Тайны ордена Гусу Лань

"Цзеу-цзюнь, вы ведь знаете кто за этим стоит, просто не хотите признавать." Знает? Да, он знает. Знает этого человека так долго, что… Знает, но как можно поверить в такое? Как?! Да, он не идеален. Его сложно назвать безусловно добрым, милосердным. Безгрешным. Сичэнь многое о нём знает, ещё о большем догадывается, но… Он способен на многое, но это за гранью! Это… Он не безгрешен, но не монстр! В нём есть и доброта и милосердие. Да хитёр, да, умеет быть жестоким. А кто бы не научился с такой жизнью?! Он отвечает ударом на удар, но мстит тонко, часто не своими руками. Он не идеален, но он не…       Лань Хуань сползает по стенке на пол и откинув голову, бьётся о стену затылком. Сильно, до боли.       Разбить бы и избавиться от этих мыслей и назойливых слов Вэй Усяня, что засели в мозгу ядовитыми шипами.       Он обещал взять их с собой на совет, чтобы бывший тёмный заклинатель смог обыскать башню, найти доказательства, но так хочется забрать свои слова обратно. Запретить, прогнать, но…       Перед глазами всё ещё стоит обезглавленное тело в изодранных, похоронных одеждах и эта картина не позволяет повернуть назад. Закрыть глаза, уши, прогнать, убежать. "Интересно, а Хуайсан…" Боги, во что превратился его мир всего за пару дней.       Ещё позавчера он был уверен в завтрашнем дне. Уверен, что знает окружающих его людей, а теперь… И ничего нельзя изменить, остановить, переиграть. А что если всё это правда?! Что если он… Что тогда делать ему?! Как жить?! Как смотреть дочери в глаза?       Стук в дверь, это Ванцзи, он точно знает, но сейчас омега не желает видеть даже его. Чуть ли не впервые в жизни он хочет прогнать брата, накричать. — Входи, — Хуань не шевелится, не пытается совладать с лицом, одеть любимую маску приветливости и беззаботности. У него нет сил. Интересно, а что будет, когда он достигнет дна? Рассыпется на части окончательно теряя себя? "Главное, чтоб не на глазах у других. Люди не должны видеть твою слабость. Нельзя…" Сичэнь обрывает сам себя. "Боги, как глупо! О чём я думаю?" Лань Чжань плотно закрывает хлипкую, гостиничную дверь и подходит к сидящему на полу, с закрытыми глазами, брату. — Сичэнь. … — Брат? — Мм? — Адепты прибыли. — Хорошо. — Нужно поесть. — Принеси мне яду, пожалуйста. — Брат! Хуань открывает глаза, смотрит на младшего и улыбается. Губы кривятся в нелепой гримасе и он сам чувствует, что потерпел неудачу. Опять. — Прости, не слушай меня. Я… Забудь, я не голоден. Вылетаем через час, проследи за всем, ладно? — Мгм. Брат, — он садится на корточки, кладёт руку на колено, заглядывает в глаза, но омега снова их закрывает. — Иди, я буду вовремя. Тяжёлый вздох, шорох одежд. — Хорошо. — А-Чжань. Тихий голос догоняет альфу у дверей. — Мм? — Ты, счастлив? — Я… — Не нужно оглядываться на меня, просто ответь – ты счастлив? — Да. — Хорошо. Я рад, правда. Иди. … Долгое молчание и звук открывающейся, закрывающейся двери. — Хорошо. Это хорошо, — тихо-тихо повторяет Хуань для себя. То ли утверждая. То ли убеждая.

