Тогда
Яна Некрасова была другой, и это, наверное, Антона в ней зацепило. Она не любила длинные волосы и никогда не заморачивалась над тем, в какой цвет ей покраситься. Она почти не пользовалась косметикой, иногда могла нанести тушь, из-за чего длинные и без того пушистые ресницы были ещё ярче. Она носила простые кольца-линии на фалангах пальцев, которые нарочно слепили глаза Антона, когда Яна убирала непослушную челку, демонстрируя простенький кафф на ушке. Всё в ней было аккуратное и миниатюрное, очаровывавшее при взгляде. Некрасова была не из той породы девушек, которые мнили себя стервами, считавшими, что им все обязаны. Она боялась обидеть, отказать человеку, из-за чего часто попадала в конфузные ситуации.
С первого дня Шастун внимательно наблюдал за новенькой, хоть и искренне не понимал, как они могли спасти от обращения девушку, которой судьбой была уготована участь хранителя. Он с недоверием слушал Арсения, считавшего, что Некрасова не случайно нашла их сама. Но вместе с тем, каждый вечер, прощаясь с новой коллегой, Шаст переживал, что завтра вокруг Яны появится свечение, от которого они пытались её сберечь.
Странности в поведении Некрасовой Антон начал подмечать не сразу. Яна всегда действовала аккуратно и общалась со всеми осторожно. Старшие коллеги после первой недели поняли, что девушка всегда легко меняется и, наконец, отстали от Кузнецовой. Шастун с напускным безразличием слушал, как Инна Васильевна или Елизавета Викторовна подходили к Некрасовой, напевая жалобную песню, что в единственный выходной им привезли внуков, а добрая Янка постоянно шла им на уступки. Каждый раз Антона эта ситуация выводила из себя, но он старался заверить себя, что ему нет до этого никакого дела.
Перемены коснулись не только их рабочего коллектива. В городе отключили электричество, и Антону пришлось слоняться по пустому торговому центру вместе с Яной и дежурившим в тот день Лёхой Щербаковым. Долго же Шастун припоминал этот случай Попову, который единственный не отпустил сотрудников домой. Оживлённый Щербаков, явно обрадованный, что сегодня он реально может ничего не делать и ему за это будут платить, подкалывал Шаста больше обычного, высмеивал мнимую тесную связь между ним и Поповым, что, разумеется, раздражало ангела-хранителя.
— Врёшь ты всё, — с невозмутимым видом констатировал Щербаков, когда Антон рассказал, как они с Макаровым выиграли конкурс талантов в седьмом классе.
Яна в который раз звонко рассмеялась. Шастун поначалу решил, что это её реакция на его рассказ, но заметил, что смотрела девушка на охранника торгового центра. От цепкого взгляда Антона не ускользнуло, что в глазах Алексея мелькнул детский восторг, какой бывает у школьника, когда объект его грёз обращает на него внимание. Щербаков по секрету поведал Яне, как в свой выходной наткнулся на Антона и Арсения, пошутив, что Попов катал своего любимого
сотрудника на своём лексусе. Шастун не стал оправдываться, что они следили за местным меценатом Игорем Громовым, который звонил Матвиенко в день гибели. Парень предпочёл игнорировать выпады Алексея, тихо потешаясь, что у Лёхи всё равно нет шансов. Интуиция подсказывала Шастуну, что у Яны Некрасовой кто-то был.
Когда Ирка впервые услышала это предположение от одноклассника, она рассмеялась. Она не была с ним согласна, аргументируя это тем, что Яну никто никогда не встречал после работы. Наивная Кузнецова полагала, что в тёмное время суток — а Некрасова устроилась к ним накануне Нового года, — любящий парень обязательно должен встречать девушку. Антон только посмеялся над доводом Ирки, но в следующую смену предложил Яне составить компанию. Та ничего криминального в предложении не углядела, но призналась, что привыкла возвращаться домой короткой дорогой, которая лежала через железнодорожные пути.
Антон нутром чуял, что у Некрасовой кто-то есть, но она почему-то не хотела афишировать лицо своего парня. Первый раз он подумал об этом, когда девушка в самый последний момент слилась с похода в заказанный Поповым ресторан для новогоднего корпоратива. За час до окончания рабочего дня, когда даже Ирка Кузнецова и Инна Васильевна, которые были выходными в тот день,
сплотились скинулись на такси, на телефон Яны пришло сообщение, и девушка виновато призналась, что не сможет пойти с остальными. Никакие уговоры от коллег — а уж Шастун с Елизаветой Викторовной старались — не подействовали, не сработало и обаяние самого Попова. Для Антона было очевидно, что тот, ради кого девушка отказывалась, был для неё в разы важнее.
Не пошла Яна в ресторан и двадцать третьего февраля, и восьмого марта. В день рождения Попова она вместе со всеми поздравила начальника, но на импровизированную вечеринку в огромном кабинете Арсения Сергеевича оставаться отказалась, сославшись на усталость и головную боль.
Шастун и пробовать не стал. Когда щедрый на подарки Попов вручил ему новую плейстейшн, а остальные коллеги скинулись на вышедшую недавно фифу, Матвиенко первым не сдержался и поинтересовался о времени и месте встречи.
— Да я не хотел отмечать. Не юбилей вроде, — театрально смутившись, пожал плечами Шаст.
