соперница

      Сознание поплывшее, зрение словно бы стало еще хуже за раз, руки и ноги налились приятной усталостью. Мда, мешать переутомление с алкоголем ― идея не самая лучшая. Но зато настраивающая на разного рода развлечения.       Джон Леннон только что совсем чуть-чуть надрался в баре, поэтому теперь он желает хлеба и зрелищ. Хлебом, в данном случае, выступает Пол Маккартни, а зрелищами… Ну, у Пола этих зрелищ полно, только если знать, где искать. И какую часть одежды снимать.       Леннон окидывает зал критичным взглядом ― нужно удостовериться, что сейчас их общая комната пустует, а потом найти Пола. Так… Джордж здесь, смущенно пытается флиртовать с какой-то дамочкой… Нормально, он так часами может, но до главного все никак не доводит. Пит ушел на свидание с какой-то немкой, прямо к ней домой. Если не вернется до завтрашнего утра, можно заявлять о пропаже барабанщика. Стю… Стю как всегда ― тусуется со своей компашкой этих фриковатых художников… или фотографов… или черт их знает.       На секунду Джон кривится от гнева при мысли о Стю, но потом бальзамом на душу приходит осознание ― Пол сейчас один в комнате! Конечно, один! А вдруг ― тут Леннону в голову просятся неприличные мыслишки ― а вдруг Пол там лежит и ждет его, Джона?.. О, как бы это было прекрасно!       Джон неожиданно твердой походкой направляется по коридору к ним в общую комнату. Коридор встречает музыканта своей прохладой и пустотой, поэтому полупьяное сознание, уже нарисовавшее картинку возбужденного Пола, ждущего его, решает, что неплохо было бы оповестить вышеупомянутого о приближении.       ― По-ол! Поли!..       Даже не доходя до комнаты можно услышать стоны. И ладно бы если мужские, Пола. От этого Джон бы только сильнее распалился. Но там были, блять, стоны Пола вперемешку с женскими.       Леннон задохнулся от обжигающей ревности. Черт возьми, если это еще одна девка, то Джон просто… Он смотрит по сторонам и видит лежащие на грязной тумбочке старые портняжные ножницы. Идеально! Сейчас эта девка увидит, каково это ― спать с человеком, который принадлежит ему, Джону Уинстону Леннону. Что там девушкам дороже всего? Правильно, одежда. Ах да, а еще ― собственная значимость и их тщедушное, раздутое самолюбие.       Джон с ноги распахивает дверь, сжимая в руке ножницы.       Пол и эта шлюха, лежащие внизу их двухъярусной кровати, сразу же оборачиваются на источник звука и инстинктивно прикрываются замызганным одеялом.       ― Леннон, сейчас вот вообще не лучшее время! ― шипит Маккартни сквозь зубы.       ― О, Поли. Снова трахаешься с одной из наших местных проституток? ― Джон глазами ищет на полу женскую одежду и, найдя смятое голубое платье на полу, подцепляет его лезвием ножниц. ― Майке? О, нет, нет, наверное, Эва! ― он искоса смотрит на оторопевшее лицо девушки и делает два щелчка ножницами, разрезая ткань сантиметров на двадцать по шву. ― Или ты новенькая?       ― Что?.. Что ты, черт возьми, делаешь? ― Пол еле подбирает слова, а девчонка вообще словно язык проглотила.       ― А ты что делаешь? ― Леннон продолжает щелкать ножницами. ― С какого перепугу ты решил, что можешь мне изменять?.. ― он говорил наигранно-спокойно.       Девушка шумно втянула воздух. Джон перевел взгляд на нее, вгляделся в ее лицо.       ― О, Дот, это же ты! Вот. Так. Сюрприз… ― с каждым словом ножницы кромсали платье сильнее. Внутри закопошилось подозрение ― Пол, получается, пригласил сюда, в Гамбург, свою практически бывшую?..       ― Так вы оба…? ― Дот часто дышала, переводя взгляд с Пола на Джона и обратно. ― Вы что, вы…?       ― Да, дорогуша. Мы, ― Джон плотоядно улыбнулся. ― А тебе лучше уйти, тебе здесь совсем не место, ― он всучил ей изуродованное платье, она вскочила с кровати, прикрываясь им, сорвала с вешалки длинное пальто, и, завернувшись в него, пулей кинулась к двери. Остановилась у самого выхода, обернулась.       ― Ид-дите… нахуй! Пидорасы! ― на последнем слове ее голос сорвался на визг, было видно, что матерится она впервые в жизни.       Дверь хлопнула. Воцарилось молчание.       ― Джон… какого вообще хуя? ― Пол пребывал, казалось, в сильнейшем шоке от всего произошедшего.       ― Я могу спросить абсолютно то же самое, ― собеседник со стуком положил ножницы на тумбочку. ― Какого хуя ты мне изменяешь? ― он подошел ближе к Полу ― тот сейчас сидел на кровати и был совершенно беззащитен. Беззащитность ему обеспечивало, по крайней мере, отсутствие одежды.       ― Отдай мне брюки.       ― Что?       ― Отдай мне брюки, я оденусь, только тогда мы продолжим разговор, ― ровным голосом произнес Пол. Джон и сам не заметил, что стоял на брюках Маккартни, валяющихся на полу. Он пнул их по направлению к кровати.       Когда с одеванием было покончено, снова настала тишина.       ― Еще раз повторяю: с какой стати ты мне изменяешь? ― стоял на своем Леннон. Пол встал с кровати.       ― Тогда позволь поинтересоваться, почему же тебе можно безнаказанно мне изменять? Если мы смотрим с этой точки зрения. А, Джон? ― его красивое лицо исказила гримаса гнева.       ― Что? Когда я тебе изменял?! ― Джон заходил кругами по узкой комнатке.       ― Ты сейчас, должно быть, издеваешься, ― голос Пола дрогнул. ― Мне тебе по порядку перечислить?..       ― Будь так добр, ― Джон сложил руки на груди.       Маккартни глубоко вздохнул.       ― Когда мы там обусловились, что состоим в каких-либо, я подчеркиваю, взрослых отношениях? Правильно, в августе, за две недели перед тем, как уехать из Ливерпуля. Я вообще ни к кому даже прикасаться тогда не хотел, кроме тебя. Да и до недавнего времени не особо горел желанием. Так вот, а ты решил, что неплохо было бы оттрахать Синтию перед тем, как уехать. Потом здесь, в Гамбурге. Один раз у нас с тобой была групповушка с девушкой, но я буквально видел в твоих глазах ревность, так что больше повторять не захотел. Зато я замечал, как ты с ней пару раз выходил из туалета потом. Не знаю, что уж вы там делали, но явно не чай пили. А с Дот я не общался уже больше месяца, все время, что мы здесь. Я даже на ее письма не отвечал, а сейчас пригласил сюда, потому что решил, что тебе уже в край похуй на меня ― ты совершенно спокойно заигрываешь с какими-то девушками уже дня три подряд, а про меня, походу, забыл. Так вот, по-твоему, недостаточно?       ― Подожди, Пол, подожди, ― Леннон развел руками. ― Но ведь это все ― девушки.       ― И что с того?       ― Разве мы считаемся с девушками? Секс с девушкой в нашем с тобой случае не измена, а просто… потребность. Они сами нас провоцируют, ты не замечаешь? ― черты лица Джона мгновенно сгладились, он начал медленно приближаться к Полу, прислонившемуся к соседней стене.       ― Да что за хрень ты несешь, Леннон?! ― вытаращил глаза брюнет. ― Ты делаешь девушек вещью! По-твоему, они не люди?       ― Да кому не похуй на этих баб… Давай уже забудем этот глупый разговор, помиримся… ― голос Джона стал низким, он подошел совсем близко к Полу, скользя руками по его телу вниз, к застежке брюк. ― Ну По-ол, ну давай, посмотри, какой я хороший… ― алкоголь ударил в голову и ему снова захотелось болтать чепуху.       ― Отойди от меня, я сейчас ничего не хочу, ― тихо сказал Пол. ― Отойди, прошу.       ― По-ол, ну давай, ― не отставал Леннон, а Полу становилось лишь противнее с каждой секундой.       ― Я сказал: я не хочу. Я пока с тобой вообще ничего не хочу. Завтра и поговорим, когда потрезвее будешь.       ― А-а, я все понял, ― зло прошипел Джон. ― Мне все понятно, значит, на девушек у тебя встает, «о-о, Дот, давай, отсоси мне, а то Джон делает это хуево, и вообще он па-арень!» ― Джон выглядел разъяренным.       Пол испуганно вжался в стенку. Он знал: у Джона бывают жуткие и почти мгновенные перемены настроения, в такие моменты он неконтролируемый.       Леннон прорычал что-то нечленораздельное и железной хваткой сжал плечи Маккартни.       ― Скажи, ведь хочешь к ней уйти! Да, хочешь?! ― одну руку он убрал с чужого плеча и нервно сжал в кулак. ― Блять, что ты, что она ― вдвоем шлюхи! ― рыкнул он, и, внезапно замахнувшись, ударил Пола куда-то в область губы.       Тот всхлипнул от резкой боли, прижал руку ко рту, закрыл глаза. Через пару мгновений, растянувшимися, казалось, на часы, отнял руку ото рта и взглянул на красную полосу, растекшуюся поперек ладони. Джон разбил ему губу.       Леннон тотчас же побледнел и, судя по выражению глаз, протрезвел. У него задрожали руки.       ― Пол… ― сипло выдавил он.       Пол молчал еще с минуту, пытаясь немного зализать рану на губе. Потом заговорил.       ― Если ты еще раз, Джон Леннон, ― тихим и ровным голосом произнес он, ― если ты еще раз поднимешь на меня руку, то я запрещу тебе даже подходить ко мне, понял? Даже на метр. Если ты еще хоть раз поднимешь на меня руку, я уйду из группы, буду работать хоть кем, главное, что не с тобой. Ты меня понял?..       Джон со стоном сполз по стене вниз.       ― Господи, да я ничего в этой жизни не достоин… Ни тебя, Пол, ни этой всей призрачной карьеры, ни-че-го… ― начал бормотать он. ― Пол, ― он обхватил голову руками и поднял на него взгляд. ― Пол, прости меня, прости… ― сложил умоляюще руки. ― Я жалок, Пол, но прости меня… Я не знаю, что со мной происходит, почему я… почему я такой… Мне так плохо, мне ужасно… Я не знаю… не знаю как жить и что чувствовать… У меня вообще никого, кроме тебя, нет, все от меня отворачиваются, Пол… Мне очень плохо, мне, наверное, нужна помощь…       Маккартни аккуратно подошел к Джону. Присел рядом с ним.       ― Поли, ты меня простишь? ― без особой надежды прошептал Леннон. ― Из нас что-то получится?       ― Джон… ― его испачканная в крови рука опустилась рядом с холодной и грубоватой на ощупь ― Леннона. ― Мне нужно время, но я тебя не брошу, слышишь?.. Я постараюсь тебе помочь, хорошо? Я правда попытаюсь, но я не знаю, смогу ли. Я боюсь, я не смогу такого вынести. Я тебя люблю, Джон, как родственную душу, но… у тебя проблемы, в первую очередь, с самим собой, понимаешь?..       Джон кивнул и прикрыл глаза.