Тубероза

Воскресный полдень. Офис японского филиала хедж-фонда «Two Sigma Investments». Кабинет Тии Халлибел

Тиа щёлкнула мышкой на изображении дискеты в левом верхнем углу документа и откинулась в кресле, устало потирая переносицу. Она так надеялась, что приезд на работу и составление подробного анализа отвлекут ее от душевного раздрая, который не покидал после внезапного вчерашнего разговора с наследником банковской корпорации. Как говорится, ничто не предвещало беды: они, как и условились, встретились в одной из комнат и без особой прелюдии приступили к сексу. По обыкновению, альфа покорно и с охотой выполнял все её желания: приспосабливался под те позы, которые нравились ей, привычно подстраивался под ритм движений, жарко целовал в ответ, когда Тиа наклонялась к нему, чуть сдвинув маску вверх. Одним словом всё шло просто отлично. А потом, когда она уставшая и расслабленная, повалилась на кровать, чувствуя как неприятно покалывает затёкшие ноги, он крепко обнял и ласково поцеловал за ушком, зная, что Тиа это любит, не забывая медленно гладить спину и шептать какая она восхитительная. Тиа, как обычно, поинтересовалась, что интересного с ним произошло за то время, пока они не виделись, и Улькиорра начал рассказывать о книге, которую успел прочитать, а затем издалека завел на первый взгляд отвлеченный разговор об обществе, взаимоотношениях людей и семьях. Тиа поначалу закономерно расфилософствовалась: ей нравилось с ним не только сексом заниматься, но и общаться, ведь Улькиорра был замечательным собеседником — умным, чутким и внимательным. А потом до нее внезапно дошло к чему ведёт их беседа: похоже, альфа вконец потерял от нее голову, и осторожно «прощупывал почву» относительно смены статуса их отношений на «серьезные» с последующим переходом к званию «молодожены» со всеми сопровождающими его «радостями» — жизнью под одной крышей, беременностью, рождением детей и завершением ее карьеры финансового аналитика… И вот тогда Тие реально поплохело: все полученное удовольствие тут же испарилось и во рту мгновенно стало сухо. Она не собиралась выходить замуж, рожать наследников и жить запертой птицей в золотой клетке, ведь понимала, что ни ее отец, ни тем более родители Улькиорры, не позволят ей открыть собственное дело и променять «истинное призвание омеги» на какие-то глупые мечты… Тиа и сама не поняла, как ей удалось не обрушить на влюбленного альфу всю ту бурю эмоций, которая мгновенно поднялась внутри нее, и сохранить хотя бы внешнее спокойствие. Она немного помолчала и выдала короткую, но очень аргументированную речь о том, что не все омеги спят и видят, чтобы выйти замуж и рожать детей. Внимательный Улькиорра, осознал, что немного погорячился с разговором, тут же согласился, что все омеги разные — она, как всегда, права, и предложил сделать ей массаж. Тиа согласилась и для разрядки обстановки начала рассказывать о недавнем посещении дня рождения одного из сотрудников, на котором отжег весь персонал компании. В общем и целом внешне вечер закончился очень интеллигентно, но внутри ее колотило так, что не смогла сомкнуть глаз ночью. В субботу вечером, вся на нервах, открыто нахамила отцу и сегодня, снова нормально не выспавшись, с самого утра рванула в офис — приходить в себя. «Чертов Улькиорра! Так испоганить такой прекрасный вечер – это надо уметь! Зачем вообще понадобилось поднимать эту тему?!» — эта мысль, как заведённая, продолжала крутиться в голове Тии, пока она медленно, но верно, снова закипала, вспоминая их встречу и открывая программу для создании презентации к очередному собранию трейдеров и аналитиков, проводимых каждый понедельник и пятницу. Внезапно в комнате очень сильно запахло апельсинами и Тиа опомнилась: вскочила со стула и подошла к окну. Распахнув настежь, она вернулась к столу и подрагивающими пальцами схватила телефон: только начала течки ещё не хватало! Быстро найдя в календаре отметку о прошлом разе, она удивлённо выдохнула: с авралами на работе, со все больше усиливающимся давлением отца, нервотрепкой и недосыпом, она настолько замоталась, что упустила из виду это предстоящее досадное обстоятельство, которое должно начаться к концу следующей недели. «Слава богу, что не завтра! И вообще, лучше бы