Хранители. Берегись себя

      — Значит, Зинченко, — подытожил Попов, когда Шеминов с Шастуном закончили свой рассказ.       Несмотря на позднее время компания собралась в доме солитёра почти в полном составе. Матвиенко и Кузнецова заехали к Арсу после работы. Воля воспользовался приглашением перед стендапом в Клубе Комедии. Не хватало разве что Димки Позова, но того решили лишний раз не дёргать, так как он находился ближе всех к линии огня, работая в клинике Громова.       Некрасова заняла привычное место — она сидела на подоконнике, подтянув к подбородку колени. Вряд ли можно было назвать эту новость «тайной, ставшей явью», скорее — «очевидное подтвердилось». Ведь Громов в тот день позвонил ей, назвав свою следующую жертву по имени. И тем не менее вот она, Яна, раздавленная горькой правдой… или чувством вины?       Всё казалось нелепым и смешным: они обсуждают чью-то смерть — убийство, хотя ещё год назад всё было совсем по-другому. Ещё слова Юли не давали покоя девушке. Метахранитель сам решает, когда ему умереть. Она что, теперь бессмертная? Знал ли об этом Громов? И как её старшая сестра узнала об этом?       — В распечатке телефонных звонков Щербакова был номер Зинченко. Разумеется, это не удивило следствие, так как они работали на одного человека и вполне себе могли созваниваться.       Яна удивлённо посмотрела на Попова, точнее, на кусочек Арсения, который был доступен её взгляду. Ощутив на себе посторонний взгляд, солитёр выглянул на неё из-за кресла.       — Следствие, допросы, суд, — поёжившись, перечислила Некрасова. — Где я всё это время была?       — В затяжной депрессии с лёгкой примесью вины, — подсказал Воля, хихикнув. Он стоял около камина, и при сильном желании Янка вполне могла его опалить. — Все мы там были.       — Кто мы? — огрызнулась Некрасова.       — Мы, виноватые в чужой смерти, — пояснил бывший поисковик и спрятал руки в карманы брюк.       — Может, следак ещё решил, что Зинченко и Щербаков были закадычными подружками? — неожиданно вмешался Матвиенко. Его рука лежала на спинке дивана, а корпус был повёрнут к Кузнецовой, которая, подобно прилежной школьнице, сложила руки на коленях. — Почему никого не смущает череда убийств, ниточка которых тянется к Громову?       — Серёнь, — мягко обратился к мужчине всё тот же Паша, хоть и смотрел теперь в огонь, — беда в том, что другой конец ниточки в руках держит наш Сенька.       — Мы играем в морской бой, — все отчего-то вздрогнули, услышав задумчивый голос Стаса Шеминова. — Е2 — убита Ксения Князева, девушка Арсения Попова. Е4 — убит Алексей Щербаков, охранник Игоря Громова. Ирония только в том, что оба корабля были с нашего листика.       Ирка ошарашенно посмотрела на купидона, сидевшего рядом, затем медленно перевела взгляд на Яну. Им обеим явно не понравился настрой купидона, хоть и выводы он озвучивал верные.       — Давайте не будем отрицать очевидного. Всё это сделано в назидание Янине. Громов позволил ей уйти безвозмездно, — передразнил Сову из советского мультфильма Воля. — Убив Князеву, его охранник дал ему отличную идею. Нападение на Олега, убийство Щербакова. Очевидно, что он ждёт, когда Яна к нему вернётся. Сама.       Про неудавшуюся попытку побега бывший поисковик говорить не стал.       Некрасова сразу ощутила на себе беспокойный взгляд Антона. Шастун упирался плечом в дверной косяк, сложив руки на груди. Понятно, что тёмный хранитель планировал подготовить её к обстоятельствам смерти Лёхи, намереваясь рассказать ей об этом до собрания. Но у Попова были другие планы. Он отвёз старшую Громову домой и выслал сообщение о собрании в чат.       — Раз уж мы заговорили об очевидных вещах, — голос Арсения стал на тон тише. Он явно не одобрял давления на Яну. — Мы должны знать врага в лицо. Кто такой Сергей Зинченко и откуда он взялся?       — И как ему удаётся оставаться светлым, став соучастником чужого убийства, — не без брезгливости заметила Кузнецова.       Некрасова с печальной ухмылкой посмотрела на подругу. Интересно, Ира когда-нибудь скучала по светлой ауре? Кем она была дольше — светлой или темной?       — Рановато я выскользнул из подчинения Громова, да? — хмыкнул Пашка.       — Арс, а что ты решил по поводу увольнения Лены?       На этот раз солитёр перегнулся к подлокотнику кресла и изумлённо посмотрел на Некрасову.       — Завтра выйдет на смену и обсудим всё. В любом случае у меня нет возможности отпустить её без отработки. А что, хочешь занять её место? — хмыкнул Арсений.       Антон метнул ещё один быстрый взгляд из-под ресниц на Яну, но та сделала вид, что не заметила его.       — Нет, — покачала головой девушка. Шастун выдохнул. — Я предлагаю узнать про Зинченко у Мироненко, — с акцентом на «-ко» произнесла девушка. — Ну, точнее, у её парня, у Журавля.       Все смотрели на Некрасову, как на сумасшедшую, словно метахранитель только что на полном серьёзе заявила, что земля квадратная.       — Журавлёв не одобряет планов Громова. Он отвёз нас с Антоном из особняка, когда Шаст отдал свою эссенцию, — напомнила девушка. — Он знал, что сделал Антон, и Дима как будто сочувствовал. Когда я жила у Громова, он вёл себя со мной нормально. Сурков ходил за мной по пятам. Дима помог мне удрать из дома…       — Мы тебя поняли, — перебил Яну Матвиенко. — Предлагаешь довериться этому козлу?       — У Громова есть рычаг давления на Журавлёва, но мы должны попробовать, — Некрасова по-прежнему обращалась к Арсу. — Я просто поговорю с ней. Что мы теряем?       — Она завтра в смене с Кошкиной, — произнесла Ирина. — Сможешь вытерпеть ещё одну Яну рядом? — хихикнула Кузнецову, поддерживая тем самым идею подруги.       — Ну, я же знаю, что с этой Яной у вас чисто деловые отношения, — улыбнулась девушка.       — Есть и хорошие новости, — неожиданно объявил Серёжа, когда стало очевидно, что затее Некрасовой дали зелёный свет. Все посмотрели на мужчину. — По результатам недавнего опроса у Поповского есть все шансы обставить Громова.       — А опрашивали, я так понимаю, тараканов в твоей голове? — недоверчиво осведомился Паша.       — Нет, — огрызнулся Сергей. — Я подписан на местные паблики и телеграм-каналы. Да, большинство уважают Игоря Громова, но они же считают, что опасно давать ему полную монополию на управление городом.       — Так, ты теперь мой главный фанат? — устало усмехнулся Арсений, посмотрев на друга.       — Да я готов поставить на твою победу самое ценное, что у меня есть — воодушевился Матвиенко и подскочил с места. — Ир, прости, — бросил он виноватый взгляд на свою девушку, которая оскорбленно вспыхнула. Она справедливо решила, что её поставили на кон, но Серёжа продолжил: — Я ставлю на кон свой хвост, что Арс победит.       — Мне никогда не нравилась эта стрижка, — покачал головой Попов, когда его гостиную заполнил дружный хохот.       Антон и Яна обменялись взглядами, поняв друг друга без слов.

***

      — Ты, правда, считаешь, что Лена может сообщить что-то стоящее?       Ирина и Яна стояли на крыльце дома Попова. Некрасова задумчиво наблюдала, как яркий свет фонаря во дворе дома Арсения падал на Матвиенко и Шастуна. Антон пожал руку Воли, и Пашка забрался на заднее сидение подъехавшего такси. Мужчины проводили отъезжавший автомобиль взглядом, и парень закурил. Серёжа что-то сказал ему, и тёмный хранитель обернулся на Яну.       — Я не знаю, — пожала плечами Некрасова. — Но мне очень хочется восстановить твою веру в хороших людей, — призналась девушка и посмотрела на Ирку.       Та грустно улыбнулась:       — Ян, до выборов остаётся пять дней. Отец моего будущего ребёнка только что поставил на победу лучшего друга свою стрижку. Тебе не кажется, что я и в единорогов сейчас поверю, если это нам всем поможет?       — Я искренне считала, что ты уже им поклоняешься вообще-то, — возмутилась Некрасова. — Проведи ревизию в своём гардеробе.       — Попов устроил вам встречу, да? Ты говорила с ней?       — Да, — Яна отвела взгляд в сторону и вновь остановила взгляд на Шастуне и Матвиенко. Оба парня сидели на бампере Серёгиного автомобиля. — Обменялись взаимными претензиями, несбывшимися мечтами. Устроили соревнование, чьё детство было лучше. Ир, Громов виновен в смерти моей мамы.       — Боже, — ошарашенная Ирина прикрыла рот рукой.       Некрасова подняла воротник куртки, спрятала в него нос и поддела носком кроссовка снег, лежавший на ступеньках.       — Дорога к его гребаному олимпу славы вымощена чужими трупами, а мы связаны по рукам и ногам. Это отвратительно, — лицо Яны исказилось от боли. Она выпрямила плечи и, убрав руки в карманы, оттянула куртку. — Я обладаю такой силой, но чувствую себя при этом беспомощной. Ир, я его реально убить готова, — шепотом призналась девушка и посмотрела на подругу.       Кузнецова молчала. Яна посмотрела в тёмные глаза подруги, затем сместила на её малиновую ауру с манящим ароматом сирени. Ирина стояла посреди ноябрьской прохлады, не подозревая, что пахло от неё весной. Этот аромат шёл солнечной Ирке, а лаванда, которая шла в комплекте со светлой аурой, наверняка была бы скучной.       — И чем ты будешь лучше него?       Ира поёжилась, заметив, что внимание подруги приковано к её ауре. Некрасова отметила лёгкую тревожность Кузнецовой и, печально улыбнувшись, ответила:       — И что ты предлагаешь? Простить ему всё и позволить убивать дальше? — серые глаза Яны сузились. — Ты когда-нибудь слышала про проблему вагонетки?       — Нет, — изумлённая Ирка покачала головой.       — Неуправляемая вагонетка несётся по рельсам. К путям привязаны пять заложников. Они могут избежать смерти, если переключить рычаг. Тогда вагонетка перейдёт на другой путь и убьёт только одного человека, лежащего на других путях. И вот перед человеком два варианта: бездействие, в результате которого погибнуть пять человек, и возможность потянуть рычаг. Пять человек спасены, гибнет всего один.       — Значит, на одних путях — мы, на других — твой отец? — догадалась Ирина, обняв себя за плечи.       — Да, — нахмурившись, кивнула Яна. Она сложила руки на груди, и её взгляд остановился на Антоне. — Я не готова больше терять никого из вас. Пашка прав — Громов каждым нападением бросает вызов мне. А я вас тяну за собой. Только, знаешь, Ир, в чём ирония? — Некрасова посмотрела на подругу, та с тяжелым вздохом положила руку на свой живот. — Я эта неуправляемая вагонетка.       — Юля… чьим ангелом она была?       Некрасова сдвинула брови и в полном недоумении уставилась на подругу, прервавшую её тираду самобичевания.       — Юля неправильный метахранитель, но ведь эссенция — основа жизни метахранителя.       Яна спустилась по ступенькам и прикусила губу изнутри, размышляя.       — Она рассказала, как стала хранителем?       — Угу, — кивнула Некрасова. — Как и отец. После аварии, в которой погибла мама. Юля сразу увидела синее свечение вокруг Громова. Почему так быстро? — задумалась девушка и подняла голову на Ирку. — Я же не сразу начала видеть ауры.       Янка вспомнила это волнительное ощущение, когда она выглянула в окно своей квартиры и увидела разноцветные лучи, тянувшиеся к небу.       — Могла быстрее взять себя в руки, — предположила Кузнецова.       — Мы говорим о ребёнке, который потерял свою мать, — напомнила Некрасова.       Ирина пожала плечами, не зная, что ответить.       — Юля была ангелом. Чтобы сохранить эссенцию, она должна была сотворить субституцию. Она спасла кого-то, — с нескрываемым изумлением подытожила Янка. — Дважды.       — Ага, — согласилась Ира. — Это так же невозможно, как и то, что когда-нибудь я подружусь с Дариной Шеминовой и буду постить с ней совместные фотографии.       — Ну… — то ли от шока, то ли от неожиданной аналогии Яна рассмеялась. Она запрокинула голову назад, ловя лицом летевшие с неба снежинки. — В какой-нибудь из параллельных вселенных вы обязательно лучшие подруги.       — Только если там не существует тебя, — возмущённо фыркнула Кузнецова. — Знаешь, если в мире и существуют параллельные вселенные, то я уверена, что где-то в другой вселенной мы счастливы. Не то, чтобы я несчастна в этой, но…       — В той вселенной мы не хранители, — подсказала Некрасова и, поджав губы, улыбнулась.       Ирина согласно кивнула.

