Тубероза

Утро понедельника. Комната Тии

Мелодичная трель будильника выдернула Тию из лап липкого кошмара с участием отца: тот огромными ручищами сдавливал ей голову и орал, что она плохая дочь. Тиа приоткрыла веки, нашарила телефон на прикроватной тумбочке и болезненно скривилась, когда свет от экрана резанул по глазам. Смахнув пальцем вверх расплывающееся напоминание, она осторожно повернулась на спину и поняла, что зря это сделала: половина головы тут же взорвалась тупой, пульсирующей болью, а во рту появился противный кислый привкус. Тиа выронила телефон и, громко застонав, схватилась за голову. — Тиа? — раздался сонный голос лежащей рядом матери. — Что случилось?! — Приступ мигрени, мам, — прошипела Тиа, сдавливая виски. — А сумка с таблетками в багажнике машины осталась. Сможешь принести? — Подожди-ка… Ты же не собираешься в таком состоянии идти на работу? — Собираюсь. У нас крупный клиент — «Cifer financial group». Без меня могут не подписать договор о сотрудничестве. Поэтому я напишу, что немного опоздаю, выпью таблетку, немного полежу и поеду. Мать резко вскочила с кровати и, подсвечивая себе телефоном, убежала в ванную, откуда раздался плеск воды и ее обеспокоенный голос. Тиа, матерясь на шведском, осторожно опустила одну руку и принялась ею лихорадочно шарить в складках лёгкого одеяла, пытаясь в темноте нащупать упавший смартфон. Ее бесплодные попытки прервала мать: она присела на край кровати и положила ей на лоб холодное влажное полотенце. — Лежи и не двигайся. Врач уже выехал, будет через десять минут. Сделает тебе укол и откроет больничный. Сегодня и завтра ты точно никуда не пойдешь: не умрут без тебя на работе, — она ловко перегнулась через Тию, подсвечивая себе смартфоном и хмыкнула. — Можешь перестать искать свой телефон, он у меня. Побуду твоим секретарем, пока ты отдыхаешь и приходишь в себя. — Тогда, будь добра, напиши директору, что меня не будет на работе по состоянию здоровья. И Гриммджо с Самиром предупреди… — Тиа скривилась от очередного спазма. — Код блокировки — мой день рождения. — Я всем напишу, не переживай. Личную переписку и интимные фото в телефоне смотреть не буду, — пошутила мать и успокаивающе погладила ее по руке. — Я сейчас быстро сбегаю переодеться и вернусь, хорошо? — Хорошо, мам. Мать быстро вышла из комнаты, а Тиа закрыла глаза и снова сдавила голову руками, морщась от боли: со времён ее возвращения из Швеции у нее таких сильных приступов не было. И ведь она старалась высыпаться, постоянно делала дыхательные упражнения, пила витамины, систематически появлялась у Свена, стараясь оперативно разбираться с возникающими проблемами. Но всего этого явно оказалось мало, раз она снова готова искать пятый угол от ощущения, что ее мозг сейчас выплеснется из черепной коробки… Полностью погруженная в свои болезненные ощущения, Тиа даже не услышала как в комнату вернулась мать. Та предупредила, что включит ночник, но накинет на него темный шарф, чтобы свет не резал глаза, сменила компресс и начала прохладными пальцами вытирать ее щеки. — Ещё пару минут потерпи, пожалуйста, доктор уже близко, — попросила мать. — Директора я предупредила, парней твоих тоже. Тиа ей криво улыбнулась, не открывая глаз, и продолжила сдавливать свою голову руками, очень надеясь, что скоро эта адская пытка закончится. В какой-то момент голова настолько мучительно запульсировала, а в ушах зазвенело так громко, что Тиа резко отключилась от происходящего в реальности, и надрывно застонала раненым зверем. Спустя, казалось, вечность круговорот боли и звона внезапно начал затихать. Сначала вернулись звуки, а потом и ощущение целостности собственной головы. Тиа осторожно приоткрыла глаза и болезненно прищурилась на размытый силуэт перед собой. — Вижу, что вам становится легче, — прозвучал голос ее семейного врача. — Но боль может ещё раз вернуться, если вы как следует не отдохнёте. Поэтому постельный режим, сон и никакой физической активности, договорились? Пить хотите? — Нет, — выдавила из себя Тиа, наконец-то, опуская затекшие руки. — Тогда попробуйте поспать. Тиа согласно угукнула и закрыла глаза. Мать тут же поправила на ней одеяло, убрала компресс и, судя по звукам, открыла окно, впуская свежий воздух. Щёлкнул замок, матрас спружинил, когда врач поднялся с ее кровати, и Тиа уловила запах антисептика, исходящего от него. Врач предложил матери проводить его и поговорить о дальнейшем уходе по дороге. Как только они оба вышли и их голоса стихли за дверью, на Тию навалилась сначала ватная тишина, а потом и спасительная темнота.

