешь ее, отводишь разочарованный взгляд, а когда вы думаете, что мы не слышим, ругаетесь так, будто готовы убить друг-друга. Я молча смотрел на сына, не зная, что сказать. — Расскажи, что на самом деле мешает тебе ее простить? То, что она увезла нас и скрывала долгое время, или ее измена? Почему ты так зол, и кто этот Владимир, который стал между вами? — О какой измене ты говоришь? — возмутился я. — Послушай, — немного наклонившись в мою сторону, без смущения заговорил парень. — Я хоть и живу всего одно десятилетие, но далеко не идиот, и прекрасно понимаю: если ты считал нашим отцом этого Владимира, то тут не сложно догадаться, что этому предшествовало. — Я не могу без ее одобрения рассказывать подобные вещи. Просто не имею права. — выдавил я, понимая, что своими вопросами парень без особых усилий загнал меня в угол. — Почему ты идешь у нее на поводу? — недоуменно спросил он. — Можно подумать, ты не знаешь каково спорить с твоей матерью? — вопросом на вопрос ответил я. — Мне казалось, что я знаю ее, — доверительным шепотом поведал Арман. В его голосе слышалась явная горечь, которую я не смог не заметить. — Но после некоторых событий я понял, что не знаю абсолютно ничего! — О чем ты? — понизив голос, спросил я. — О том, что на протяжении почти десяти лет, мы знали ее как Амелию Блэквуд — женщину без прошлого, некогда состоявшую в отношениях с Алеком Вольтури. Мы знали, что ты был женат, но мама ревностно оберегала эти подробности, да мы не особо-то и интересовались твоими бывшими. Если бы знали, что речь идет о одном и том же человеке, то проявили бы гораздо больше энтузиазма. — Как вы узнали правду? — не сдержав любопытства и переходя на шепот, спросил я. — Мы с сестрой давно догадывались, что в прошлом матери скрывается какая-то темная история. Непреложная тайна, о которой она не расскажет даже под страхом смерти. Подростковое любопытство взяло верх. Около нескольких месяцев назад, мы начали копать в поисках правды. Когда матери не было дома, я отвлекал Сциллу, а Аврора, тем временем, обыскивала кабинет и комнату матери. Долго нам не удавалось ничего найти, но на прошлой неделе удача улыбнулась нам. Сестра наткнулась на тайник, где хранились записная книга, письма и какие-то банковские документы на имя Селены Карон. А еще там были фотографии, — осторожно сказал парень, — с вашей свадьбы. Тогда-то все элементы головоломки стали на свои места. Мы поняли, что мама не та, за кого себя выдает, и никакое родство с кланом Мэйфейр нас не связывает! И что мы вовсе не внебрачные дети, как думали все эти годы, а законнорожденные. — Да, мы состояли с Селеной в браке, — осторожно заговорил я. — Но этот брак длился всего полгода. И вот уже более двадцати лет, официально, мы не являемся мужем и женой. Хотя я никогда не переставал считать ее своей. Штамп в паспорте — для меня всего лишь чернильная клякса и не более. Парень вопросительно посмотрел на меня. — И даже сейчас ты считаешь ее своей? Я задумчиво посмотрел в нефритовые глаза, думая над тем, стоит ли мне открывать душу. Но Арман мой сын, и если я не могу сказать правду собственному ребенку, то, что стоит, всё то, ради чего я жил? То, что считал правильным и достойным. Что я буду значить сам для себя и для этого мира, если уподоблюсь бесстыдным лицемерам? Если глядя в глаза своего сына, я буду лгать о себе самом, надеясь на то, что в дальнейшем, он будет откровенен со мной? Нет. Лучше я скажу правду, как бы дорого для меня и моей гордости она не обошлась. Пусть мои дети знают меня настоящего и считают своим, нежели я буду выглядеть в их глазах этаким олицетворением неуязвимости, но между нами будет