***

      Он умеет держать лицо. Навык намертво вбитый с детства, он не подводит его и на этот раз. Ни когда Гуанъяо выходит лично их встретить, с удивлением замечая, но никак не комментируя присутствие Мо Сюаньюя. Ни когда со всех сторон доносится слишком громкий шёпот о необычном госте, входящем в делегацию Ланей и носящего их цвета. Ни когда Хуайсан устраивает публичную истерику, требуя помощи названых братьев в решении очередных своих "неразрешимых" проблем. Ни во время обвинений, что Вэй Усянь прилюдно бросает в лицо Яо, ни во время провального обыска в покоях и тайной комнате беты.       Сичэнь реагирует как положено. Так, как от него ждут, но в душе пусто. Он отчего-то не удивлён, когда головы не оказывается там, где по утверждению Вэй Ина он видел её буквально полчаса назад. Но самое страшное, что он верит – омега видел.       Он говорит какие-то правильные слова, приносит извинения, пытается сгладить конфликт. А когда Вэй Усянь разоблачён, Лань Сичэнь лишь тихо вздыхает, прикрывая глаза. "Как можно было попасться на такую простую уловку и додуматься прилюдно вытащить свой меч из ножен? Вроде умный же человек. Правда не думал, что Суйбянь себя запечатал? Хотя, справедливости ради, это и правда редкое явление. Где только Яо его достал? Но ведь рядом Ванцзи, он серьёзно решил, будто его убьют?" Размышляет заклинатель, а сам изображает, что поражён не меньше остальных. Старейшина Илина возродился в чужом теле?! Да быть не может! Какой ужас! Какой страшный обман.       Бесконечные маски дают трещину, когда Цинь Су выхватывает у Яо кинжал пропитанный тёмной энергией, что они обнаружили в тайной сокровищнице и вонзает себе в живот. Женщина умирает мгновенно.       Горе, ужас названого брата не поддельны. Омега точно знает, что он любил свою жену и ему больно за друга. Несмотря на всё произошедшее, на все подозрения и доказательства, он не может просто развернуться и уйти, но и бросить убегающего брата с Вэем не мыслимо.       Ванцзи становится рядом с тёмным заклинателем, поднимает меч против собравшихся и помогает раненому омеге сбежать. Это не удивляет, но… Хм, навевает воспоминания. Только это не то, о чём хочется помнить, тем более, что закончилось тогда всё… Нн-да, лучше не думать.       Сичэнь крепче сжимает кулак, скрытый широким, длинным рукавом и снова берёт себя в руки. Пользуясь неразберихой и суетой из-за всего произошедшего, омега отдаёт Юнксу поисковое заклинание настроенное на брата и просит помочь беглецам добраться до Облачных Глубин, а по прибытии передать Лань Цижэню приказ о смене плетений барьера вокруг резиденции. Тот кивает и растворяется среди толпы.       Самое сложное снова смотреть в глаза А-Яо, заверять, утешать. С одной стороны жалость, желание поддержать, обнять дорогого ему человека. Того, кого он многие годы звал братом. И пусть началось всё с взаимной выгоды, это обращение давно стало правдой, да и до этого они были отнюдь не чужим. С другой, всё что он узнал, о чём догадывался, в чём сомневался. Его просто разрывало от противоречивых чувств.       Лань Хуань безумно рад и благодарен, что за его плечом постоянно находится Ло Чонган. Хоть что-то в этом мире неизменно. Это помогает собраться, двигаться, возвращает миру реальность.       В резиденции Ланьлин Цзинь настоящий хаос.       