Heaven Has A Road But No One Walks It

Я осознанно позволила себе не заострять внимание на этой теме, используя собственные домыслы в самом тексте, ведь, как вы правильно заметили, в каноне и правда мало что говорится об этом, а тема сексуального опыта – одна из тех, где у каждого свое мнение и свои вкусы (иными словами, каждый придумывает себе свои первые сексы у членов сунсюэсяо – и тешится, тешится, тешится. Прим.переводчика). Но поразмышлять о своих хэдканонах во вселенной Небес я вполне могу, так что поехали! Начнем с Сюэ Яна, чей сексуальный опыт все же был упомянут в каноне:

«Цзинь Гуанъяо недовольно фыркнул. — Да что ты знаешь, мелкий хулиган? Человек должен улыбаться, насколько бы фальшивой ни была улыбка, насколько бы тошно ему ни было. Сюэ Ян лениво ответил: — Сам напросился. Если бы кто-то осмелился сказать, что меня вырастила шлюха, то сначала я бы нашёл его мать, надругался бы над ней пару сотен раз, потом вытащил из дома и бросил в бордель, чтобы там уже другие пользовались вдоволь. А потом можно было бы обсудить, кого там из нас вырастила шлюха. Всё просто» (с) Магистр Дьявольского культа, глава 118: Преступные Друзья.

Разумеется, это вполне могло бы быть обыкновенной бравадой, но, как все мы знаем, Сюэ Ян «не преувеличивает то, о чем говорит», так что… Сюэ Ян трахается. Где захочет и с кем захочет. Я хэдканоню, что он пансексуал с уклоном в гомосексуальность – секс для него нечто вроде вкусняшки, а люди, с которыми он трахается, – как разнообразие ее вкусов. То есть для него секс – это одна из тех вещей, которую ты делаешь, если тебе хочется (как сон, еда, испражнения и бла-бла – прим.переводчика). Если его партнеры трахаются с ним добровольно и им приятно – отлично. Если же нет, то так даже интересней! Боль, независимо от того, причиненная она или причиняемая, – или и то, и другое в одном флаконе – это же такой кайф! Секс для него – это 100% физиологический момент. Сам процесс доставляет удовольствие, но в эмоциональном плане – это ничего не значит. Мне кажется, что с Синчэнем – несмотря на то, как сильно он его желает, порой даже до пугающего безумно – он больше скучает не по сексу, а по случайным прикосновениям, по самой связи. Связи с человеком, которой у него никогда раньше не было. Конечно же, он по-прежнему хочет Синчэня! Но до тех пор, пока он просто находится рядом, остальное может… подождать. Что касается сладкого, он вполне может быть терпеливым. Теперь о даосах! Существует множество легенд, касающихся этих странных, по-кинковому одержимых сексо-магией даосов в Древнем Китае! И несмотря на то, что эти практики, безусловно, не относились ко всем ответвлениям даосизма (многие из которых, надо признать, были весьма целомудренными и пуританскими), а их восприятие значительно изменилось со временем, тем не менее в этих легендах по-прежнему есть целая куча потенциально забавных фактов, в которые можно зарыться по самое не хочу! Концепция получения энергии через секс в даосизме — вовсе не такое уж и новшество, которое, как считается, придумали современные фандомы; о таком ходили слухи и рисовались карикатуры даже в старые времена. В основе даосизма лежит стремление к превосходству естественного положения вещей, к наиболее приближенному изначальному состоянию всего мира. Это включает в себя штуки вроде физических тел – и секса, а в своей изначальной форме тела считаются притягательными и красивыми, а не отвергаются, как нечто унизительное и постыдное. Стих 55 из Дао Дэ Цзи гласит:

Обретший полноту силы Дэ становится равным новорожденному. Его кости мягкие, а мышцы слабы Но сила его велика. Он не знает о союзе Женщины и мужчины, Но член его все так же крепок И могуч, как и жизненная сила, содержащаяся в нем. Сила Небесного повелителя такая же. Он позволяет всему идти своим чередом, Не сопротивляясь. Он не ждет результата и потому никогда не испытывает разочарований. он не испытывает разочарований и потому дух его Никогда не стареет