бесконечная пропасть. С ужасом представив, что страх показать слабость отдалит меня от Армана и Авроры я содрогнулся. Я меньше недели в качестве отца, а мне уже не хочется их терять. Я с трудом понимал, как жил все эти годы, и уже не мог представить, что мне когда-нибудь придется покинуть семью, даже на короткий срок. Всего за несколько дней, два малознакомых полувампира стали моей семьей, моим всем, олицетворением того, о чем вампиру можно только мечтать! Они вихрем ворвались в мою жизнь, прочно укрепившись в самом ее центре. — Да. — еле слышно выдохнул я, едва не подавившись этим словом. — Считаешь своей, но прощать не намерен? — Я так не говорил. — неуверенно пробубнил я, думая о своем. — Что так сильно задело тебя, ее измена или побег? — Ты чересчур любопытен. — пожурил я. — Просто ответь. — Ты слишком многого не знаешь о своей матери. Я столько раз обжигался с ней, что иногда мне кажется, любить ее на расстоянии гораздо безопаснее, чем подпустить к себе. Это как приютить на груди королевскую кобру: такую же прекрасную, но столь же и смертоносную. Я не знаю, как мне быть. Отпустить не могу, но и наступать на одни и те же грабли, уже чертовски надоело! — раздосадовано признался я. — Ты нужен ей. — как бы между прочим заметил Арман. — Я же говорю, — проворчал я. — Ты ничего не знаешь о ней. Она никогда ни в ком не нуждалась, за исключением только что в вас. — Возможно, ты прав, я многое не знаю о ее прошлом. Но я знаю любящую и заботливую маму, которая оставила все, что было дорого ее сердцу, включая тебя. И это ты не знаешь ничего о ней, если позволяешь себе такое говорить, потому что если бы ты знал ее чуть лучше, то понял, что ради твоего собственного блага, она готова оставить тебя, пожертвовав своей любовью, лишь бы защитить от нависшей угрозы! Она всегда так делала! А ты, вместо того чтобы понять, обвинял ее в предательстве! — Арман, прошу тебя. Мы с твоей матерью наделали много ошибок, от последствий которых страдаем до сих пор. Не суди столь поспешно, скоро ты сам сможешь убедиться в том, как сложно нам прийти к общему знаменателю. — Ты останешься с нами? — Столько, сколько пожелаете. — И ты готов мириться с постоянным присутствием Селены? — Терпеть ее присутствие не такая уж и большая забота, гораздо сложнее совладать со своими чувствами и не поддаться искушению. — Насколько оно велико? Я призадумался, пытаясь найти определение своему безумному влечению к этой женщине и не смог провести параллелей кроме как с жаждой. — Сильнее, чем жажда крови. — сдавленно прошептал я, чувствуя, как все мое естество поглощает коварное пламя желания. Арман понимающе кивнул. — Мама всегда сдержанна в эмоциях, но однажды разоткровенничавшись, она сказала: «Бойся любви! Она коварна и мстительна. Любимый над любящим имеет безграничную власть. Будь осторожен, не попади в ее губительные сети, ибо запутавшись в них, сгинешь безвозвратно…» — цитировал парень слова Селены. — Я долго не мог понять, о чем таком толкует мама, ведь любовь — это самое лучшее, что может испытывать живое существо. Но теперь, когда ты здесь, я осознал то, что имела в виду мать: вы стали заложниками собственных чувств. Любите так сильно, что начинаете ненавидеть друг друга за это. Вы как два магнита с одинаковыми полюсами: один отскакивает в сторону, едва приближается другой. — Удачное сравнение, — грустно улыбнулся я. — Кстати, не могу не согласиться с твоей мамой, она, безусловно, права. — я резко встал с кресла, намереваясь уйти, но помедлив добавил: — И ты, тоже. Ровно через неделю после моего приезда в Новый Орлеан, я снова стоял в терминале аэропорта, намереваясь покинуть это