Он резко, но предельно вежливо отвечает отказом на требование других глав обыскать Облачные Глубины. Гордо поднимает голову и стыдит их за то, что они посмели предположить, будто Гусу станет помогать тёмному заклинателю, а на все вопли о предательстве Лань Чжаня, заявляет, что того ввели в заблуждение, воспользовались добротой, одурманили и громогласно отправляет всех прибывших с ним адептов на поиски сбежавшего Старейшины и своего чуть ли не похищенного брата. После чего напоминает о горе постигшем хозяина башни Кои, обвиняет в бесчувствии. Ланю стыдно за то, что так использует ужасную смерть милой, доброй Цинь Су, но ему нужно время.       Сичэнь остаётся у Цзиня на три дня до похорон. Он заставляет себя хотя бы на это время снова побыть просто другом. Поддержать дорогого человека в горе. И не думать. Не помнить.       Ровно перед их возвращением домой, к Яо является слуга, чтобы сообщить, что очередная поисковая группа вернулась ни с чем. По взгляду беты Сичэнь понимает – обыск неизбежен, но делает вид будто его это не волнует.       Они прощаются, омега ещё раз приносит соболезнования, сжимает чужой локоть в знак поддержки, отвечает на слабую улыбку. Всё хорошо.

***

      Они пересекают границу Гусу, чуть углубляются и Лань Хуань резко направляет меч вниз. Его рвёт кровью.       Чонган никак не комментирует это, лишь сначала помогает убрать волосы и рукава, чтоб не запачкать, а потом подаёт смоченный платок и воду. — Можешь лететь? Сичэнь хочет кивнуть, но перед глазами плывёт и его шатает при попытке отстраниться от дерева на которое опирался. — Вернёмся утром, — решает бета. — Нет, мне нужно… — Тебе нужно хорошенько проораться, прорыдаться, поесть, а потом поспать, — обрубает друг, помогая одеть тёмный плащ скрывающий клановые одежды. — Облачные Глубины закрыты, без твоего приказа туда никого не пустят, а штурмовать нас не станут. Да и думаю, гости раньше завтрашнего вечера не явятся, так что вернёмся утром.       Лань хочет возразить, но его бесцеремонно обнимают за талию, вынуждая обвить рукой чужую шею и тащат к дороге. Как оказалось, они приземлились буквально в десяти минутах ходьбы от небольшого, рыболовецкого городка. — Опять ты меня таскаешь, — хмыкает Сичэнь, когда они поднимаются по лестнице в гостинице. Ему немного полегчало, но самостоятельно покорять ступеньки омеге всё же не позволили. — Мой горб всегда к вашим услугам, глава, — тихо посмеивается Ло. Зайдя в комнату и посадив младшего на кровать, тот осмотрелся, закрыл ставни, зажёг лампу у двери. — Ну, в целом неплохо. Довольно чистенько. Кивнув самому себе, бета достал шесть талисманов и принялся лепить их на стены, потолок, пол. — Талисманы тишины, ты издеваешься? — устало поинтересовался Лань Хуань. — Отнюдь. В любом случае, если не пригодятся вам, защитят от шума снаружи, — невозмутимо ответил старший. — Отдыхай, я позову на ужин. Сичэнь закатил глаза, но промолчал.       Посидел, встал, снял мантию бросая её к плащу на лавку в углу. Лёг, надеясь всё же выспаться. Когда он спал последний раз? После охоты с Яо? Да, пожалуй. А-Яо… Сон никак не идёт. Встав и подойдя к маленькому столику у окна омега взял стакан, налил воды из оставленной Ло кубышки. Сделал пару глотков, поперхнулся, закашлялся. Стакан полетел в стену разлетаясь в дребезги. Кубышка следом…       Чонган зашёл гораздо позже обещанного, тихо присвистнул от представшего разгрома. "Здесь мебели то было кот наплакал, откуда столько обломков?" Подойдя к сжавшемуся в комок омеге, присел рядом. — Ххм, уйти, — прогнусавил тот, не поднимая головы от рук. — По плану ужин, — чуть улыбнувшись заметил бета. — Ххм, у-у, не хочу. — Ладно, тогда пошли ко мне. Ляжешь, я сыграю. — Я… — Тебе нужно поспать, а здесь это затруднительно. — Хм, ххм, хорошо.

