C.H.Y.K.N. или Прежде Было Пять Других

Ян Лин не знала, чего бояться больше, того, что пришла её очередь оставаться с астральными каплями, или что вся школа лицезрит её новую «модную» прическу. По прибытии в академию подруги, конечно, помогли ей всё подправить, но кое-где все равно было кривовато, а шрам уже ничем не прикроешь. — И чем я думала, когда стригла всё это? — продолжала ныть Ян Лин, рассматривая себя в зеркале над комодом. В ближайшие три тысячи лет она ни одну прядку волос себе больше не отрежет! — О Сердце Земли, очевидно, — расчесывалась рядом с ней Нерисса, будто издевалась. — Кстати, как оно? Стражница достала украшение Шэнь Цуна из внутреннего кармана пиджака. Это все еще обычная заколка, никаких волшебных свойств в ней нет. Ян Лин полночи вертела её в руках, но все еще не понимала, как она работает. — Может, нас обманули? — грустно пролепетала Лин, убирая её обратно. — Или еще не все условия были выполнены… — задумалась Кроссник и убрала расческу. — Кэссиди еще не принесла свою жертву. — Точно! — едва не подскочила Лин. — А ты не спрашивала, что за жертва такая? — Я… это не мое дело. Нерисса встала и отправилась за учебниками. Им нужно хотя бы неделю-другую отучиться, прежде чем лететь на Меридиан. К сожалению, как Стражницы поняли после растворения дублей, эти идиотки начали заметно портить их успеваемость, о чем, конечно же, прознал и директор. Если бы не сила убеждения Кэссиди, их бы точно отсюда выгнали. Даже дочку директора. — Ну как же? Вы же с ней «лучшие подружки», — последние два слова Лин пропела псевдо-сладеньким голоском, отчего Нерисса скривилась. — Забудь уже об этом, а лучше подумай о том, что с лицом делать будешь. — Ничего. Пусть смо… Не успела Лин договорить, как из внутреннего кармана полился кристально-белый свет, а через все тело будто прошел заряд электричества. Как странно, это совсем не больно, наоборот. Как если бы она трансформировалась, но в тысячу раз приятнее. Ян Лин достала источник света. Сквозь драгоценные камни, укрошающие заколку, пробивались тонкие, почти незримые лучи, а затем тот час погасли. — Ян Лин… — Что? — подняла глаза она. Нерисса лишь показала на свой лоб, а затем на зеркало. Ни следа. Нет даже царапины. Её лоб был абсолютно чистым, как если бы его и вовсе не трогали. Ян Лин раскрыла рот от удивления, стоило ей заметить, что и пара прыщиков на щеке ушла. Она не была уверена, но и зрение стало острее. Это Сердце с ней такое сделало? — Судя по всему, талисман усиливает регенерацию… может поэтому тот старик так долго жил? — усмехнулась Нерисса, а затем вспомнила, как быстро заживали их собственные травмы, взять хотя бы руки Кэссиди. Раньше лидер списывала их везение на магию и исключительную осторожность, но сейчас поняла, что это связь с Сердцем Кандракара так проявляла себя. Если так дальше пойдет, в бою Стражницы станут непобедимы. — Это же просто катастрофа! — триумфально прокричала Ян Лин. — То есть… фантастика! То есть… Пока девчонка радовалась, Нерисса вновь задумалась о жертве Кэссиди. Судя по всему, она принесла её именно сейчас. На обеде Кэсс подтвердила догадку. — С Дженкинс всё, — ответила она, прежде чем отрезать кусок говядины. Курица теперь только по праздникам. — В смысле «всё»? — спросила сидящая рядом Кадма. Она и представить не могла, какое облегчение можно испытать, общаясь с настоящими Стражницами. Даже с Нериссой. — Я сказала ей, что мы больше не друзья. — Она опустила голову и вяло начала ковыряться в тарелке. — Мы… в последнее время отдалились. Она вечно со старшекурсниками ходит, я с вами, Кев сам по себе. Видимо, все давно к этому шло, вот я и сделала первый шаг. Кэссиди сглотнула. Такой бурной реакции она точно не забудет, Дженкинс её едва ли не убила вчера вечером. Чакон была уверена, что точно проснется с подушкой на лице, но, как ни странно, соседка упорхнула из комнаты, чуть свет выглянул. Теперь уже ничего не исправить. — Но зачем? — взяла её за руку Ян Лин. — Все же только начало налаживаться! — Это было мудрым решением, — посмотрела на Чакон Кроссник и положила вилку. — После того, как мы стали… теми, кем стали, в свой круг мы больше не можем никого приглашать. Это опасно в первую очередь для них. — Спасибо за понимание, — искренне ответила Кэссиди, но к обеду так и не притронулась. Клон Кларксон, сидящий напротив, одиноко играл с горошинами. — Думаю, я смогу переселиться к Кадме или Халинор, но мадам Руссо сказала, что только в сентябре. — Ваша с Дженкинс комната напротив моей, так что не уверена, что это хорошая идея. — Кадма тяжело посмотрела на дубликат. — А вот за ней надо кому-то присматривать время от времени, мы не знаем, когда Халинор вернётся. К слову о «присматривать»… Старлайтер огляделась и поняла, что почти вся столовая откровенно пялится на Ян Лин, а вернее, её новую стрижку. Даже отсюда слышно мерзенький смех Элиота. Вроде выпускник, а ведет себя как ребенок. «Ребенок под веществами, ага», — почти усмехнулась Кадма. Это скорее грустно, чем смешно. — Пообсуждают и забудут, — гордо выпрямилась Лин, давая всем как следует её рассмотреть. — Кто знает, может это станет новым писком моды? — Мне бы твой оптимизм… — вздохнула Кадма. Её взгляд снова пересекся с любопытными глазами Рафаэля, отчего она моментально отвернулась. Что не прошло незамеченным от Кэссиди и Ян Лин. — Ни слова. Обе хулиганисто заулыбались. Нерисса прищурилась, все еще не понимая суть дела. — Я просто жду, когда он вернет мне мои материалы по биологии, — начала оправдываться Кадма, явно злясь на всю эту ситуацию. — Ну да, конечно… — подперла подбородок рукой Стражница Воздуха. — Прямо сейчас, в столовой? — Хоть бы раз в тарелку посмотрел, — посмотрела ей за плечо Кэссиди. Нерисса быстро потеряла интерес к диалогу, стоило ей понять его суть, поэтому вернулась к обеду. — Но нет, все его внимание только на тебе. — Потому что он и Нортон вынюхивают нашу связь с магией? — внезапно стала холоднее льда Кадма. Улыбки Чакон и Лин тут же погасли. — О чем ты? — резко включилась Кроссник. Все четверо подвинулись ближе. — Я… услышала в коридоре, как они обсуждали странные события, вокруг которых как раз находились мы. — Она понизила голос до