Взгляд Ирки в тот момент, конечно, дорогого стоил. Она-то слышала, как Антон договаривался с Макаровым и Щербаковым посидеть в баре «Не спать» в эти выходные. Но Шастун натянуто улыбнулся, как бы говоря, что планы поменялись в последний момент.
Ангел-хранитель предвкушал, как позвонит Позу и будет дразнить его, что у него теперь есть новая приставка, пусть и оплаченная солитёром из Питера, но Некрасова неожиданно после закрытия ювелирного салона не поспешила домой и звонко смеялась с остальными коллегами, которые не торопились расходиться и шутили на какую-то общую тему.
Когда Арсений вызвался развезти сотрудников по домам, Елизавета Викторовна и Инна Васильевна с радостью приняли его предложение. В чёрном лексусе оставались свободными ещё два места, и Попов логично отметил, что девушкам не стоило ходить по тёмным улицам. Ирка намёк поняла, а вот Яна отчего-то замешкалась, не решаясь сесть в машину к начальнику. Зато Матвиенко, в чьей горячей крови не нашлось место джентльменству, воспользовался этой заминкой и забрался на пассажирское сидение рядом с водителем. Антон готов был поклясться, что на спокойном лице Арса появилась лёгкая улыбка с примесью ностальгии. Эти двое всегда катались по ночному городу — Арсений сидел за рулём, а Матвиеныч располагался рядом.
— Всё нормально, я провожу Янку, — пришёл на помощь к Попову Шастун.
Мужчина медленно кивнул и, пожелав сотрудникам спокойной ночи, сел в свой лексус.
— Я думала, что тебе не терпится поиграть в фифу, — улыбнулась Яна, проводив взглядом автомобиль Попова.
— Знаешь, что самое грустное в день рождения? — неожиданно произнёс вслух Антон.
— То, что ты становишься старше? — предположила девушка.
— Нет, — улыбнулся и покачал головой парень. — То, что вот ты весь день всем нужен, все тебя поздравляют, желают оставаться таким же жизнерадостным и прочую херню, а потом наступает ночь, и ты снова один, знаешь, что завтра о тебе никто не вспомнит. Господи, Янчик, расслабься, — рассмеялся Антон, заметив, как лицо Яны стало мрачным. — Вам, молодым, не понять нас, стариков, — фальшиво расхохотался парень.
— Дурак ты, Антон.
— Ну да. В этом моё очарование, — согласился ангел-хранитель, поджав губы. Он повернулся к торговому центру и увидел, что за ними наблюдал Щербаков. — Ян, — позвал он девушку.
— Что? — она оттянула карманы ветровки и тоже посмотрела на Лёху.
Замеченный охранник торгового центра постучал по циферблату часов и замахал руками, прогоняя молодых людей по домам.
— Нет желания выпить пива? Я знаю хорошую кафешку рядом, — брякнул Антон.
— Пойдём, — пожала плечами Некрасова.
Шастун резко обернулся на коллегу, чтобы убедиться, что ему не послышалось. Яна запоздало отвернулась от Щербакова и посмотрела на парня. Тот с подозрением прищурился, ожидая подвоха.
— Что? — насторожилась девушка.
— Ничего. Идём, — Антон неуклюжим жестом выкинул руку вперёд, и Некрасова послушно сдвинулась с места.
Всю дорогу до кафе и весь вечер Шастун думал, почему Яна приняла его приглашение. Скорее всего, дело было в том, что предложение выпить пива вряд ли можно было назвать романтичным, да и сам Антон не был уверен, что таким образом пытался впечатлить Некрасову. Они много болтали, смеялись, ели пиццу и пили пиво, как старые приятели. Девушка по-прежнему мало рассказывала о себе, но с большим удовольствием вспоминала рабочие курьёзы. Она хохотала над тем, что бомж Костя, который часто заходит к ним в ювелирный салон, на прошлой неделе выпрашивал у неё мелочь, называя Танечкой, Танюшей. Она искренне не понимала, почему он не мог запомнить её имя. Шастун внезапно вспомнил, как при знакомстве с Константином Яна смешно спряталась за его спину, по-видимому зная, что с ним она в безопасности.
— Твоя? — спросил тогда Костя у Антона.
— Моя, — спокойно ответил Шастун, поведя плечами.
И потом, вернувшись домой, Антон всю ночь думал, что Некрасовой бы пошло быть
его девушкой.
Шастун не умел добиваться девушек. Ещё полтора года назад мир Антона крутился вокруг одной Нины, и Шастун понял, что он оказался не готов к тому, что мог появиться кто-то ещё. С Князевой было проще. Только слепой и глухой в школе не знал о том, что Шасту нравится Князева. Нине не нужно было признаваться в любви, потому что она и так знала. С Яной всё оказалось намного сложнее. И Шастун храбро и отважно пустил всё на самотёк.
Они с Яной подружились, ведь именно это прекрасно получилось у Шастуна,
дружить с девушками. Антон часто попадал в одну смену с Некрасовой, развлекал её своими рассказами, мог легко предложить ей посидеть после работы в кафе, которое стало
их кафе, высмеивал Попова за его отношения с покупательницами и постоянно опаздывал. Серьёзно, как бы он ни старался прийти на работу вовремя, он всегда просыпался ровно за пять минут до начала рабочего дня. Опаздывая, он всегда боялся опоздать. Прийти на работу и увидеть вокруг Яны появившееся свечение. Стоять и придумывать глупое оправдание. Но госпожа Судьба решила, что Некрасова узнает о хранителях до своего обращения.