***

      Лань Чжань не ожидал, что на Вэй Ина нападут прямо в тайной сокровищнице Цзинь Гуанъяо. Он мог бы защитить, разумеется смог бы, но омега то ли испугался, то ли действовал рефлекторно, не желая оставаться безоружным, когда на него направлено столько клинков. Альфа не знал точно, но заклинатель схватился за меч.       Он вытащил Суйбянь из ножен и фактически сам расписался перед всеми в своей истинной личности.       Тогда уже ему, пришлось достать меч. Разумеется Лань не собирался сражаться всерьёз, но одного вида невероятно тонкого и острого клинка хватило, чтобы заклинатели отшатнулись и дали им уйти. Правда не далеко. Их догнали на лестнице.       Окружили, но близко подойти не решались, а Цзинь Лин даже пытался заступаться, по-началу.       Когда этот же мальчик пронзил Усяня мечом, Ванцзи чуть его не ударил. Сдержался.       Как бы он не любил Вэй Ина, отрицать причастность омеги к смерти родителей юного Цзиня глупо. Как бы не хотелось этого признавать, парень имеет право злиться, мстить. Честно говоря, он ожидал большего, но мальчишка, кажется, сам испугался того, что сделал.       Лань Чжаню даже стало его жаль.       Когда Вэй Усянь его оттолкнул, попросил не вмешиваться, было больно.       В голове ядовитым дымом возникло воспоминание: Вэй Ин ранен, истощён после битвы, убит горем из-за смерти сестры и безостановочно твердит – убирайся, убирайся. Он не ушёл тогда, не оставит его и сейчас.       Ванцзи знает, что брат стоит чуть позади, чувствует, но не решается смотреть. Им удаётся вырваться чудом.       Его репутация сыграла на руку. Заклинатели были так шокированы поступком Хангуан-цзюня, что не сразу среагировали и бросились в погоню.       Верный Бичэнь унёс двоих заклинателей за стены резиденции. Вэй Усянь отключился и его пришлось нести на спине, одновременно стараясь защитить от летящих в них заклинаний, стрел и мечей. Он смог оторваться, сбежать, только вот – куда теперь?       Омеге нужна помощь лекаря. Разумеется у него есть целебный настой, он может передать духовные силы, но этого мало. Рана довольно серьёзная и ему страшно. Ужасно страшно снова его потерять. Единственный вариант, что приходит в голову – Облачные Глубины. Там безопасно, спокойно. Там они смогут укрыться, получат помощь, но их ищут. Вернувшись домой он подставит орден. Брата.       Дождь начинается и грозится вот-вот перерасти в настоящий ливень. Альфа находит не глубокий грот и решает переночевать там.       Ванцзи вешает защитные талисманы, разводит огонь так, чтобы дыма почти не было видно снаружи и устраивает Усяня на своей мантии, постелив её на землю, благо промокнуть не успела.       Омега бредит. Зовёт сестру, Цзян Чэна, вспоминает Вэней, но больше всего его. Он то извиняется, то о чём-то просит.       Лань Чжаню с трудом удаётся напоить его настоем и перевязать рану, Вэй Ин мечется, словно пытаясь защититься от кого-то.       Боги, сколько лет он молился, чтобы они вернули ему этого человека, сколько раз играл расспрос, призыв, чтобы найти хотя бы отголосок его души. И вот…       Сичэнь спрашивал счастлив ли он – да! Да, он безумно счастлив. Зная, видя как брату больно от всего, что они вскрыли за последнее время ему стыдно за эту всепоглощающую радость, что заполняет и распирает его изнутри с той минуты, как он услышал ТУ мелодию, а затем увидел омегу. Но он ничего не может и, честно говоря не хочет с собой делать.       Другое лицо, чужое тело, не тот запах. Да, он больше не чувствует в этом человеке истинного, но это не имеет никакого значения. Это Вэй Ин. Это его омега, его человек, как бы тот не выглядел, или не пах. Он, его родственная душа. И он его не потеряет. Не может снова потерять. Лучше сразу сдохнуть.       Он передаёт духовные силы, поит уже другим отваром и меняет повязку, слишком быстро промокающую от крови. Как же её остановить?! Заживляющего, кровоостанавливающего бальзама на донышке.       С трудом, ему удаётся уменьшить количество теряемой Вэем крови, но это слишком маленькая победа и короткая передышка.       Им нужен целитель и снова Облачные Глубины кажутся самым лучшим вариантом, вот только…       Да, он не хочет подставлять орден, брата, но дело не только в этом. Он не уверен, позволят ли им там укрыться? Не выдадут ли? Брат его любит. Он готов ради него на многое, даже пойти против всех правил, законов и возможно здравого смысла. Он шёл и если честно не раз, но сейчас…       Лань Хуаню больно. Ему причинили огромную боль и Лань Чжань невольно приложил к этому руку. Он не хотел, не знал, не мог знать! Он всего лишь шёл по тёмному следу и пытался докопаться до правды.       Только вот эта правда ранила одного из самых дорогих его людей так сильно, что он всерьёз опасался за жизнь и рассудок брата. Тем более, что теперь, чтобы спасти другого любимого человека, ему придётся копать дальше и, он не сомневается, найти ещё больше грязи, что причинит брату новую боль. С другой стороны, Сичэнь и сам не остановится. Он в этом почти не сомневается, только вот…       То как он бросился к этому Гуанъяо, как до сих пор произносил – А-Яо.       