шепота. — Дело тут даже не в стычке Халинор и Элиота в доме Нортонов, они связывают все, что происходит в школе, с нами. Пропажу Эвелин, внезапное возвращение «Мередит» к родителям без видимых причин, даже смерть Льюиса! — Забудь о том, что я говорила, он подонок! — начала злиться Кэссиди и стиснула кулак. — Мы оплакивали Льюиса почти месяц, пока этот Нортон… ух, какой же он мерзкий! — Не то слово, — закусила щеку Нерисса. — Судя по рассказам Халинор, он тот еще отброс. Этот Родриго не лучше, раз общается с ним. «Ты ведь специально это делаешь?» — хотела спросить Чакон с иронией, но решила промолчать. — После твоей лёгкой шутки над Стокхарт у него появилось только больше поводов досаждать нам, — посмотрела Кадма на Нериссу. — Оглянись, если бы дело было только в Ян Лин, они бы не пялились на нас весь день. — Стейси не станет трепаться, к тому же все следы магии исчезли почти сразу! — привела слабые аргументы Кроссник и сжала вилку сильнее. — Ладно, что ты предлагаешь? — Астральные дубли начали вызывать больше подозрений. Нужно стать как можно незаметнее. — Или стараться привлечь как можно больше внимания, — повела плечом лидер. — Тогда они посчитают нас высокомерными дурочками и отстанут от нас. — Думаешь, вся академия уже о нас так не думает? — Кадма еще раз прошлась глазами по столовой. Взгляды были самого разного толка. Презрительные. Насмешливые. Даже ненавистные. Изучающие. Один изучающий. — Не привыкла к вниманию, Кадма? — скривила рот Кроссник и ухмыльнулась. — Лучше привыкай, потому что, общаясь со мной, ты только и будешь, что получать его. — Не весь мир крутится вокруг тебя… — устало вздохнула Старлайтер и встала из-за стола. Ян Лин хотела её остановить, но не успела. Она ушла в неизвестном направлении. И вот так всегда. Как бы они не клялись, что всегда будут вместе, в итоге кто-то всегда в стороне. Халинор вообще упорхнула в другой мир, и кто знает, как скоро она появится. Но если душой она с ними, то Кадма ровно наоборот. Физически она рядом, но вот где её мысли – узнать трудно. Неужели это из-за Орамеры? Вот бы все было… иначе. Чтобы сила Стражниц вновь объединилась, чтобы они всегда были вместе и никогда не ссорились, а ученики Нортхилла перестали их ненавидеть. Чтобы здесь было как дома. Ян Лин хотела этого всем Сердцем. Стоило ей об этом подумать, как из внутреннего кармана вновь полил свет, уже насыщенно-голубой. Еще одно мгновение, и столовая преобразилась. Вместо холодного и мрачного помещения они оказались за длинным столом, разукрашенным всевозможными узорами. Вместо слякоти на улице была ясная летняя погода. Солнце светило в оконные прорези без стекол, по огромному помещению гулял небольшой сквозняк. Вместо школьного обеда у каждого лежала тарелочка лапши и две деревянные палочки. Все здесь теперь оделись в ханьфу и выглядели неестественно счастливыми. — Что происходит? Мы снова в храме? — Кэссиди ощупала свое белое платье и убедилась, что это не иллюзия. Кадма не успела выйти из столовой, как прибежала к ним. — Это еще что? — дернула она за плечо Ян Лин, понимая, кто в этом виноват. Та как завороженная смотрела на все вокруг, все еще не понимая своей роли в этом. Старлайтер нарядилась в длинный лиловый наряд, почти такой же, как у Лу Цзинтун, но более невинный и девичий. Её фирменный «старлайтерский» хвост распустился, а голову украсила золотая шпилька. — У меня есть вопрос получше, — подала голос блондинка напротив. — Почему я здесь? Кадма так и застыла с открытым ртом над Лин как вкопанная. Двойник испарился, и Сердце Земли привело сюда настоящую Халинор? Каким образом? Кроссник и Чакон тоже не нашли что сказать. Ян Лин вытащила сияющую шпильку из кармана. Сегодня она откликнулась на её желание вернуться домой и вновь объединиться с подругами, но она ведь даже подумать об этом не успела! Неужели сила Шэнь Цуна настолько велика? — Это все из-за Сердца Земли, так? — внимательно посмотрела на неё Халинор. Видеть рассудительный оригинал вместо глупой копии было столь непривычно, что сначала её даже никто не услышал. — Я читала, что одной из его особенностей является осязаемая иллюзия и исполнение желаний хозяина. Как я поняла, сейчас хозяйкой Сердца являешься ты, Ян Лин? Та робко кивнула. Мимо прошла толпа студентов и счастливо им помахала. Как у них скулы не свело? — Они не осознают, что только что произошло? — проследила за ними Нерисса, прежде чем они скрылись. — Влияние Сердца обходит стороной немагических существ… — Халинор встала. — Поэтому мы и осознаем, что происходит, а они нет. Как далеко распространялась иллюзия, когда вы только обнаружили её? — На всю территорию храма Сердца, если ты об этом, — подала голос Кэссиди. — Точнее, храм и был иллюзией. А откуда ты столько знаешь о наших перемещениях? — Оракул рассказывает мне о вас почти все, — не оборачивалась в её сторону Кларксон и вновь вернулась к теме. — Значит, только Нортхилл охвачен магией… Что же, теперь мы знаем его пределы, это будет нам полезно. Ян Лин, можешь убирать иллюзию. Ян Лин? Та все еще молчала и не осознавала полностью свою силу. Сердце кричало, чтобы все осталось так, как есть, а разум шептал, что это все неправильно. Что все надо вернуть на свои места. Но если она так сделает, то ничего не изменится. Все будет как раньше, Халинор и Кадма вновь от них отдаляться, а Нерисса и Кэссиди оставят её одну. Еще тогда в храме Кроссник доказала, что у неё есть более близкий человек. «Прекрати так думать», — вдруг услышала она кристально чистый голос Стражницы Огня в голове. Это действительно она, Халинор здесь, и их телепатическая связь вновь едина. «Я не хочу, чтобы все опять разрушилось», — посмотрела на неё Лин. — Не разрушится, — положила ей руку на плечо Кадма. — Мы ведь обещали. Сидящая рядом Кэссиди положила свою руку на другое плечо, а Халинор и Нерисса взяли её за руки. Через мгновение нортхилльская столовая вновь оглушила их своим холодом. Никакого тебе лета и ханьфу, только суровые апрельские дожди. Пока всех это устраивало. Кларксон, однако, спокойствия не почувствовала. Понимая, что опять возвращается в трансформацию Стражницы, она тот час исчезла прямо в воздухе с режущим уши звуком. Не успели подруги