странный, пропитанный магией город. Живой, искрящийся, как удивительный бриллиант, в ярком свете. Повсюду, насколько хватало моего слуха, из маленьких, пропитанных едким сизым дымом баров звучал джаз и слышался дружный смех и звон бокалов, в которых плескался огненный бурбон. Этот город был создан для того, чтобы любить и быть любимым, но, разумеется, не в моем случае. В прошлый раз, когда я вошел в этот огромный зал, я искал загадочную девушку Аврору, которая была тонкой нитью ведущей меня к Селене. Но сам того не ожидая, нашел гораздо больше чем планировал найти. Эта мысль заставила меня снова обвести взглядом гигантский терминал. Ну вот, я снова здесь. Но теперь я не один, рядом со мной моя семья, которую я увожу домой. Никто не может себе представить насколько я был рад тому, что так легко смог уговорить Селену и детей уехать обратно в Европу, и лишь одному мне было известно, сколько труда пришлось приложить, чтобы организовать им полную безопасность передвижения. И дело было не в том, что я дал слово своей бывшей супруге и старой ведьме о том, что защищу детей любой ценой, я сам прекрасно понимал, что это мой прямой долг перед семьей. Ведь не только прошлое Селены, но и настоящее, могут обернуться смертельной угрозой, как только расстояние ослабит магическую защиту Присциллы. Как и просила Селена, герцог был предупрежден о том, что его правнучка нашлась. Но о том, что она вампир и мать двух полукровок, я предусмотрительно умолчал, настойчиво попросив о том, чтобы о ее приезде знали как можно меньше людей. Вильгельм без лишних расспросов согласился с моей просьбой, просто радуясь тому, что его любимица, спустя десять лет наконец-то нашлась. «Пусть порадуется». — думал я. Ведь сюрприз, который его поджидает, моментально заглушит все остальные эмоции, не оставив место даже для радости от столь долгожданной встречи. Наверняка, по-первой не получив объяснений, он воспримет Армана и Аврору как нешуточную угрозу. Все же, как не крути, а понять, как десятилетние дети могут выглядеть словно семнадцатилетние подростки, увы, не под силу даже вампиру. Желая уменьшить риск, было принято решение лететь чартерным рейсом: борт уже был готов, и все что от нас требовалось — это пройти ускоренный контроль для VIP персон. Селена нервно оглядывалась по сторонам, раздираемая испепеляющей жаждой и страхом быть обнаруженной. Судя по-всему, она не хуже меня понимала, что кровавое прошлое может настигнуть ее в любой момент, вынырнув из зыбких песков небытия. Настороженный взгляд фиалковых глаз постоянно перемещался из одного конца зала в другой: прощупывая, наблюдая, изучая. Ее нервы были натянуты, как струна. Опасаясь того, что в силу своей молодости и импульсивности Селена может наглупить, я решил ее немного успокоить. Слегка наклонившись к ней, тихо сказал: — Не нервничай. Ты привлекаешь к себе внимание. Успокойся, мы почти уже в самолете. — Не нервничать? — зашипела она. — Из-за тебя, нас могут разоблачить вампиры или еще того хуже — оборотни! Если с моими детьми что-то случиться… Я перебил ее, сердито процедив: — Не забывай, что они еще и мои дети! Я никому не позволю причинить им вред. — помедлив я добавил. — И тебе тоже. Успокойся и двигайся вперед. Веди себя естественно и у нас не возникнет никаких проблем. Она хотела добавить что-то еще, но я снова ее перебил: — Прошу тебя, давай подождем с выяснением отношений. — улыбаясь работнику аэропорта, который подозрительно смотрел на нас. — Леди, — обратился он к Селене, недоверчиво сверля меня взглядом. — У вас все в порядке? — Да, — поторопилась ответить она. — Просто немного нервничаю — давно не летала на самолете. Совладав