(буквальный перевод приведенного автором текста, потому что русскоязычный перевод вовсе не такой по смыслу: странно, похоже, у русских даосов свой Дао Дэ Цзи) Основываясь на этом, я выстроила отношение Сяо Синчэня к тантрической медитации, согласно которой ему достаточно возбуждения без страстного соития, просто для того, чтобы пребывать в этом состоянии жизненной силы. Разумеется, также существует и концепция (часто используемая в фандомах) парного совершенствования, секса, в процессе которого сила энергий инь и ян переплетается, создавая энергию Цзин, которая в свою очередь поглощается и перерабатывается для развития золотого ядра. Именно эту концепцию Сяо Синчэнь, находясь в условиях своего социального окружения, смутно принимал за понимание сути секса: это был тот вид физического единения, суть которого сводилась к усилению духовности. Секс же с Чэнмэем все перевернул с ног на голову. В оригинальных учениях Дао про сексуальные практики говорится о том, что важной частью самой практики является отсутствие семяизвержения, которое в свою очередь приравнивается к потере жизненной силы, что идет вразрез с самим концептом практики, призванной увеличивать долголетие и стремиться к бессмертию. Но вдруг выясняется, что кончать приятно. Очень, очень приятно. А после всего, что произошло, к моменту, когда они все остепенились в городе И, Сяо Синчэнь так или иначе, но все же ослабил, если не сказать отказался, от своих прежних стремлений к долголетию, бессмертию и духовной чистоте. Чуть меньше звезд, чуть больше пыли и здесь, внизу, среди мирских сует, и он вдруг выясняет, что секс может работать и по-другому. Он начинает воспринимать его как удовольствие, разделенное с партнером, как нечто, что приносит наслаждение. И теперь в сцене с тантрической медитацией вместе с Сун Ланем он находится в весьма противоречивом положении духа, ведь его спутник на тропе Дао вернулся, а значит, ему нужно, он обязан придерживаться старых идеалов, стремления и своих ставших однажды легендарными практик. Практик чистого духа. Он так чувствует. Но с другой стороны, он испытывает чисто человеческие желания теперь, голод по прикосновениям, голод по любви. Будем надеяться, он обретет баланс в последующих главах. В той комнатке с Сун Ланем они справились не так уж и плохо, так что у них все еще есть все шансы справиться с этим. И, наконец, Сун Лань. Несмотря на то, что в нем присутствуют явные элементы мизофобии – отвращения к любому виду грязи, – я также хэдканоню, что он избегает прикосновений по своему усмотрению, непроизвольно помещая себя в ту же размытую категорию. И хотя я считаю, что он воспитывался другим ответвлением даосизма в отличие от Сяо Синчэня, в нем все же присутствовали схожие базовые принципы во взглядах на сексуальные практики – то бишь речь о том, что жизненная сила является чем-то ценным, что можно использовать для прохождения практик и усиления собственных жизненных энергий. Тантрическая медитация, как мне кажется, была той чисто платонической практикой, которую они с Синчэнем совершали прежде уже не один раз. Обыкновенная медитация в состоянии физического возбуждения, свободного от похоти или семяизвержения, как способ очистить разум и укрепить энергию, то есть как и любая другая медитация. В моих личных хэдканонах, не основанных на каких-либо фактах из оригинального произведения, я предполагаю, что в юности у него случались некоторые весьма консервативные сексуальные контакты с другими женщинами-даоши/ совершенствующимися, чтобы осуществить парное совершенствование. И чисто технически это срабатывало. Но не приносило удовольствия. Дискомфорт от подобной близости и прикосновений не стоил тех крох энергии, которые получалось добыть. Так что пару раз он попробовал, а затем решил, что секс – это не для него. А теперь он возвращается к Синчэню, который, как вдруг выясняется, – помимо новоприобретенных навыков озорства и очаровательной смешливости – внезапно оказывается несколько…Ну. Прямо скажем. Очень хорни. И это несколько смущает. Но он и правда любит его безгранично. Он научился держаться за руки, чтобы иметь возможность разговаривать, – и это оказалось на удивление просто. Часть его хочет вцепиться в Синчэня и никогда не отпускать, чтобы наверняка больше не потерять. Он научился терпеть близкое расположение тел. Это было куда сложнее, но тем не менее – потребность Синчэня в комфорте, внимании, заботе и понимание того, как много это значит для Синчэня, того стоили. Да, это все еще не приносит ему удовольствия как таковое, но тем не менее ему уже нравится дарить эти прикосновения. Поцелуи… С поцелуями все странно. С одной стороны, ему нравится целоваться, это как непосредственная возможность выразить такую любовь к Синчэню, от которой, как ему иногда кажется, он вот-вот взорвется. Но с другой стороны, эта близость, эти прикосновения… Они невыносимы, временами даже омерзительны. Он старательно борется с этим ощущением. А затем происходит это: они ступают на неизведанную территорию…И он испытывает очень смешанные чувства по этому поводу. Вроде как это Синчэнь, и он его любит. А вроде как это те же самые прикосновения, близость и грязные штуки, которые он терпеть не может. Какая-то крохотная частичка его самого вдруг начинает хотеть этого – и вовсе не потому, что так сможет осчастливить Синчэня – что, к слову, чертовски сбивает с толку. Другая же часть изо всех сил жаждет не иметь к этому никакого отношения. Он разрывается, потому что оба выбора не из легких. Ну вот как-то так и обстоят дела. Вау, получилось довольно много ХД Надеюсь, со временем у них все наладится само собой. И, чтоб вы знали, наконец-то мы с вами подходим к арке, где секс весьма своевременно начнет становиться частью истории! Спасибо за вопрос!