Там, где солнцу места нет

      Лада рассматривала потолок в собственной комнате. Тонкая полупрозрачная сорочка вдруг стала неудобной, мешая девушке уснуть в своей кровати. День показался настолько длинным, что сон ускользал всякий раз, как она закрывала глаза. Почему он сказал, что она не знала свою сестру? У них были довольно теплые родственные отношения, несмотря на некоторые недопонимания из-за легкого нрава Вереи. Сестрице нравились танцы и праздники, она любила слушать легенды, рассказанные у костра, а Лада предпочитала общество овец, вместо людей. Нет, она не была злой, или недружелюбной, просто ее не понимали в родной деревне. Считали не такой, как все остальные молодые девушки. В отличие от Таты она не носила маски, в попытках влиться в общество, которое ее не принимало. Зачем? Ей нравилось быть самой собой, а вот осталась ли она такой же сегодня?       — Путь жрицы тернист, мы часто остаемся в одиночестве, — вспомнила она слова старой жрицы, задевшие за живое.       Хотела ли она такого будущего? О чем мечтала, будучи маленькой девочкой? Верея четко представляла себя такой, как их мама: светом для своей семьи, ласковой подругой для своего суженного, хозяйственной, покладистой... У нее с блеском получалось помогать маме с отцом по хозяйству, она готовила вкусные блюда, пока Лада не стремилась учиться, запуская тонкие пальцы в кудри своих подопечных на пастбище.       — У любви карие глаза, — словно наяву услышала она слова сестрицы.       Верея плакала, говоря эти слова, потому что поссорилась с Драганом. Что произошло в тот день? Ладе же и, правда, казалось, что они идеальная пара и их ждет идиллия, как у их родителей. Вот только... сил не было представлять, как кузнец ведет к великому дубу сестру, чтобы наречь ее своей суженой...       — Я вас не путал, даже под медовухой...       Лада зажмурилась, отгоняя мысли о том, что он узнал ее даже в платье Вереи и по собственной воле полез целоваться. Если у него и была причина, то только попытка в очередной раз поиздеваться, верно? Может, он подозревал, что она к нему неравнодушна и решил убедиться, чтобы затем унизить насмешками?       — Прости... я так давно хотел это сделать...       Девушка вздохнула. Хватит строить иллюзии, которым не суждено стать явью. Ей стоит подумать о том, как избежать смерти от кинжала Волота. Какая причина может заставить его поступить так безжалостно? Им, все-таки, придется принести в жертву человека? Разве старейшина позволит? Разве люди в деревне согласятся на это пойти? Вспомнив зверинные взгляды толпы, когда Новака закидали камнями, она вздрогнула. Им же плевать! Каждый заботится лишь от собственной шкуре... А Волот? Станет ее разделывать после, как кролика или овцу? Вздрогнув от собственных ужасных мыслей, она тихо всхлипнула в темноту. Разве у нее нет причин жить?       Когда в спальне появилась Верея, Лада не была уверена, что уснула. Сестрица села на край ее кровати, прозрачная, будто легкое облако и бледная, как мамино льняное покрывало.       — Ты такая красивая, — прошептала она, перебирая светлые пряди Лады. — Щеки румяны, как яблочки с нашего сада, глаза, будто озеро в лесу, и губы, как вишни. Разве проигрывала тебе в красе? А не меня он выбрал, хоть я и танцевала, как Тата...       — О чем ты, сестрица? — Лада потянулась за ее пальцами, но руки прошли насквозь, не позволив коснуться хоть краешком. — Ты же самая красивая в деревне.       — Была, — с грустью поправила Верея, — да счастья не дала мне моя краса, только смерть поганую...       — Кто стал ей причиной? — вновь попыталась найти ответы Лада. — Кто это сделал с тобой?       — Береги себя, как зеницу ока, — прошептала Верея, растворяясь в воздухе. — Не неси ему боли больше, чем он сможет выдержать...       Силуэт сестры исчез так же неожиданно, как и появился. Стало пусто и одиноко, а в комнате веяло холодом замогильным. До рассвета было еще несколько часов...

