Отражения

- Знаете, игрок 456, а ведь мы с вами похожи гораздо больше, чем вы хотите признавать. Хван Ин Хо, точно хищник, кружил вокруг своей пойманной добычи, привязанной по рукам и ногам к дорогому кожаному креслу в самом центре "смотровой". Куда бы Ги Хун не поворачивал голову - всюду натыкался на огромные плазменные экраны, транслирующие вид с разных камер в общежитии. С неудачного переворота прошло 10 часов. 10 часов со смерти единственного оставшегося из прошлой жизни друга, с гибели почти всего отряда, с потери Ен Иля, который за три дня стал удивительно дорог. Сон Ги Хун уже не чувствовал той раздирающей нутро боли, он запер ее глубоко в сознании, вместе с трупами всех из роковой игры три года назад. Знал бы он тогда, чем все обернется - сел бы в злосчастный самолет, похоронив воспоминания под слоем новой жизни. - Вы так изменились с нашей первой встречи. Думаю, вы бы и сами себя не узнали, если бы пересмотрели свою прошлую игру, - Ведущий остановился перед бесстрастным лицом Ги Хуна, глядя тому прямо в глаза. Даже не видя лицо под маской, Сон мог с уверенность сказать, что глаза оппонента слегка прищурены, а на губах играет легкая полуулыбка сытого кота. Он не собирался поддаваться на провокации, не собирался отвечать, из раза в раз прокручивая события последних часов. "Вам понравилось играть в героя?" Выстрел Залитый кровью друга пол. Крик, безудержный и отчаянный, пропитанный всеми невыплаканными слезами. Укол снотворного в шею. Проснулся Ги Хун в полном одиночестве, привязанный к креслу. В ушах набатом бил механический голос, предупреждающий игроков о подъеме. Ги Хун не сразу понял, где он находится. Все произошедшее: бунт, кровавая расплата - казалось дурным сном. Но погасшие на экране силуэты союзников говорили об обратном. За ночь погибло 30 человек. Ги Хун с радостью увидел живых, но напуганных, держащихся мать с сыном, 222 и 333, старавшегося держаться к ней ближе, 120, невидящим взором смотрющую в пространство перед собой, и 388, грустным взглядом следящим за ней издалека. Несмотря на все, Ги Хун был искренне счастлив видеть их живыми. "Пока еще живыми" - настойчиво напомнил назойливый голос совести в голове. Он не затыкался ни на секунду, молоточком долбил по черепу изнутри, заставляя чувствовать тягостный груз вины. В голове из раза в раз крутилось: "что если". Если бы он не повел за собой стольких людей, если бы он изначально лучше подготовился, если бы он не вернулся в игру, если бы он два года назад не увидел Вербовщика. Эти мысли сводили Ги хуна с ума, мешая трезво мыслить. А это было необходимо. Его оставили в живых с некой целью. Экран с фотографиями всех игроков это подтверждал. 456 все еще был в игре. Равно как и 001. Ги Хун корил себя за невнимательность. Было ведь столько деталей пазла, которые он мог бы сложить гораздо раньше. Тогда бы родилось еще одно "что если". Спустя три года он наступил на те же грабли, доверившись первому игроку. Стоило догадаться, что все его слова, все показные эмоции, история, призванная вызвать сочувствие, - все было фальшью. Его непоколебимая уверенность, его отсутствие страха перед людьми в комбинезонах, даже такая мелочь, что он закручивал волчок правой рукой, хотя держал вилку в левой - эти детали можно было сложить воедино гораздо раньше. Но разве мог Ги Хун не довериться кому-то, кто так на него смотрел, кто был настолько на него похож. Глядя на Ен Иля, Сон видел свое отражение, кого-то, с кем мог бы сойтись характерами вне этой человеческой мясорубки. И все же червячок надежды, непоколебимой веры в хорошее в людях, мешал даже сейчас признать Ги Хуну жестокую правду. Он прекрасно понимал, что если бы мог вернуться в прошлое, он также отдал бы последний магазин Ен Илю. Не оставил бы себе, не отдал бы Чжун Бэ, а все так же протянул бы своей последней надежде. Надежде, которая сейчас была растоптана. - Вы так и будете молчать? - голос Ведущего