Сорри, но ок нам

«Когда ты рядом, я смеюсь И забиваю на дела, А если занята, ты в личке пишешь клёвые слова»

Я стояла рядом с баром и спокойно потягивала воду через трубочку, что уже полностью пропиталась моей помадой. Вокруг люди танцевали и получали дикое наслаждение от музыки. Трясли головой в разные стороны так, что волосы разлетались и влепляли смачные пощечины рядом стоящим, размахивали руками, ударяясь о металлические перегородки и столбы, расплескивали алкоголь, всклей разлитый по бокалам. Они танцевали так, будто это их последний день; будто не будет больше возможности почувствовать себя раскрепощенным и свободным. Завтра они как ни в чем не бывало наденут официальную одежду и пойдут в учебные заведения, где с поникшей головой будут слушать монотонную речь преподавателя или, нацепив солнцезащитные очки, что якобы скрывают их похмельное состояние, будут сопеть на последних рядах в аудитории. Мне тоже хочется быть беззаботной. Иногда на время забывать обо всех своих проблемах и жить в удовольствие, жить так, как будто завтра и не настанет. Но каждый раз приходится проходить через гребаных девять кругов ада. Каждый раз, когда я вижу, как он не сдерживает свое слово и продолжает пить, курить и употреблять, мне хочется наорать, ударить и, громко хлопнув дверью, уйти навсегда из его жизни, но единственное, что я могу ему дать в этот момент, — это себя. Все свое внимание, заботу и силу. я делюсь с ним тем, что дают мне окружающие люди, пока его нет рядом. Пока он где-то в гримерке перед концертом радуется очередной затяжке косяка, я спасаю его зад от проблем и решаю организационные вопросы. Теперь приходится быть еще и мамочкой четырех парней, потому что предыдущий менеджер обкуренный ушел со скандалом после очередного конфликта с действительностью классными организаторами, которые могли бы значительно помочь в продвижении группы. Я смотрю на солиста группы, на то, как он прыгает по сцене в своей просторной рубашке, что я привезла ему из Канады, урвав ее там по смешной цене в три доллара, и меня накрывает волна гордости. Он находит своими серыми глазами меня, поднимает свой бокал с виски и я поднимаю в ответ. — За тебя, Кэнд! — в микрофон произносит Кирилл, закончив петь песню, и залпом выпивает бокал, который впоследствии разбивается на миллионы мелких осколков прямо около его ног. Поворачиваю голову вправо и вижу недовольное лицо уборщицы, которая осознает, что убирать все это дерьмо, оставленное моим молодым человеком, придется ей, и сама не замечаю, как начинаю улыбаться. Я люблю, когда он называет меня Кэндл. Кирилл придумал это, казалось бы, нелепое прозвище, соединив два слова «candy» и «love», когда только начал изучать английский язык с моей помощью. Иногда он сокращает это до Кэнд [«candy»], и меня накрывает новой волной нежности. — Ты все такая же невнимательная. Забыла, что я говорил тебе всегда смотреть по сторонам? Он рядом. Как ни в чем не бывало спустился посреди концерта со сцены и подошёл ко мне, чем заставил направить все взгляды фанатов только на две персоны в этом зале. — Не обижайся, пожалуйста. Я выпил всего один бокал, ты видела, — он тянется к моим волосам, заправляет за ухо выбившуюся из пучка прядь, и обхватывает мое лицо обеими руками, приближаясь. — Спасибо. Я буквально чувствую, как девчонки убивают меня своим взглядом и придумывают в голове план мести тур-менеджеру известной поп-рок группы. Царапают себе ладони, заламывают пальцы, отбирают коктейли у рядом стоящих подруг, которым абсолютно наплевать на происходящее вокруг, и затем кидают их на пол. Уборщица готова буквально закричать от отчаяния и поэтому зовёт на помощь охрану, чтобы те помогли угомонить молодых девиц, и я должна им помочь, но мне так нравится это щекочущее дыхание парня, что не могу заставить себя отойти от него и начать заниматься рабочими обязанностями. Его темные волосы спадают на лоб и мешают четко видеть, но ничего не мешает ему взять и поцеловать меня так, как никогда еще не целовал. И я вновь забываю обо всем. Я концентрирую свое внимание лишь на его мягкий губах с привкусом табака и виски. На его вечно холодных руках, придерживающих мой затылок и шею. На мягких волосах, пахнущих цитрусом. Забываю, что на нас смотрят все в зале, и отдаюсь моменту, отвечая на поцелуй. Я готова сопровождать Тимошенко каждый божий день, лишь чувствовать тепло его тела и как учащается биение сердца, когда мы стоим впритык друг к другу! Люди меняются. Я готова заново проходить все круги в аду, потому что знаю — на парочке мы с ним точно увидимся и точно так же мягко прильнем друг к другу. Извините, но нам слишком хорошо, чтобы сейчас думать о ком-то еще, ведь жизнь состоит не из долгосрочных обязательств – она состоит из моментов.