***

      Ранним утром Драган отправился на болото. Когда-то в детстве он едва ли не клялся, что не переступит порог дома своей матери даже под страхом смерти, но обстоятельства в последнее время сложились не в его пользу. Выбирая между ненавистью к родительнице и страхом потерять Ладу, он проиграл последнему. Спал этой ночью кузнец тревожно, вспоминая о разговоре с девушкой. Дело было вовсе в недополученном поцелуе, а в ее видениях, вызывающих липкий пот на спине. Ежели нужно будет, он лучше сам всю деревню спалит дотла, чем кто-либо причинит вред девушке, так неожиданно запавшей прямо в душу...       Оказавшись на пороге одинокой избы, кузнец машинально поправил рубаху и пальцами прочесал непослушные пряди, падающие на лоб. Как же это глупо, верно? Раньше он не был нужен Венцене, с чего сейчас понадобиться? Не ее сердце он пришел отстаивать в это гиблое место, так что иди оно все к лешему! Грубо стукнув кулаком в дверь, он дождался появления на пороге предсказательницы.       — Зачем пожаловал? Не звала тебя сюда, — Венцена с трудом спрятала тревогу в глазах, напустив на себя безразличие.       — Была б моя воля, обходил бы дом твой десятой дорогой, да только дело есть неотложное, — ответил сын, подавив очередной приступ гнева.       — Заходи, коли нужно, — женщина отступила, впустив парня в избу.       Удивительно, что в ее сенях было светло, как насмешка прошлому. Казалось, что этот дом даже туман стороною обходит. Бегло осмотрев хоромы, Драган заставил себя поднять глаза на мать.       — Когда тебя безумие накрыло, все ль твои видения правдой вышли? — не стал тянуть кота за хвост кузнец. — Может, вначале ты бредятину видела?       В глазах Венцены впервые вспыхнул интерес, вместо чувства бесконечной вины перед ним. Коли вопросы такие задает, стало быть молодая жрица чем-то страшным поделилась.       — Говорила тебе, держаться подальше от этой девчонки, а ты уперся! Столько лет покоя было, пока вы не ладили, а сейчас, что ни день, то приключение!       — Я не просил совета! Нет у тебя прав мною верховодить, ты свою жизнь в этой пещере одиночки сама выбрала, обо мне или отце не думала, и сейчас нечего вид делать, что я тебе дорог стал! Все ль твои видения правдивы, еще раз спрашиваю?       — Многие из них не сбылись еще, только Лада твоя деревню погубит и тебя вместе с ней! Негоже вам было сближаться, она в жизни тебя не выберет, уйдет, как я, с твоего пути! Не терзай сердце, оставь ее!       Драган подавил гнев, когда почувствовал, как хочется за руки ее схватить и сжать до белых полос. Нет любви в ней материнской, и искать через столько лет труд напрасный, не за этим он здесь.       — Она смерть свою видела. Можно это предотвратить?       — Развилка это возможная, да только Лада тебя не послушает. Путь жрицы жертв потребует, и как бы жертвой этой не ты стал, сын. Уходи прочь от нее, пока поздно не стало...       — Так может и сама ты по той же причине дом оставила? — взорвался кузнец, устав от непонимания многолетнего. Заметив, что мать резко замолчала и взор в пол потупила, он окончательно потерял контроль над своими словами. — И зная это, ты незнакомца в избу привела, а сына выперла?       — Так надо для целей высших, не понять тебе...       — Куда понимать, конечно же! Только вот Ладу я не отдам твоему безумию, и коли шанс есть изменить грядущее, так и сделаю, поняла? А с жизнью своей сама разбирайся. Да знай одно, в последний путь одна отправишься, меня у глухой избы в лесу не будет. Вот и жертвы твоего выбора!       Хлопнув дверью, он оставил Венцену беззвучно плакать в горнице. Плечи женщины опустились от горя, все внутри разрывающего. Не прав он разве был? Только Лада в такой же ловушке. Еще в его детстве она вдвоем их видела и пожар густой, дымом черным деревню накрывающий. Драгану гадости о девчонке молвила, надеясь, что взрастит корни ненависти и не будет ему еще больнее, чем от потери матери. Не смогла чувства острые погубить. Потеряла она все окончательно...       Бредя по лесу, Драган думал о том, как правды да подробностей от любимой пастушки добиться. Чтобы остановить грядущее, знать нужно причину гибели, так? — Мамочка, — стоя на коленях у порога избы, плакал маленький мальчик. — Вернись ко мне, пожалуйста!       Холодные глаза женщины затянулись теменью, когда дверь перед его носом захлопнула. Зная характер мужа, надеялась, что заставит он сына всей душой ее возненавидеть, да только толку мало.       — Не ходи ко мне, сильным будь, чтобы отца когда-нибудь на посту сменить. Уходи, Драган, все кончено со мною, не мать тебе я больше!       — Не хочу я старостой быть, а дома без тебя невыносимо жить. Отец гневается без повода и мне совсем невмоготу без рук твоих ласковых... Как же так, мама? Разве не для любви родных мне жизнь подарила? Я ж сын твой, забыла?       Сердце клочьями рвалось, когда слезы горькие с очей сына любимого в траву падали. Да только нельзя таким, как она, семью иметь. Горе да беду накликает. Как же быть-то с ним?       — Отец теперь тебе станет матерью, не ходи сюда больше, прокляну, не побрезгую. Уходи прочь с глаз моих...       Давно уже боли не было, да и внутри сомнение зародилось вдруг. Коли смерть мать загодя видела, почему ушла тогда? Разве не стремятся люди любящие рядом быть свои последние мгновения? Не потому ли Лада этот разговор начала, что не подруга ему? Что в голове у них обеих, только Боги ведают. Две женщины любимые в жизни были, да и те ненормальные! За что только такое бремя на него свалилось?       Усевшись у озера лесного, кузнец умыл пылающее лицо. Как бы ни было, а с Ладой нужно поговорить ему. Как-то мягко подробности выпытать, да решить, что дальше делать. Все остальное можно пока во вчерашнем дне оставить. Где она может быть сейчас? Со жрецами по лесу носится? Или на пастбище сидит пустынном, в печали по овцам своим? Плеск воды отвлек его от мыслей, привлекая внимание. Посмотрев на берег пологий, где обычно купались деревенские, он увидел ту, кого искать собирался.       В стоячей воде Лада замерла, изредка пряди светлые смачивая. Сорочка туго обняла тело белое, прилипнув так крепко, что каждый изгиб вырисовывала. Сглотнул кузнец. Как-то проще хотелось разговор начать, а от одного вида ее все мысли с головушки буйной вышибло. Ох, играет с огнем, девчонка...       Не меняя позы, Драган бесстыдно наблюдал за купанием девушки, зная, что пока она его не заметила. Недалеко платье свое разложила в траве. Хуже все равно уже некуда, решил парень дождаться ее, а там будь, что будет. Полно ходить вокруг да около. А страхи все, да обиды к лешему!       День только начинался...