изумиться, как через секунду услышали: «Я в подсобке, потом расскажу, идите сюда». — Больше… так… не делай, — процедила Кадма и пошла за Халинор. Стараясь не вызывать подозрения, остальные по одной отправились за ней. Больше половины студентов сейчас страдали от головной боли, поэтому заметить их не должны. Кадма надеялась, что по крайней мере двое их не заметят. Им еще нужно отправить подругу на Меридиан, чтобы она вернулась к ним новой и сильной. — Кандракар не говорил вам о положении дел? — сразу начала Халинор, стоило в подсобку зайти последней, Кэссиди. — Он пока мало что нам говорит, поиски Сердец отнимают много времени, — ответила за всех Нерисса. — Не уверена, что это так, — выдохнула она и отвернулась к стене. Вид у неё крайне обеспокоенный. — Эвиус сейчас непредсказуем. Мы с Маг отправилась на Экворию помогать беженцам, но тут Хоруин открыл атаку, и почти весь центр города оказался под завалами. Меня бы, наверное, тоже задело, если бы Маг не научила меня самостоятельной телепортации. Ну, а потом меня выкинуло сюда. Если бы я не подслушала разговор, то, возможно, мы бы не успели эвакуировать город. Кандракар сейчас в замешательстве, потому что тысячи людей остались без дома. Поэтому, видимо, он не вызывает вас. — Подонки, — скрипнула зубами Кадма. — Они должны были как можно быстрее послать нас за следующим Сердцем! — Следующим Сердцем должно было стать Сердце Эквории, его бы вам без проблем вручил сам король Уота, — строго посмотрела на неё Халинор, словно Кадма сказала самую большую чушь на свете. А она стала твёрже под присмотром Маг. Того гляди и без присмотра её можно будет оставлять. — Король Вода? — подала голос Ян Лин. Все четверо посмотрели на неё с лёгкой ноткой раздражения и снисхождения. Все ее, без сомнения, любили, но иногда она говорит такую ерунду и так не к месту. — Ладно, извините, несмешная шутка. И за то представление тоже извините. Халинор в кои-то веки расслабленно улыбнулась и подошла к своей маленькой, несносной подруге. Та смущённо потупила взгляд, но все же подняла его, точно как нашкодивший ребенок, едва сдерживая ехидный смех. Кларксон посмотрела на то, что осталось от ее колтунов и аккуратно провела рукой по голове. — Решила больше не прятаться? — осторожно начала Халинор. Она тоже заметила, что никакого шрама на лбу у нее больше нет. — У меня красивое личико, разве нет? — иронично ответила Ян Лин, явно красуясь. Слова Стейси Стокхарт прочно засели у нее в голове. — Ты в компании самых красивых девушек академии, — обняла ее со спины Кэсс и хихикнула. — Да, но на каком я месте из пяти? — серьезно призадумалась Ян Лин. — Где-то на четвертом, — на полном серьёзе ответила Нерисса, до этого стоявшая в стороне. — Это почему на четвертом?! — вырвалась от подруг Стражница. — А на первом кто, ты? — Кэссиди, — как бы невзначай ответила Кроссник. — Боюсь спросить, кто на пятом, — невесело ухмыльнулась Кадма, поправляя расслабленный хвост. — Лучше не спрашивай, — шутливо толкнула ее в плечо Нерисса и, оставив шутки позади, подняла кристалл на уровень глаз. — Тебе куда, путешественница? — Пока на Кандракар, — усмехнулась Халинор, глядя на лидера. — Маг сейчас наверняка там, потом на Меридиан. Боюсь, все самое сложное только впереди. Расщелина открылась, озарив Стражниц ярчайшим светом Центра Бесконечности. Пока Нерисса снова вытаскивала дубликат девушки из кулона, Халинор еще раз всех обняла и, пообещав, что они скоро увидятся, скрылась в ослепляющих лучах. Наконец, все вернулось в норму. Больше Ян Лин так не поступит. Теперь на ней и Нериссе лежит огромная ответственность, а скоро она только увеличится, когда они получат еще три Сердца. Пришла пора взрослеть и оставить эгоизм до лучших времён. Не успела компания выйти из подсобки, как дверь открыла никто иная, как Стейси Стокхарт. Пройдясь взглядом по каждой, она словно застала их на месте преступления. Ей нечего тут делать. Все следы магии ушли вместе с Халинор. — Нери, можно с тобой поговорить? — сладко улыбнулась Стейси и в мгновение стала холодной. — Наедине. — У нас друг от друга нет секретов, можете говорить при нас, — сделала шаг вперед Кэссиди, все еще оставаясь радушной. Она не воспринимала Стейси как врага или соперницу, но и потакать её желаниям не собиралась. — Кое-какие все же есть. Улыбка вернулась на прежнее место. Сама Стейси встала боком, намекая, чтобы все остальные вышли отсюда и поскорее. Кадма взяла под локоть дубликат, Кэссиди напоследок посмотрела на Нериссу, но все же ушла за подругами. Одна Ян Лин помедлила. Смерила Стокхарт затравленным взглядом и, отпустив руку Кроссник, вышла. Стейси громко захлопнула дверь едва ли не перед её носом. — Ну наконец-то! — Она заметно расслабилась, подскочила к Нериссе и, недолго думая, потянулась к её губам. — Ты что делаешь? — уперлась ей ладонью в плечо Кроссник и едва ли не рассмеялась. Они знают друг друга по меньшей мере лет пять. Уже тогда родители Стокхарт возили ее на подготовительные курсы в Нортхилл. Именно летом пятьдесят шестого они и стали близки. А всего год назад, накануне поступления Нериссы, Стейси научила свою маленькую неопытную подружку целоваться. Исключительно в образовательных целях! Вот уж весело было, когда это увидела миссис Стокхарт. Которая, конечно же, растрепала это родителям Кроссник. Ну и шуму было. Мать её и выпороть обещала, и в детский дом отдать, и в монастырь сослать. Женский. Вот только мистеру Кросснику было достаточно сказать «Прости, папочка, я ничего не делала, это она всё», и её тут же простили. А Стейси отправили учиться по обмену в Германию, едва она перешла на третий курс. Какая жалость. — Только не говори, что променяла свою лучшую подругу на какую-то рыжую плебейку. — Стокхарт уперлась макушкой в стену. — Не то, чтобы я немного ревновала, но мне все же любопытно. — Я вроде еще тогда в столовой дала понять, чтобы ты держалась от нас подальше, — нахмурилась Нерисса и встала у противоположной стены. — И от меня в том числе. Оскорблять Кэсс тебе тоже права никто не давал. Все кокетство Стейси как ветром сдуло. Теперь это все та же самовлюбленная стерва, какой и запомнила её Кроссник при их последней встрече. Тогда Стокхарт чуть ли