выдернул Ги Хуна из водоворота мыслей. Рука, обтянутая черной кожей поддела подбородок, вынуждая игрока поднять глаза. Если бы взглядом можно было бы плюнуть, то Ги Хун уже давно сделал бы это прямо в черную маску. -А что вы хотите он меня услышать? - голос слегка охрип после длительного молчания. - Скажите, это все стоило того? - рука в перчатке сделала пас рукой, как бы обводя все пространство. - Вы почувствовали то, ради чего вернулись? -Я вернулся лишь затем, чтобы положить конец этой игре, - сквозь зубы процедил Ги Хун. - О, но вы же знали, что у вас ничего не получится. Эта игра - лишь отражение общества. Она вытаскивает истиную сущность людей, обнажая их пороки. Вы не сможете изменить игру, если только не измените саму людскую суть. А это, боюсь, не под силу даже вам, - Ин Хо делает паузу, излишне театральную, и берет со стола граненый стакан с алкоголем. Левой рукой. - Ваш непреклонный идеализм похвален, за ним интересно наблюдать. Но еще увлекательнее наблюдать за тем, как вы сами переступаете через собственные принципы, жертвуя малым ради большой цели. Но только ваша цель и ломанного гроша не стоит. - Ведущий вновь оказался за спиной Ги Хуна, положив руку ему на плечо, и продолжил, не давая и слова вставить, - Только представьте, что у вас бы получилось вчера до меня добраться. Предположим, вам даже бы удалось меня убить. Но это бы не изменило ровным счетом ничего. На мое место бы пришел другой, только и всего. Даже спалите вы все это место дотла, его возведут вновь, и все продолжится, снова и снова. Тем более, вы же не думаете, что подобное происходит только в нашей стране? - последние слова Ведущий почти прошептал на ухо Ги Хуна, заставляя последнего оцепенеть. Но столь же резко отстранился, усаживаясь на край стола, элегантно закинув ногу на ногу. -Но эти игры могли бы быть более гуманными. Зачем доводить все до смерти? Достаточно было бы только эффектных ранений. - Нет, нет, тогда игра бы потеряла свой изначальный замысел. Люди бы не боролись с таким отчаянием, не проявляли бы себя настоящих, если бы не были уверены, что тут все серьезно. Знаете, почему люди готовы платить баснословные деньги, чтобы только поглядеть на это шоу? Эмоции. Тем, у кого все в жизни есть, их жутко не хватает. А здесь ими пропитано все. Страх, отчаяние, ненависть. Гораздо реже преданность и благородство, не вынужденное, не наигранное. - Вы за этим приняли участие в игре? Чтобы испытать эти самые "эмоции"? - голос Ги Хуна был пропитан еле сдерживаемой яростью. Ин Хо резко повернулся в сторону игрока, вперившись взглядом в его бесстрастное лицо. Пару мгновений в комнате царила звенящая тишина. А после, Ги Хун готов был поклясться, на лице под маской расплылась широкая улыбка. - Нет, что вы, Ги Хун, я уже участвовал в этой игре раньше, - голос, даже искаженный маской, напоминал мурчание кота, которому с неба свалился грузовик, полный сметаны, - И даже вышел из нее победителем. Только вот было уже поздно. Я так и не смог вернуться к "нормальной" жизни. Игра...она затягивает, заставляет жаждать испытать нечто похожее. Вы должны меня понимать, не зря же вы вернулись. У вас было столько возможностей начать жизнь заново, но вы снова и снова, раз за разом принимали решения, приближающие вас к этому месту. Что бы вы не говорили, но вы хотели вновь тут оказаться. И я только рад исполнить это ваше желание. Гу Хун готов был разразиться гневной тирадой, но его остановило движение на экране. Розовые комбинезоны приносили инвентарь для голосования. Сон не мог не признать, что он удивлен. После ночной выходки он был уверен, что голосование отменят. Хотя исход в любом случае был предопределен. - Вы знаете, почему я не побоялся ввести этот элемент в игру? Потому что знал, что человеческая жадность пересилит страх за собственную жизнь. Чем больше наблюдаешь за игрой, тем лучше начинаешь понимать вектор человеческой мысли. Вам опреденно стоит