***

Тиа проснулась, но открывать глаза не спешила. Сначала медленно повернула голову из стороны в сторону и, не почувствовав резкой боли, рискнула открыть глаза. В комнате царил приятный полумрак, а рядом с кроватью в мягком кресле дремала мать. — Мам? — тихо позвала Тиа. Та резко открыла глаза, вскочила и пересела к ней на кровать, обеспокоенно вглядываясь ей в лицо. — Как ты? — Намного лучше. Голова тяжёлая и ноет, а тело вялое. Но уже, слава богу, не тошнит. — Отличные новости, — улыбнулась мать и погладила ее по щеке. — Может, теперь хочешь попить или поесть? — Для начала хочу в туалет, — смущённо улыбнулась Тиа. — Подстрахуешь меня немного? — Конечно! Только, давай, медленно и не спеша, хорошо? Тиа согласно угукнула, очень медленно села, немного посидела и осторожно встала на шаткие ноги. Ее сразу же повело и мать мгновенно подхватила под локоть. — Держу, — улыбнулась она. Тиа улыбнулась в ответ и они осторожно пошагали в ванную. Удовлетворив нужды организма, Тиа почистила зубы, умылась и, поддерживания матерью, снова вернулась в комнату. — А вот теперь можно попить и немного поесть, — призналась Тиа, устраиваясь полулёжа. — Может быть Хамада мог бы сварить мне рисовую кашу? И сделать мятный, сладкий чай? — Конечно. Сейчас распоряжусь. — А можно, пока ты ходишь, я парням позвоню? — Тиа просяще посмотрела на мать. — Они же там волнуются… — Хорошо, — та вытащила ее смартфон из кармана домашних брюк. — Но только недолго, ладно? Тебе надо отдыхать. — Конечно! Только покажусь, что жива-здорова и всё! — клятвенно пообещала Тиа, протягивая руки к вожделенному телефону и дожидаясь пока мать выйдет из комнаты, чтобы позвонить Гриммджо и Самиру по видеосвязи. — А, знаешь, что? — мать уже открыла дверь, но внезапно остановилась на пороге. — Что, мам? — Пригласи их завтра в гости. — Да ладно… — Тиа не поверила собственным ушам. — Да. Отец уедет на работу к девяти и до шести его точно не будет. В полдесятого у тебя осмотр врача, так что пусть приезжают к десяти и заботятся о тебе хоть до самого вечера, раз им так неймётся. — В плане? — ещё больше опешила Тиа. — Да, весь телефон сегодня оборвали расспросами о твоём состоянии и предложениями помощи, — усмехнувшись, пояснила мать. — Порывались днем приехать, но ты спала, поэтому им пришлось поумерить свой пыл. Поэтому порадуй их и пригласи в гости. — Спасибо, мам. Парни оценят. — Конечно оценят, — подмигнула ей мать и вышла из комнаты. Тиа подрагивающими пальцами разблокировала телефон, отметила, что она умудрилась проспать весь день, открыла мессенджер, нашла Гриммджо и ткнула в значок видеокамеры, очень надеясь, что в восемь вечера они с Самиром уже оба дома и не заняты чем-нибудь очень интересным. — Элсклинг, ты проснулась! — завидев ее, Гриммджо ослепительно улыбнулся, повернул голову и крикнул в сторону: — Хабиби, бросай там свою бороду и беги сюда! Тиа звонит! Тиа хихикнула, слыша как по ламинату зашлепали босые ступни, и через секунду на экране появилось улыбающееся лицо Самира с аккуратно подровненной бородой. Он пристроил свой подбородок на плече Гриммджо и тепло поздоровался: — Привет, душа моя! Как ты? — Я уже лучше, — коротко ответила Тиа и поспешила предупредить: — Парни, простите, но я по-короткому: мама разрешила только очень быстро вас проведать — мне надо отдыхать. — Хе-хе, Мэй-сан такая — строгая, да, — хохотнул Гриммджо, но тут же осекся, когда Самир легонько дунул ему в ухо, и поправился: — Продолжай, Тиа! Тиа внутренне умилилась действенности способа и покладистости Гриммджо, но внешне даже виду не подала. — В общем, недавно только проснулась. Голова уже так сильно не болит, но тело еще слабое. Завтра меня тоже из дому не выпустят, как пить дать. Такие вот дела… — Но ты нам завтра хотя бы позвонишь, чтобы подольше пообщаться? — с надеждой просил Самир и Гриммджо энергично закивал. — Мы тут как на иголках весь день после утреннего сообщения Мэй-сан… — Вот да! — горячо поддержал его Гриммджо. — Еле отработали — все мысли только о тебе были! — Именно! И теперь у нас от нервов жуткий дефицит твоего внимания! — поддакнул Самир. Тиа невольно прыснула. — Вы репетировали, что у вас так складно получается друг за другом мысль заканчивать? — Нет, мы просто думаем об одном и том же, вот и весь секрет, — поиграл бровями Гриммджо. — Правильно, Хабиби? Самир утвердительно кивнул и посмотрел на нее просящим взглядом. — И я по вам соскучилась, — не стала отрицать Тиа. — Поэтому у меня для вас приятный сюрприз. Гриммджо и Самир на том конце уставились на нее блестящими от предвкушения глазами. — Мама пригласила вас обоих завтра к нам в гости. Я даже процитирую ее сочный комментарий: «Пусть приезжают к десяти и заботятся о тебе хоть до самого вечера, раз им так неймётся». — Я буду! — Гриммджо так счастливо заулыбался, будто миллиард выиграл. — Хабиби, ты же завтра сможешь организовать себе выходной? Геморройные клиенты вроде же улетели… — Даже если бы и не улетели, я бы все равно организовал, — улыбнулся Самир, смотря на Тию влюблёнными глазами. — Как я могу работать, когда моей девушке нужна помощь и забота? — Ну сегодня же смог, — подколола его Тиа. — Потому что с тобой была Мэй-сан, — парировал Самир. — Ей я безоговорочно верю. — О, как! Так и передам, — улыбнулась Тиа, любуясь своими парнями. — Элсклинг, может, ты чего-то вкусного хочешь? — внезапно спохватился Гриммджо. — Бутербродов от шеф-повара или луковый суп, от которого ты была в таком восторге? — Привезите лучше разного рахат-лукума. Пусть мама попробует. — И цветы, — тут же добавил Самир. — Вы какие обе любите? — Я люблю ромашки и подсолнухи, а мама — белые лилии. — Ха! А кто мне говорил, что цветов на свидание не надо? — тут же припомнил ей Гриммджо. — Лучше накормить и поцеловать? — Часто не надо, — тут же нашлась Тиа. — Но изредка — можно. — Понял. А почему именно ромашки и подсолнухи? Они же даже не особо-то и пахнут в отличие от лилий. — Потому что похожи на солнце. Смотришь и настроение поднимается. — А ведь и правда, — задумчиво согласился с ней Гриммджо. — Блин, ты даже в этом уникум. — Все логично: солнышку — солнечные цветы, — хмыкнул Самир, с обожанием смотря на нее. — Спасибо за комплименты, мои хорошие, но пора закругляться, чтобы всем нам от мамы по шапке не прилетело. Гриммджо с Самиром на секунду расстроились, что уже пора прощаться, но сразу же взяли себя в руки и пообещали завтра быть при полном параде с лилиями, ромашками и рахат-лукумом к назначенному времени. Обменявшись воздушными поцелуями и пожеланиями спокойной ночи, Тиа не хотя нажала «отбой» и отложила телефон на тумбочку, даже не став смотреть переписку с шефом — действительно, не умрут же там без нее… Через несколько минут, зашедшая в комнату с низким столиком, мать очень удивилась. — А я-то переживала, что зайду в самый неподходящий момент, а вы уже закончили… — усмехнулась она, ставя столик ей на колени. — И как парни восприняли мое предложение? — Оба светились от радости, как начищенное серебро, — хихикнула Тиа, снимая крышку с пиалки с кашей и хватаясь за ложку: только сейчас она поняла, что, оказывается, жутко проголодалась. — Завтра, судя по всему, будут ровно в десять. — Ох уж эти влюбленные мужчины, — понимающе хохотнула мать. — Кстати о мужчинах… — Тиа прожевала ложку каши и уставилась на нее. — Как там отец? Орал? — Нет. Мы столкнулись с Дайчи, когда я провожала врача. Выглядел он весьма помятым — скорее всего не спал всю ночь, но алкоголем от него не пахло. Он обеспокоенно поинтересовался плохо ли мне, а когда узнал, что у тебя серьезный приступ мигрени, болезненно скривился, попросил позаботиться и быстренько сбежал в столовую. — Неужели я до него достучалась? — удивилась Тиа, с аппетитом поедая кашу и запивая ее мятным чаем с нотками лимона. — Скажем так — Дайчи сейчас переживает достаточно тяжелую переоценку ценностей: мало того, что ты устроила ему серьезный разбор полетов, так ещё и заставила с собой считаться на биологическом