Правда ли он так хорошо знает своего брата? Действительно ли тот захочет идти до конца. В конце концов, он ещё может остаться в привычном мире, вернуть иллюзии на место.       Вэй Ин ему никто, а Гуанъяо давно родной и близкий человек, когда-то даже спасший жизнь. Ванцзи мотнул головой, втянул воздух сквозь крепко сжатые зубы и выдохнул. Чушь. Это же его старший брат. Самый сильный, добрый, справедливый. Заботливый. Родной. Он не станет убегать. Он не отвернётся. И всё же…       Альфа сжал кулаки, стряхнул рукой и проверил температуру у притихшего, но тяжело дышащего заклинателя. Сейчас в голове слишком много путаных мыслей, он не может разложить их по полочкам, найти ответы и принять правильное решение. Нужно отдохнуть. Возможно лёгкая медитация, до утра, поможет. Тут и осталось то совсем немного.       Ванцзи слышит тихий хруст, шелест состороны входа и мгновенно распахивает глаза хватаясь за меч. — Второй господин, — не подходя близко, приветствует его Синь Юнксу.       Лань Чжань удивлён. Он не понимает, как тот их нашёл. Хотя… Да, это единственный вариант, а значит…       Но прежде чем альфа успевает задать вопрос, бета даёт, в целом, очевидный ответ: — Меня послал глава, чтобы я помог вам двоим незаметно добраться до Облачных Глубин.

***

— Оме, ты точно придёшь? — МинЧжу, я очень постараюсь, но не могу обещать. Сейчас непростые времена и у меня очень много дел. Прости, пожалуйста. Он прижал дочь к себе, целуя в щёчку. — Тебе ведь нравится на источниках, там ещё тепло и вы даже сможете купаться в тёплом озере. — Нравится, с тобой! — Там будут ЯнЯн, Ияо и Бао, не соскучишься. К тому же, рядом орден Жунь и у них как раз праздник через несколько дней, вам будет интересно там побывать. — И мне можно будет сладости? — Хах, да, тебе можно будет сладости. Малышка задумалась ненадолго, потом улыбнулась: — Ладно, но ты всё равно постарайся! — Конечно, я очень, очень постараюсь. Ты всё взяла? — Да! — Отлично. О, а вот и Тао. Ну всё, иди, вам пора.       Он последний раз обнял дочь, крепко, крепко прижимая к себе и подтолкнул к дверям. Заклинатель улыбнулся девочке, пропустил её вперёд и поклонившись главе вышел следом.       Лань Хуань встал, выглянул в окно.       МинЧжу быстро присоединилась к двум мальчикам и девочке, которые стояли рядом с Чонганом и Линг, тут же вливаясь в их бурное обсуждение, кто с кем летит. Супруги, видимо уже смирившись с шумом, переговаривались между собой не обращая внимания на детвору. Госпожа Линь, бабушка Ияо, устав слушать крики одёргивает малышню, строго призывая к порядку. Те притихли, но спор быстро возобновился.       Подошёл Юшенг, обнимая Тао за талию одной рукой и убедившись, что все на месте, поторопил на выход. Попрощавшись с пожилой женщиной, большая компания идёт к воротам.       Сичэнь прикрывает глаза, вздыхая.       Отправить дочь в горы, к тёплым источникам за пределами Гусу было тяжёлым решением, но так лучше. Сегодня обыск в резиденции, а что завтра? Пусть лучше будет подальше. Там безопасно, спокойно. — Его состояние стабильно, думаю завтра молодой господин очнётся. — Хорошо. Господин ХэнЧан, через час мы откроем Облачные Глубины для обыска и … — Мы никого не видели и не лечили ничего серьёзней ушибов, — прервал его старый лекарь. — Спасибо, — с улыбкой поклонился Сичэнь.       Мужчина отвесил ответный поклон и пошёл к палатам целителей, недовольно бурча под нос.       Пусть только сунутся к ним и сдвинут хоть один предмет в его владениях с законного места, вылетят с горы, быстрей чем успеют что-то вякнуть и не важно кто это будет, глава какого ордена, или их помощники. "Ххх, дожили. Интересно, куда дядя так срочно ушёл, ничего не объяснил?"       Они разминулись. Когда Лань с Ло вернулись, плетения барьера были изменены, а вот дядюшки уже не было.       Омега покачал головой и повернулся к адептам, собравшимся на площадке перед библиотекой. — Все готовы? — Да. — Напоминаю, за "гостями" следим внимательно, но радикально ничего не запрещаем, направляем ненавязчиво. Если кто будет сильно наглеть, останавливаем и уводим максимально мягко, корректно. Понятно? — Да, глава. — Хорошо. Мне жаль, что происходит подобное, но потерпите полтора часика и можно выпроваживать. — Никаких неудобств, глава, — ответил за всех старший из собравшихся. — Спасибо вам, свободны. Дружный поклон и адепты начали расходиться. Быстро и молча.

