Её сладкая — ложь

Твои глаза, они словно рубины, что горят в неистовом огне. Так хочется прикоснуться к ним и укрыть от чужого взора. Твои волосы испускают опьяняющий аромат вишни. Твои губы на вкус как сладкий мёд, но на самом деле сильный дурманящий наркотик который забирает всю твою жизненную энергию. Твоя кожа белоснежна как зимний снег. Чистый, нетронутый снег, скрывающий в себе дивную опасность. Твой мягкий голос заворожил меня, как и твоя притворная улыбка, они ударили мне в голову словно холодный кирпич. Твоё дыхание это словно — спасительная вода в жаркой и невыносимой пустыни. Но всё же ты — Королева лжецов, не так ли? И вся твоя любовь это была красиво выстроенная ложь и манипуляция, изящная как ты, твои слова, как твои действия подобающие аристократке семнадцатых — девятнадцатых веков. Но всё же ты, уступила место своей жадности. Ты совершила преступление, за которым всегда следует наказание. Я вижу, твою сладкую ложь как прозрачное стекло, его легко разбить, но так ли это? Даже твоя грубая речь, после доказательств которые загнали тебя в угол, была чудной. Твоё последние убеждение опровергли, что ты думаешь сделать? Даже когда ты призналась в совершенном преступление, ты утверждаешь что хочешь покинуть этот мир — изящно. Перед тем как быть казнённой ты подошла ко мне, отдала мне ключ от шкафчика, в который спрятала Альтер Эго. И прошептала мне: — Это была и вправду интересная игра, Кёко Киригири. Ты улыбнулась той улыбкой от которой хотелось задыхаться, той единственной, которая поправку принадлежала — только мне, той самой любимой. Твоя казнь, была поправку твоей. Она была твоим маленьким театром, твоей игрой, твои выступлением. Сожжение Версальской Ведьмы — ты и вправду, похожа на ведьму, которая меня обворожила. Ты выглядела такой счастливой быть сажённой на сцене, твоей сцене. Это та смерть которую ты ждала. Однако, как иронично. Как только огонь начинал тебя обволакивать, появляется пожарная машина, окруженная синими и красными буквами: «На помощь!!!» и врезается тебя, заканчивая твою казнь. Спектакль окончен. Зрители ушли. «Но моя боль, ни куда не делась» Селестия Люденберг — ты стала той, кто подарил мне спасительный огонь как Прометей, подаривший огонь людям. Но, ты не он Свой огонь, ты вернула обратно потушив его собою же, и моими чувствами. — Я тебя люблю, люблю, так почему...? - говорила я закрывшись в своей комнате и рыдала от моральной боли. Эта боль, жгла всё моё сердце, оно меня пронзило на сквозь, словно копьем. Сердце сжималось. Мои слезы всё текли и текли, как дождь в ураганную погоду. Они приносили лишь боль, ни единой лёгкости, лишь боль. Такое чувство как будто ты после своей смерти, решила воткнуть победные карты прямиком мне в горло, с целью отрезать голову от тела. Но всё же это лишь мои иллюзии Перед тем как ты покинула этот мир или перед тем, как ты совершила своё преступление. Если бы я сказал эти слова, это что-то изменило бы? И всё же, я буду помнить всегда: Твои красные глаза, словно рубины. Твои прикосновения. Твои сладкие как мёд губы, но одновременно и смертельный наркотик. Твой мягкий голос, твой звонкий словно посуда смех. Твоё тёплое дыхание. Твою ложь. Твой спектакль. Тебя. «Вся наша любовь была большой иронией» В итоге я буду помнить тебя, и продолжать любить, хоть все твои слова о любви были абсолютной — ложью. Но я буду это помнить, Всегда.