Огонь и Лёд "Когда Пламя станет Льдом" часть третья

Наконец, после затянувшихся бед и несчастий в нашей жизни наступили светлые времена. Селена вернулась. Кровавый долг оплачен, и думаю, наступило время вздохнуть с облегчением и попытаться строить новую жизнь, как того хотела Селена, ставшая слишком хрупкой и уязвимой. Я видел это. Ощущал ее человеческую слабость и понимал, что последний поход сильно сказался на ее здоровье. Конечно она не говорила об этом; странности начали проявляться в мелочах и сильно бросались в глаза. Некогда подвижная и живая девушка все чаще искала уединения и покоя; даже когда мы находились вместе, она будто впадала в ступор и это пугающее состояние могло продолжаться по несколько часов. Селена застывала. Она словно превращалась в живую статую, с пустым, как будто не живым взглядом. Когда это случилось первый раз, я испытал такой ужас, что не передать словами. Мы разговаривали с ней, она улыбалась и, вдруг, замерла. Её взгляд остекленел, неподвижно прилипнув к одной точке, прямо перед собой! Я пытался привести ее в чувство, но на протяжении двадцати минут, она оставалась нема и неподвижна, как каменное изваяние. А потом, как по щелчку, снова оживилась и улыбнулась мне, как ни в чем не бывало, искренне не понимая почему у меня такой перепуганный вид. У меня сложилось такое впечатление, что ее душа, на какое-то время, покинула тело, оставив свою хозяйку обездвиженной словно труп. Было сложно привыкнуть к подобному поведению, но это загадочное состояние случалось с ней слишком часто, и не видя никаких побочных эффектов кроме непонимающего взгляда, я просто научился ждать, оставив Селену наедине с собой и, облегченно вздыхал, когда она снова возвращалась ко мне. Что до наших отношений, то их, и правда, было сложно назвать прежними. Мы как будто присматривались, заново узнавали друг друга. Мы могли целый день провести вместе, но на ночь я уходил в свои покои, а она оставалась в своих. Никаких ласк, и уж тем более близости — не было, а те поцелуи, что иногда удавалось украсть, были целомудренны и скорее навеяны порывами каких-то секундных эмоций, нежели проявление более глубоких чувств. Я не настаивал. Боялся все испортить или, хуже того, навредить: со своей худобой и полупрозрачной кожей, Селена казалась по хрустальному хрупкой. Интересно, почему она так слаба и уязвима? Что истончило ее словно лист бумаги: тяжелые условия, в которых она жила последние несколько лет; чудовищная сила, которая выпила ее до дна; или возраст, наконец, заявил на нее свои права? Стоит предложить ей бессмертие. Я думаю, уже пора расставить все точки над «i» и обратить ее. Она, несомненно, это заслужила, множество раз доказав нам, что имеет право жить сотни, нет, тысячи лет…

***

Переступив порог библиотеки, я застал Селену за чтением книги. Она сидела на мягком кожаном диване, подобрав под себя ноги и накинув на них клетчатый шерстяной плед. Сейчас она выглядела слишком человечной, слишком хрупкой. Остановившись, я залюбовался ее уязвимостью; за все те годы, что мы были знакомы, я никогда ее не видел такой… смертной. Медленно, стараясь не напугать, я подошел к ней, но все равно она вздрогнула, когда я остановился всего в нескольких шагах от дивана. — Прости, я не слышала, как ты подошёл… — поторопилась оправдаться она, устремив на меня взгляд своих сапфировых глаз и смущенно улыбаясь. — Не извиняйся… Это мне, не стоило так тихо подходить к тебе… — садясь рядом, выдохнул я. — Что ты так увлечённо читаешь? Селена прикрыла книгу, заложив палец между страниц и, показала мне третий том вампирских хроник: «Царица проклятых». — Энн Райс? — мои брови взлетели вверх. — Если бы ты читала любовный роман, я бы меньше удивился! — беря книгу из ее холодных рук и разглядывая картинку египетской царицы на готически-мрачной обложке. — Тебе что, мало вампиров в жизни? — Более чем предостаточно… — улыбнулась она. — Я практически все знаю о вампирах, кроме одного: их происхождения. — И ты решила искать ответ у писателя-фантаста? — удивляясь еще больше, спросил я. — Нет, — покачала головой Селена, смущенно глядя на книгу. — Просто ее теория кажется мне любопытной… — Злой дух вселившийся в тело египетской царицы Акаши, обратив ее в вампира — это не более чем выдумка человека с хорошей фантазией… — Ты читал? — удивленно выдохнула она, едва сдерживая смешок. — Разумеется, — с невозмутимой миной ответил я. — Чем мне еще было заниматься безвылазно сидя в замке? К тому же в середине девяностых, это была одна из самых популярных книг! Упоминания о ней были везде, так что избежать ее, было просто