***

      Горечавки ещё цветут, как странно, прошло столько лет, а здесь ничего не изменилось.       Хотя нет, изменилось всё. Больше не было главного.       Отсутствие человека не заметно глазу, оно никак не повлияло ни на природу, ни на дом, только вот тепла и счастья это место больше не несёт. Вдох. Выдох.       Сичэнь открывает дверь и в нос тут же бьёт запах лечебных трав. Омега осматривается, медленно входя внутрь.       Он был здесь вчера, зашёл сразу как вернулся, но совсем не надолго. Бросил брату пару холодных слов, чтобы не высовывался, сказал об обыске и кинув быстрый взгляд на ширму, что скрывала кровать, ушёл. Его ждало много дел.       Он убеждал в этом самого себя, не желая признавать, что просто не хочет, не может видеть брата сейчас. Не желает слушать и слышать. — Брат? — А-Чжань, — слабая улыбка и тёплый взгляд.       Чтобы не случилось, это его младший брат. Его А-Чжань. Милый, добрый, сильный и такой израненный мальчик. Как он может на него злиться? — Нальёшь чаю? — Конечно. Они садятся друг напротив друга. Такие похожие и такие разные, но самые родные друг для друга люди. — Господин Вэй ещё не просыпался? — Нет. — Не волнуйся так, господин ХэнЧан сказал, что это произойдёт сегодня и его жизни ничего не угрожает. — Да. Брат. — Мм? — Спасибо, что разрешил остаться. — Не говори глупостей, это твой дом. — Да, но… — быстрый взгляд на ширму. Омега грустно усмехнулся: — Я обещал, ты разве забыл? — Я помню, но А-Юань, — Ванцзи потупился, крутя в пальцах пустую пиалу. — Тогда речь шла не о нём. Пей чай, ты хоть спал? — А сам? — он смотрит в глаза и Хуань с улыбкой отводит взгляд. — Вообще-то да, — он даже не врёт, мелодия Чонгана подарила ему несколько часов сна без сновидений. Лань Чжань хмурится, словно не верит, но не спорит.       Сичэнь замечает сложенные в углу чёрные одежды, что Ванцзи купил омеге, заместо тех застиранных тряпок в которых он прибыл в Облачные глубины, а сверху лежит кувшинчик "Улыбки Императора". — Надеюсь, ты к вину не прикоснешься, не хотелось бы повторения, — выразительный взгляд на грудь младшего, где чуть ниже ключиц краснеет знак Вэней. — Не повторится, — Лань Чжань смущённо отводит глаза, а старший тихо посмеивается.       Он и не думал, что когда-нибудь сможет посмеяться над тем ужасом, что пережил вырывая раскалённое клеймо из рук альфы.       За ширмой послышался шорох ткани, вздох и тихое бормотание.       Ванцзи мгновенно вскочил, но остановился, глянул на омегу и дождался кивка, прежде чем спокойно пойти к кровати.       Сичэнь не хотел подслушивать их разговор, но уйти незаметно уже не выйдет, да и ему самому нужно поговорить с Вэй Усянем. Он и так долго ждал. ... — Господин Вэй, хватит, — обрывает он поток красноречия Усяня. — Я верю, что вы видели голову Ми… — он давится словами, но продолжает: — Видели голову, да, то, что тело расчленил… Гуанъяо, а не просто нашёл часть и скрыл, пока не отыщет остальное, тоже более чем вероятно.       Омега хочет возразить, но он затыкает его взмахом руки. Лань Хуань и сам знает, что подобрал не те слова. Не – вероятно, это так. Он знает, но… Не сейчас. Он ещё не готов.       В его голове тысячи оправданий для А-Яо, это не правильно, но он не может от них отказаться. Это единственное, на чём омега держится до сих пор. — Но то, что он причастен к его смерти… Как?!       Опять же, это разумно и объясняет, почему бета мог пытаться избавиться от тела Первого брата таким способом. Если он виноват, мертвец переполненный энергией злобы и обиды не может быть легко упокоен.       Минцзюэ был очень сильным заклинателем и в качестве злобного мертвеца вряд ли бы остановился не получив отмщения. Не уничтожив своего убийцу.       Чтобы его остановить понадобились бы очень сильные ритуалы и скорее всего пришлось бы привлекать Ланей. Цинхэ Не не справились бы сами. Скрыть против кого именно направлены чувства покойного не удалось бы. Прежде всего должен был быть проведён расспрос и ещё несколько техник позволяющих докопаться до истинной причины. Правда вылезла бы наружу, да и Сичэнь…       Очевидно поэтому Яо не мог позволить ордену Не похоронить своего главу, а упокоить самостоятельно сил бы не хватило, вот и разделил труп.       Сдержать отдельные части, которые находятся далеко друг от друга легче, но почему не сжёг? Хотя, опять же очевидно.       Душа Минцзюэ освободилась бы, Хуань сыграл бы призыв, тот же расспрос, об этом догадаться не сложно и опять же…       А так, душа привязана к телу не получившему должной церемонии. Больная, искорёженная. Омегу затошнило от этих мыслей. — Мелодия сложная, но я сам его учил, — повторил задумчиво то, что уже говорил. — Сыграйте ещё раз. Младший омега взял флейту и снова исполнил песнь очищения, что слышал в воспоминаниях главы Не. — Вот, ошибка, — остановил его Ванцзи. — Угу, но слишком уж хорошо она вписывается, для простой оплошности, — заметил Усянь и уставился на Сичэня. И снова его вина. Хм, кажется, в этой истории судить стоит не только Цзинь Гуанъяо. — Идёмте за мной. — Ого, да это настоящая сокровищница и мечта тёмного заклинателя! — не сдержался Вэй Усянь, разглядывая запрещённые книги в закрытой части библиотеки. — Мгм, — соглашается Ванцзи, недовольно косясь на омегу. — Да ладно тебе, Лань Чжань, мне же просто любопытно. Вот например это, что у нас такое?       Он тянется за свитком на верхней полке, где описан один из самых тёмных и кровавых ритуалов придуманных заклинателями когда-либо, но альфа перехватывает его руку. — Не балуйся. — Ну Лань Чжань, мне же интересно, — канючит, дует губы, но всё это не всерьёз. Просто ему нравится выводить Ванцзи на эмоции. — Ты же не злишься, — заглядывает в глаза, широко улыбаясь. — Вэй Ин. Несмотря на то, что творится внутри, Сичэнь улыбается, наблюдая за ними. "Вот уж действительно, парочка созданная на небесах."       