Заметки на полях, изучать под портвейн

В углу стола у картонки, на которой кем-то нетрезвым было выведено «лудшие трусиля дешева», лежали одинокие красные стринги, отбившиеся от стыдливых товарок. Они уже утратили надежду обрести дом, как неожиданно ощутили грубую хватку рук: в кожаной перчатке с одной стороны и крупной, мозолистой с другой. — Есть такая тенденция: кто первый на распродажу пришел, того и стринги. — Ошибаешься, голубчик — я здесь закон и порядок. А если надумаешь мешать правосудию, я тебя на пятнашечку запру… хе-хе… Нежная, податливая ткань стонала в унисон синтезатору, нерешительно ластясь к обоим спорщикам и не понимая, кто из них лучше. — Ну ты даешь, Жилин. Забыл что ли, кто тут теперь главный, так сказать, лидер банды на государственном уровне? Есть одна хорошая американская поговорка: земля — крестьянам, заводы — рабочим, а стринги — президенту. — Я тебя президентом назначил, я тебя с должности и сниму. Карасиков к делу пришью, подстрекательство к убийству Нателлы Наумовны Стрельниковой, любимицы народа и основательницы каблучной диктатуры. Государственный переворот — это вам не хухры-мухры! — Я тебе сейчас устрою настоящую диктатуру, в ежовых рукавицах у меня окажешься, вдоль стеночки по участку ходить будешь. Стринги млели и извивались — впервые за их внимание готовы были драться не на жизнь, а на смерть. — Ну вы чего! Совсем, что ли? Мы же на одной стороне, госопасность обеспеч… делаем… а вы тут как кошка с собакой с дуба рухнули… Перепуганный Инженер разрушил своим появлением звенящую от напряжения тишину и предотвратил едва не начавшееся кровопролитие. — Рассуди нас, отец, по-честному… Кому стринги достаться должны? Мне или этому... — Да чего тут решать! Я тебе уже другие купил, теплые, с начесом, — Инженер протянул Лидеру шерстяные стринги с надписью «Гордость нации», а затем обернулся к Жилину и сунул ему в руки синие семейники с красной перекошенной жабьей мордой в области паха. — И тебе взял, чтоб по бешеному своему не скучал, когда тот в болота уплы… ходит… Я сначала подумал, что его на трусах теперь рисуют — совсем известным стал, очень известным… Должность у него теперь важная, да, не такая важная, конечно, чтобы на копейках на наших печатали, но на трусах можно, трусы — это другое дело совсем… Жилин с нежностью улыбнулся жабе, что была один в один пьяный Игорь, и спрятал семейники у самого сердца. — Не буду мешать вам, голубчики, закупаться… У меня леса еще не патрулированы, канавы не обысканы... Сами знаете, на праздники всякие опасные элементы активируются, глаз да глаз за ними нужен. — Ты вот Игорю передай, как отыщешь, — остановил его Инженер, пытаясь найти что-то в портфеле. — Да не надо, хороший мой трусы не носит совсем, он у меня пташка вольная… хе-хе… — Да я ж ничего, я ж знаю, что Игорь не того… — промямлил Инженер, выуживая странный непрозрачный пузырек. — Это чтоб не отморозил себе самое важное… Только у микстурки побочное действие есть, вовсе не плохое, нет, но немного неловкое… — У меня на такой случай всегда есть противодействие, — подмигнул Жилин, посмеиваясь. И так провел пальцами по усам, что все свидетели невольно засмущались. — Ты нас тут своими усами красивыми не дразни. Есть такая тенденция, что даже один полковник может так всех воспылать, что уже никакие пожарные не сдюжат. И как говорят американцы: не доводи до греха, если не готов грешить. — Грешить при исполнении никак нельзя, но… Жилин не договорил, лишь залихватски ущипнул себя за усы, томно улыбнулся и отправился искать Игоря, а разгоряченные его поведением Инженер с Лидером заперлись в машине и принялись тушить пожары самостоятельно. И только красные стринги остались лежать на прилавке, завидуя кружащимся в небе снежинкам и влюбленным.