попробовать, и сейчас у вас будет прекрасный шанс. Ги Хун с жалостью посмотрел на поредевшие ряды "крестов". У них не было ни единого шанса, но, словно в насмешку, голосование решили все же провести. Ги Хун наблюдал за тем, как оставшиеся игроки, один за одним, идут по проходу к двум кнопкам. Было больно ощущать отсутствие людей, к которым успел привыкнуть за такой короткий срок. На удивление, несколько "кругов" после ночной бойни решили переметнуться, словно наконец поняли всю бедственность своего положения. Либо же увеличившаяся сумма на табло заставила их передумать, но об этом Ги Хун старался не думать. Итоговый счет был 32-36. Когда людей повели по лестницам на игровую площадку, Ги Хун обратил взор к Ведущему, удобно устроившемуся на подлокотнике кресла. - Может ты уже снимешь маску, - неожиданно для самого себя подал голос Ги Хун. Ин Хо, полностью поглощенный происходящим на экране, повернул голову к своему пленнику, который многозначительно уставился на стакан с виски, который все еще сжимала рука в черной перчатке. Выдержав несколько секунд тяжелый взгляд игрока, Ведущий потянулся к завязкам своей маски, не разрывая зрительный контант. Маска с тихим шорохом спала, открывая вид на прищуренные глаза и слегка закушенный уголок губ. -Ен Иль, - тихо, почти беззвучно выдохнул Ги Хун. Хоть он давно обо всем догадался, видеть подтвержение было больно. - Меня зовут Хван Ин Хо. Ги Хун слегка поджал губы, с разочаровнием понимая, что все последние три дня были ложью, вплоть до имени. Словно прочитав его мысли, Ин Хо произнес: Это было единственным, в чем я тебе солгал. Все остальное было правдой про меня, когда я попал сюда впервые в 2015. - Жаль мы не познакомились тогда, - неожиданно произнес Ги Хун. -Да, жаль, - в тон ему ответил Ин Хо, с удивлением глядя на пленника, упрямо отводящего взгляд. Словно он корил себя за то, что позволил своей мысли быть озвученной. Экраны, вновь сменившие изображение, позволили немому вопросу, повисшему в воздухе, раствориться, занимая все внимание зрителей происходящим. Поле 15 на 15, расчерченное одинаковыми квадратами, выглядело внушительно. Вошедшие игроки сгруппировались в двух противоположных концах, слушая правила из динамиков. Стандартная игра в Гомоку, где нужно выстроить ряд из пяти шариков, казалось обманчиво простой. Только вместо шариков люди, а проигравшая команда будет объявлена выбывшей. И Ги Хун не строил иллюзий относительно того, что это значит. Как и заранее понимал, что разрыв в количестве игроков может стать решающим. Однако он все еще верил в своих товарищей. Ин Хо, казалось, вовсе не был заинтересован в происходящем на экране. Все его внимание было приковано к эмоциям на лице 456-го номера. Он смотрел почти неотрывно, лишь изредка делая небольшие глотки. Однако, заметив пристальное внимание, Ги Хун поймал чужой взгляд, и с вызовом посмотрел в глаза Ин Хо, скрывая невольное смущение. Тот лишь улыбнулся каким-то своим мыслям и повернул голову к экрану. Игра началась. Если поначалу Ги Хун переживал за команду "крестов", то после понял, что это было напрасно. Вся суть гомоку была в слаженной работе команды. И пока номер 100 пытался раздавать приказы, ни гадалка, ни дружок Таноса его не слушали, вставая на поле так, как им заблагорассудится. "Кресты" же, напротив, за столько времени привыкшие считаться с мнением друг-друга, работали слаженным механизмом. Единственной несмазанной шестеренкой были 120 и 388, так и не успевшие поговорить перед игрой. Все это внушало надежду на победу, но Ги Хун не мог избавиться от ощущения, что что-то тут не так. Большинство прошлых игр были направлены на то, чтобы вытянуть худшие качества людей на поверхность, в этой же решающими были ум и слаженность команды вместе взятой. - Почему именно гомоку? - тихо спросил Ги Хун, точно остерегаясь ответа. Ин Хо лишь радостно усмехнулся, внутренне ликуя, что Ги Хун заметил его старания. - Если