В тот день

      Блондинка глубоко вздохнула, и воздух сразу же наполнил легкие таким родным упоительным запахом. Медленно возвращаясь в реальность, в голове начали мелькать образы вчерашней ночи. Вино, смех, голубые глаза, поцелуй, секс… Спальня, идут полураздетые, смеются, и снова те дурманящие поцелуи, а затем темнота. Сердце гулко забилось, что-то было не так. Страх медленно, с каждой секундой, противно растекался по коже, направляясь прямо к сердцу и заставляя его тревожно биться. В комнате стояла полнейшая тишина, постель рядом казалась холодной. Неужели Лаура ушла?       Она открыла глаза, приподнялась на локти и оглянулась вокруг. Спальня была большой и в светлых тонах — казалось, вся мебель была белой, лишь зеленые растения, расставленные у входа, картины с роскошной золотой обрамой и маленькие детали разбавляли интерьер комнаты. Сквозь полупрозрачные светлые шторы просачивались яркие желтые лучи осеннего солнца. Было просторно, уютно и… пусто. Мария была одна. Неудовлетворенно вздохнув, она вновь упала на подушку. Было не по себе. Хотелось увидеть ее. Заглянуть в глаза, убедиться, что все хорошо. И может быть даже поцеловать.       Нет.       Девушка чувствовала себя уязвимой. Вчерашняя ночь перечеркнула все события и стала отправной точкой чего-то нового. Кажется, это называется «выход из зоны комфорта»? Одна, после секса с женщиной, конечно, она ни разу еще не просыпалась, однако в целом находится рядом с ней, казалось более, чем комфортным. Это казалось естественным.       На прикроватных часах показывало 9.15 утра. Потянувшись и зевнув, девушка поднялась с кровати, отгоняя негативные мысли. Может быть Лауре срочно нужно было уехать в модельное агентство. В конце концов женщина работает над несколькими серьезными проектами одновременно, на большое количество свободного времени при таком раскладе можно было и не рассчитывать.       Блондинка прошла в гостиную, натягивая ее однотонную повседневную футболку до колен, в попытке прикрыться. Глубоко таящаяся внутри надежда обнаружить женщину тут же окончательно развеялась, стоило ей пройтись и осмотреться по небольшой квартире. Вчера было не до этого, все ее внимание занимала определенная личность.       Это была просторная однокомнатная квартира, где гостиную и кухонную зону разделяла лишь барная стойка, сделанная из белого мрамора — точно также как и весь кухонный гарнитур. В основной части гостиной расположился тот самый атласный диван, несколько кресел стояли по бокам, а в центре невысокий столик из белого дерева. Панорамные окна, завешенные (опять же) белой, тонкой тюлью, впускали много дневного света, поэтому атмосфера была в разы уютнее. Вся мебель была дорогой, изысканной, однако невзирая на это обстановка была приятной, просторной и комфортной. Казалось, не было ничего лишним — все в стиле минимализма. Однако трудно было сказать, что здесь кто-то живет на постоянной основе — никаких семейных фото, личных вещей, лишь простор и чрезмерная чистота.       Много вопросов витало в белокурой голове касательно всей ситуации и, в том числе, этой квартиры. Почему женщина привела ее именно сюда? Она знала, чем может закончиться этот вечер? Это точно место не для семьи… Все внимание девушки тут же отвлекла одиноко лежащая на кухонной стойке записка, на которой аккуратным каллиграфическим подчерком было выведенно: «Доброе утро. Извини, что оставила тебя одну — срочно вызвали в агентство. Запасные ключи на тумбочке, у двери».