с паникой, она улыбнулась так лучезарно, что загипнотизированный ее красотой охранник просто потерял дар речи. Мне хорошо было слышно, как быстро застучало его сердце, пробуждая непреодолимое плотское желание. Я заскрежетал зубами от злости: неприкрытое вожделение мужчин к моей бывшей супруге, заставляло меня сатанеть от ревности. Окажись мы в другой ситуации, я бы непременно свернул за это шею. — Мы торопимся. — стараясь не выказать своей ярости, как можно учтивее сказал я, выводя охранника из ступора. Он спохватился и, взяв в руки металлоискатель, потянулся к Селене. — Вы позволите, леди? — Да, конечно. — спокойно ответила Селена, шагнув к нему на встречу. Едва она оказалась в ореоле человеческого тепла и запаха, как ее взгляд стал пугающе пустым, а милая улыбка превратилась в оскал. К счастью, охранник ничего не заметил, он с жадностью шарил взглядом в глубоком вырезе платья, абсолютно не ощущая опасности исходящей от стоявшей напротив него женщины. Селена нависла, как хищная кобра над своей невнимательной жертвой, сверля взглядом пульсирующую вену на мясистой шее. Я с ужасом увидел, как розовый язычок облизывает нежные алые губы, раскрывшиеся в нестерпимом желании укусить. Понимая, что все сейчас зависит именно от меня, я поспешил вмешаться в происходящее. — Вы превышаете свои полномочия! — буквально вклиниваясь между Селеной и охранником, гневно сказал я, отталкивая мужчину как можно дальше, тем самым, спасая ему жизнь, а нас от разоблачения. — Какое вы имеете право, заглядываться столь бесстыдным образом на мою жену? Если вы не извинитесь, я буду вынужден требовать ваше руководство! Мужчина съежился от страха, залепетав что-то нечленораздельное. Его бросило в жар, отчего лицо залила красная краска смущения. — Простите… Извините. — бормотал он, указывая на дверь, за которой виднелся узкий ход «рукава». — Проходите! — охранник распахнул двери, желая поскорее, избавиться от нас. — Счастливого пути, и, еще раз простите! — Круто ты его! — улыбнулся Арман. — Я просто пытался спасти ему жизнь, — устало выдохнул я, — потому что ваша мать едва не впилась ему в глотку. — Мам? — вытаращив на нее глаза, недоверчиво позвал парень. — Мам, это правда? — Да, Арман, — с нотой стыд в голосе ответила Селена. — Я только что, чуть не напала на человека у всех на глазах! Простите меня! Если бы не Алек, случилась бы непоправимая беда. Мне очень стыдно. — Ты ни в чем не виновата, — мягко сказал я. — Мне просто не следовало подпускать его к тебе так близко. Это даже больше моя ошибка, чем твоя. — Не надо меня оправдывать, — расстроено выдохнула Селена. — Стоило поохотиться, прежде чем идти в такие места, где огромные скопления людей. Видимо я переоценила свои силы, я еще слишком молода и легко теряю контроль… И если бы не твое своевременное вмешательство, я бы убила его на глазах у всех! О! Ужас! Какой пример я подаю собственным детям? — Ма, от этого никто не застрахован. К тому же, сколько я помню, с тобой подобного никогда не случалось. Видимо, сказались нервы. Да и охотилась ты давно.— попытался успокоить мать, Арман. — Не переживай ты так. Главное, папа был рядом и все обошлось. Мне польстило то, что он назвал меня отцом. Первый раз за все время, что я находился рядом, Арман признал во мне своего родителя. — А в следующий раз его может не быть. И что тогда? — продолжала причитать Селена. — В следующий раз, я тоже буду рядом, потому что никуда не собираюсь от вас уезжать, — прервал я ее самобичевание. — И тебе придется с этим смириться. — Ты обещаешь? — с надеждой глядя на меня, спросила Аврора. Я притянул девушку к себе и поцеловал в висок. — Обещаю.