Антон знал, что они с Арсением когда-нибудь нарвутся, потому что невозможно следить за самым богатым человеком в городе, которого все знают в лицо, и оставаться незамеченными. Попов тоже об этом догадывался, поэтому утром того злосчастного воскресенья, убедившись, что на смену вышла Кузнецова, а не Некрасова, позвонил Воле и попросил сотворить охранное заклинание, чтобы скрыть от покупателей любое возможное проявление мира хранителей. Паша не заставил себя долго ждать. Ира, Арсений и Антон повернулись на глухой хлопок, раздавшийся в кабинете Попова. Дверь приоткрылась, и в проёме появился сначала длинный нос поисковика. Удостоверившись, что посторонних нет, серый хранитель эффектно толкнул дверь и поклонился остальным хранителям.
— Павлин, — ёмко констатировал Шастун, не оценив эффектного появления поисковика.
— Для тебя Павел Алексеевич, длинный дрыщ, — отбил подачу нейтрахранитель.
Воля не стал раздражать Шастуна присутствием, хоть и пару шуток по поводу его статусов из пацанских пабликов, которые Антон публиковал полгода назад, отпустил. Через полчаса поисковик мигрировал обратно, и рабочий день поплыл своим чередом. Шастун и Попов возвращались в ювелирный отдел. Ангел-хранитель сетовал на то, что Паша отказывается помогать им копать информацию на Громова, а Арсений в очередной раз оправдывал поисковика. Антон попытался возразить, что, например, Стас мог бы им помочь. После происшествия с Матвиенко Шастун всё-таки признался Попову, что у него был знакомый купидон, что совсем не удивило Арса, которому про Шеминова давно разболтала Ирка.
— Видимо, сейчас и проверим охранку, — прочистив горло, проговорил Попов, смотря куда-то за спину Шастуна.
Антон обернулся назад, но не успел и слова произнести, как влетел в торговый зал ювелирного отдела. В полёте Шастун заметил, с каким скучающим видом наблюдал за этой картиной Щербаков. У него небось в армии люди интереснее летали от кулаков. Появившийся солитёр ловко уворачивался от ударов двух мужчин. Шаста грела мысль, что тёмный хранитель и Попова заставил полетать. Ангел-хранитель догадывался, что визит был предупреждающим, однако Арс почему-то решил, что солитёр охотится за эссенцией Шаста.
— Ты же в курсе, что это делается добровольно, да? Вы не можете её забрать силой…
— А отдавать её вам я не собираюсь, — рвано усмехнулся Антон, вспомнив, как Матвиенко когда-то тоже планировал красть эссенции.
— Всё вопрос времени, — усмехнулся солитёр, светловолосый парень плотного телосложения. Он с усмешкой посмотрел на Шастуна и Попова, которые распластались на полу. — Я не прощаюсь, — произнёс он и, посмотрев за кассу, где пряталась, по мнению Антона, Кузнецова, снял с головы воображаемую шляпу и мигрировал.
— А я тебе говорил, что и до них тоже дойдёт слух, — откашлялся Шастун, посчитав, что незнакомый солитёр был одним из потенциальных коллег Матвиенко.
— А ты не думаешь, что они приходили по твою душу? — Попов сплюнул на пол.
— Ну, будем честными, душа моя не причём, их интересовало кое-что другое, — пошутил Антон, неожиданно согласившись с Арсением. — Кузнецова, вообще-то мы ждали твоего участия, — Шастун поднялся с пола, отряхнул руки от осколков и заглянул за витрину. — Не Кузнецова, — в горле пересохло, когда он столкнулся с испуганными глазами Яны.
Антону казалось, что жизнь станет проще, когда Некрасова узнает о существовании хранителей, что не нужно будет ничего скрывать и можно будет признаться во многом.
Антону казалось. Всё стремительно летело в тартарары. И Шастун понял это, когда увидел в глазах Яны разочарование, она ощущала себя преданной, и предал её именно он, потому что ничего ей не рассказал. И домой её повез другой. Арсений, мать его, Попов, который был солитёром, виноватым в смерти других людей.
Шастун понимал, что испортил всё сам, когда предложил стереть ей память. Попов в грубой форме предложил Некрасовой всё проверить, вскрыть вены, например, от одного только предложения Арса, озвученного вслух, у парня по спине пробежал холодный пот, и великодушно пообещал подписать её заявление на увольнение. Арсений нагло врал в глаза и запугивал Некрасову, что существует какая-то очередь в Книге хранителей, что из-за неё другие не могли обратиться и прочую ахинею, а она всё равно поехала домой с ним,
с тёмным солитёром.
Антон упорно пытался реабилитироваться. Удивительно, но в этом ему помог Щербаков. Попов уехал с Некрасовой, Ирка мигрировала в парикмахерскую. Шастуну пришлось закрывать отдел, и он успокаивал себя единственной мыслью, что вечером обязательно напьётся с Макаровым в баре «Не спать». Он опускал жалюзи, когда кто-то сильной хваткой остановил штору. Парень растерялся, а в следующее мгновение под жалюзи занырнул Щербаков.
— Чего тебе? — раздражился Шастун.
