Великолепное ощущение

      Обычный осенний день. Тусклое небо, сырость, холодный ветер, ковер из сгнивших листьев под ногами, обнаженные деревья, кажущиеся такими беззащитными без своих пышных нарядов.Меня это не интересовало. Я направлялся в главный штаб Портовой Мафии с очередного задания. Я шел через трущобы, проходил мимо каких-то умирающих от голода и холода бродяг, видел в их глазах страх и отчаянье. Да, трущобы-опасное местечко, но не для меня. Когда-то это был мой дом. Я жил в трущобах, хотя это больше походило на существование. Отсюда меня вытащил Дадзай Осаму. Я потонул в воспоминаниях, идя по каменной мостовой между обшарпанными домами, на которых остались пятна крови и вмятины от пуль. Я даже и не заметил, что в паре кварталах от сюда раздались выстрелы. Наверное, опять какой-то убогий с пушкой в руках решил ограбить магазин или просто запугать людей. Раздражают подобные выходки ничтожных бродяг. Я продолжил идти, игнорируя все. Я прокручивал в голове воспоминания, как вдруг, дышать стало труднее. Начался нестерпимый кашель, на и так грязном асфальте появились капли крови. Я облокотился на холодную стену полуразрушенного дома. Я пытался откашляться, пытался глотнуть свежего воздуха, но чувствовал лишь, как эта гребаная болезнь меня душит, как она режет мне глотку и легкие. Во рту этот отвратительный вкус собственной крови. Я плевал ею и ничего не мог с этим поделать. Оставалось только ждать, пока я смогу откашляться и вдохнуть полной грудью. Внезапно мой левый бок пронзила острая колющая боль. Я дернулся, обернулся и увидел, что какой-то убогий воткнул в меня осколок стекла. Этот мерзавец посмел напасть на меня… — Расёмон — с трудом прохрипел я, продолжая захлебываться в своей крови. Тут же несколько шипов появляются из земли и пронзают насквозь этого ничтожного. Он вскрикивает и тут же на эту жалкую улицу обрушалась гробовая тишина. Через мгновение острые иглы цвета вороного пера исчезают, тело безумного бродяги падает на асфальт.Я бы хотел рассмотреть лицо этого глупца, но мое тело не позволяет сделать этого, я сгибаюсь пополам, изо рта течет кровь. Я пытаюсь вытащить воткнутый мне в левый бок осколок стекла, но не получается из-за острой боли. Я падаю на землю. Я слышу омерзительный раздражающий звон в ушах. Тело не слушается, в глазах темнеет, и я чувствую, как выпадаю из реальности. Последнее, что я ощущаю: ко мне кто-то подходит, и до боли знакомый строгий мужской голос с усмешкой говорит: — ай яй яй, бешенный пес Портовой Мафии ранен.

***

       Я очнулся на жестком обтянутым кожей диване. Голова гудела, бок все еще пронзала острая колющая боль.Я почувствовал запах сгоревшей бумаги, дыма от сигарет и сладкого мужского парфюма с нотками пряностей. Я открыл глаза и увидел, что нахожусь в темной комнате. Недалеко от меня раздражающе тикали часы, из-за головной боли и слабого освещения я не мог их разглядеть. Рядом с диваном стоял деревянный письменный стол, на нем лежали разные книги, стояли небольшие свечи, являющиеся единственным источником света. Потом я увидел наполовину пустую бутылку дорогого виски и стакан с кубиками льда, которые уже начали таять. Когда глаза начали привыкать к полумраку, возле стола я разглядел большое кожаное офисное кресло, оно, наверное, принадлежит самолюбивому человеку, который ни в чем себе не отказывает. Рабочий стол и кресло стояли напротив окна, которое было закрыто темными шторами, не пропускающими даже слабый луч света. Повернув голову, я увидел высокий шкаф, сделанный из дерева, у него были стеклянные дверцы, благодаря которым я увидел множество книг внутри. Даже в полутьме он давил своими размерами и делал комнату визуально меньше. Я тихо простонал от боли, медленно садясь, голова раскалывалась, в левый бок, будто воткнули тысячу острых игол. Я заметил, что на мне нет моего плаща, меня это взволновало. Внезапно я услышал за закрытой дверью, находящуюся возле дивана, тихие приближающиеся шаги. Я притаил дыхание и замер. Все внутри меня сжалось. Деревянная дверь медленно открылась со скрипом. Я увидел Дадзая. На нем