невозможно! — Ладно, — махнула она, — допустим, все, что здесь написано — вымысел! Но неужели ты никогда не задавался вопросом, что так меняет тело человека, делая его совершенным и неуязвимым? Что позволяет обостриться чувствам и двигаться с невероятной скоростью, и самое главное: жить вечно? — затараторила она, вперившись в меня требовательным взглядом. — Я думаю, это просто мутация генов или вирус… Не знаю, но в любом случае, чтобы это ни было, оно не имеет права на существование… — с отвращением бросил я. — Ты так думаешь? — изучающе, глядя на меня, мягко спросила она, касаясь своими ледяными пальчиками моей руки. — Но ведь если бы не эта загадочная аномалия, мы бы никогда с тобой не встретились… Какой временной промежуток между нашими эпохами? Кажется, пятьсот лет. Много не находишь? Если бы не Вильгельм и Аро, для тебя и твоей сестры все закончилось бы в смертоносном костре инквизиции… Я в упор посмотрел на Селену. Ее лицо излучало любовь и глубокую привязанность.  «Как она изменилась!» — в очередной раз изумился я. Всего несколько месяцев назад не было и намека хоть на какие-то теплые чувства, на ее лице было неизменное выражение животной ярости и жажды мести… А сейчас… просто обычная человеческая женщина. — Думаешь за всю свою долгую жизнь, я ни разу не задавался вопросом, как появились вампиры? — устало выдохнул я. — Да я, сотни раз думал об этом, и тысячи раз о том, что было, если бы я не стал тем, кем сейчас являюсь… А еще, я бесконечное множество раз думаю над тем, как бы сложилась твоя судьба, если бы в нее не вмешался я. Селена взмахнула рукой. — Наверное, я бы прожила самую скучную и заурядную жизнь, которую только возможно прожить, и закончила бы ее в одном из самых отдаленных поместий нашего рода, в гордом одиночестве и статусе старой девы… Я улыбнулся, приняв ее реплику за шутку. — А я вижу другой исход истории… — пытаясь обнять ее, выдохнул я, но она увернулась и, немного отстранившись, уставилась на меня своими синими, как океан глазами. — И какой же? — Пол Андерсон. — ответил я. — Рано или поздно, ваша дружба переросла бы в нечто большее и в итоге, ты бы вышла за него замуж и родила ему детей… Селена нахмурилась. — Алек, Пол любил меня, как сестру. — ответила она, на что я грустно усмехнулся. — Это не так, он просто считал себя, тебе не ровней. Он любил тебя, Селена, — чуть подняв интонацию голоса, сказал я, видя, как возмущенно она открывает рот, чтобы в очередной раз отрицать очевидное. — я попросил Эдварда Каллена, чтобы он прочитал его мысли еще в день нашей свадьбы… Селена замотала головой, будто отгоняя назойливые мысли прочь. — Нет, тут какая-то ошибка! — она умоляюще взглянула на меня. — Алек, у него были сотни возможностей воспользоваться ситуацией и… но он никогда, слышишь, никогда не допускал этого! — Я знаю, Пол был благородным человеком. И даже когда ты пошла по наклонной, он все равно не стал этим пользоваться… — Это уже не имеет никакого значения. — всхлипнула она, отворачиваясь к окну, чтобы я не увидел подступивших слез скорби. — Пола больше нет, он погиб девять лет назад. — Я знаю, милая. — притягивая ее к себе, прошептал я. — Но может быть, если бы ты стала его женой, у него было бы больше поводов сидеть дома, и эта автокатастрофа никогда бы не случилась… Вот, что не дает мне покоя… Я думаю, что своим существованием переломил ход естественных событий… — Нет, — качнула головой она, — случилось так, как должно было случиться. Я думаю, что наша встреча была предписана судьбой, но кто-то перепутал эпохи, и чтобы мы могли встретиться, тебе было даровано бессмертие. Я удивленно на нее посмотрел. — Думаешь, это возможно, предписать судьбу на такой огромный временной промежуток? — Думаю, да. Ведь не зря из тысяч одаренных, Вильгельм выделил именно тебя… Может он и не знал, но чувствовал, что тебе еще многое предстоит совершить… Я рассмеялся. — Если бы Вильгельм знал о том, что через пять столетий, я стану претендовать на его любимицу, он бы ни за что не обратил меня, какая бы сила во мне не скрывалась. Уверен, он уже сотни раз пожалел о том, что дал согласие на наш брак! Она уставилась на меня сердитым взглядом, зло съязвив: — А выйти за Хоклина было бы лучше? По-твоему, он идеальный претендент?! — Для меня, ни один мужчина претендующий на тебя, не может быть идеальным. — Кроме тебя, разумеется… — ухмыльнулась Селена. — Я тем более… — Позволь мне решить в этом вопросе самой, ладно? — рассердилась она, захлопывая книгу и бросая ее на стол. — Мой выбор сделан, и это не обсуждается! — встав, она заторопилась к выходу, слегка покачиваясь, как тонкое деревце на ветру.