— Да ладно тебе, Антох, не грусти. Перевернётся и на твоей улице грузовик с Арсениями Поповыми. Арсений бомба, вообще, конечно, — восхищённо произнёс Щербаков. — Куда тут устоять перед ним? — понимающе заметил парень.
Антон сложил руки на груди. Он понимал, что совершил ошибку, когда впустил Лёху в отдел. Он испытывал огромное желание вытолкнуть Щербакова вон, но было очевидно, что они с Антоном приятели по несчастью. Лёхе тоже не понравилось, что Яна уехала домой с Поповым.
— Ладно, что кислый такой? — смягчился Алексей, догадавшись, что Шаст не в настроении. — На вот, — Антон только сейчас заметил, что в руках Щербаков держал светлую ветровку, которую сейчас протягивал парню. — Янкина, — уточнил охранник торгового центра. — Так спешила у тебя мужа увести, что раздетая убежала.
— Спасибо, Лёх, — неожиданно поблагодарил Щербакова Антон.
— Да не за что, — Алексей растерялся, услышав благодарность. — Ну, я пошёл? Да пошёл я, — нервно рассмеялся парень и прошмыгнул под жалюзи.
Опустив жалюзи и закрыв их на ключ, Шастун быстро убрал все украшения в сейф и достал телефон. Он пролистал список контактов и, найдя нужный, нажал кнопку вызова.
— Лета не будет? — вместо приветствия произнёс мужской голос в трубке.
— Почему? — оторопел Антон.
— Если ты мне позвонил, значит завтра пойдёт снег, — заметил мужчина. — Какая же беда заставила тебя обратиться ко мне, Шастунишка?
— Паш, ты можешь по личной вещи узнать домашний адрес человека? — наступив на горло собственной гордости, поинтересовался ангел-хранитель.
— А анализ крови и мочи мне тебе по личным вещам не начать делать? — съязвил Воля. — Человек в ближайшие полчаса будет дома? — смилостивился поисковик, догадавшись, что Антону дорогого стоило набрать его номер.
— Да, надеюсь, что будет, — пробубнил Антон.
Кто знает, каким способом Попов надумает успокоить Некрасову.
— Подваливай к Клубу Комедии. Разберёмся.
— Спасибо, Паш.
— А, херня, сочтёмся, — отмахнулся Воля, но было очевидно, что ему приятно, что Антон к нему обратился. — У меня как раз за май норма по добрым делам не выполнена.
По ветровке Воля быстро определил, где находилась Некрасова. Ещё больше Шастун удивился, когда поисковик назвал точный адрес и даже квартиру Яны. Пашка оправдал это тем, что у него в этом доме жила ученица, у которой похожий вид из окна. Антон решил мигрировать к Яне посреди ночи, хоть и боялся, что коллега после пережитого стресса могла не уснуть. Оказавшись в тёмной спальне, Шастун осторожно опустился на край кровати, в которой спала Некрасова. Она заёрзала, когда Антон коснулся её порезанных ладоней, и ему пришлось загипнотизировать её. Исцелив девушку, Шастун поправил ей одеяло и мигрировал к себе домой. Пить с Макаровым в этот день он так и не пошёл.
Антон понимал, что Яна будет избегать контакта с ним, но всё равно пытался с ней поговорить, когда они наконец увиделись, правда, безуспешно. Заметив, что Елизавета Викторовна интересовалась у Некрасовой, что произошло между ней и Шастуном, парень использовал лепоремию, чтобы старшая коллега оставила Яну в покое. Парня запоздало осенило, что у Некрасовой развилась мания преследования, когда та, плохо скрывая страх, общалась с гостями из столицы, решившими подарить букет красивой девушке, которая прошлым днём показалась им грустной.
— Смотри, Антон! Уведут нашу Янку, увезут в Москву, будешь потом жалеть, — глупо пошутила Елизавета Викторовна, проводив посетителей взглядом.
Слова коллеги возымели эффект. Антон предложил Яне проводить её домой, но всё вышло намного лучше: Некрасова сама предложила посидеть в их кафе. Им удалось объясниться, и Шастун на радостях признался, что это он исцелил её руки. Напряжение между ними окончательно не пропало, но Антон ощутил, что лёд тронулся. Но он снова всё испортил.
Антон Шастун упустил девять шансов поцеловать Яну Некрасову. Серьёзно, он действительно считал. И первый раз он мог поцеловать её в тот день, когда отвозил домой после того, как она попала под поезд. Он ощущал себя виноватым, что накричал на неё. Он до смерти испугался за неё. А что, если бы всё было ошибкой? Что, если ей не предначертано было стать хранителем, и она могла погибнуть под колёсами поезда? Но она была жива. Некрасова мелко дрожала на соседнем сидении в автомобиле Попова, а Шастуну больше всего на свете хотелось, чтобы всё для неё оказалось страшным сном. Никогда прежде он ещё не испытывал такого острого желания коснуться её. Ему показалось, что по ладони пробежал разряд тока, когда он взял её за руку. Но Яна испуганно посмотрела на него, и Антон отпустил. И это был
первый упущенный поцелуй.