***

      — Ты когда-нибудь думала о семье?       — О своей? — хмыкнула Некрасова. — Последнее время слишком часто.       Яна лежала поперёк кровати на груди Шастуна. Её замыленный взгляд бесцельно плавал по тёмной комнате. Она водила пальчиком по одеялу, вырисовывая известные только ей узоры на ткани.       — Не, я про другое, — усмехнулся Антон. — Муж, дети, ипотека, машина в кредит, — несмотря на попытку пошутить, голос парня предательски дрогнул, подсказывая, что этот разговор не из разряда пошутить или заполнить паузу.       — Ну, — Яна перевернулась и уставилась на потолок, — как человек, выросший в детдоме, я мечтала, что вот моя семья уж точно будет идеальной. У меня будет прекрасный муж и чудесный ребёнок, которого я окружу заботой и любовью…       — Значит, Паша казался тебе прекрасным мужем?       Голос Шастуна был его собственным врагом, сдавая его на каждом шагу. В нём сквозила ревность.       — Ну, — девушка задумалась, — мы же всё-таки когда-то друг друга любили. Это казалось логичным завершением нашей истории. Семья, ребенок, — дёрнула она плечом. Яна нащупала в темноте руку Антона и переплела их пальцы. — А потом что-то изменилось… И он захотел поиграть в семью с другой.       Шастун провёл пальцами по волосам Некрасовой, приятно щекотавшим его грудь.       — Ты хотела, чтобы он вернулся к тебе?       Каждый вопрос как шаг по земле, покрытой углями. И парню хочется морщиться от боли, которую еще не причинили.       — Да, — честно ответила девушка, ощутив, как рука Антона на мгновение замерла. — Когда я увидела их свадебные фотографии, было гадкое ощущение, что моя мечта сбылась у другой. Каждый день я мечтала, что он осознает ошибку и вернётся ко мне. Вернулся, конечно, но ощущение неправильности не покидало меня.       — Когда ты переехала к нему и помогала ему с ребёнком, это было правильно?       — Как сегодня Воля сказал? Затяжная депрессия с лёгкой примесью вины? — с горькой усмешкой процитировала Некрасова. — Я грехи замаливала. Антон, я не к нему сбежала. Я от вас сбежала. А что насчет тебя и Нины?       Яна села в кровати и посмотрела на Антона. Тот рассмеялся:       — Всё слишком ванильно и сопливо. Такое, знаешь, идеальное будущее за завесой тумана. С фальшивыми улыбками и ежеминутными признаниями в любви. А с тобой хочется искреннего и настоящего.       Шастун поднялся и сел напротив Некрасовой. Его рука накрыла бедро девушки. Он уткнулся лбом в лоб девушки, чмокнул её в нос, затем в макушку и неуклюжей медвежьей хваткой притянул к себе.       Яна замерла.       — Я просто подумал… — тушевался Антон. Он зарылся носом в волосы девушки, поцеловал её в ухо и, прижав ещё крепче, уткнулся подбородком в её макушку. — Сначала Ирка с Серёгой. А сегодня этот пацан в детском доме. Янчик, ты видела с каким восхищением он на меня посмотрел? — восторженно проговорил парень. — Я ему просто шарик надул, а он…       — А он выглядел так, как будто ты ему целый мир подарил, — пропищала Некрасова из мужской хватки.       Антон засмеялся и отстранился. Яна настороженно глядела на него.       — У нас же тоже может быть так, — с улыбкой продолжал Шастун.       На мгновение Некрасова оторопела. Она была слишком сосредоточена на настоящем, чтобы думать о будущем. Лицо Антона продолжало сиять от призрачной надежды, когда девушка произнесла:       — Я должна тебе кое-что рассказать.       Даже в темноте Некрасова увидела, как улыбка Антона погасла. Она подалась к парню и взяла его за руку.       — В тот день, когда убили Лёшку, я была у Олега.       Шастун осторожно освободил руку из пальцев Яны. Некрасова с горькой усмешкой проследила за этим движением — в целом, справедливо.       — Между нами ничего не было, Антон, — поспешила его заверить девушка. — Я… я предложила ему закончить наше общение.       — Почему же? — хмыкнул с издевкой парень.       — Что-то было. Что-то витало в воздухе. Я ощутила… не знаю, влечение, симпатию, — жестикулировала Яна. — Сказала ему, что люблю тебя. И предложила не общаться. Понятия не имею, спровоцировал это дар или что-то было до этого… Арс сказал…       — Арс? — взорвался Антон. — Янчик, ты шутишь? — он вскочил с кровати. — Ебучий Попов об этом знает, а я нет?       — Антон, я знала, какой будет твоя реакция.       — Надеюсь, что я оправдал все твои ожидания, — с ядом в голосе кинул Шастун и вышел из спальни.       У каждого секрета своя цена. Некрасовой показалось, что Антона задело далеко не внезапное влечение между ней и Олегом. Его задело, что она рассказала обо всём сначала Попову, а потом только ему. Снова.       На кухне открылось окно. Затем чиркнула спичка. Яна тяжело вздохнула, накинула на плечи халат и направилась за парнем.       Шастун стоял лицом к окну. Его спина была напряжена. Некрасова встала рядом, прижавшись спиной к подоконнику.       — Не стой здесь. Окно открыто, простудишься. Не май месяц, — попросил он, не взглянув на девушку.       А вот Яна смотрела на него пристально. Антон держал в одной руке сигарету, другой сжимал своё плечо. В бледном лунном свете зелёные глаза казались тёмными.       — Если бы я хотела уйти, я бы давно ушла. Но, кажется, мы собирались бороться за нашу любовь.       Шастун затянулся и, небрежно поджав губы, кивнул:       — А ещё мы обещали друг другу не врать.       — Любое моё оправдание сейчас будет выглядеть жалким. И я не хочу оправдываться. Всё произошло слишком стремительно. Ссора с Олегом, гибель Лёшки. Антон, — Яна выхватила сигарету из рук тёмного хранителя и потушила её в пепельнице, — сколько раз я ещё должна сказать тебе, что мне, кроме тебя, больше никого не надо? Ну, говори, сколько? — она схватила его за руки, заставляя посмотреть на себя. — Я скажу в два, в три раза больше, слышишь?       Некрасова встала на носочки и обхватила лицо Антона ладонями. Шастун пошатнулся и упёрся ладонями в подоконник по обе стороны от талии Яны. Он наклонился и поцеловал девушку. Дерзко, страстно.       — Один раз, — прохрипел парень и отстранился. Некрасова непонимающе и испуганно уставилась на него. — Достаточно будет один раз сказать мне, что я тебе не нужен, и я уйду. Хорошо?       Яна хотела поспорить, но лишь послушно кивнула. Антон провел пальцем по её подбородку и поцеловал.

