Последняя роза лета

      Каждое слово отдавалось звонким эхом. Девушке казалось, что сквозь беспроглядную мглу отражалось даже её дыхание, практически беззвучно застыв в воздухе. Даже когда темная дымка начала рассеиваться, сконцентрироваться на чем-то было просто невозможно. Под ногами послышалось шуршание листьев. Видимо, Катерина находилась в лесу.       Судя по всему была осень, потому что вместо легкого платья на девушке был её более теплый костюм для конных прогулок. На щеку что-то упало; аккуратно проведя пальцем по лице, Серебряная увидела алые следы на белоснежной коже. Кровь.       Девушка вновь тяжело задышала. Услышав позади какой-то странный шум, она резко бросилась вперед. Казалось, что за ней кто-то гонится и вот-вот сможет поймать. Постоянно оглядываясь назад, Катя замечала лишь ползучие тени, которые стремительно следовали прямо за ней.       Неожиданно девушка споткнулась. Первые несколько секунд она просто не могла заставить себя подняться, пока не нашла хоть кое-какие силы. Сейчас руки девушки были не пусты: она крепко сжимала в правой руке свой клинок. Острие было совершенно чисто, но всё равно наличие оружия сильно смутило. Серебряная словно вдруг переместилась в другую часть леса. Взглянув перед собой, она увидела мужчину. Лица его было не разглядеть, так как он находится спиной. Незнакомец стоял на коленях, опустив голову так, словно сильно сожалел о чем-то. Катерина лишь видела его темные волосы…       Серебряная сделала небольшой шаг вперед. Неожиданно в траве что-то заблестело. Чуть наклонившись, она потянула в свою сторону цепочку. Но стоило кулону лишь попасть Катерине на глаза, как раздалась внезапная вспышка света, которая полностью лишила девушку возможности увидеть хоть что-то ещё.       Вздрогнув, девушка резко открыла глаза. Ну и сон… Какая-то полная бессмыслица. А главное, жениха там своего она и не увидела. Лишь только мужчину, находившегося к ней спиной. Но вид у него был странный: на коленях почему-то стоял. Может, суженого Катерины убьют прежде, чем у них что-то получится? От этой мысли девушка содрогнулась… Уж лучше вообще не верить в подобные сны.       Серебряная была уверена в том, что уже и через пару часов не вспомнит о том, что ей снилось; это происходило часто. Лишь только что-то особенное могло хорошо отпечататься в памяти княжны. — Доброе утро. — произнесла одна из служанок, но Катерина сначала даже не разобрала, кто это был.       Чуть привстав, она потерла глаза, а затем устало оглядела комнату. — Долго я спала? — спросила девушка, потянувшись. — Десятый час уже идет. — все также серьезно произнесла девушка, словно совершенно не знала никаких других эмоций. — Устала ты, вот так долго и сил набиралась.       Буквально через несколько секунд в комнату вошла Настасья. Мило улыбнувшись, девушка чуть поклонилась, а затем подошла к кровати княжны. — Только что в коридоре меня поймала Анна. — скромно произнесла девушка. — Дочь боярина Сабурова. Сказала, что прочие барыни хотели познакомиться с тобой, княжна.       Девушка лишь коротко кивнула, а затем поднялась на ноги. Поправив ночью рубаху, Катерина неспешно подошла к зеркалу: теперь причесываться ей явно придется самой. Здешние девушки, наверное, даже не предполагают о существовании других причесок кроме кос, а заплетать волосы подобным образом Серебряная совершенно не хотела. Мало того, что при французском дворе совершенно любая дама могла ходить и с распущенными локонами, то здесь её просто-напросто будут считать бесчестной. Совершенно другие нравы. Пусть Катерина будет радовать себя хоть какой-нибудь другой прической, но косу делать не будет.       Тяжело вздохнув, девушка взяла небольшую белую шкатулку, откуда солнечным блеском отражались различные заколки. — Приснилось ли тебе что? — сразу поинтересовалась Настя. — Даже и не напоминай… — Катерина покачала головой. — Возьми то небольшое зеркальце и держи его позади меня.       