не всеми ругательствами мира её осыпала. Зачем она вообще затеяла этот спектакль? — Или что? Начнешь молниями швыряться? — наклонила она голову. Нерисса в защитной позе сложила руки перед собой. — Ха. Так и думала. Да вы ведьминский шабаш! Элиот в два счета вас на чистую воду выведет. — Поменьше бы ты с Нортоном общалась, — напряглась Кроссник и сжала кулак. В последнее время навязчивые дурочки вроде Стейси злят её все больше и больше. — А целоваться ко мне полезла, чтобы я точно тебя прибила? — Нет, — ухмыльнулась Стокхарт. — Просто соскучилась. И еще хотела убедиться, что между тобой и Кэсси ничего нет. Не убедилась. — Почему сразу Кэссиди? — подхватила Нерисса её игру и прищурилась. — Я же не только с ней общаюсь, выбор у меня большой. — Не смеши меня, — хихикнула Стейси и подалась вперед. — Вы с Кадмой друг друга не выносите. У Кларксон недавно умер приятель, ну а Ян Лин… — она скривила губы, — явно не в твоем вкусе. Кулак Стражницы издал характерный электрический звук. — Эй, спокойнее! — подняла руки в сдающемся жесте Стокхарт. — Я имела в виду… из всех твоих новых девочек только Кэссиди хотя бы отдаленно похожа на меня. Пришел черед Нериссы смеяться. Давно она не слышала ничего более абсурдного, даже монологи Ян Лин спросонья более логичные, чем бред Стокхарт. А с самомнением у неё все как всегда плохо. Подождав минуту, Стейси снова заговорила. — Я серьезно, Нери. Кэссиди не тот человек, что тебе нужен. Если бы мы могли вернуть все, как раньше… — Девушка помедлила, но все же подошла к старой подруге и заправила ей прядку за ухо. Нерисса не сводила с неё глаз. — Мы бы стали непобедимы. Легкое касание губ. Это даже не поцелуй, просто прикосновение. Кроссник даже не успела отреагировать, как Стокхарт тут же упорхнула за дверь, не сказав и слова. Это будет тяжелый бой. Не только с Элиотом и его друзьями, но и с демонами из её собственного прошлого. Стейси знала слишком много личного. Нужно это прекратить, пока все скелеты не выползли из шкафов наружу. На кону не только репутация Нериссы среди академии. На кону её репутация среди друзей. Особенно сильно ей беспокойно за Кэссиди. День за днем начинало теплеть. Приближались экзамены. *** Холодало. Весна еще даже не близко, и кажется, никогда не наступит. На Хоруине к такому привыкаешь, а после прошлогодней зимы эта может показаться летним утром. Империи было нелегко, многие погибли. Именно тогда Нинель узрела все ужасы смерти. Первым унесло Шерина, её учителя и слугу в одном лице. Навещая семью, он подхватил хворь и принес её во дворец. Нинель и Фуку, детей императора, заперли на одной из самых высоких башен и не выпускали несколько месяцев. Зима прошла. Хворь тоже. А потом не стало мамы. Отец даже не сказал, куда её увезли, просто сообщил, что она больше не придет. Фуку тогда проплакал всю ночь, прижимаясь к старшей сестре. Та пела ему колыбельные едва ли не до самого утра. Так они и уснули вместе. Маленькие и одинокие, на большой и холодной маминой кровати. Когда Нинель спрашивала, что случилось с семьей Шерина и людьми из деревни, отец и дядя Бэйзант уходили от ответа или просили не задавать глупых вопросов. Потом она подружилась с Эйзефом и деревенскими ребятишками. Наконец она поняла, что причина голода народа вовсе не зима и отсутствие урожая. Всему виной отец. Откуда-то же он привозил провизию. Почему он не заботится о своих верных подданных? Или их круг ограничивается территорией дворца? Это неправильно! Была бы здесь мама… — Входи, крошка, — услышала она из-за двери взрослый голос и тихонько вошла. — Как ты узнал, что это я? — спросила девочка, проходя дальше в комнату. Зал Совета. Не часто она тут бывала, по крайней мере, она никогда не видела его пустым. Людей здесь бывало достаточно. Во главе стола сидел он, император Эвиус собственной персоной. Он не так давно вернулся с похода на другие земли и сейчас занимался делами Хоруина. Наверное. Нинель не знала точно. Скорее надеялась. — Крадешься как мышка, но стены все слышат, — ухмыльнулся император, не отвлекаясь от бумаг. — Что-то хотела? — Я… эм… да, хотела, — начала переступать с ноги на ногу Нинель, не решаясь подойти ближе. — Не стой там и не мямли, — грозно прозвучал голос Эвиуса, и она тут же к нему подскочила. Он не смог сдержать разочарования. — Когда станешь правительницей, тоже так на советы прибегать будешь? Выпрямись. — Император даже не смотрел в её сторону, а уже отчитывал. Нинель, возможно, обиделась бы, не встречай она такое почти каждую их встречу. Отец всегда был недоволен. — Я хотела попросить т-тебя кое о чем. — Повисла пауза. — Я хочу встретиться с друзьями, можно мне к ним пойти? — За пределами Илиоса у тебя нет ни семьи, ни друзей, — отрезал император Эвиус. Затем взял один из документов и разорвал напополам. Нинель даже дернулась. — Но… — Слово императора — закон, — наконец посмотрел он на неё и многозначительно мотнул головой. — Я будущая императрица, — вдруг сказала Нинель, подняв голову. Отец рассмеялся. — Ха-ха, вот теперь я узнаю в тебе себя маленького, тоже грезил, что стану императором, даже несмотря на то, что я второй ребенок. И где твой отец теперь? — он развел руки в стороны, а затем внимательно вгляделся в лицо дочери. — Благо, ты первая в очереди на мое наследие. Когда все закончится, я подарю тебе не только Хоруин, малышка. Я подарю тебе Вселенную, а ты должна будешь удержать её в своих маленьких ручках. Поняла? Девочка быстро закивала, не зная, что и сказать. Эвиус цокнул, будто ожидал совсем другого, а затем приказал выйти из зала. Повернувшись к дверям, она увидела возле них женщину. Она была высокой и слишком легко одетой для Хоруина. Та поправила длинные зеленые волосы и отошла от дверей, пропуская дочь императора вперед. На лбу у женщины красовалось пять зеленых пятен, на щеке странный шрам, а на каждом из запястий по тонкой зеленой лиане. Нинель рассмотрела их повнимательнее и поняла, что ей больно. Лианы врезаются в кожу, царапают её, перемещаются едва ли не по всему предплечью. Боясь вызвать гнев отца, девочка поспешила выйти. Эйзеф её ждет. Да, конечно, император запретил ей покидать дворец, но и отдавать беднякам еду он тоже не разрешал. И пока её