***

      К двум часам дня Мария Владимировна была уже на съемках. Руки слегка вспотели, а живот то и дело неприятно сводило от легкого волнения — они еще так и не пересеклись.       Девушка понятия не имела как себя вести, ровным счетом также и не имела понятия, что будет дальше. Вчера обе выпили и наделали много… непристойных вещей. Скорее всего дело даже не в алкоголе, неистовая страсть и желание отрезвляли как никогда. Единственное — на утро алкоголь окончательно выветрился, а вот чувства остались. Что с этим делать? Как быть? И смогут ли они понести ответственность за последствия их вчерашней ночи? От подобных мыслей сердце только ускоряло темп. Оставалось лишь ждать директрису, им однозначно нужно было это все обсудить.       Весь съемочный день она находилась в подвешенном состоянии. В прострации. Время от времени кусая губы. Удивительно, но даже приход Лауры Альбертовны спустя полчаса никак не улучшил ситуацию: брюнетка вела себя также отрешенно, чрезмерно вежливо и отстраненно. Никакого намека на чего-то личностного между ними. На секунду в голове Марии даже промелькнула мысль, что вчерашняя ночь ей просто напросто приснилась… Все происходило по тому же сценарию, что и в предыдущие дни. Тем не менее связка ключей, лежащая в ее маленьком черном клатче, который девушка держала при себе, говорила об обратном. Остаться наедине во время съемок возможности не было, а попытки уловить ответный взгляд все время кончались без успеха. Что уж там, под конец вечера желание это делать и вовсе пропало.       Поглощённая своими мыслями, блондинка слегка вздрогнула, когда кто-то аккуратно схватил ее за локоть и потянул за собой. Уже давно стемнело, большинство команды разъехалось, а Мария планировала напоследок повидаться с девочками, однако не успела даже до туда дойти. Силуэт женщины с короткой стрижкой и ровной осанкой вел ее в противоположную сторону, крепко держа за руку. Ладонь приятно покалывала от ощущения чужого тепла, шлейф дорогого парфюма наполнил воздух вокруг них.       Спустя несколько мгновений тепло пропало: Лаура Альбертовна отпустила руку и открыла дверь учительской, становясь в проеме и приглашая девушку войти первой. Помедлив, Мария вошла внутрь, но сокращать дистанцию не собиралась. Столько противоречащих эмоции в ту секунду раздирали душу — злость, обида (как брюнетка посмела оставить ее одну после всего этого и игнорировать, не сказав и слова?), смешались с трепетом и эйфорией. Оставаясь в неприличной близости напротив брюнетки, она заглянула той в глаза. Сердцебиение в ту же секунду ускорилось, дышать стало тяжелее. Не обрывая зрительный контакт, Лаура медленно прикрыла дверь до конца и нервно облизнула губы. Каждое ее действие, и в целом сама обстановка, лишь обостряло новое чувство для Марии — желание прижать такую недоступную женщину (только ли сегодня?) к двери и жадно впиться в манящие губы. Эмоции не на шутку переполняли, хотелось непременно их выплеснуть. Однако слабые искорки вины и грусти, мелькнувшие лишь на мгновение в глазах цвета океана не давали этого сделать. За что именно ты чувствуешь себя виноватой?       Брюнетка опустила взгляд вниз, оборвав связь, и, приняв нейтральное выражение лица, двинулась в глубь кабинета.       — Нам нужно поговорить.       Наблюдая, как женщина остановилась посередине кабинета, мешкаясь куда присесть: за стол или диван, Мария подавила в себе желание съязвить что-то грубое и обидное. Они пришли сюда работу обсуждать или их отношения? После нескольких секунд раздумья, женщина все-таки присела за свое рабочее место. Сглотнув ком в горле, блондинка подошла к столу и присела напротив. Злость и эмоции тут же куда-то улетучились, освобождая место непривычной душевной пустоте и обиде. Неужели после тех поцелуев она даже не соскучилась? Оставалось лишь наблюдать.       — Я… — глубоко вздыхая начала директриса, и сняв очки, устало потерла переносицу, — то, что произошло ночью — было ошибкой.       Внутри девушки все оборвалось. Моргнув в недоумении, она уже собралась что-то ответить, но все слова будто вылетели из головы.       — Мы обе были пьяны, нам стоит все это забыть и двигаться дальше… — продолжила женщина, разглядывая все, что угодно, но так и не осмелившись встретиться с непонимающими янтарными глазами.       — Лаура, — резко оборвала блондинка, — дело ведь не в алкоголе, не так ли? Ты прекрасно отдавала себе отчет в происходящем.       Гулкие удары сердца отдавались в ушах, от волнения ноги стали ватными, но она неуверенно, даже с надеждой продолжила:       — Ты хотела этого. Мы хотели этого.       Безумно хотелось встать и встряхнуть эту женщину. Почему она хочет сделать вид, что этого ничего не было? Мария чувствовала ее тогда. Она видела как блестели глаза, как сбивалось дыхание, от прикосновений кожа покрывалась мурашками. Вокруг воздух становился другим, а любое даже мимолетное касание вызывало покалывание во всем теле. Это были настолько необъяснимо глубокие чувства, что девушка просто не смогла бы их разделять одна. Она знала: их поглотило обоих.       — Мне жаль, но ты ошиблась в своих выводах, — голос словно сталь, а по сердцу ножом.       Желание и надежда доказать правду с каждой секундой сходили на нет. Зачем? Должно быть, такой безысходности девушка не испытывала никогда.       Она не ожидала всего этого. Как бы не было, в течение дня продолжала таиться надежда, что вся ситуация развернется в положительном ключе, ведь обрывать связь — это последнее, чего ей хотелось. Однако сейчас сердце беспрерывно и противно изнывало, в то время, как горло будто сжали железными цепями — было тяжело глотать и дышать. То ли от боли, то ли от обиды.       Она не ожидала, что будет так холодно и жестко. И больно. Всматриваясь в ставшее за последнее время до боли дорогое лицо, Мария никак не могла найти намека на какие-либо эмоции. Еще вчера эти голубые глаза так забвенно ее разглядывали, а сейчас от них веет безжалостным холодом, от которого хочется только сжаться.       — Ты привела меня в ту квартиру, ты знала чем закончится ночь, — успешно пытаясь скрыть дрожащий голос, Мария пересеклась со взглядом голубых глаз. Все, что она сказала были лишь ее догадками, однако хватило несколько секунд, чтобы тут же понять — девушка попала в точку.       — Предлагаю закончить разговор, пока ты не придумала чего-нибудь еще, — несколько секунд и голос брюнетки стал уже не настолько уверенный.       Женщина приподнялась со стула, ее лицо оставалось холодным, жестким. Но взгляд, однажды давший слабину, она предпочла скрыть:       — Пойми: так будет лучше.       Мария понимала лишь одно — продолжать бороться и доказывать правду она не будет. Не хотелось никого принуждать, если Лаура хотела чего-то большего, то они не сидели бы здесь вот так: одна — злая, другая — опусташенная. Чего бы женщина ей не говорила, все ее чувства она видела еще вчера, и этого было достаточно, чтобы не сомневаться сегодня.       Свой внутренний голос, который хотел безостановочно протестовать и доказывать правду, заглушить было тяжело, но с этим она справилась. Поднявшись с места, блондинка слегка задрала голову и, собрав всю свою силу воли, благополучно надела маску безразличия. Да, ей было больно, как никогда, но проигрывать и показывать свою слабость она больше не собиралась.       — Я искренне надеюсь, что вы правы, Лаура Альбертовна.       То ли от непривычного холодного голоса белокурой девушки, то ли от её же, казалось, безразличного выражения лица, в тех самых глазах цвета океана просочились искры боли и уязвимости.       Почувствовав себя более уверенной, девушка гордо подошла к шкафу, достала свое осеннее пальто и, схватив черный клатч, направилась к выходу.       — До свидания.       Сколько усилий Мария приложила, чтобы скрыть свою обиду, негодование и слезы в тот момент трудно описать, но взглянув на прощание в озадаченное лицо директрисы можно было смело сказать, что справилась она с этим на отлично.       Лишь перешагнув порог родной квартиры, девушка дала волю своим чувствам и, скатившись вниз, разрыдалась прямо у входа. Все те эмоции, которые она сдерживала целый день, словно яд выливались сквозь слезы, под конец оставляя в душе не более чем бескрайнюю опустошенность. Сил, казалось, не было даже подняться на ноги.       Тем не менее, завтра она возьмет себя в руки и соберется эмоционально и физически. Завтра она будет улыбаться. И ей тоже. Ну, а сейчас блондинка доберется до кровати и ляжет спать, полностью отдаваясь в объятия Морфея, чтобы хотя бы на время забыться.       Та самая связка ключей так и осталась лежать в черном клатче, брошенном у порога.       В тот день мир Марии Владимировны рухнул.