Служанка молча выполнила просьбу, внимательностей наблюдая за тем, как княжна закалывает волосы наверх подобно вчерашнему образу. Рассматривая оголенную шею девушки, Настя чуть наклонила голову: уж больно длинная она была. — Мое платье уже готово? — спросила Серебряная, накручивая небольшую прядку на палец. — Разумеется. — ответила Маша, указав на вещь, лежащую на кровати. Изогнув бровь, Катя лишь чуть повернулась в сторону: в голубом сарафане с широкими белыми рукавами девушке лишь понравилась приятная вышивка. — Что за несчастный кусок ткани? — Серебряная нахмурилась. — Кажется, я говорила про своё платье. — Так подарки это твои… — Настя скромно опустила голову вниз; перед её глазами вновь предстал образ ругающейся барыни. — Царем было велено много нарядов подготовить; так девицы все ниши одеваются. — Уж больно нарядные все ваши платья. — неожиданно произнесла Маша, от чего Настасья просто ужаснулась. Испугавшись реакции Катерины, служанка прижала руки к груди, глядя на чересчур спокойное выражение лица подруги.       Княжна неожиданно рассмеялась; опустив руку с украшением вниз, она чуть задрала голову. Увидеть подобную реакцию никто не предполагал. Оперевшись рукой о стол, Катя уже негромко хихикала, а затем перевела взгляд на Марию. — Ох, и насмешила ты меня. — произнесла рыжеволосая, широко улыбаюсь. — Видели бы вы мои бальные платья!.. Пышные юбки, корсеты и даже вырезы на груди!..       От последних слов служанки удивленно переглянулись. — Все мои наряды, которые вы нашли в тех дальних сундуках, совершенно обычные. — Катерина покачала головой, выставляя пальчик вперед. — Хочу вон то, бежевое: и корсет слабый, и закрытое оно… Думаю, нужно давать вам ко мне привыкать постепенно. Верно?       Переодевшись, девушка подошла к другой шкатулке, из которой вытащила небольшую брошь в форме тюльпана. Катерина стояла спиной, поэтому не видела, как Настя совершенно подсознательно пыталась разглядеть содержимое коробочки, чуть приподнявшись на носках. Но это не ускользнуло он Маши, которая лишь недовольно покачала головой и задумчиво нахмурилась. Но причину подобной реакции Марии на поведение крестьянки всё же следует раскрыть чуть позже. — Думаю, я готова! — Катерина широко улыбнулась и чуть расправила подол платья.       Комната, в которой находились барыни, располагалась не так уж и далеко. На пути Катерина встретила несколько незнакомых ей мужчин, с которым обменялись лишь короткими приветствиями; судя по всему они находились в зале, когда Серебряная разговаривала с царем. Хотя, признаться, один из них Кате все-таки чем-то запомнился: объективно не слишком высокий (хоть с ростом Катерины девушка считала высокими практически всех), русоволосый, с несколько строгим веснушчатым лицом и зелеными глазами; на вид ему было чуть больше двадцати и одет он был во все черное. Опричник. Несколько странно взглянув на княжну, он сразу направился дальше, лишь коротко кивнув. Наверное, именно из-за этого Катя и обратила на него внимание.       Таким образом служанки довели Серебряную до самой залы. Зайдя внутрь, Катерина сразу увидела множество женщин и девиц, которые держали в руках пряжу или вышивали крестиком. Сразу было и понятно, кто находился в центре внимания: многие окружили одну из девушек полукругом, явно стараясь всячески ей угодить или хоть как-то обратить на себя внимание. Подобным образом иногда окружали принцессу Клод, однако её взгляд никогда не был таким высокомерным и вызывающим, как у этой особы. На вид девушке было около семнадцати, явная ровесница Серебряной; судя по всему из очень богатой семьи, которая пользуется большим царским уважением. Иначе было совершенно непонятно, почему прочие так чересчур почтительно себя вели. У девушки были светлые голубые глаза, и настолько длинная и толстая золотистая коса, что Катерина даже подумала о том, в какую чудесную гриву превратятся волосы незнакомки, если их распустить. И да, это была одна из тех самых девушек, которых Катерина видела сразу по приезде в Кремль. — Дамы, — Катя кивнула. — Рада, что вы пригласили меня.       