Когда в доме Позовых у Яны открылась эмпатия, Шастун испугался за девушку. Он осторожно опустил её обмякшее тело в кресло-мешок и облегчённо выдохнул, когда ей стало лучше. Парень неуклюже старался приободрить её, ощущая, как всё внутри него рубило на мелкие кусочки от мысли, что это он был виноват в случившемся. Знал же, что у Катьки мигрень, а всё равно оставил их наедине. Когда голова Яны обессиленно упала на его плечо, Антон растерянно погладил девушку по спине и прижался щекой к её виску. Минутное замешательство, испуг от собственного такого простого желания, и Некрасова выпрямилась. И это был
второй упущенный поцелуй.
Антон знал, что встреча со Стасом дастся ему нелегко. Было очевидно, что Шеминовы попытаются помирить Нину и Шаста, но ангел-хранитель надеялся, что дело ограничится простым разговором по душам, как это бывало раньше. Он до сих пор помнил, как поменялась в лице Дарина, когда он пришёл к ним на день рождения с Иркой Кузнецовой. Но парень не ожидал, что Нина появится на дне рождения Поза.
Шаст понимал, что глупо ненавидеть друга за попытку устроить его личную жизнь. Антону было неловко от одной мысли, что Яна теперь знает, кого он охранял. Но Антону нужно было бояться другого. И он понял это, когда столкнулся взглядом со Стасом, с хреновым
купидоном Шеминовым, который увидел зарождавшиеся чувства Антона к Яне. И самым херовым, что прочитал Антон во взгляде купидона, было то, что чувства были безответными. И Шастун был благодарен Стасу, что тот оказался недостаточно смел, чтобы сказать Антону об этом вслух.
Антону было не привыкать. Его чувства не впервые оказались невзаимными. И он знал, что проще всего это пережить, меньше контактируя с объектом этих чувств. Понимая, что совсем избежать встреч с Некрасовой не получится, особенно пока она не стала полноценным хранителем, Шастун решил минимизировать их общение. И хоть общаться с Яной он не планировал, но Елизавете Викторовне, которая, засучив рукава, принялась устраивать личную жизнь Некрасовой, с большим удовольствием соврал, что встречался с девушкой, чтобы та от неё отстала.
— Правда? — неожиданно искренне обрадовалась женщина. — Я всегда знала, что вы друг другу нравитесь. Антош, это же здорово, что вы смогли признать это.
— Ага, — буркнул Шастун. — Я к Макару отойду.
— Конечно-конечно, — закивала коллега. — Какие же вы молодцы!
Каково же было удивление Антона, когда через пару часов в торговом центре нарисовалась Некрасова. Шастун сдержанно принял её благодарность, нарочно остался с Макаровым, чтобы не мучать себя. Он видел, как Яна топталась на месте, и корил себя за то, что не может найти в себе храбрость признаться ей, почему избегал её.
Он облегчённо выдохнул, когда Некрасова ушла. Шастун быстро попрощался с Макаровым и вышел на улицу. Парень направлялся в сторону дома, когда из темноты вышел человек с синей аурой. Антон напрягся, узнав напавшего на него и Попова солитёра.
— Предложение есть, — коротко произнёс светловолосый парень.
— Руки и сердца? — хмыкнул Шастун.
— Всё будет зависеть от тебя, — беззаботно пожал плечами солитёр.
— Не, — покачал головой Антон, не желая нарываться на неприятности. — Ты не в моём вкусе.
— Конечно, я же не твоя коллега.
Шастун врос ногами в землю. Солитёр произнёс это тихо, но Антону показалось, что тот объявил об этом в рупор и дал рекламу во все средства массовой информации. Ангел-хранитель медленно повернулся на парня с синей аурой, который придирчиво изучал свои ногти.
— Ой да ладно, — грациозно взмахнул кистью солитёр. — Давай опустим момент, в котором ты отрицаешь свои чувства, а я делаю вид, что верю тебе.
Шастун напал первым. Прежний Матвиенко назвал бы этот поступок ёмкой фразой «поверил в свои силы». Зелёный ауробол просвистел в сантиметре от лица солитёра. Тот пожал плечами, нехотя соорудил синий ауробол, который откинул Антона к стене. Парень закашлялся, а солитёр коротко хохотнул и мигрировал. Шастун попытался подняться, но тёмный солитёр вырос перед ним и прижал ангела-хранителя к стене, вжав ладонь в грудную клетку Антона.
— Закон сохранения массы, — быстро проговорил солитёр. — Ты мне эссенцию, я тебе девушку.
— Ищи дурака, — рассмеялся Шастун и оттолкнул парня.
Тёмный хранитель внезапно расхохотался. Антон ощутил неприятное жжение в груди.
— Знаешь, почему болит? — вдруг произнёс солитёр. — Потому что ты почти дал согласие. Потому что это твоё истинное желание.
Синий ауробол легонько ударил парня в грудь, но Антон не устоял на ногах. Простая фраза неожиданно обескуражила его. Он мог отрицать эти чувства, считать их надуманными, взращёнными обстоятельствами. Но солитёры
чувствуют ангелов-хранителей.
— Что здесь происходит? — услышал Шастун голос Некрасовой, которая выбежала из-за поворота.
Дальше всё было как в тумане. Кажется, он пытался подняться. Через плотную иллюзорную шапку до него доносились звуки драки, а его сознание заволакивало туманной дымкой. Антон догадывался, что всему есть объяснение, но мысли настойчиво крутились вокруг Яны, которой угрожала опасность.
— Пожалуйста, очнись, Антон, — просила она, когда всё закончилось.
И он снова её подвел. Он отключился.