на выходных, чтобы не повлияло на работу…» — недовольно скривила губы Тиа, ненавидевшая это состояние всем сердцем: в паху постоянно тянет и ноет, несмотря на подавители, внимание рассеивается, а мысли постоянно крутятся вокруг секса. Медленно опустившись на стул, она всерьез задумалась: до течки еще столько дней, а у нее собственные феромоны выходят из-под контроля. Данное обстоятельство могло значить только одно — ей нужен не секс, а требуется выплеснуть накопившееся отторжение от всего, что с ней произошло — придется прибегнуть к тяжёлой артиллерии. Решительно выпрямившись, она открыла браузер и зашла в свой электронный ящик. Найдя последнее письмо от адресата «Тубероза», нажала «ответить» и принялась писать: «Здравствуйте. В связи с непредвиденными обстоятельствами, у меня возникла необходимость посетить клуб. Не могли бы вы мне подготовить мой любимый наряд Госпожи? Заранее благодарю. Тиа Халлибел». Отправив письмо, Тиа довольно улыбнулась и принюхалась: в комнате вроде бы больше не пахло апельсинами, а ее настроение немного улучшилось: она установила причину, теперь только осталось устранить последствия. Скосив глаза на открытый пустой слайд, она прикинула, что на вдумчивую презентацию уйдет несколько часов, и решила, что кофе ей ну совсем не помешает. Да, надо выпить любимого напитка и хорошенечко так подготовиться, раз на завтрашнем собрании собралась своим выступлением убедить босса а том, что сделка с «Nippon Steel» должна быть поручена только ей, а не его любовнику Кацураги, как было много раз до этого. Подхватив со стола свою любимую желто-зеленую кружку, Тиа всунула ноги в лодочки, которые до этого валялись под столом — ну вот нравилось ей сидеть без обуви и по дому ходить босиком, разгладила сбившееся на бедрах платье и неспешно направилась на кухню к кофемашине. Выйдя из своего кабинета, она ненадолго остановилась на пороге общего зала, в котором стояло несколько длинных широких столов, сплошь уставленных компьютерами и телефонами, за которыми сидели трейдеры, и начала разглядывать пустое помещение, невольно улыбаясь: оно такое тихое и даже безжизненное в нерабочее время… Именно поэтому она любила оставаться до позднего вечера и приходить сюда в выходные — офис выглядел совершенно иначе, чем в рабочее время, когда на двух этажах кипела деятельность: звонили телефоны, клацали клавиатуры, звучали громкие голоса трейдеров и менеджеров, а иногда даже и сочный мат, принтеры бойко печатали отчеты, и пахло кофе, который литрами потреблял персонал. Тиа любила выбранную профессию и работа финансового аналитика и трейдера в известном хедж-фонде ей импонировала: нравилось уединяться в кабинете, ощущая, как за его пределами бушуют страсти; кропотливо собирать данные по определенным секторам рынка; анализировать внешние и внутренние экономические, политические и социальные факторы в Японии и сопоставлять их с подобными по всему миру; прогнозировать в какую следующую отрасль стоит вложить деньги акционеров; играть на бирже, пристально наблюдая, как меняется на экране стоимость валют и ценных бумаг; и улыбаться, когда все происходило по ее сценарию. Свою работу она считала искусством, а вот отец — член парламента, видный доминантный альфа и тиран, — считал блажью, и постоянно устраивал многочасовые «серьезные разговоры» о том, что его дочь занимается не пойми чем: позорит собственного отца какой-то работой в хедж-фонде вместо того, чтобы успешно выйти замуж за «правильного» альфу, рожать детей и помогать своему мужу во всем, обеспечив родителю политическое преимущество и улучшив благосостояние их семьи. Если бы не поддержка матери, которая в свое время выставила отцу ультиматум — или Тиа едет за границу обучаться той профессии, что ей нравится, или же она с отцом разведется, то она бы никогда не закончила с отличием Стокгольмскую школу экономики, получив степень магистра в сфере международного бизнеса, не узнала бы, что равноправие и уважение, независимо от статуса, типа и пола возможно, и никогда бы не осмелилась мечтать о собственном деле, в котором не будет зависеть ни от кого. Однако этот ультиматум дорого обошелся ее матери: когда Тиа заканчивала магистратуру и уже подумывала остаться в Швеции насовсем, отец ошарашил