не поймали, она может делать все, что захочет. Потому что слово императрицы — закон. Она нашла зашифрованное сообщение у себя под подушкой. Разгадав несложную загадку, Нинель поняла, что друзья ждут её возле старой ивы недалеко от озера Серам, или в народе «Руинного озера». Оно заморожено вот уже чуть больше ста лет. Это совсем недалеко отсюда, если девочка выйдет сейчас, то должна проскочить незамеченной. Как мышонок. Украденных с завтрака конфет должно хватить на пятерых, исключая Нинель. Как бы сильно ей не хотелось сладостей, она не притронулась ни к одной. Всё потому, что деревенские детишки за год не едят столько конфет, сколько съедает Нинель за один день. Пришла пора восстановить справедливость. Выйти из замка было одной из самых трудных задач. Ветер усилился, а снег все не переставал заносить дороги. Даже надев высокие сапоги, Нинель все еще проваливалась в сугробы едва ли не по пояс. Ноги моментально замерзли. Благо идти ей совсем недолго, а путь расчистить поможет её маленький фокус. Нинель зачерпнула немного снега, слепила комочек и несильно бросила его вперед. Загоревшись синим еще в воздухе, тот приземлился, раскидал белоснежные завалы по обе стороны и образовал тонкую тропинку. Как только она проходила пару шагов, то тропинка позади неё вновь начинала засыпаться снегом, будто её здесь никогда и не было. На такие трюки была способна только принцесса. «Беги, скрывайся, шпионь и не забудь заметать следы», — вспомнила она фразу героини одной из сказок. Она была мышкой и воровала для семьи хлебные крошки. Дочке императора она всегда нравилась, пусть и была плохим персонажем. — Ну н-н-наконец-то, мы т-т-тебя уже в-весь вечер ж-ждем! — подскочил к ней один из ребят, когда Нинель наконец пришла. Он настолько раскраснелся, что казалось вот-вот лопнет. — Сейчас вас согрею. Она сказала всем подойти как можно ближе к дереву, а сама подняла руку к небу. Ива опустила тяжелые ветки и спрятала детишек под собой. Начало заметно теплеть. Метель обошла их стороной. — Вот бы ты у нас в деревне жила, тогда бы мы не мерзли так… — пробубнил второй мальчишка, пока тер свои руки друг о друга. Порванные в паре мест толстые варежки никак их не грели. — Так Его Величество её и отпустил, — отрезал Эйзеф и порывисто обнял подругу. Для Нинель он как старший брат, которого у нее никогда не было и не будет. Пусть он старше нее не больше, чем на пару лет, он всегда заботился о ней и о своих младшеньких. Всего их в семье четверо, Эйзеф, конечно, первый ребенок. Может, поэтому у него так легко получается опекать своих друзей и братьев? Как у настоящего родителя. — Смотри, что у меня есть, — шепнула Нинель и полезла в карман. Оттуда она вытащила пять больших шоколадных конфет, которые тут же разлетелись как горячие пирожки. На крохотной ладони осталась только одна. — Это тебе. Эйзеф помотал головой и сжал её руку. — Бери себе. Ты ведь наверняка тоже хочешь. — Он добродушно улыбнулся и потрепал подругу по голове, а затем поправил шапку. — Я ем такие почти каждый день! Ешь, или попадешь в темницу! — Последнюю фразу она, конечно, сказала в сердцах, но ребят это рассмешило. Эйзеф, наигранно притворившись, что напуган, все же взял конфету и положил её в карман. Не съест же, самому младшему отдаст! Из всех своих братьев с собой он берет только Миккела, второго по старшинству. Ему почти двенадцать, и он уже умеет управлять собачьей упряжкой. Двое других, по заверению Эйзефа, слишком маленькие, чтобы их брать. Нинель хотелось бы с ними познакомиться, но в деревню она почти никогда не ходила. Боялась. — У нас только и говорят, что война идет, — чавкая, сказал один из ребят. — Мы решили все выяснить из первых уст. Нинель вздохнула. — Я и сама мало что знаю… во дворце появились странные женщины с зелеными волосами. Они все какие-то страшные, — честно рассказала принцесса, вспоминая папину слугу и лианы на её руках. Миккел плюнул себе под ноги. — Страшные зеленые женщины? Я-то думал у вас там армия, доспехи, мечи, кровь и вот это вот все! — возмутился он, но брат его прервал. — Война-то не здесь идет, пустая башка! — Эйзеф легонько стукнул его по голове. — А на Арханте. Поговаривают, там он взял в плен каких-то ведьм. Может она о них? — А-а-а… — посмотрел куда-то вдаль Миккел. — Точно! — Больше ты ничего не знаешь? — вернулся к теме младший из них, все еще перепачканный шоколадом. Ему было не больше девяти. Нинель грустно помотала головой. — Ну… зато мы теперь знаем, что война нас не коснется. Мать будет рада это услышать! — улыбнулся Эйзеф, а затем снова поник. — Но это значит, что император точно забудет про нас. Еды-то осталось всего ничего, а посланцы с юга так и не вернулись. Не будем же мы вечно у знати зерно из-под носа таскать, Нинель такими темпами заметят, и мы вообще её не увидим! — Тогда мы будем драться за Нинель! — вновь вспыхнул Миккел. — Возьмем штурмом дворец, освободим зеленых женщин и станем богачами! Эйзеф вновь его стукнул, на этот раз сильнее. — У тебя там солома вместо мозгов? — рассмеялся он, постучав по голове. — Это… это у тебя солома! — Миккел едва ли не полез с братом в драку, но его быстро остановили остальные. Им еще везти их домой. — Свидимся ещё, спасительница, — вновь обнял Нинель Эйзеф, а затем и остальные. Поблагодарив за конфеты, они двинулись в сторону упряжки. Магия девочки начала медленно таять, и снег вновь начал пробираться под одежду. Холод крепчал. — Будьте осторожнее! Эйзеф и Миккел показали большие пальцы, а затем последний тронул упряжку, и собаки, громко залаяв, побежали в сторону деревни. Путь им предстоял недолгий, но трудный. Нинель знала каково это, вечером по метели добираться туда. Но они справятся. С ними ведь есть частичка магии их подруги. Пришло время возвращаться домой. *** — Господин, — услышал император Эвиус знакомый хриплый голос, и всю его усталость сдуло как метелью. В дверях стоял его старый добрый друг. Почти весь вечер он провёл разбираясь с документами и планами. Семья Илиоса, конечно, помогала ему, как и Совет, но в некоторых вопросах ему нужно одиночество и трезвый, холодный рассудок. — Заходи, Тридарт, — развёл руки император с приветливой улыбкой и встал со своего