Антону было страшно. В рейтинге кошмаров, которые могли с ним произойти, тот, в котором Яна становилась его ангелом-хранителем, заслуживал золотую медаль. Проведя ночь вместе с Ниной, которая упорно отказывалась уходить, утром Шастун при помощи лепоремии заставил своего лечащего врача выписать его и первым делом позвонил Ирке. Подруга не удивилась, что парень пришёл в строй, и сообщила, что собирается на тренировку с Некрасовой. Антон пообещал подтянуться к фитнес-залу в ближайшие полтора часа.
Антон думал, что он готов к встрече с Яной, думал, что он сможет быть осторожнее, зная, что теперь все его чувства и эмоции обнажены перед ней.
Антон ошибался. Когда Шастун увидел,
как Яна смотрела на Арсения и Ксению, флиртовавших около университета, он понял, что его
так ревновать она никогда не будет. Некрасова краснела и бледнела, кусала и без того разбитую губу и пару раз неосознанно касалась руки Антона. Парень старался казаться равнодушным, потому что знал, что
его ревность усилит
её ревность. Он держался до тех пор, пока она не уехала с Поповым. Шастун знал, что Яне сложно будет сдержать двойную дозу ревности, но его выбивало из колеи другое. Она ревновала Попова,
не его.
Когда Кузнецова сообщила, что следующее занятие Яне проведёт Попов, Шастун был взбешён. Его накрыл приступ ярости, но в следующее мгновение Антону удалось взять себя в руки, и он надеялся, что Некрасова этого не ощутила. Он до последнего торговался с собственной совестью и убеждал себя, что ничего страшного не произойдёт. Но Шастун помнил, что Арсений
чувствовал его. И Антон боялся, что Попов мог запутаться в чувствах, приняв чувства ангела-хранителя за свои.
Шастун выкурил добрую половину пачки сигарет, когда на дисплее его смартфона высветился номер Попова. Из-за мнимой заботы Арсения отношения ангела-хранителя и солитёра вновь испортились, и этот звонок мог значить только одно — что-то случилось.
— Не разбудил? — голосом, не сулившим ничего хорошего, поинтересовался Попов после короткого «алло» Шастуна. — Как раскачаешься, зайди на работу, — больше приказал, чем попросил Арсений.
Шастун наверняка в этот день поставил рекорд по сборам. Спустя пять минут после звонка солитёра Антон проскочил стеклянные двери торгового центра. Сердце бешено колотилось от мысли, что с Яной могла случится беда. Он дёрнулся в сторону ювелирного салона, но взгляд выцепил знакомый силуэт, и парень опешил. Целая и невредимая Некрасова звонко смеялась над чем-то, стоя рядом с Щербаковым около автомата с кофе, где он, Антон, обычно покупал бодрящий напиток для неё, пытаясь вычислить самый лучший из них. Душа вывернулась наизнанку, когда эти двое на секунду встретились взглядами и смущённо отвернулись по сторонам. Ругнувшись, Шастун сорвался с места, зашёл в отдел и пропустил мимо ушей колкость, сказанную Матвиенко.
Арсений и ухом не повёл, когда дверь в его кабинет громко хлопнула. Он держал руки в карманах своих брюк, а рукава его рубахи были закатаны до локтя. Шастуна бесили эти длительные паузы, которые так любил Попов. Солитёр плавно обернулся и поистине королевским жестом приказал Шасту сесть.
— С Яной всё в порядке, — спокойно заметил мужчина. — Ты же за неё переживал.
Из всех людей на этой планете Арсений Попов был последним человеком, которому Шастун хотел бы рассказать о своих чувствах к Некрасовой, и — вот уж ирония судьбы — именно он о них догадался первым.
— Сегодня на тренировке у нас с Яной вышел интересный разговор, — Арсений наслаждался бешенством Антона. — Она рассказала мне, как вы ходили на день рождения к твоему другу. Её впечатлил один момент, — и опять эта длительная пауза. — Тебя выбило из колеи появление бывшей девушки. Но Яна взяла тебя за руку, и ты успокоился, — Попов не разрывал зрительный контакт с подчинённым. — Она подумала, что разделила с тобой твои чувства, как можно разделить боль. Наивно… как ты считаешь? — любознательно уточнил Арсений и повернулся к Антону спиной, давая понять, что он не чувствовал от парня никакой угрозы. — Дело было не в даре, — мужчина снова убрал руки в карманы и перекатился на подошве своих дорогих ботинок. — Шаст, тебе нравится Яна, — вынес смертельный приговор Попов.
— Арс, просто поменяй график, — Арсений ошеломлённо повернулся на кричащего парня. — Не задавай никаких вопросов, просто не ставь меня в одну смену с Некрасовой. И всё!
Шастун знал, что она всё слышала, догадался по её растерянному виду. Он всё равно вряд ли бы смог подобрать подходящие слова, чтобы она смогла понять. Он понимал, что сам разрушал всё, но продолжал дальше дробить руины их дружбы. Не добившись её любви, Антон решил завоевать её ненависть.