бы мы провели ту игру, которую изначально планировали, то у твоих людей не было бы шанса. А мне они еще нужны в последней игре. - То есть ты в последний момент изменил правила, чтобы у тех, кому я симпатизирую, был шанс? С чего бы подобная щедрость? - он с недоверием покосился на Ин Хо, явно ощущая, сколь многое от него скрывают. - Дорогой Ги Хун, в том, чтобы быть Ведущим, есть свои явные преимущества. А насчет моей щедрости можешь не переживать. Мне лишь интересно узнать реакцию зрителей на некоторые изменения. Будет ли игра столь увлекательной, если сделать ее, как ты говорил, "более гуманной", - последние слова Ин Хо перекатил на языке, словно пробуя на вкус. Но Ги Хуну послышалась скрытая издевка, спрятанная между строк. Он хотел было сказать что-то в ответ, но его бесцеремонно прервала чужая рука, крепко обхватившая подбородок и развернувшая его в направлении главного экрана. На нем команда "крестов" ставила "кругов" в безвыходное положение. Ги Хун почти перестал дышать, наблюдая за последними шагами игры. Он не верил, что все обошлось, ни когда было объявлено завершение игры, ни когда раздалась автоматная очередь, расстреливающая "круги", ни когда "кресты" стали радоваться их общей победе. Ги Хун резко выдохнул, только сейчас понимая, что все это время сидел, задержав дыхание, и в напряжении сжимая обивку кресла. - Тебе понравилась игра? - подал голос Ин Хо, проводя кончиками пальцев по линии челюсти, чтобы привлечь к себе внимание. Он смотрел на Ги Хуна таким взгядом, точно лишь его мнение было важно, а не всех других зрителей, обеспечивающих игру. Ги Хун лишь прикрыл глаза, расслабляясь. Благодарить Ведущего он не собирался, хотя в глубине души был мелочно признателен. - И что теперь? Ты ведь не позволишь снова пройти голосованию, потому что его исход и без того ясен. Ты заставишь играть их в последнюю игру. Все было ради этого? - Ты прав, голосования не будет. Но я обещаю, тебе понравится то, что будет дальше, - последние слова он выдохнул в загривок Ги Хуна, заставляя того покрыться мурашками. Их взгляды снова встретились. Это была их немая борьба в защиту собственных принципов. И никто не был готов разорвать этот контакт первым. Ги Хун все еще не знал, что он должен испытывать. Боль от предательства, ненависть к Ведущему, радость за то, что Ен Иль выжил или же смутную благодарность за спасение своих людей? Все это смешалось в странный коктейль, который будоражил сознание, переворачивая все вверх дном. И эти странные взгляды ничуть не помогали. Ин Хо, казалось, понимал смятение Ги Хуна, поэтому первым встал, чтобы опустить пустой стакан на стол и достать из кармана складной нож. Ги Хун непроизвольно дернулся, вжимаясь в спинку кресла, с испугом глядя на блестящую сталь. Он не боялся умереть от пули тогда, он даже был к этому готов. Но сейчас он вновь хотел продолжать бороться. Хотя бы ради тех, кто остался. Ин Хо в примирительном жесте поднял свободную ладонь, точно пытаясь успокоить дикое животное. После чего осторожно присел на корточки, одна за одной разрезая веревки. Точно был уверен, что Ги Хун не ударит, что он не выхватит нож, по рукоять всаживая в хитро прищуренный глаз. Это всеобъемлющее чувство превосходства раздражало, но Ги Хун понимал, что он действительно не станет нападать. Если бы Ин Хо развязал его сразу, как вошел, то он бы не преминул возможностью вцепться в горло Ведущему. Не то чтобы ему это позволили, но об этом было приятно думать все то время, что Ги Хун провел в одиночестве. Но теперь он его слепая ярость притупилась, сменившись смятением. - Пойдем, я покажу тебе твои комнаты, - Ин Хо протянул ему руку, но Ги Хун намеренно проигнорировал ее, поднимаясь с кресла и разминая затекшие мышцы. Ин Хо разочарованно дернул уголком губ и вышел за дверь, точно зная, что Ги Хун за ним последует. Тому действительно ничего не оставалось и он вышел следом, прикрывая за собой дверь.