ее новостью, что у ее любимой мамы, в которой она души не чаяла, случился сердечный приступ и Тиа, не раздумывая, вернулась на Родину, отказавшись от блестящих перспектив за границей. «А ведь если бы не тот приступ, я бы точно осталась, — в миллионный раз подумала Тиа, наблюдая как ароматный кофе наливается в кружку. — И не было бы этого фонда, в котором мне надо что-то кому-то доказывать; отца, постоянно пытающегося мною помыкать будто я его собственность и ценный ресурс, коим надо пограмотнее распорядиться; не было бы Улькиорры Шиффера — принца на белом коне, готового к моим ногам бросить всего себя… Ничего бы этого не было… И я была бы свободна и счастлива». Скоро уже будет два года, как она вернулась в Японию и почти семьсот дней, как пожалела о своем решении. За семь лет, проведенных в стране, жители которой во всем и везде придерживаются принципа равенства и уважения, Тиа настолько отвыкла от дискриминации ее как доминантной омеги-женщины, что первые два месяца по возвращению в Японию, находилась в состоянии полной фрустрации. Как ни странно, но сориентироваться в теперь чуждой для нее среде, помог никто иной, как отец. В первые дни, он в свойственной доминантным альфам, манере приказывал и ждал подчинения, забывая, что Тиа не рецессивная омега, и вполне себе может поставить его на место или аргументировать свою точку зрения. Потом он понял, что приказы не работают и сменил тактику во имя высокой цели — «добиться, чтобы его дочь вела тот образ жизни, который полагается ее социальному статусу и положению в обществе». За семь лет, что Тиа провела в Швеции, он явно переосмыслил свое к ней отношение: постоянное ворчание, что судьба к нему несправедлива — вместо умного и красивого доминантного альфы-мальчика, у него родилась непонятная доминантная омега-девочка, — сменилось «серьезными разговорами» о ее предстоящем замужестве, на которое он, как истинный политик, делал очень высокие ставки. Он долго скандалил, когда она решила устроиться на работу не к нему в канцелярию, а в этот хедж-фонд, но потом более-менее смирился, осознав, что многие данные могут быть ему полезны. Не позволил Тие снимать квартиру, когда у них есть огромный особняк, и долго манипулировал её любовью к матери, пока она не сдалась и не осталась жить с родителями. Тиа, конечно, выставила свои условия, на которые отец, нехотя, согласился, но со временем он принялся выставлять и свои. Однажды, когда Тиа, после тяжёлого рабочего дня, оторвалась в каком-то баре, устроив танцы на стойке, её отец немедля прислал своего телохранителя, чтобы тот вернул ее домой, а потом долго читал нотации, что она себе такого, как дочь политика, позволить не может: хочет напиться — бар в особняке к ее услугам. На логичный вопрос: как он вообще узнал где она и чем занята, признался, что устроил за ней слежку, чтобы «держать руку на пульсе». Тиа устроила ему скандал и пригрозила устроить «веселую жизнь», если он не прекратит. Тогда альфа в категоричной форме запретил ей «шляться по барам» и посещать места, которые могли навредить его репутации. На вполне резонную отповедь дочери, что вообще-то у нее есть свои потребности в сексе, социальной жизни и прочем, пафосно разрешил общаться с лучшей подругой Неллиель Ту Одершванк — дочерью судостроительного магната, с которой Тиа вместе училась в Швеции, и с другой молодежью с высоким социальным статусом, а чуть позже, во время одного из приемов, познакомил ее с женатой парой иностранцев, загадочно заявив, что он решил её «небольшую» проблему, но по-своему. Женатая пара иностранцев оказалась просто замечательной: они взахлеб проговорили о Европе, достопримечательностях, культуре, традициях и только под конец приема Тиа узнала зачем отец свел ее с этим людьми — они были владельцами клуба «Тубероза» — закрытого секс-клуба для элиты, где такие, как она, могли провести время, утолить свой сексуальный голод и познакомиться «инкогнито» с себе подобными, не боясь огласки. Пара также была в курсе, что Тиа доминантная омега и единственная дочь видного политика, обладающего большим влиянием и безупречной репутацией, и что девушке явно не помешает приглашение в «Туберозу», а также всесторонняя поддержка с их стороны для сохранения доброго имени