***

Несколько дней Селена не разговаривала со мной, делая вид, что меня попросту нет. Устав от этого нелепого бойкота, я решил первым сделать шаг к примирению и, взяв себя в руки, отправился на поиски Селены. Лакей оказался прав: я нашел ее машину возле чугунных ворот старого церковного кладбища. Несложно было догадаться, где искать саму маркизу: либо на могиле Тины, либо возле собственного склепа — третьего быть не могло. Приоткрыв тяжелые ворота, я проскользнул на территорию кладбища и уверенно зашагал по узким дорожкам, которые петляли между высокими склепами и саркофагами. Не озираясь по сторонам, я направлялся в восточную часть кладбища, раздумывая над тем, какой увижу Селену на могиле той, которая умерла по ее вине. Конечно, после того как сделка была выполнена, Селена снова стала милосердной и ранимой, но вопреки здравому смыслу, против собственной воли, я фанатично искал этому подтверждения даже в самых незначительных мелочах. Я обогнул куст сирени и, наконец, увидел знакомый силуэт. Селена стояла ко мне спиной, но тем неимение, сложно было не заметить как осунулись ее плечи, а хрупкая, почти прозрачная фигурка, сильно наклонена к невысокому холмику свежей земли. Скорбь и боль этой сильной женщины были практически осязаемы, казалось, что все ее мужество уходит на то, чтобы не разрыдаться. Я бесшумно подошел к ней остановившись всего в нескольких метах за ее спиной. Слегка помедлив, я сравнялся с Селеной и, сделав вид, что не замечаю, как она торопливо вытирает катившиеся по щекам слезы, задумчиво уставился на мраморный памятник, на котом размашистым почерком значилось:       Тинатин Брижит Уостерлэнд 1963–2023 гг. — Как ты нашел меня? — судорожно выдохнула Селена, вздрогнув от неожиданности моего вторжения. — После того, как дворецкий сказал куда ты собралась, это не представляло особого труда. — слабо улыбнулся я, понимая всю неуместность этого жеста. — Полевые цветы? — приподняв брови, удивленно спросил я, глядя на большой букет из ромашек, лютиков и вереска. Селена смущенно улыбнулась. — Даже когда я была маленькой девочкой, во мне бурлил неиссякаемый источник жажды знаний и любопытства. Я исследовала все и вся, но неусыпно семенящая по моим следам кормилица, мешала познавать мир детскому сознанию, поэтому я часто убегала от Тины, и чтобы смягчить ее гнев, всегда приносила ей какой-нибудь подарок. Но больше всего она любила полевые цветы, их она ценила гораздо больше роскошных и благородных роз. Я перевел взгляд на Селену, она больше не скрывала душивших ее слез и с вселенской тоскою смотрела на свежеустановленный памятник. — Она любила тебя, и все, что ты делала своими руками, значило для нее гораздо больше, чем окружавшая ее роскошь. — почему-то я сказал это так тихо, будто не хотел, чтобы она услышала. Но Селена услышала меня и всхлипнула так судорожно и громко, что я испугался, что за этим может последовать вполне нешуточная истерика. — Ооо, Алек! — застонала она. — Я чувствую себя такой виноватой! Неизмеримая боль беспрерывно терзает мою душу от того, что Тины больше нет, и именно я стала причиной ее преждевременной смерти. Я сочувственно посмотрел на безутешную женщину, пытаясь подобрать подходящие слова утешения. Собравшись с мыслями, я осторожно заговорил: — Помнишь, много лет назад, когда ты первый раз столкнулась с оборотнем и едва не погибла, я не мог простить себя за то, что отпустил тебя одну. Тогда ты мне сказала одну очень умную вещь: что все произошедшее твой выбор, а не моя ошибка. Как я ни корил себя за случившееся, понимал, что ты права. Не отрывая взгляда от миниатюрного портрета Тины, Селена тихо ответила: — Ни в этом случае, Алек. Она выбрала смерть, потому что не смогла принять то, что я жива и чем стала… — Вот именно, она сама выбрала смерть, в то время как ты, до последнего сражалась за свою жизнь. Разве можно винить тебя в этом? Ведь ты не сделала ничего предосудительного. — Но именно я стала причиной ее смерти. — вскинулась Селена. — Из-за меня ее душа теперь обречена на долгие годы страданий. — О чем это ты? — осторожно поинтересовался я. Селена снова всхлипнула и, потупив взгляд, заговорила: — Покончив с собой, Тина не обрела покой, наоборот, ее душа застряла в беспокойных водах реки Гёль, пока ее тело будет разлагаться в земле. Она никогда не встретиться со своим