На мгновение разразилась полная тишина. Лишь та светловолосая звонко рассмеялась, а затем все последовали её примеру, словно боялись некого осуждения в её глазах; но смех их был чересчур наигранным и неживым. — Дама Лизавета, подайте мне, пожалуйста ту чудную пряжу. — передразнила незнакомка, явно обращаясь к своей подруге, хлопая ресницами. — Конечно, дама Анна. — другая девушка ещё громче рассмеялась, а затем перевела взгляд на Катю. — Вишь какая!.. Строит из себя; с заграницы приехала!..       Но улыбка с лица Катерины не спала; если до этого она казалась совершенно дружелюбной, то сейчас — довольно хитрой. — Видимо, вы впервые в жизни сталкиваетесь с любезным достойным обращением. Как жаль. — Серебряная наигранно положила руку на грудь. — Что ж, я учту это.       Все вновь замолкли и уже более испуганно посмотрели на Сабурову, которая возмущенно приоткрыла рот. — И правильно! — послышался высокий голос, принадлежащий женщине около тридцати. Хоть она и сидела, Катерина видела, что незнакомка очень высокая и со слегка полной фигурой. В общем и целом, выглядела женщина довольно доброй и забавной. — Девки-то совсем раскудахтались! Ха-ха-ха! В обиду не даешь себя, молодец! Ты садись дитя, садись!       Лишь на мгновение скромно опустив глаза, Серебряная села рядом с ней; женщина сразу потянула руки к её платью. — Ох, и какие наряды чудные у тебя. — продолжала та с широкой улыбкой на лице. — Муж мне мой вчера рассказывал об этих заграничных платья; и мне такие купить обещал! Вот увидит меня в них, замуж второй раз возьмет!..       Катя тихо захихикала, слегка засмущавшись. Заметив, как та самая девушка (судя по всему Анна) закатила глаза, Серебряная лишь увереннее выпрямила спину и чуть вскинула голову: «Видит, что внимание с неё на меня переключилось, вот и злится» — подумала девушка.       На удивление разговор завязался довольно быстро. Та милая женщина, представившаяся Людмилой, болтала больше всех, не отпуская возможности лишний раз похохотать. Любила Катя таких светлых людей: просто находишься рядом, и уже становится приятно. — А женихи-то у тебя во Франции были? — неожиданно спросила Людмила, повернувшись к Кате; все посмотрели на девушку с нескрываемым интересом. — Женихи-то? — Катерина чуть улыбнулась. — Открытых предложений пока не поступало. — Да можно ли вообще быть с иностранцем? — Анна нахмурилась. — И вера разная, и жизненный уклад. — Это верно лишь тогда, когда замуж выдают насильно. — Серебряная покачала головой. — Тогда хоть иностранец, хоть нет — проблему могут быть одни и те же. Конечно, есть те, кому везет, и кто влюбляется друг в друга после заключения подобных союзов. Как любили друг друга Эдуард I и его первая жена Элеонора Кастильская! Но если говорить об искренних желаниях? Какая разница кто тот, кого ты любишь? Ведь если это настоящие чувства, никакая вера не помешает. Да и, признаться, уклад во Франции несколько проще, чем здесь: для богатых дам запретов гораздо меньше…       Разговор продолжился; тема сменялась одна на другую, и Катерина даже позабыла о том «инциденте», который произошёл в самом начале. Серебряная перевела взгляд на молчаливую девушку, которая слушала слова Кати о любви настолько завороженно, что на душе стало как-то светло. Вроде, звали её Милославой… У неё были настолько милые черты лица, что даже на шестнадцатом году оно казалось совершенно детским.       Когда все начали расходиться, Катя пребывала в прекрасном расположении духа. Всё же Людмила одним своим присутствием сильно скрасила весь день. Усмехнувшись, девушка шла вдоль длинного коридора, пока не услышала тихие приближающиеся шаги. Резко обернувшись, чуть выставив руку вперед, Серебряная увидела перед собой Милославу и облегченно вздохнула. — Мой цвет волос так сменится на седой. — Катерина покачала головой.       