места. — Здесь ты всегда желанный гость. — Благодарю, — склонил голову Тридарт и наконец поднял взгляд пустых белоснежных глаз. Император по-отечески приобнял его за плечи. — Ты сделал то, что не могли мои предки веками! — едва ли не рассмеялся Эвиус и, погладив слугу по лысой голове, вернулся к своему столу. — Эквория теперь наша. Сегодня же переправлю туда нескольких своих верных и банши. Монастырь будет в восторге! Мы достигли Солнца, друг мой. Это необходимо отпраздновать! — Когда следующая битва? — холодно прервал его радость Тридарт, нахмурившись. Ему явно не было никакого дела до Эквории. Только война, только победа. Эвиус даже смутился. Что это он радуется раньше времени? Война еще не окончена, Кандракар еще не пал. — Только через восемнадцать дней, ангел мой. Сначала я должен укрепить позиции на Эквории, затем тебе и Пятой предстоит отправиться на другую планету. Уже поближе. Эвиус ухмыльнулся. Эта планета понравится его холодному союзнику больше, чем Эквория. В этом можно было не сомневаться. — Слишком долго. Я устал ждать, — медленно сжал кулаки Тридарт. Император сглотнул и постарался зарыть в себе страх перед этим созданием куда поглубже. Оно служило хоруинской семье Илиос, не много не мало, чуть больше ста лет. Эти пустотелые демоны все никак не могут друг друга поубивать, политика им неинтересна. Только сражение, только хаос. С одной стороны, это ужасно. А с другой… это можно направить в нужное русло. — Друг мой, — посмотрел на него с нежностью Эвиус. — Ты член моей семьи, и я знаю, что тебе не терпится расширить наше влияние на всю обитаемую Вселенную. Но прошу тебя, подожди некоторое время. Наберись сил. Обещаю, следующую битву ты точно не забудешь. — Я не как ваши слабые, смертные слуги, — отвернулся Тридарт и прошел вдоль Зала Совета, в сторону балкона. — Мне не нужно набираться сил. Я беру их из битвы, из страха и отчаяния. Сидя на месте, я голодаю и слабею. — Я тебя понял, — опустил глаза Эвиус. Как же с ним порой сложно. — Ты можешь пока отправиться на одно из покоренных нами измерений. Там ты страха найдёшь предостаточно. Тридарт отбросил штору в сторону и вышел на балкон. Несколько снежинок затанцевали вокруг него, когда он усмехнулся. Нет, даже не так. Ангел почти рассмеялся, и выглядело это до того жутко и неестественно, что Эвиус едва ли не попятился. Затем, Тридарт перестал смеяться так же резко, как и начал, и повернулся к господину. Поднималась метель, и Зал чуть ли не начинало засыпать сугробами. — Во всем мире я вряд ли найду столько страха, сколько на Хоруине, — улыбнулся Тридарт. — Твоих верных подданных, твоей семьи, твоих близких. И твой страх, мой господин, я чую тоже. — Довольно, — взял себя в руки Эвиус и задрал голову так, чтобы смотреть ангелу в глаза. — Если хочешь остаться на Хоруине, то быть по сему. Через восемнадцать дней у нас битва, будь к ней готов. А теперь исчезни, пока не вернулась Укуку. Тридарт с фальшивой учтивостью поклонился, а затем встал на край балкона, расправил крылья и улетел прочь. У императора как камень с души, когда этого создания нет рядом. Он, безусловно, полезен, но только на поле боя. В остальное время от него лучше держаться подальше. Тридарт все еще семья Илиоса, но побереги Вечное Солнце от такого члена семьи. Когда придет Лето, этого хладного демона с ангельскими крыльями ждёт только одно. Смерть. Когда вернулась Укуку, все его боевое настроение сдуло, несколько окон едва не разбилось от поднявшегося ветра. Его верная помощница, принесшая дурные вести, поспешила их закрыть. Не пленная. Помощница. Укуку. Так ее звали на Арханте. Пока император читал доложение о предавших его семьях, банши сорвала с предплечий обвивающий ее плющ и громко выругалась на родном наречии. Сняв с шеи зеленый кулон, она бросила его на стол перед господином. Тот постарался сдержать в себе бурю негодования. Визит ангела уж больно его покоробил. Нельзя. Укуку слишком ценный союзник, чтобы ее вот так терять. Она нашла его на Арханте. Напала сзади, как большинство банши, но не попыталась уничтожить. А предложила сделку. Сейчас хороших партнёров как солнца на крайнем севере. Очень и очень мало. — Она меня не слушается! Сколько я ни пыталась, только той девчонке удалось ее подавить. — Укуку с ненавистью пялилась на зеленый кулон, не в силах понять его логику. Почему он дает себя использовать выборочно? — Орамера бунтует? Не знаю, в чем точно дело. У Пятой с ней проблем не было на Эквории. — Эвиус приподнял талисман за верёвочку. Тот покрутился от лёгкого ветерка. Обычный кулон. Даже почти не светится. — Кому ты еще его давал? — не унималась Укуку. Злоба уродовала ее и без того страшное лицо. — Только ей и тебе. Возможно, Орамера почувствовала в Пятой страх и подчинилась ей. — Эвиус не хотел говорить ей, что она слишком взбешенная для частички силы Кандракара, хотя это было действительно так. Пятая даже на фоне своих сестёр была кроткой и невинной. Но Укуку ей не сестра. Противница, другой клан. Те, что подчинились добровольно, шли под командованием Укуку. Остальных же ждала участь холодных подвалов, голода и пыток. Пятая была единственной, кто не раздражал императора. Его грела мысль о том, что она может перейти в его ряды. Таких послушных слуг нужно еще поискать. Вместе с ней Хоруину поклонятся и ее сестры. Тогда даже Укуку с ее неуравновешенными мартышками будет не нужна. Но пока она слишком сильна. Эвиус знал о значении пятен. С Укуку лучше дружить. По крайней мере пока. Лицо банши вызывало у окружающих едва ли не тошноту. Еще один бал в пользу клана Пятой. На них хотя бы время от времени можно смотреть без отвращения. Оно и ясно. Клан Пятой ограничен тремя желаниями, от выполнения которых нельзя отказаться. Укуку могла. Но за это тело банши награждало её тысячью шрамов, порезов, переломов. Как и ее сестёр. Они не хотят кому-то подчиняться и страдают из-за этого. Хотя, Эвиусу точно их не жаль. Он избавится от Укуку, стоит только над Хоруином запылать солнечному диску. — Я и без Орамеры твой самый большой козырь. Просто скажи, с чего начать! — Глаза безумицы горели желанием уничтожать. Определенно не та королева, что нужна Арханте. — Я хочу, чтобы ты подавила бунты