В конце концов, они нашли "Собрание смятения", обнаружили вырванную страницу. Сыграли мелодию. Картинка сложилась. — Но как он узнал? — спросил Вэй Усянь, когда они уже возвращались к домику. — В смысле, он же должен был знать, что у вас эта тайная библиотека, а в ней книга с подобными мелодиями. Не мог же он просто влезть наобум и перерывать все книги подряд – а вдруг повезёт?! — Он знал о библиотеке и вполне мог видеть этот сборник, — тихо ответил старший, вырванный из раздумий. — Э? — Мы жили вместе месяц, когда я сбежал из Облачных Глубин, во время нападения Вэней. Он говорил тихо, отстранённо. — Почти всё, что там сейчас лежит, было у меня с собой. Он видел книги, когда я их перекладывал, а мог и доставать, пока… Он принёс меня к себе без сознания, а потом я три дня провёл в глубокой медитации. — Кхм, — Вэй Ин не знал, что сказать, а Лань Чжань как на зло ушёл к лекарям, оставив омег наедине. — Цзеу-цзюнь, а что это за домик? Он будто бы и не принадлежит к вашей резиденции, стоит в таких дебрях, но место красивое.       Усянь хотел перевести тему, отвлечь. Как оказалось, он выбрал не самую удачную тему. — Это дом, где жила, а точнее была заточена, наша мама. — Здесь? Вэй Ин приподнял брови и по новому взглянул на маленький домик, окружённый фиолетовыми цветами. — Я до сих пор не знаю, что связывало наших родителей. Говорят любовь, но… Мама была бродячей заклинательницей, очень сильной и безумно любящей свободу. Хм, иронично, — его взгляд был направлен куда-то сквозь Вэя и возможно сквозь время.       Младший не решался прервать, сбить своими вопросами, дополнениями. Он не так уж много знал о прошлом альфы и не хотел упустить возможность, узнать о такой важной части его жизни. — Она не желала вступать в орден, а отец не мог его покинуть, ведь был наследником. Их пути почти разошлись, когда мама убила одного из учителей отца. Никто так и не узнал причины, но ей грозила казнь. Чтобы спасти, отец женился на ней, а потом, в качестве покаяния, запер здесь и сам поселился в доме неподалёку. Воон там, — он указал направление, но за деревьями ничего не возможно было разглядеть. — Тот дом сожгли Вэни и мы не стали его восстанавливать. Судя по тому, что родились мы с Ванцзи, они всё же иногда виделись, но ото всех остальных отец скрылся. За всю жизнь я видел его всего несколько раз и мы почти не общались, А-Чжань, кажется, и того меньше. Нас забрали у матери, сразу после рождения и отдали на воспитание нянькам, а дядя был вынужден взять управление орденом на себя. Нам разрешалось проводить с мамой один день в месяц. Каждое шестнадцатое число. Она была очень красивой, доброй, ласковой. Она нас любила, мы это знали, чувствовали. А ещё ей нравилось дразнить Лань Чжаня. Он с самого детства был очень замкнутым ребёнком, не любил показывать эмоции. Хах, она его дразнила, а он дулся, смущался, но всегда отвечал на её улыбку. Мама умерла, когда ему было пять. Ванцзи был слишком мал, чтобы понять – её больше нет. После её смерти, он закрылся ещё сильнее. Больше года прошло, когда я смог его заставить хоть ненадолго улыбнуться. Это было настоящим чудом. Его многие утешали, дядя ругался, а Лань Чжань приходил сюда каждое шестнадцатое число. Из месяца в месяц и сидел на коленях у порога целый день. Он думал, что мама не хочет его больше видеть. Я пытался объяснить, но… Хм, брат очень упрямый. — Значит, всегда таким был? — тихо спросил Усянь, прикусывая губу. Ему было безумно жаль братьев, они не заслуживали подобного. Никто не заслуживал.       Его родители тоже оставили его, но их убили и пусть он был ещё малышом, но Вэй Ин помнил их. Смутно, размытые лица, смех матери, как отец таскал его на плечах. Зато очень хорошо помнил тепло, любовь, что исходили от них, а Лань Чжань.       Видеть мать лишь раз в месяц, знать, что отец рядом, но не иметь возможности встретиться. Это ужасно. — Всегда. Господин Вэй, как думаете, отец поступил правильно? — Не знаю, он хотел спасти любимую женщину, но в то же время, не мог простить, отпустить убийцу учителя. Вероятно, это единственный выход, что он видел. Я не могу судить, правильно ли это было. — Хм, и правда, простите. На меня что-то нашло, слишком много говорю. Хотя, думаю, Ванцзи не стал бы скрывать от вас эту историю. — Я благодарен за ваш рассказ и не стану болтать. — О, а вот и Лань Чжань вернулся. Что ж, думаю мне пора. Спокойной ночи, господин Вэй. — Благодарю, и вам. Они обменялись поклонами и Хуань пошёл к себе, по пути попрощавшись с братом.       Он вернулся в цзинши, запер дверь, постоял немного и быстрым шагом направился к дверям ведущим на задний дворик.       Там была узкая тропка к самому дальнему и глубокому бассейну холодных источников. Мантия, ханьфу, украшения, всё летело на землю.       Он буквально подбежал к краю водоёма и прыгнул в обжигающе холодную воду.       Доплыл до дна, развернулся смотря вверх, но там лишь тьма. Свет луны и звёзд не пробивался сквозь толщу воды.       Тьма снаружи, тьма внутри. Чудесная вода не принесла облегчения. Кажется, такие раны она всё же не способна исцелить.