В спортивном зале, где ангел-хранитель должен был обучить Некрасову миграции, витало напряжение. Яна тщетно пыталась скрыть свою обиду, а Антон фальшиво делал вид, что не замечал этого. Тщательно продуманный сценарий вылетел из головы, когда девушка с детской непосредственностью продемонстрировала ему свой синяк, задрав футболку, под которой оказался кружевной бюстгальтер. Парень исцелял людей десятки раз, но в исцелении Яны было что-то волшебное и даже интимное. Он коснулся её грудной клетки, а Некрасова простым и до удивления отточенным жестом накрыла его руку. Когда она опасно пошатнулась, он подхватил её за талию. Её глаза, в которых отражалась её аура,
их аура, ставшая общей для двоих, смотрели в его душу. Это стало
третьим упущенным поцелуем.
Испортив всё в спортивном зале, Шастун продолжил ломать всё. Он запрещал себе вспоминать о Яне, но постоянно нарушал свои запреты. Накануне её дня рождения он случайно упомянул про важную дату в разговоре с Щербаковым и Макаровым, отметив, как оживился Лёха. Конечно, Илья рассказывал Шасту, что эти двое начали общаться, но парень наивно полагал, что дальше общения у них дело не продвинется. И каково же было удивление ангела-хранителя, когда он узнал, что Лёха подарил Яне цветы в день её рождения. Сам же Шастун бил себя по рукам, чтобы не написать и не позвонить Некрасовой. Антон влюбился в Яну в свой день рождения, Яна должна была в свой день рождения Антона возненавидеть.
И Шастун долго считал, что у него это получалось. Он выпил бутылку пива, открыл бутылку виски, подаренную на двадцать пять лет, осушил пару стаканов и был позорно притащен в клуб Поповым, который мигрировал к нему в квартиру. Арсений ничего не произносил, был у него такой талант — бесить одним присутствием. Антон пытался отнекиваться, переигрывая со своим опьянением, но у солитёра определённо был дар убеждения.
Антон нарывался. Он хамил всем, пошло шутил и упивался тем, что никто не рискнет ударить его, боясь причинить боль Некрасовой. Он понял, что перегнул палку, когда глаза взбешённой Иры засветились малиновым цветом. Страшное воспоминание о том, при каких обстоятельствах аура Кузнецовой поменяла цвет, всплыли в его голове. И он выскочил из-за стола и отправился курить.
Шаст решил, что ему померещилось, когда голос Яны окликнул его в полутёмном коридоре клуба. Он бросил на неё раздражённый взгляд, проклиная её чертову доброту. Парня отвлекла появившаяся девушка-купидон, которая стрельнула у него сигарету. На пару минут сознание Антона отключилось. Когда он очнулся, Яна планировала растянуться на полу, и парень поспешил поймать её.
— Осторожно, — с деланным недовольством проговорил он, вдохнув её аромат, сладко круживший ему голову.
Время вокруг них двоих остановилось. Антон наблюдал, как плавно хлопали ресницы Некрасовой, которая смотрела в его глаза. На её щеках выступил слабый румянец, который придавал ей особое очарование.
— Ты как? — прошептали её губы, и Шастун нервно сглотнул, отогнав желание стереть её помаду одним поцелуем.
Она высвободилась из его объятий, а Антон повёл плечами и затянулся сигаретой, записав в сознание
четвёртый упущенный поцелуй.
Сколько бы Антон не старался напиться в тот вечер, его сознание оставалось трезвым, чего нельзя было сказать о Некрасовой, которой сегодня досталась убойная доза алкоголя. Чувствуя себя виноватым, Шастун пару раз вытаскивал девушку на танцпол, один раз ему удалось уговорить её на медленный танец. Антон волновался как школьник, касаясь её талии, а звонкий смех Яны останавливал и запускал ход его сердца снова и снова.
Увидев, как Некрасова смотрела на танцевавшего на барной стойке Попова, он резко сократил расстояние между собой и девушкой, прижавшись грудью к её хрупкой спине. Антон произнёс какую-то банальность про её симпатию к Попову. В следующее мгновение он столкнулся взглядом с Кузнецовой, которая ошеломлённо смотрела на него. Понимая, что проебался, Шастун загадочно улыбнулся Яне и поспешил помочь подруге снять со стойки пьяного начальника.
Мягкие лапы кота, спрятанного под толстовкой, слабо царапнули его грудь, пока парень поднимался по лестнице. Его пальцы вдавили звонок в пластмассовую коробку, и Антон быстро проведал котёнка, пообещав ему, что скоро маскировка кончится. Яна открыла не сразу, и Шастун переживал, что Попов, который должен был помочь Некрасовой с сумками, задержался дольше нужного. Разозлившись, парень нажал на звонок ещё раз. Время казалось вечностью, но замок лязгнул, и Некрасова вышла в подъезд в одной чёрной футболке, обескуражив Шаста.
Его взгляд постоянно возвращался к её голым ногам, а воображение с огромной радостью позволило помечтать, как рука Антона скользнула бы по шёлковой коже ног выше. Он следил за каждым её мимолётным движением, находя везде сексуальность. Она невинно стучала пальцем по нижней губе, непривычно смело смотрела в его глаза, задумчиво кусала нижнюю губу и внезапно уткнулась лбом в его плечо, назвав ласковым «Антош», от которого у него ноги подкосились. Антон был натянут как струна, когда Яна скользнула беглым взглядом по его губам и потянула молнию его толстовки вниз. Когда кот мяукнул в темноте подъезда, парень смог перевести дыхание.