на Арханте, Эквории и Мэйденте. — Эвиус взял ее донесение и разорвал в клочья. Она, очевидно, не знала, что там написано. — Здесь о запланированных восстаниях и нескольких десятках предавших меня семей Хоруина. Постарайся не допустить падения моего влияния. — Стоило императору закончить, как лицо банши потемнело, и она едва ли не оторвала деревяшку от края стола. — Я не хочу выполнять твою работу, я хочу… — Меня это мало интересует, — холодно ответил он и посмотрел будто сквозь неё. — Таково мое желание. Выполняй. Даже малейшая мысль о том, чтобы отказаться выполнять желание, влияла на их состояние. Клан Укуку мучился от этого адской болью, да такой, что могла деформировать кости. В том числе лицевые. Эвиус и в страшном сне не мог представить, что увидит такое вживую. Лидер клана подчинилась. А что ей оставалось? Император снова посмотрел на Орамеру. Он уже так близок к Кандракару, но все еще очень далёк. Им не следовало забирать силу у Земной Стражницы, слишком легко тогда будет победить. А Эвиус всегда знал, что победа достаётся только потом и кровью. И еще немного грубой силой, обманом и коварством. Нужно будет сегодня помолиться. Ночь обещает быть холодной. *** Стейси по обыкновению прогуливалась по коридорам академии. За те несколько месяцев в Германии она успела соскучиться по этому темному и страшному гиганту по имени Нортхилл. Мадам Руссо в последние дни слишком занята, поэтому попросила лучшую ученицу и подругу своего племянника проконтролировать студентов после отбоя. В последнее время они уж очень редко стали посещать свои спальни после десяти часов вечера. Стейси, естественно, согласилась помочь. Возможно, она сможет проследить за свитой Кроссник после полуночи. Разве это не время ведьм? Сегодня как раз должно быть полнолуние. В последнее время в их компании только и разговоров, что о «шабаше» и «инквизиции». Даже слепой заметит, что у Элиота немного поехала крыша, он словно с цепи срывался, когда видел Халинор. Хорошо, что она практически не отходила от Старлайтер и Кроссник, а рядом с другом всегда находились Раф или она сама. Стейси и, с недавнего времени, Рафаэль уже не были уверены в том, что хотят участвовать в этом цирке. Дженкинс едва ли Нортону в рот не заглядывала. Кевин, самый мягкий и здравомыслящий из них, вовремя покинул их тонущую лодку едва ли запахло жареным. Стейс и Раф не могли этого сделать, слишком уж сильно они привязаны к Нортону. Первая за него откровенно боится, а что в голове у Крейна она знать не знала. Сам Элиот его порой побаивался, он видел его в гневе. Стейси, к сожалению, тоже. «Ха, может ему просто нравится присматривать за Кадмой?» — хихикнула своей мысли Стокхарт, поднимаясь на второй этаж. Кто увидит – чокнутой назовёт. Но это либо персонал, либо нарушитель, так что она все еще в выигрыше. В женском крыле скрипнула дверь. А Стейс уже подумала, что сегодня заскучает. Выписывать замечания она пока не может, но то, как мадам Руссо отчитает нарушительницу, будет лучше всякой награды. Когда-то и ее саму грязью поливали. И только она поднялась, как чья-то голова спряталась за дверью женской душевой. Кому-то захотелось на ночь глядя помыться? У неё было время днём, сейчас соизволь соблюдать правила. Хотя, наверное, не стоит прямо сейчас заходить туда… лучше подождать снаружи. Прошло буквально полминуты, когда она услышала там какую-то возню. Она не одна там? Что происходит? Стейс аккуратно приоткрыла дверь, боясь увидеть что-то лишнее, и тут же замерла. Над раковиной склонилась Халинор. Она тяжело дышала, смотрела в зеркало и почему-то… улыбалась? У нее на лице был явный триумф, словно она только что переубивала тут всю школу. Ну или просто получила отличные результаты за экзамен, ее не поймёшь. Стоило Стокхарт решить зайти и обломать ей удовольствие, как в углу она заметила чью-то тень. Это, очевидно, парень, какого дьявола?! Стейси застыла как водой окаченная. Что-то ей подсказывало, что она знает этого человека. Парень был в чёрной лыжной маске. Да тут и Шерлоком не нужно быть, чтобы понять, кто это. «Боже, во что ты ввязался?!» Все произошло так быстро. Халинор повернулась и начала падать, но парень в маске схватил её за запястье, притянул к себе и вцепился в тонкую шею своей огромной лапой. Она даже не успела вскрикнуть, сразу же начала шипеть и бессмысленно вырываться. — Совсем спятил?! — толкнула дверь Стейси, ударив ею об стену. Неудавшийся убийца мгновенно отбросил девушку к двери, а сам выскочил, едва ли не сшибая все вокруг. Самой Стейс чуть не досталось. Халинор выглядела ни живая, ни мёртвая, просто смотрела в одну точку, дрожала как банный лист и пыталась отдышаться. На шее у нее точно останется синяк, он с такой невероятной силой ее душил… откуда в человеке вообще столько ненависти? Стейси сдержала слезы. Ее друг только что чуть не убил человека. — Ты как, цела? — посмотрела она на бедную Халинор. Та быстро закивала и продолжила смотреть в никуда. Точно зомби. — Ладно, иди в свою комнату, Руссо я ничего не скажу. И больше одна по академии не шатайся, поняла? Она снова кивнула. Может, у неё шок? В любом случае, ее можно понять. Стокхарт была в не меньшем шоке. Конечно, она не сдаст Элиота тёте, Халинор не видела лица. Но на что он рассчитывал, господи? «Нужно поговорить с Рафом. Он совсем с ума сошёл», — решила она, отводя Кларксон в ее комнату. Еще и одна живет, вот же ей повезло. Стейси прижалась к стене. Интересно, кто из них всех теперь монстр, просто пять немного странных девочек, которые никому особо зла не делали, или сидящий на веществах парень в лыжной маске, что недавно душил девушку своего покойного брата в женской душевой? «Господи, ну и бред», — подумала Стокхарт, переваривая только что увиденное. Ей нужен Раф. Сейчас. Пойти в мужское крыло? Ага, как же, нашла она его там. Рафаэль последний раз заходил в свою комнату до отбоя только при заселении, на первом курсе. Сейчас у него есть только два места, где можно ошиваться, крыша и оранжерея миссис Вудхаус. На крышу сейчас лезть точно не стоит, особенно в такой ливень, поэтому остается только один вариант. Вот же повезет нарушителям сегодня, заместительница мадам Руссо и этажа не обошла