были только его светлые брюки и рубашка, я осознал, что нахожусь у него дома. Мужчина посмотрел на меня и усмехнулся, увидев в моих глазах страх и удивление. Моя голова с новой силой загудела, наверное, щеки налились краской. Дадзая это забавляло, он видел, как я растерялся. Бывший учитель растянул губы в улыбке и бархатным голосом сказал: — Ты наконец-то проснулся, пес — голос был нежным и притворно сладким — я уже подумывал о том, чтобы выкинуть тебя на улицу. Я молча смотрел на Дадзая. Он подошел к своему креслу, тихо сказал, поворачивая его к себе: — Будь хорошим псом, а то осколок стекла снова окажется в твоем боку~ Он сел в свое кресло, а по моему телу побежали мурашки. Я вспоминал все то, что он делал со мной, начиная с простых пощечин, а заканчивая тем, как он стрелял мне в голову 5 раз подряд. Он всегда считал меня слабым и издевался на до мной. После его ухода из Портовой мафии я мало о нем слышал, но с появлением человека-тигра все изменилось. — Хватит на меня таращиться, Рюноске — прервав мои размышления, якобы смущенно и наигранно сказал Дадзай. Я медленно отвел от него взгляд. Я был в растерянности и не знал, что делать. Я снова потонул в своих воспоминаниях. Внезапно до меня дошло осознание того, что я ни разу не был у Дадзая дома. Да, я впервые находился тут. Я рассматривал огромный шкаф, находящийся напротив дивана, я пытался прочитать названия книг, стоящих за стеклянной дверцей, но света от свечей было недостаточно. Я протер глаза и услышал, как Дадзай открыл бутылку виски и налил напиток в стакан. Он поставил бутылку на стол с тихим стуком, взял стакан и отпил немного. — Очень интересно рассматривать в темноте содержимое моего шкафа, да — прервал мои размышления голос Дадзая.Я дернулся и посмотрел на него, он ухмыльнулся, отпив немного виски из своего стакана. Головная боль все не утихала. Я смотрел на уже наполовину пустой стакан, в котром плавали небольшие кусочки льда кубической формы. Дадзай заметил, что мой взгляд направлен на его напиток, и снова расцвел в улыбке. Он сделал круговое движение рукой, перемешав жидкость в стакане, и с усмешкой спросил: — Хочешь мое виски, пес? Я вздрогнул. Мне никогда не предлагали алкоголь, уж тем более этого не делал Дадзай Осаму. Я поежился, по телу вновь побежали мурашки. Бывший учитель молча смотрел на меня, в его глазах блеснул недобрый огонек. Мои щеки налились краской, от чего Дадзай тихо посмеялся. Он поставил на стол стакан с виски, достал из карманов маисового цвета брюк пачку сигарет. Он открыл ее и зубами достал сигарету. Шатен взял со стола кремниевую зажигалку золотого цвета, открыл и зажег сигарету. Осаму положил пачку с оставшимся сигаретами и огниво на край стола. Я рассматривал забинтованные изящные руки бывшего мафиози. Удивительно, что на этих длинных пальцах я ни разу не видел колец. Дадзай вздохнул, поняв, что я в любом случае буду его рассматривать. На станах не было никаких картин, чтобы занять себя их разглядыванием. Я вспомнил, что на мне нет моего плаща, осматривая комнату, я его так и не заметил. Я еще раз пробежался глазами по комнате, вновь не обнаружив атрибут повседневной одежды. Набравшись смелости, я тихо спросил шатена: — Дадзай-сан, а где мой плащ?.. Мужчина вопросительно посмотрел на меня. Пару секунд он смотрел на меня с непониманием. Затем уголки рта приподнялись в ухмылке: — ах да, ты же ничего не можешь без своего плаща — мужчина усмехнулся и осмотрел меня с ног до головы- я и забыл, как ты жалок. Неприятно слышать подобные слова, но перечить я не стал. Я знаю, что Дадзай сильнее меня, и тягаться с ним- самоубийство. — Дай мне руку, Акутагава — неожиданно сказал Дадзай Я поежился. Чего он от меня хочет? Никто не знает, что творится в голове Осаму, но лучше подчиниться. Я неуверенно дал ему свою правую руку. Он резко схватил и подтянул меня к себе. Снова появилась колющая боль в левом боку. Я неосознанно издал хриплый стон. Дадзай усмехнулся. Бок пронзали острые иглы, которые впивались глубже и протыкали насквозь при каждом движении. Детектив рассматривал мои руки. Я заметил, что