Шастун посыпался на собственной лжи, и Яна упивалась этим моментом. Она поблагодарила его за нового пушистого друга, и её губы мазнули по щеке парня. На мгновение ангел-хранитель поддался чувствам, и его пальцы скользнули по бедру Некрасовой, чья кожа была прохладным шёлком. Серые глаза девушки потемнели, и Антон отдёрнул свою руку.
Пятый упущенный поцелуй.
Антон знал, что Некрасова делала его уязвимым. И совместная тренировка с ней и Арсом это лишний раз доказала. Когда в раздевалке появился знакомый солитёр, Шастун не удивился. Парень читал ангела-хранителя, как открытую книгу. И Антон с усмешкой признал, что для этого не нужно было обладать особым даром. А самым нелепым было, что Некрасова, которая подслушала разговор, решила, что Шастун боролся за счастье с Ниной, обесценивая желание Антона быть с самой Яной.
— Помни, что если что-то случится с тобой, умру и я, — проговорила Некрасова, встав на носочки и коснувшись его небритой щеки, на которой с утра оставила поцелуй благодарности.
Антон растерянно смотрел в её глаза, понимая, что при других обстоятельствах это могло быть расценено, как признание в любви. Не дав ему опомниться, хрупкая девушка притянула его к себе и обняла за плечи. Её холодный нос уткнулся в шею парня. Антон боялся шелохнуться, обезоруженный этими объятиями, и
упустил шестой поцелуй.
Шастун наивно полагал, что у него появился шанс, и был раздавлен, когда увидел Щербакова с Яной. Он ненавидел Лёху, который перебирал пальцами по плечу девушки, и раздражался, когда приятели Щербакова хвалили Некрасову. В конце концов, парень не выдержал и вышел на балкон. Он догадывался, что она выйдет следом за ним, поэтому успел отрепетировать равнодушный взгляд, которым одарил её. Они поругались. Антон бросил Яне её же слова, которые считал своим главным сокровищем, в один момент обесценив их. Он понимал, что он увлёкся, но боль, наполненная до краёв, выплёскивалась из него, обжигая всё вокруг своим ядом.
— Янчик, какая же ты у меня умная! — произнёс он, фальшиво восхищаясь, и наклонился к девушке.
Он на секунду растерялся, осознав, что назвал её своей, но Некрасова этой заминки не заметила. Она не сдержалась и послала его, оставляя наедине
с седьмым упущенным поцелуем.
Яна была права: Антон портил всё, к чему прикасался. Не желая причинять ей боль, он неуклюже порезал свою руку. Готовый отпустить её, он не позволил Щербакову пойти её провожать. Услышав, что Некрасова хотела быть с Лёхой, Шастун впервые признался себе, что с Ниной было не так больно. Без Нины Антон мог жить. Жить без Яны совсем не хотелось. Антон не мог смотреть на сломленную и подавленную Яну, зная, что это сделал он. Парень тихо подошёл к плачущей Некрасовой, вернув ей её кулон. Он хотел, чтобы она поняла его боль. Он понял, что она не заслуживала его боли. Шастун поспешил прочь, зная, что и
восьмой поцелуй был упущен.
Антон понял, что лишал Некрасову счастья, и он решился уйти. Шастуну казалось, что он научился жить с разбитым сердцем, но оказалось, что до этого сердце было целым. Он видел, какой счастливой была Яна, когда помирилась с Щербаковым. И Антон принял их счастье. Чтобы забыться, он предложил Нине начать всё сначала, подумав, что так будет легче справиться с пустотой внутри. Шастун надеялся, что жизнь вернётся в прежнее русло, если вернуть в неё бывшую девушку и друзей. Антон считал себя хорошим актёром, умеющим играть в счастье.
Годовщина Позовых доказала, что Шастун переоценивал себя. Судьба решила доказать Антону, что Яна сделала правильный выбор, оставшись с Щербаковым. Лёха оказался идеальным во всём — он быстрее добрался до места, не пил, не курил, помогал девушкам с готовкой. Антон же начал лажать с самого начала, пропустив нужный поворот. Он старался быть лучше, выкладывался по полной программе, но всё равно проигрывал Лёхе, хоть и делал всё то же самое, согласившись даже не пить. И всё равно медленный танец Некрасова танцевала в объятиях Щербакова, а Шастуну только и оставалось, что
как прежде любя, отпускать девушку.
Яна была рассудительной не по годам, она не была из тех, кто сломя голову несётся на всех парах спасать чью-то жизнь. Но Антона почему-то спасла, как спасла и Нину
ради него, хоть и врала, что сделала это ради себя. Она считала, что Шастун
нуждался в Князевой, хотя он уже тогда видел только её, Яну, рядом с собой.
Повод, чтобы благодарить девушку, которую любишь, за спасение жизни бывшей девушки, был такой себе, и Антон заранее это знал. Он приходил к Яне каждый день, звонил ей и писал сообщения. Узнав, что девушка собралась увольняться, он пришёл снова. Он не надеялся увидеть её, когда дверь неожиданно открылась.
— Так странно тебя больше не чувствовать, — произнесла она отрешенно. — Это были весёлые два месяца.
Они столкнулись взглядами. Шастун понял, что не был готов к этому. Он лишь сумбурно поблагодарил её за всё, зная, насколько неуместен сейчас будет
девятый поцелуй, ставший упущенным.
Антон упустил все девять поцелуев. Антон прошёл все девять кругов ада, чтобы стать счастливым.
Стать счастливым, оставшись при этом несчастным. 