уровне, понимаешь? Теперь он не знает как себя с тобой вести: по-старому уже не получится, а по-новому он еще не научился... — Одним словом, я внезапно организовала отцу экзистенциальный кризис? — усмехнулась Тиа. — И это ещё мягко сказано, — хмыкнула мать. — Он выглядит как человек, у которого в одночасье твердую почву из-под ног выбили. — И это он ещё не знает о фонде… — Пусть сначала этот шок переживет, а потом и о фонде ему расскажешь. Ты же вроде как в Данию собиралась. Вот и поезжай. Дайчи за это время как раз остынет, подумает, а там уже и неопровержимое доказательства подъедут, и будет смысл начинать разговор про фонд. — Мам, может, ты все-таки поедешь со мной? — вкрадчиво поинтересовалась Тиа. — Смена обстановки пошла бы тебе на пользу. Да и от отца бы отдохнула… — Нет, Тиа. Как бы это заманчиво ни звучало, но я все равно не поеду, — твердо ответила мать. — После пятничного сеанса со Свеном я чётко осознала, что не хочу разводиться с Даичи. Поэтому я не буду сбегать от ответственности и бросать его одного бултыхаться в том, что заварили мы оба. Будем вместе потихоньку из этого болота выбираться. А ты поезжай и реализовывай то, что запланировала. — Ох нелегко тебе будет, мам… — сочувственно посмотрела на нее Тиа. — Сказала мне та, что собралась со всей Японией бороться за свои отношения. — Похоже, не искать лёгких путей — это у нас семейное, — хохотнула Тиа и внимательно посмотрела на мать. — Как думаешь, может, мне в дом бабушки переехать? Она все равно до зимы не собиралась возвращаться… — Ну раз ты просишь моего совета, то будь добра пояснить ход своих мыслей. — Во-первых, нам сейчас с отцом лучше бы лишний раз не пересекаться, чтобы не рестимулироваться — пусть он спокойно переваривает новую реальность и приходит в себя. Во-вторых, я хочу закрыть гештальт — пожить одна, ни на кого не оглядываясь. Я, конечно, могу снять квартиру, но мне бы нагло хотелось приберечь деньги на фонд. — У Самира же вроде тоже есть квартира, разве нет? — Да, есть. Но почему-то мне не кажется это хорошим вариантом. Хоть Самир почти не появляется в этой квартире в последнее время, но все же я не хочу лишать его личного пространства. А вдруг он захочет побыть один? В общем, это создаст ненужные сложности — я буду чувствовать себя неудобно перед парнями, да ещё и отец, я уверена, будет беситься и выносить тебе мозг, что я живу не согласно статусу… — Хорошо, я позвоню маме и скажу, что у нас тут с Даичи разборки, и ты пока поживешь у нее. — Возьмёшь на себя основной удар? — хмыкнула Тиа: бабушка иногда могла быть очень въедливой особой. — Возьму, — улыбнулась мать. — Настало и мое время для революции с матерью, пусть даже по телефону. — Дурной пример заразителен, — расхохоталась Тиа, но тут же поморщилась: в голове неприятно стрельнуло. — Так, если ты доела, то выпей таблетки и ложись спать, — мать протянула ей прозрачный пакетик с двумя таблетками. — Открою пока окно пошире, чтобы комната хорошо проветрилась. — Ты сегодня ночуешь со мной? — осторожно поинтересовалась Тиа, послушно запивая таблетки остатками чая. — Да. Отнесу поднос на кухню, посмотрю как там и Дайчи и вернусь. — Тогда дождусь тебя, — улыбнулась Тиа, когда мать убрала столик, помогла ей прилечь и устроиться поудобнее. — Не факт, что у тебя получится, дочка, — ее ласково чмокнули в лоб. — Минут через десять начнет действовать снотворное, а я могу не успеть вернуться к тому времени… Так что засыпай без меня. — Снотворное? — Тиа картинно закатила глаза. — Какое коварство, мама! — А что поделать, если у меня чертовски самоотверженная дочь, готовая даже с мигренью нестись на работу… — усмехнулась та, подхватывая столик. — Поэтому и приходится пускаться на всякие уловки и хитрости. — И не стыдно тебе, да? — улыбнулась Тиа. — Ага. У меня ни стыда, ни совести, когда дело касается тебя, — хохотнула мать, открывая дверь. — Спокойной ночи, Тиа! — Спокойной ночи, мам. И удачи с отцом, — пожелала Тиа, закрывая глаза. — Ну что ж… попробуем заснуть.