***

      А утром явился Цзинь Гуанъяо. Он явно пытался по привычке пройти с помощью своего нефритового жетона, только барьер не пустил.       Плетения сменились и его разрешение, Сичэнь не восстановил.       Когда Ванцзи и Вэй Ин прячутся за ширмой в его кабинете, Лань Хуань даже не смотрит в их сторону, лишь молча разворачивая ещё одну створку. Они сидят за столиком, омега разливает чай. Его руки дрогнули, когда бета вернул жетон. — Я подарил его тебе. — Да, но раз теперь он потерял силу, я решил вернуть дар. Больно. Почему, всё ещё больно? — Что ж. Сичэнь отставляет чайник и подвигает пиалу Цзиню: — Угощайся. — Благодарю. — Надеюсь, обыск не доставил сильных неудобств? — Всё хорошо. — Прости, я не смог прийти. — Я понимаю. А-Яо, ты… Глупый вопрос не задан, но тот и так понимает. — Тяжело, но я справляюсь. Сын, жена. Так не правильно говорить, но я тебе завидую. У тебя есть МинЧжу. — Да и это чудо, мы ведь оба чуть не погибли, когда умирал Минцзюэ. — Что?! — шок, искренний ужас. — Ничего, забудь. Это дела давно минувших дней. Неужели правда беспокоится, боится? Или… очередной спектакль? Так хочется верить. — Но… — Забудь, разрыв истинных это не просто, но как я уже сказал, это прошлое, там ему и место, — с улыбкой обрывает омега. — Лучше скажи, зачем пришёл? — Ты знаешь, где сейчас учитель Лань? — Гуанъяо не сразу может взять себя в руки и голос немного дрожит. — Дядя? У него какие-то дела со старейшинами Цзянов. — Они хотят лететь на гору Луаньцзан. Мне пришло письмо и там была его подпись. — Они? — Господина Вэя и Хангуан-цзюня так и не нашли, но со дня их побега из башни Кои на кладбищах разных орденов стали восставать мертвецы. Они все движутся в сторону горы. Говорят, будто-бы Старейшина Илина активировал какое-то страшное заклятье, или Стигийскую печать. — Бред. Я слышал о мертвецах, но кажется недооценил масштаб. — Видимо ты был у меня, а потом в дороге и доложили господину Ланю. Многие главы и старейшины собрались на гору, чтобы сразиться с тёмным заклинателем. Честно говоря, я сам только обо всём узнал. Я отправил сообщения главам орденов, чтобы они собрались в башне Кои, нужно обсудить ситуацию. Думаю, господин Лань прибудет с Цзянами. — Да, скорее всего. Странно. Хотя, он же взял нескольких своих личных учеников. Услышав о поступке Ванцзи на совете Лань Цижэню стало плохо. Он немного оклемался и получил сообщение о мертвецах. О том, что Чжань с Вэем в резиденции ему не сообщили.       Скорее всего альфа хотел вытащить племянника с горы до начала её осады, но не был уверен в своих силах, а ждать Сичэня не пожелал и полетел к Цзянам посоветоваться, а может и попросить помощи у своего старого друга. К тому же оттуда до горы ближе.       Зная господина Ван До, он отговорил Ланя от глупой идеи лететь почти в одиночку и теперь уговорит пойти вместе со всеми в башню. "С ума сойти, куда катится этот чёртов мир?" — Брат! — Что? Прости, пожалуйста, я задумался. — Понимаю. Я спросил, ты пойдёшь со мной? Присоединишься к совету? — Да, конечно. Прости, я не ожидал , так что мне нужно немного времени собраться, оставить распоряжения. Пойдём, я провожу тебя в трапезную, тебе нужно перекусить, нас ждёт долгий день. Я быстро разберусь с делами и присоединюсь. — Хах, не стоит провожать. Я сам дойду, а ты не торопись. — Хорошо, я скоро. Они улыбнулись друг другу и Гуанъяо вышел.       Лань Хуань постоял немного смотря на дверь, потом наклонился, взял жетон и погладив его большим пальцем, сжал в кулаке. — Не вздумай!       От резкого окрика он вздрогнул, повернув голову на голос. Оказалось, Вэй Усянь хотел выпить чаю, что остался на столе. Омега замер с чайником в руке: — Лань Чжань, ты чего пугаешь?! Жалко, что ли? Или тебя так возмутило, что я собрался пить из носика? — возмущённо-насмешливо, поинтересовался Вэй Ин. — Какой ты правильный, Лань Чжань. Уверяю, в этом нет ничего страшного. — Господин Вэй, — прервал его Сичэнь, — боюсь брата беспокоит не столько этикет, сколько ваше дальнейшее благополучие. Вам действительно не стоит пить этот чай. — Эм, там яд? — опасливо поинтересовался младший, отставляя чайник подальше. — Конечно нет. Всего лишь трава под названием – даоде. Это магическое растение, оно заставляет людей с нечистой душой и дурными замыслами беспричинно нервничать, сомневаться и как итог, совершать ошибки. Действует правда не сразу, всего четыре дня и по нарастающей. За-то незаметно и безотказно. — Нн-да, мне и правда не стоит это пить, — нервно хохотнул Вэй. — Спасибо, Лань Чжань! Он тут же обнял альфу, но быстро опомнился и шагнул назад, пряча руки за спиной. — Я и без травок ошибок наделаю. — Мгм. — Эй! — Хватит, — оборвал их Сичэнь. — Мне и вправду пора собираться. Я понаблюдаю в башне, а вы двое, идите на гору, проверьте, что за чертовщина творится. — Да уж, вернуться не успел, ещё ничего не натворил, а меня уже обвиняют в какой-то жути! — Я в вас верю господин Вэй, ещё натворите. — Цзеу-цзюнь! — обиженно. — Хах, идите и будьте осторожны. — Мы постараемся, — вздохнул Усянь. — Ванцзи. — Брат, — кивнул тот. — А что это за переглядки?! Хотите сказать, на меня надежды нет?! — Идём, — Лань Чжань схватил его за шкирку и поволок к задней двери. — Глава Лань, вы ко мне несправедливы! Лань Сичэнь усмехнулся, качая головой.