ее отца и дальше. Вот так Тиа и стала постоянным гостем в этом закрытом клубе, который ей очень понравился: здесь она могла выбрать партнёра по душе и не притворяться рецессивной омегой, как того требовал отец, — он до трясущихся поджилок боялся, что общественность узнает о его дочери, которая не такая, как все. Именно здесь она и познакомилась с одним замечательным бетой, с которым отыгрывала разные ролевые сценарии — и жесткие, и помягче — при этом не боясь забеременеть или получить метку, пока не появился Улькиорра Шиффер, который запал на нее с первого взгляда. Секс с ним ей понравился, и Тиа решила попробовать вновь завести некое подобие отношений с альфой, в чисто терапевтических целях, — хотела понять пережила ли она свою трагичную первую любовь или же нет. Они уже год встречались в клубе, когда альфа не был в командировках, и все приятнее и приятнее проводили время, занимаясь сексом и разговаривая на отвлеченные темы. Оба находили своего собеседника умным, начитанным и обладающим широким кругозором, что лишь способствовало общению. В первый вечер Тиа немного переживала, как Улькиорра воспримет ее желание занимать доминирующую роль в сексе, даже несмотря на то, что он рецессивный альфа, ведь бывший у нее был как раз из тех, кто любит, чтобы подчинялись ему, но Улькиорра вообще ничего не имел против — она могла самовыражаться как ей хочется. — Чёрт, опять я о нем думаю, — вслух выругалась Тиа, подхватила кружку, а также пачку крекеров с полочки, и отправилась обратно в свой кабинет: презентация сама себя не сделает. Помещение встретило её прохладой и хорошей новостью — в закладке почтового ящика горела красным циферка два. Тиа улыбнулась, сделала пару глоточков кофе и щёлкнула на первое входящее письмо: «Добрый день, Тиа. Ваш наряд уже доставлен в гостевую комнату. Мы будем рады принять вас в любое время удобное вам время. Тубероза». Тиа быстро прочла его и, удовлетворенная содержанием, кивнула головой. Вторым было письмо от хозяйки клуба, Розы, которая желала ей приятно провести время, — она не была удивлена тем, что эта женщина уже в курсе её скорого визита. Тиа напечатала в ответ слова благодарности и выразила желание встретиться и посидеть где-нибудь за чашечкой кофе: ей не только хотелось пообщаться с незаурядной хозяйкой клуба, но также преподнести подарок в знак признательности за то, что та помогает ей сохранять конфиденциальность, позволяя пользоваться специальным черным ходом, чтобы целеустремлённый альфа, о котором Тиа знала все, а он о ней ничего, не смог вычислить кто она. Бедный влюбленный Улькиорра, всеми правдами и неправдами, пытался раскрыть личность девушки, от которой был без ума, но его противником была сама владелица клуба Роза, — она уже год водила альфу за нос — он так до сих пор ещё ничего дельного про Тию и не выяснил. Тиа отмахнулась от настойчиво лезущих в голову мыслей об Улькиорре Шиффере и мечтательно улыбнулась. Она очень надеялась столкнуться сегодня в клубе с тем, кого прозвала Айкэном — тем самым двухметровым огромным бетой, который называл ее Королевой и обожал до потери сознания. Ей тоже нравилось «играть» с ним в разнообразные игры, наказывать его, приказывая облизывать себе пальчики ног или делать ей крышесносный куни, и даже легонько хлестать того плетками, хотя это она вообще не приветствовала, но ему отказать не могла. «Да, если сегодня мне удастся пересечься с Айкэном, то я точно отведу душу», — довольно облизнулась Тиа, попивая кофе и вспоминая, как они вдвоем развлекались. Кофе закончился непозволительно быстро, и она печально вздохнула: может ещё за одной кружкой прогуляться? Потом скосила глаза на часы и решительно подвинула к себе клавиатуру: за своими размышлениями и воспоминаниями она потратила целый час, а ведь ещё не только презентацией надо заниматься… Настроив на мониторе два окна, она принялась рисовать диаграммы и писать к ним пояснения, чтобы завтра, расслабленной и, наконец-то, выспавшейся, по всем пунктам размазать Томоюки Кацураги и доказать тому, что не только грамотное использование своего биологического преимущества — умения шикарно крутить задницей во время секса и заглатывать член босса по самые яйца, — может склонить чашу весов в определённую сторону.