***

      — Итак, что насчёт стихий? Ладишь с ними?       Яна сосредоточенно следила за Юлей. Та перемещалась из угла в угол маленького зала для йоги в здании «Сразу». Попов предложил сёстрам обмен опытом, правда, Некрасова понимала, что это больше подразумевало её очередное обучение.       — Стихии, — повторила девушка, когда поняла, что её молчание привлекло внимание старшей сестры. — А что с ними?       — Бога ради, Ян, — простонала Громова. Яне казалось, что та нарочно с самого утра постоянно называет её по имени, пробуя его на вкус, — ты же слышала, что эмоции хранителей связаны со стихиями? Яркие негативные эмоции хранителей могут спровоцировать вспышку той или иной стихии, — с менторской ноткой в голосе пояснила Юлия.       — Ты про стихийный бесконтроль? — уточнила Некрасова.       Ей начинало казаться, что она в книге Николая Носова, потому что Юля Громова была вся из себя такая Знайка, а Яне отводилась незавидная роль Незнайки. И выскочку-сестру очень хотелось поставить на место.       — Нет такого понятия, — брезгливо фыркнула Юля.       — Но мы же про него говорим? — Яна сложила руки на груди.       — Да, — нехотя согласилась её сестра. — Чаще на яркие эмоции хранителей откликаются стихии воды и огня.       Некрасова вспомнила, что впервые про эту связь она узнала, сидя в кафе с Шастуном. Она тогда жутко злилась на Антона, узнав, что они с Поповым долгое время следили за Громовым и скрывали это от всех. Яна тогда вскипятила кофе в их кружках и взорвалась ещё больше, осознав, что и про эту особенность хранителей они умолчали.       Спустя неделю на новую вспышку гнева снова отозвалась вода. Некрасова поняла, что появившийся в её жизни отец её тоже обманывал, а попавший под горячую руку Шастун только усугубил ситуацию. Кухонный кран взорвался, и лишь вовремя мигрировавшие Попов и Шеминов спасли Яну от ожогов.       Огонь впервые откликнулся во время разговора с Поповым. И вот совпадение: она как раз сообщала ему о наличии у нее старшей сестры.       Старшая сестра, к слову, вновь уставилась на неё.       — В отличие от хранителей, метахранитель может взять стихии под контроль, — торжественно проговорила Юля, удостоверившись, что Яна слушала ее. — На наш зов отзываются не только водная и огненная стихии, но и воздух с землей.       Некрасова недоверчиво вскинула бровь. Громова закатила глаза:       — Вы хоть занимались дневником Баштового, который вам передала Оксана?       Яна опешила. То ли от новости, что Юля знала про дневник, то ли от её недовольства.       — Ты действительно полагала, что Фролова сама придумала, чем тебя подкупить? — фыркнула Юля.       — Ты знала, что ей нравился Антон? — Громова опять закатила глаза. Казалось, что и не она вовсе пыталась вчера подружиться с Шастуном. — После понимания, что дар необязательно отнимается касанием, мы забросили дневник, — пожав плечами, призналась Янка. — Наверное, где-то у Позова лежит.       Юлия без энтузиазма кивнула, взяла один из ковриков и расстелила его перед Некрасовой. Затем девушка опустилась на него, сняла заколку с волос, позволив им рассыпаться шоколадной гладью по плечам, и поджала под себя ноги. Громова закрыла глаза.       Яна посмотрела по сторонам, ощущая дискомфорт. Ей жутко хотелось уйти домой. Антона, конечно, дома не было, но в родных стенах определенно удобнее, чем со старшей сестрой, решившей взяться за её воспитание.       Некрасова почувствовала, как по её коже пробежался лёгкий ветерок. Она озиралась по сторонам в попытках отыскать источник ветра. Сообразив, что происходило, она посмотрела на Юлю. Волосы старшей сестры развевал невидимый ветер.       — Воздушная стихия — венец купидона, — тихо проговорила Громова.       — И воздухом ты сейчас управляешь с помощью позаимствованного дара купидона, — кивнула Яна.       Юля открыла глаза и уставилась на младшую сестру. Та, в свою очередь, смотрела на разливавшуюся вокруг Юлии серебристую ауру. Яна завороженно наблюдала, как серебро одной ауры сливалось с тонким, почти прозрачным жемчужным силуэтом купидона.       — На заметку, — Некрасова попыталась копировать интонации сестры, — когда метахранитель пользуется позаимствованным даром, аура палит, чей дар ты применяешь.       — Позаимствованный дар, — пренебрежительно передразнила Юля. — Ты тепличный метахранитель. Я же была дикой. Отец тебе на блюдце принёс ищейку и купидона. Я искала их сама. Я хотела выжить, а ты нос воротишь, боишься вред причинить.       — Выжить? — повторила Яна.       — Выжить, — подтвердила Юля. — Ты же ощущаешь, как организм требует последнюю стихию? Из-за моей неправильности я была ограничена в сроках. Я охотилась на них. Я не выбирала, как ты. Не искала, кому помочь, кого наказать. Я забирала то, что мне нужно. Если ты хочешь знать, это сродни убийству — отбирать у хранителей то, что кому-то из них было дано с рождения.       — Ты была ангелом-хранителем, — перебила сестру Некрасова. — Основа жизни метахранителя — эссенция. В тебе она могла быть только в одном случае.       — Да, — дернула плечами Юля и поднялась с коврика.       — Чьим?       Громова зыркнула на сестру ледяным, пробравшим до костей взглядом:       — Угадай.       — Не моим же.       — Нет, конечно, — расхохоталась Юля, запрокинув голову. — Тебе была уготована своя служба спасения из ювелирного салона.       — А субституция? Кто этот счастливчик?       — Ты задаешь слишком много вопросов.       — По-моему в процессе обучения — это нормально, — невозмутимо отметила Яна, ощущая, что тучи в зале сгущаются.       — Есть ответы, к которым ты ещё не готова.       — Ладно, — развела руками Некрасова. — Как управлять стихиями?       Громова хмыкнула. Она отошла к окну и, сложив руки на груди, некоторое время смотрела на улицу.       — На удивление, стихиям нравится поддаваться контролю метахранителя. Они охотно тянутся каждая за своим даром. Ты могла управлять стихией, не подозревая об этом.       Сухие листья, лежавшие на асфальте у ног Яны, вдруг взмыли вверх. Метахранитель со спокойным равнодушием наблюдала, как они замысловато кружились в воздухе, меняя скорость.       Ирина обеспокоенно обернулась назад и заметила молодую девушку, гулявшую в парке со своей дочкой. Несмотря на то, что Некрасова сидела в стороне, через пару шагов мама с ребёнком наверняка могли увидеть эту стихийную аномалию. Ира поспешила к Некрасовой.       Когда Кузнецова подошла к Янке, от листвы отделился зелёный листик и подплыл к лицу Некрасовой. Девушка с безучастным видом смотрела, как зелень медленно высыхает, а сухой лист сворачивается в трубочку.       — Ты с ума сошла? — прозвучал Иркин возмущённый голос сбоку от Яны. Та вздрогнула, и листва резко осыпалась к ногам девушек. — Кто-то может увидеть.       — А что с огненной стихией? — спросила Яна, отогнав воспоминание.       — Ну, она пока на этом самом стихийном бесконтроле, — хмыкнула Юля. — Позаимствуешь тёмную ауру, сможешь управлять и огнём.       — Ага, и обзаведусь Сердцем Кандракара.       Громова презрительно хмыкнула, но Некрасовой показалось, что старшая сестра всё-таки знала, о чём речь.       — Ещё кое-что, но, возможно, ты уже об этом догадалась.       Яна обратила свой скучающий взор на сестру. Юля медленно отвернулась от окна, грациозно согнула руку в локте и сотворила серебристый ауробол.       — Ауроболы — орудие хранителей. Мы, метахранители, тоже можем их творить, — пожала плечами Некрасова.       — Мы можем творить ауробол любой ауры, — пафосно объявила Громова.       Младшая сестра непонимающе уставилась на неё, затем перевела взгляд на сияющий шар в её руках. Он словно новогодняя гирлянда плавно менял цвета.       — Чтобы устроить пожар в торговом центре, я применила ауробол тёмного хранителя.       — Точно, ведь я как раз была тёмной, и всё легко можно было свалить на меня.       — У тебя что-то случилось?       Ауробол погас в руках Юли Громовой, и она сложила руки на груди.       — С чего ты взяла? — взбрыкнула Яна.       — Вчера ты была в прекрасном расположении духа…       — А сегодня я передумала.       Громова улыбнулась и покачала головой.       — Вы с Антоном поругались?       — Решила воспользоваться твоим советом, и время от времени делиться своими переживаниями с другими людьми. Спойлер: совет — говно.       — Почему мне кажется, что ты решила выкрутить на максимум свой нереализованный подростковый максимализм, когда узнала, что у тебя есть старшая сестра?       — Потому что твоё наличие ни черта не помогает, и мы лишь занимаемся моим просвещением, — вспылила Некрасова и резко поднялась на ноги.       — О, а ты что, надеялась, что мы с тобой подружимся, возьмёмся за руки, и наш отец станет шёлковым? — не осталась в долгу Юля.       — Хотя бы, — всплеснула руками Яна.       Громова расхохоталась.       — Какой у тебя план?       — Что? — Юля замолкла и посмотрела на сестру.       — Ты же зачем-то позволила себя обнаружить, стала близка с Поповым… На что ты надеешься?       — Пытаюсь сберечь тебя от необдуманных поступков.       — От каких, Юль? — закричала Некрасова. — В эти выходные наш отец одержит победу на выборах. У него появится доступ к Книге и Карте Хранителей — регалиям мира хранителей. Со следующего понедельника наша жизнь превратится в кошмар.       Голубые глаза Громовой сверкнули. Яна и опомниться не успела, как сестра схватила её за горло, и они стремительно пронеслись через весь зал. Некрасова охнула, когда врезалась спиной в холодный бетон. Она предприняла попытку вырваться, но Юля, по-прежнему крепко сжимая горло, вдавила её в стену.       — Пока ты не прекратишь приносить себя в жертву, у вас нет шансов на победу, — зло процедила девушка. — Ты должна научиться извлекать выгоду из любого своего положения. Даже, если наш отец заставит тебя вернуться к нему, у тебя будет возможность узнать его намерения. Нельзя понять замысел чудовища, топчась на пороге его логова. Если ты хочешь его уничтожить, тебе придётся зайти в это адское гнездо.       Взгляд Яны растерянно бегал по лицу сестры. Смысл услышанных слов медленно доходил до затуманенного разума. Нос неприятно щекотал аромат наркотического цветка — духов Громовой-старшей. Некрасова издала животный рык и оттолкнула от себя Юлю.       Словно по ледяной дорожке Громова резко заскользила назад, даже сейчас оставаясь грациозной. Начав тормозить ногами, Юля неожиданно присела и опустила одну руку на пол.       — Фирменная стойка Чёрной вдовы, ты серьёзно? — не удержалась от смеха Яна, узнав позу женщины-супергероя из комиксов.       — Я долго её репетировала, — с гордостью сообщила Громова, выпрямившись.       Она собиралась добавить что-то ещё, но Некрасова перебила её:       — Значит, ты думаешь, что в особняке я буду полезнее?       Юля прочистила горло и произнесла:       — Отец будет считать, что ты в его власти. Только не несись к нему, выпрыгивая из штанов, сегодня же, — предостерегла сестру Громова. Яна закатила глаза: подобный лексикон совсем не ладился с образом Юли. — У отца вечно голодное самолюбие, которое нужно подкармливать.       — А если погибнет кто-нибудь ещё?       Громова посмотрела в огромные серые глаза младшей сестры. Она будто переместилась в детство, другое детство, которого у них никогда не было. Ей казалось, что она подговаривала младшую сестру на шалость, а та боялась, что их поймают и накажут.       — Пока такой угрозы нет, — покачав головой, заверила её Юлия. — Смерть двух приближенных к кандидатам в мэры людей привлекла слишком много внимания. Отцу не нужна подобная огласка в третий раз.       — И к чему надо готовиться? — тихо спросила Яна.       Юля сложила руки на груди и перекатилась с пяток на носки и обратно.       — Что-то вроде встречи кандидатов в мэры с осведомлёнными. Нападение на Олега, — пояснила старшая сестра, когда Некрасова нахмурилась. — Предупредительный выстрел в воздух, — поспешила добавить она, чтобы Яна не кинулась выяснять отношения.       — Ты предлагаешь поднять руки и сдаться после такого выстрела? — внезапно спокойным голосом поинтересовалась Яна.       Громова отвернулась в сторону и кивнула.       — Когда вернёшься, не строй с порога послушную дочь. Он не поверит, что сломал тебя угрозой. Потому что не получилось вернуть тебя смертью Щербакова. Продолжай показывать зубы. Неважно, в каком виде будет на столе месть — холодной или горячей. Главное, чтобы это блюдо было подано.       — Ладно, — медленно протянула Некрасова, с опаской косясь на сестру.       — И, Ян, — голос Юли стал неожиданно мягче. Она развернулась и положила руку на плечо младшей сестры, — в тебе гораздо больше силы, чем во мне, благодаря твоей истинности. И, к сожалению, чтобы раскрыть весь твой потенциал тебе нужны знания Игоря Громова.       Девушка ошеломлённо посмотрела на старшую сестру. Та сжала руку на плече, и Яна кивнула.       — Будь уверена, что ты там будешь не одна.       — Что это значит? — окончательно запуталась Некрасова.       — Я первая вернусь к отцу. А ты уж, по возможности, догоняй, — с печальной улыбкой пояснила Юля и направилась к двери.