моя кожа гораздо бледнее чем у Дадзая. Осаму рассматривал мои руки, внезапно он задрал рукава. Он рассматривал шрамы на запястьях, оставшиеся с последних тренировок, в голову снова ударили воспоминания. Бывший учитель взял изо рта сигарету и покрутил в руке. Дадзай медленно преподнес ее к моему запястью и потушил бычок об белую кожу. Я тихо прошипел и посмотрел на руку, перевел взгляд на Дадзая. Он, ухмыляясь, держал мою руку и рассматривал только что появившийся ожог. Пару минут мы сидели в гробовой тишине, тиканье часов раздражало все сильнее. Я посмотрел в сторону источника звука. —Раздражает тиканье часов, да? — спросил Осаму. Я промолчал, понять, что тиканье выводило из себя, было легко. Я повернул голову к Дадзаю, который продолжал рассматривать мою руку. Внезапно в горле застрял комок, и я не мог вдохнуть воздуха. Снова начался этот чертов кашель. Болезнь царапала глотку с каждой попыткой глотнуть немного воздуха. Дадзай посмотрел на меня, усмехнулся и тихо проговорил: — точно, тебе же не дает иногда дышать эта болезнь. В глазах потемнело, я не заметил, как выпал из реальности. Я находился в темном и холодном месте. не было пола, потолка или стен, но на меня что-то давило со всех сторон. Спустя некоторое время вдалеке я услышал голос Дадзая. Я не мог понять, что он говорит.Я прислушался и снова оказался в реальном мире. Я открыл глаза и увидел нависающего надо мной Дадзая. Щеки налились краской, я был растерян и смущен. Мужчина приложил указательный палец к моим губам и тихо мурлыкнул: —Тише, Рюноскэ— другой рукой Дадзай стягивал мою рубашку, оголяя торс. Я судорожно вздохнул, тело отказывалось сопротивляться. Ловкие руки сняли рубашку и кинули ее на стол. Дадзай провел кончиками пальцев про моей щеке, от чего я вздрогнул, побежали мурашки. Шатен наклонился и принялся усыпать шею поцелуями. Я тихо простонал, Дадзай усмехнулся и провел влажным языком по кадыку, оставляя мокрую дорожку из слюны. Я сглотнул, опасаясь, что бывший учитель посчитает меня слишком громким и вцепится в шею. Дадзай одной рукой расстегнул штаны, снял их и отбросил на стол, где уже лежала моя белая рубашка. Я свел ноги, за что Осаму посмотрел на меня холодным и пронзительным взглядом, от чего кровь стынет в жилах. Дадзай наклонился к моему уху и сладким бархатным голосом прошептал: — Будь хорошим мальчиком, и все будет хорошо. Я вздохнул, осознавая, что своим сопротивлением сделаю хуже только себе. Детектив положил руки мне на колени и плавным движением раздвинул ноги. Я смотрел в потолок, послушно делая все, что просил Дазай. Бывший мафиози провел по внутренней стороне бедра, я вздрогнул и тихо простонал. Дадзай усмехнулся и быстрыми движениями стянул нижнее белье. Я чувствовал, как горит все мое лицо от стыда и смущения. — не знал, что я тебя так завожу, Акутагава~ Дадзай нежно проводил по бёдрам, вынуждая меня выгибаться в спине. Мужчина улыбнулся провел пальцами по моим губам и тихо сказал: — открой ротик, будь хорошим псом. Я моментально понял, что от меня хочет Дадзай. Я неуверенно начал вылизывать пальцы бывшего мафиози. Да, это было унизительно, но меня это не волновало, я всегда готов подчиниться ему. Может быть люди и считают это отвратительным и мерзким то, как я подчиняюсь бывшему учителю, но мне плевать на это. Мне абсолютно плевать на то, как сильно я опазорюсь, я буду рад только, если он будет доволен. Людям не понять мое желание получить похвалу Дадзая, никому не понять… Детектив улыбнулся, следя за тем, как я вылизывал его пальцы. Мужчина медленно убрал руку, пальцы которой были в моей слюне, и внезапно он впился своими губами в мои, прикрыв глаза, это был жадный и страстный поцелуй. Он проник своими языком в мой рот и начал тщательно исследовать его. Его резкие и уверенные движения показывали, что я принадлежу ему, что я его собственность. Я чувствовал, как наши слюни смешивались, становилось все теплее и теплее. Тело горело от переполняющих чувств к Дадзаю, я ни мог ничего поделать, не мог сопротивляться и противиться ему. Я чувствовал приятную боль внизу живота, я давно не