малышом за чертой живых, ее самоубийство навсегда исключило эту встречу. Я понял, что в прошлом с Тиной произошла трагедия, и скорее всего ее ребенок умер, ведь как она еще могла стать кормилицей Селены. Но задать этот вопрос прямо в лоб, я не осмелился, решив выяснить все обходным путем: — Как Тина попала в вашу семью? — Она никогда не говорила об этом… — сконфуженно пробормотала Селена, отводя взгляд. — Но ты ведь знаешь ее историю, не так ли? — намекнул я на то, что не поверил будто она оставалась в полном неведении, все эти годы. В ответ Селена напряженно молчала, сверля взглядом невысокий холмик земли. Я уже думал, что не получу ответа, как она наконец заговорила: — Тине было всего двадцать три, когда она встретила свою самую большую и единственную любовь… Красивый, молодой офицер вскружил ей голову своей галантностью и ухаживаниями. У них закрутился бурный роман, а вскоре, Тина узнала, что беременна. Она поспешила поделиться этой новостью со своим возлюбленным, но его реакция была не той, на какую рассчитывала Тина. Он отказался от нее. Исчез, бросив одну, со своим еще не родившимся ребенком. Тина тяжело переживала предательство, из-за чего беременность протекала с осложнениями. Роды начались раньше срока. Малыш родился недоношенным и слабым, и через несколько дней умер. Селена тяжело вздохнула, и чуть потупив взгляд, продолжила. — Тина не хотела больше жить. Предательство любимого и смерть ребенка сломили, и без того, слабую волю. Она хотела спрыгнуть с моста, но ее остановил Вильгельм, который так же, как и Тина, был подавлен: он переживал из-за тяжелых родов моей матери и необратимых последствий, которые повлекло мое рождение. Он был растерян, не знал, что делать с крохотным младенцем, которого не могла воспитывать мать, и не хотел брать отец. Тинатин оказалась подарком судьбы. Для обоих, эта встреча была подарком: Тина получила утешение в лице осиротевшего ребенка, а Вильгельм, заботливую и любящую мать для меня. — Трогательная история. — выдохнул я. — Теперь я понимаю вашу привязанность друг к другу. — И эта привязанность довела верную и любящую Тину до гробовой доски. — шмыгнула носом Селена. — И меня убивает то, что я ничего не могу для нее сделать, потому что моя сила исчезла, и я больше не имею никакой связи с темной богиней. — Даже если бы ты имела подобную власть и смогла вернуть Тину, то, что бы это изменило? Она бы все равно не приняла тебя, просто не смогла бы. Она сделала свой выбор, и ты здесь не при чем. — приобняв ее за плечи, прошептал я. — Ее судьба больше не в твоей власти… Услышав сказанные мною слова, Селена напряглась. Я не видел ее лица, но четко ощущал борьбу происходящую у нее внутри. Я терпеливо ждал кульминации, опасаясь говорить еще что-либо. Наконец тряхнув головой, Селена заговорила твердым, решительным голосом: — Ты прав. Ее судьба больше не в моей власти, но есть тот, чью судьбу я могу еще изменить. — девушка развернулась ко мне лицом и посмотрела своими потрясающими глазами, которые застланные туманом слез, сейчас были цвета темного нефрита. — Но мне нужна твоя помощь. — Что я могу для тебя сделать? — с готовностью спросил я, даже не подозревая о том, что задумала эта бестия. — Я думаю, нам стоит вернуться домой. — выскользнув из моих рук, слегка хрипловатым от слез голосом сказала Селена. — Там, я все тебе объясню. Пойдем. Она взяла меня за руку и повела по мощеным камнем дорожкам вглубь кладбища. Безошибочно ориентируясь в лабиринте могил, маркиза быстро вывела меня за ворота и подвела к машине. — Подвезешь? — протягивая ключи, спросила она. — Любой каприз, мадам. — улыбнулся я, забирая ключи и открывая для нее дверь с пассажирской стороны. Короткая дорога домой прошла в молчании. Я то и дело поглядывал на сидящую рядом женщину и не мог не отметить тот факт, что она изрядно нервничает. — Высади меня здесь. — попросила Селена, кивком указав на парадный вход. — А сам пока загони машину. — И что потом? — спросил я. — Жди меня возле бирюзового салона, я приду туда через пять минут. — потянувшись ко мне, она едва коснулась губами моей щеки и, открыв двери, выскользнула на улицу. Быстро поднявшись по ступеням, Селена скрылась за высокими парадными дверями. Тяжело вздохнув, я проводил девушку долгим изучающим взглядом, и когда она исчезла из виду, не спеша покатил в гараж.