***

      Яна резко остановилась, когда стеклянные двери торгового центра плавно разъехались перед ней. Всё давно перестало быть как раньше, как полтора года назад, когда она переступала порог ТЦ, приходя сюда на работу. Но тем не менее что-то внутри поскуливало, умоляя найти отголосок той прежней жизни.       — Янка, привет!       — О, привет, Илюш!       Девушка подошла к пункту охраны, перегнулась через стойку и улыбнулась, увидев на экране Петра Свободу, приветствовавшего зрителей и представлявшего актёров своего шоу. Чем тебе не кусочек жизни другой Яны Некрасовой?       — Это повторы, — пояснил Макаров, перехватив взгляд девушки. — Руководство канала сменилось, и шоу закрыли якобы из-за низких рейтингов. Пиздёж, конечно, — подытожил Илья. — Ты к Антохе? — поинтересовался парень и поставил передачу на паузу.       — Не, я к Лене, — покачала головой Некрасова.       — К Ленке? Не знал, что вы дружите, — удивился Илья.       — Ага, для меня это тоже словно фрагмент из другой жизни, — кивнула Яна. — Как твои дела? Мы давно не виделись…       — С похорон Лёхи, да, — откашлявшись, проговорил Макаров. — Чтобы ты знала, я не считаю тебя виноватой. Гадко это, когда тебя любят, а ты не можешь ничего дать взамен, — почесал свою бороду охранник торгового центра. — Я с самого начала говорил Лёхе, что Шаст втюрился в тебя по уши. Он же постоянно таскал тебе кофе, — Илья вздёрнул подбородок в сторону в направлении кофейного аппарата. — Кофе, от которого у него самого завороток кишок.       Некрасова улыбнулась от метафор в красочном повествовании друга Шастуна.       — У Антохи тяжёлый характер. Он же Блиц скорость без границ в отношениях с девушками.       — Илья, я поняла, — усмехнулась Яна.       — Мне было сложно, — тяжко вздохнул Макаров. — Два моих хороших друга влюблены в одну девушку. Но я рад, что ты с Антохой, — лицо Ильи просветлело, и он улыбнулся. — С тобой он не притворяется, с тобой он живой.       — Спасибо, Илюш. Я пойду?       Она сделала шаг в сторону ювелирного салона. Илья опустился обратно на стул. Некрасова остановилась и вернулась к пункту охраны. Макаров вопросительно поднял голову.       — Ты, если хочешь, приходи как-нибудь к нам, — предложила девушка.       — Я подумаю, — рассмеялся Илья.       — Ну пока, — неловко махнула рукой Яна.       Антон не изменял своим привычкам и сидел на стуле в углу торгового зала. Кошкина грациозно расхаживала по салону, противно цокая по плитке шпилькой. Решив, что этого резкого звука недостаточно для раздражения Шастуна, девушка царапала ноготками по стеклянным витринам, с деланным интересом рассматривая украшения внутри них.       — Привет! — поздоровалась Некрасова, переступив порог.       — Привет, тёзка! — бросила на неё быстрый взгляд Кошкина и вернулась к изучению ассортимента.       Предостерегающее покачивание головой Антона удержало Яну от повторного произнесения нецензурной рифмы. Некрасова собиралась спросить, где Лена, но та сама нашлась. Дверь подсобного помещения открылась, и Мироненко в верхней одежде подошла к выходу из кассовой зоны.       — Привет, Лен!       — Привет, Ян!       Теперь Кошкиной стало интересно. Она вскинула тёмные брови и резко развернулась на коллегу. Расстроившись, что диалог не спешил продолжаться, вторая Яна посмотрела на девушку Шастуна.       — Мне нужно с тобой поговорить, — нехотя произнесла Некрасова, осознав, что пауза затянулась.       — Пойдём, — с решительностью кивнула Мироненко. — Я как раз собиралась отойти на обед.       Антон медленно поднялся со стула и бросил обеспокоенный взгляд на Некрасову.       — Мы обедаем с Димой, — пояснила Лена, подойдя к Яне. — Я думаю, что он лучше подойдёт для разговора.       — Вполне, — Яна не могла поверить в удачу. — Идём? Я позвоню, — бросила она на прощание Шастуну, и обе девушки покинули ювелирный салон.       — Антонио…       Антон запоздало отвёл внимательный взгляд от удалявшихся женских фигур и вопросительно развернулся на Кошкину, карикатурно изображавшую то ли испанский, то мексиканский акцент.       — А что, твоя девушка дружит со всеми в нашем ювелирном салоне, кроме меня?