чувствовал такого возбуждения. Мое тело хотело подчиниться Дадзаю. Я хотел, чтобы он трогал меня своими руками где угодно и сколько угодно. Не важно с нежностью, лаская, или с жесткостью и ненавистью, унижая и издеваясь. Внезапно пальцы Осаму, покрытые моей слюной, прикоснулись к колечку мышц. Я вздрогнул, издал тихий приглушённый стон и неосознанно напрягся. Дадзай прервал поцелуй, облизнулся и бархатным и мягким голосом прошептал: —Расслабься, Рю, и тебе возможно не будет больно. Я судорожно вдохнул воздух, сглотнул и еле заметно кивнул. Мой взгляд был устремлён то на кожаный диван, то на потолок, то на огромный шкаф, я смотрел куда угодно, но не на Дадзая. Я не мог себе позволить этого, я считал, что это грубо, и я не достоин даже взглянуть на него в этот момент. Я попытался расслабиться, как и сказал Дадзай, но это мне не удавалось в данной ситуации. Мы вновь сливаемся в страстном поцелуе, а его пальцы медленно проникают в мое тело. Я выгибаясь и издаю сдавленный стон. Осаму медленно и плавно двигает пальцами, давая мне возможность немного привыкнуть. Я начинаю тихо стонать, но мужчина не позволяет этого делать, углубляя поцелуй, будто пытаясь поглотить меня. Он двигает пальцами, раздвигая стенки, я, зажмурившись, стараюсь не застонать от новых и необычных, но столь приятных ощущений. Внезапно пальцы касаются комочка нервов, я выгибаюсь, не сдерживаюсь и издаю протяжный стон. Дадзаю не сильно нравится этот громкий звук и он прикусывает мне губу, показывая, что мне нужно быть тише. Я вздрагиваю, но он не останавливается и кусает губу до крови. Я стараюсь не издавать лишних звуков, в глубине души надеясь, что бывший мафиози не будет издеваться и заставлять меня быть тихим в те моменты, когда хочется кричать, надрывая голос. Шатен еще немного растягивает стенки, затем вынимает пальцы и неспеша разрывает поцелуй, я слышу, как расстегивается молния на его брюках и шуршание ткани. Снова Осаму сладких и приятным голосом проговаривает: —Будь хорошим псом, Акутагава~ Головка его возбужденного члена касается моего ануса, Дадзай усмехается и держит мои ноги, чтобы я их не сводил. Я сглатываю, подчиняюсь ему, даже не пытаюсь сопротивляться. Бывший мафиози медленно входит, но я слышу смешок, и он тихо говорит, насмехаясь: —Ты такой узкий, Акутагава. Его член на самом деле больше, чем я мог предположить. Из глаз брызгают слезы, как только Дадзай оказывается полностью внутри. Я чувствую, что он во мне, щеки горят, а тело молится о том, чтобы бывший учитель наслаждался мной и делал все, что ему угодно. Я все еще помню, что я не должен раздражать Осаму, мне нужно быть тихим, что, наверное, будет достаточно трудно. Дадзай начинает медленно и плавно двигаться. Боль вперемешку с райским наслаждением от того, что детектив позволил мне принадлежать ему. Я стараюсь сдержать сладкие стоны. Мужчина натыкается на простату, и я не сдерживаюсь и издаю протяжный стон. Все внутри меня сжалось, я знал, что Дадзай мог сделать все, что взбредёт в его больную голову. Он лишь усмехается. Бывший учитель начинает ускорять темп, он все чаще и чаще задевает комок нервов, я издаю громкие и хриплые стоны, иногда даже срываясь на крик. Мне больно из-за большого размера его члена, но и хочется трепетать от блаженного чувства, переполняющим меня каждый раз, когда Дадзай задевает простату. Из глаз текут слезы, но я не замечаю этого, я чувствую только, как двигается во мне член Осаму. Я чувствую, что еще несколько толчков, я не выдержу и моя сперма прольется на мой живот, одежду Дадзая и кожаный диван. Я набираюсь смелости и мой взгляд устремляется на его глаза. Детектив тяжело дышит, прикусывает губу. Он смотрит на меня, на мои красные щеки, по которым стекают дорожки слез. Дадзай вновь задевает простату, я, зажмурившись, простонал: —Д-Дадзай!.. Мое тело не выдерживает, и я кончаю. Сердце колотится, как бешеное, голова кружится об приятной боли. Дадзай ещё несколько раз ударяется о простату и изливается в меня. Я издаю тихий приглушённый стон, чувствую, как внутри меня течет его теплая сперма. Великолепные ощущения…