сегодня. Путь к оранжерее предстоял неблизкий. Стокхарт пришлось зайти за плащом и зонтом, чтобы добраться до скромного учительского строения недалеко от пруда. Его возвели совсем недавно, буквально пару лет назад. Именно туда Стейси бегала целоваться с одной своей очень хорошей «подругой». Вот же времена были. Беззаботные. Конечно, он был в оранжерее. Почему-то в последние дни Рафаэль проводил все свое время в компании цветов и растений, изредка что-то записывая в свои бесконечные тетради. У него, очевидно, какое-то очередное исследование от учительницы биологии, может поэтому он в последние дни злее, чем обычно. Или просто начал считать траву более интересным собеседником, чем друзей Элиота. Он сам так однажды сказал, Стейси ничего не выдумывала. По дороге к стеклянному домику, конечно, была куча фонарей, но сама оранжерея не была оснащена электричеством, поэтому внутри то туда, то сюда путешествовал белый луч фонаря, изредка помаргивая. Когда он наткнулся на серебряные сапоги студентки, луч медленно прошелся по её ногам все выше и выше, пока Стейси в лицо не ударил ослепляющий свет. — Убери его, я не подозреваемая на допросе, — зажмурилась она, и свет мигом отвернулся в сторону дикорастущих цветов. — Уже нигде от вас не отдохнешь, — с раздражением поприветствовал её Рафаэль и присел на ближайшую лавочку. Лучик одиноко уставился в землю. — Ты вообще-то должен отдыхать в своей комнате, если еще помнишь, где это, — аккуратно села Стокхарт и положила плащ с зонтом рядом с собой. — Ты знаешь, как меня раздражает Джош, покоя от него нет. — Все еще немного злой на неё, Крейн даже не отрывался от своих записей. Она знала Джоша. Он был сыном друга его отца, самого ужасного человека на памяти Стейси. Она пусть и видела мистера Крейна от силы пару раз, но неоднократно слышала ужасные истории про него от Элиота. И даже сама видела синяки у Рафа на шее и руках. Этот факт никогда не давал Стейси в полной мере отвечать на его саркастичные шутки или выходки похуже. Она просто не может злиться в ответ. А Джош был тем еще дотошным зазнайкой. Всюду ходил за Рафом, чуть ли не на пятки наступал, а как приходила пора каникул, то тут же подбегал к отцу соседа по комнате и сладко щебетал ему на ухо все просчеты его любимого единственного сына. Элиот со смехом рассказывал, что на зимних каникулах он принес мистеру Крейну список на три тетрадных листа. Ну и шуму же было. Однако, смешно было только Элиоту. После каникул Раф, казалось, возненавидел весь мир, хотя в прошлом году очень даже мило вел себя со Стейси, считал своей хорошей подругой. Сейчас она для него не более, чем раздражающий фактор. Ей не привыкать. Стейси порой саму себя раздражает, не то что своих друзей. — Ты вообще спишь? — провела ему ладонью по лбу Стокхарт. Раф даже не сопротивлялся. — Я в порядке, мам, — устало вздохнул Крейн и откинулся на спинку скамейки. Стейси убрала руку и возмущенно цокнула. — Пришла отчитать меня и в угол поставить? — Пришла поговорить, — вспомнила она, зачем вообще сюда направилась, и села максимально прямо, уперевшись руками в колени. — Об Элиоте. — Ты бы с Руссо побеседовала об этом, а не со мной, — все еще смотрел в стеклянный потолок Рафаэль. Там, наверху, по крыше бесконечно барабанили дождевые капли, скрашивая их со Стейс молчание. Наконец, она разрезала тишину. — Она вряд ли поверит тому, что произошло только что, — начала Стокхарт издалека. Раф впервые за их разговор заинтересованно к ней повернулся. — Только не говори мне, что Эл действительно начал действовать, — наклонился он к ней. Тон его голоса мгновенно стал холоднее. До этого момента Раф пытался сдерживать его порывы что-нибудь сотворить с несчастной Халинор или, упаси боже, Кадмой, но раз даже Стейс обеспокоена, то дело точно дрянь. «Просто прошу, не говори мне, что он правда что-то с ними сделал», — мысленно взмолился Раф. — Буквально только что в женских душевых парень в маске пытался придушить Халинор, а затем убежал, стоило ему увидеть меня, — как на духу призналась Стейси, боясь дальнейшей реакции. Она была абсолютно точно уверена, что Крейн сейчас скажет что-то в духе «совсем крыша поехала» или «и давно ты у него таблеточки берешь», или даже «еще одна сумасшедшая, ну и странные у меня друзья». Однако, он сказал то, чего Стокхарт точно не ожидала услышать. — Так и знал, что рано или поздно наш арлекино итальянский точно головой где-нибудь стукнется, — с неприкрытой злобой выплюнул Рафаэль, едва ли не скрипя зубами. — Ты мне веришь? — повернулась Стейси к нему, все еще шокированная. — Нет причин не верить, — ответил он и сложил руки в замок. Он так… вымотан. — К этому все шло. Не на Халинор, так на Кадму, а может и на саму Кроссник бы зарекнулся. От этой мысли её немного начинало трясти. Боги милосердные, а если следующей действительно будет Нерисса? Она, конечно, постоит за себя, но Халинор была застигнута врасплох и обязательно бы проиграла в этой неравной схватке, если бы не Стокхарт. А её к Кроссник и на пушечный выстрел не подпустят. — Что нам теперь делать? — с гаснущей надеждой спросила Стейс у своего чуть ли не единственного друга. — В случае Элиота только одно. — Раф повернулся к ней и наконец посмотрел в глаза. — Дождаться выпуска, и пусть катится куда подальше от Нортхилла. — Ты знаешь его, он не остановится, — едва ли не начала реветь Стейси. Крейн выпрямился, развернул её к себе за плечи и еще раз четко все повторил. — Мы дождёмся выпуска, и он убежит отсюда быстрее Кевина на забеге в пять километров, поняла меня? Никто его здесь не оставит. — Ты так о Кадме печешься или… — Обо всех нас, — с сжатыми зубами ответил ей Рафаэль, и Стейси впервые прыснула от смеха. Стоило сказать волшебное слово «Кадма», так он сразу мрачнел как туча и начинал буквально искрить злобой на всех вокруг. — Обо всех нас, — сдавлено повторила она и откровенно рассмеялась, уже постепенно собирая свои вещи с лавочки. — Ты о чем там думаешь, Стокхарт, я что-то смешное сказал? — посмотрел на неё снизу вверх Раф. — Прости, — уже накинула плащ студентка. — И спасибо, что ты есть. Без тебя бы я точно с ума сошла. — Все будет хорошо, Стейс, — встал вслед за ней Рафаэль. — Я тебе обещаю.