Выбор

Одно дело — встретиться с ним в комнате, полной людей. Не встречаться взглядами, не касаться, держаться на расстоянии. Когда ты среди других, неприятные ситуации кажутся менее пугающими. Но когда ты одна, под дождем, среди пустых машин — все иначе. Чувствую, что мои туфли из тонкой кожи насквозь промокли, но здоровяк все еще держит дверь машины открытой. Я стою неподвижно, не шевелюсь, едва дышу. Садиться туда я не хочу. Это означало бы запереть себя в замкнутом пространстве без шансов на побег. Я не тороплюсь , он не торопится. Я в панике, он терпеливо ждёт. — Мы только поговорим. Я ничего тебе не сделаю, — раздается властный голос из машины. Эти слова не приносят мне спокойствия. Я не верю ему и не хочу следовать его указаниям, но у меня нет выбора. Я отдергиваю платье и медленно сажусь на заднее сиденье. Дверь захлопывается сразу же. Я считаю до десяти, пытаясь обрести хоть какое-то самообладание. От холода и дождя меня пробирает мелкая дрожь. — Не дрожи так, — недовольно бросает он. Мне хочется ответить колкостью: мол, дрожу не от страха перед ним, а от холода. Но я сдерживаюсь, не желая показывать хоть какие-то эмоции. — Куда? — спрашивает он. — Four Seasons, — отвечаю я. Он повторяет адрес водителю и нажимает кнопку, поднимая черную матовую перегородку, отделяющую нас от шофера. Вот так я остаюсь с ним одна. Наедине. Между нами воцаряется оглушительная тишина, несмотря на шум мотора и легкую музыку в салоне. Я украдкой бросаю на него взгляд. Надо признать, что Малфой красив. Любая женщина от пяти до пятидесяти заметила бы это. В нем есть все, что привлекает женщин в мужчинах. От аристократической внешности до уверенных, властных движении. Каждое его действие, жест источает спокойствие. В нем нет ни капли суеты. В уме я прокручиваю возможный диалог, балансируя между нежеланием оправдываться и пониманием, что придется. Осторожно подбираю слова и ровным тоном говорю: — Думаю, произошло недоразумение. Это было просто любопытство, ничего больше. - начинаю я, находя в себе силы для нужной интонации. — Не хотела создавать проблем, — добавляю после короткой паузы. По моему мнению, начало было достойной, по крайней мере многообещающей. На разрешение ситуации. Так, чтобы прийти к пониманию, разойтись и больше никогда не видеться. Его губы изгибаются в улыбке, как будто я сказала нечто забавное, и он готов его немного послушать. Снисходительно, с пониманием, и не вникая в суть. Он никак не реагирует на мои слова, лишь его взгляд скользит по моим ногам и останавливается на вырезе платья. Я жалею, что не взяла плащ, в который можно было бы укутаться и скрыться от его одобрительного взгляда. — Кто научил тебя легилименции? — без тени интереса, спрашивает он. — Хогвартс. Он хмыкает, не поверив. — Не знал, что в Хогвартсе преподают легилименцию, — его голос становится насмешливым. — Внеурочные занятия, — отвечаю небрежно, стараясь сохранять спокойствие. — Интересно, — ухмыляется он, доставая сигарету. Закуривает и выдыхает дым в сторону. — Так значит, старина Бруствер даже не подозревает, что упустил легилимента, владеющего безпалочковой магией. Напрягаюсь, сжимаю губы, ощущая шантаж с привкусом угрозы. Моя ничтожная вера в наилучший исход идет прямо ко дну. — Послушайте, я… Он одним небрежным взмахом руки останавливает меня. Ему, похоже, все равно, что я скажу. Словно, ему безразличны мои слова, мое мнение. Он лишь продолжает изучать меня, будто я ценный экспонат выставленный в музее. Его пристальный взгляд словно пронзает меня насквозь. От него не убежать, не спрятаться. Это тот взгляд, от которого сердце замирает, колени подгибаются, а тело вспыхивает. — Меня не волнуют твои проблемы с Министерством. И ты не настолько важна, чтобы создавать мне проблемы, — говорит он, встряхивая пепел. — Ты здесь потому, что привлекла внимание. Мое. В голову лезут разные варианты развития событии. Один хуже другого. Но я жду. Жду слов, которые решат мое ближайшее будущее. — На самом деле, все довольно просто. Мне нужна любовница. Во всех смыслах этого слова, — он снова выдыхает дым, не сводя с меня глаз. — Ты мне полностью подходишь. Никогда раньше я не оказывалась в таких ситуациях. Однодневные, ни к чему не обязывающие предложения секса? Да. Но продать себя на долгий срок? Никогда. — Я не шлюха. — Я и не говорил, что ты шлюха. Лишь обозначил перспективу и свои ожидания. Я качаю головой. — Нет. Не хочу. Он игнорирует мой ответ, словно не слышит слова “нет”. Его мозг просто отказывается воспринимать отказ. Ему абсолютно безразличны мои желания. От уверенности на его лице у меня сжимаются зубы. Я не хочу иметь с ним ничего общего, и мне все равно, что мой ответ неправильный. И в этот момент машина останавливается. Тут главное понять, что мне не выбежать, не истощенно заорать. Этот бронированный катафалк не выпустит ни звука. Остается только ждать разрешения выйти. Раздается звук опускающейся перегородки, скрывающей наш разговор от посторонних, нежелательных лиц. Водитель, моментально угадав его приказ, молча выходит из машины. — Я позвоню, Гермиона. — добавляет он. Дверь открывается, впуская свежий воздух. Я глубоко вдыхаю его и, не говоря ни слова, выхожу. Вернувшись в номер, я начинаю собирать вещи, хватая все, что попадается под руку. Не думаю о порядке — платья, туфли, украшения летят в чемодан беспорядочно. Я не обращаю на это внимания, спешу в ванную, чтобы смыть с себя остатки этого вечера. Под струями воды мне становится немного легче, и в голове начинают выстраиваться планы. Я цепляюсь за эти мысли, как за спасательный круг, не давая себе утонуть в хаосе. Почувствовав себя немного лучше, одевшись и взяв чемодан, я выхожу из номера. Даже не приходит в голову, что за мной могут следить или попытаться остановить. Я игнорирую эту мысль. Двигаюсь по намеченному плану, который сложился под холодным душем. Доехать до аэропорта. Сесть на самолет. Оказаться в Нью-Йорке.