Девушка смущенно усмехнулась: — Прости. — ответила она. — Я шла в свою комнату, но поняла, что мы идем в одном направлении… Ты ведь не против, что я подошла? — Конечно, нет. — княжна удивилась данному вопросу. — Ты очень добрая. — Милослава закусила губу. — Ни то что некоторые… Анька-то видит, что внимание на тебя переключилось, вот и злится. Обычно с девушками высокого статуса она всегда старается сохранять отношения. — А тебя она трогает? — спросила Катя. — Бывает иногда, — честно призналась девушка. — Отец мой хворает сильно, пост может оставить скорого… Да и видит Сабурова, что отпор я дать боюсь. — Один человек сказал мне, что даже если очень страшно, нельзя показывать и виду. — Катерина покачала головой. — Тогда и трогать не будут. — Это мудрые слова, — девушка легко улыбнулась. — Да и вообще. — Серебряная развела руками. — Даже если дело только в бабском внимании, я не хочу общаться с человеком, который пытается унизить других. — Так и не только в этом внимании дело. — Милослава чуть затихла. — Я случайно слышала Анькин и Лизин разговор… Не думай, я не подслушивала, нет! Просто говорили они громко… Не устраивает Сабурову, как мужчины наши на тебя взгляды обратили. «Куда не сунешься, везде разговоры о княжне Серебряной слышны»… Я-то понимаю, что это совершенно оправданный интерес, но Анна боится, что кое-кто на тебя и глаз положить может. — И кто же? — Катя усмехнулась. — Федор Басманов… — ответила девушка. — Признаться, я вообще не видела, чтобы они с Анькой часто разговаривали. Но та такого себе возомнила!.. Влюбилась девка: подругам своим вообще на него глядеть запрещает. Слыхала я, что Сабуровы даже замуж дочь за него отдать хотят, но Басмановым это явно не интересно. — А сам Басманов-то? — Катя сама удивилась собственному вопросу. — На Анну заглядывается? — Не думай, что я слежу за всеми, нет! — Милослава покачала головой. — Но не замечала я этого. Единственный, кому он реально внимание уделяет — царь. Практически совсем от него не отходит. Но девки-то на него ещё как посматривают! — Ничего не могу сказать о нем лично… — Серебряная закусила губу. — Но внешне-то красавец, чего скрывать… Ладно, успеем ещё вдоволь о мужчинах поговорить. Я брата искала. — К-конечно… — девушка смущенно улыбнулась; по ней было видно, что она хочет поговорить о чем-то ещё. — Увидимся.       Чуть ускорившись, Катерина поспешно спустилась по лестнице. Девушка сама не знала почему, но ожидала увидеть брата на улице. Но даже если не права, то хоть прогуляться немного сможет.       Успев пообщаться с кухаркой, у которой Серебряная взяла красное яблоко, предназначенное для пирога, девушка вышла во двор. Её окружила такая же привычная суматоха. Тяжело вздохнув, девушка прошла вдоль улочки, разыскивая брата взглядом.       Тем временем позади проходили опричники, направляющиеся в конюшню. Малюте проследить нужно было, чтобы палач-Терёшка всё же коня того неугомонного убил. Остальные пошли на всякий случай. Кто знал, что этот зверь вытворит? Одичает опять и затопчет кого-то ещё… — Ох, ирод поганый! — громко закричал конюх, держась за укус на руке. Увести он коня пытался, уберечь… Уж больно жалел он животину.       Конь резко заскакал куда-то в сторону, опричники — за ним.       Положив одну руку на бедро, а другую, с яблоком, чуть приподняв в полусогнутом положении, Катерина застыла словно статуя. Задумавшись, она даже не заметила, как провела в таком положении около минуты, а когда вновь хотела откусить кусочек свежего плода, поняла, что просто не может это сделать. На уровне уха раздалось странное чавканье. — А? — девушка провернула голову. Какого было её удивление, когда прямо позади неё стоял высокий вороной конь, поедая её яблоко без всякой доли смущения. — Кто это у нас такой наглый? — Катерина усмехнулась; животное лишь фыркнуло и чуть помотало головой, пока фрукт окончательно не исчез в его пасти. — А ты мне нравишься!       Широкой улыбнувшись, Серебряная провела рукой по шелковистой гриве. Но неожиданно конь чуть попятился назад, хоть убегать на удивление подошедших опричников явно не собирался.       Признаться, мужчины были просто ошарашены увидев подобную картину. Басманов ожидал, это этом дикий конь просто собьет девицу с ног, а не будет стоять практически совершенно смирно. — Катерина Романовна! — Малюта кивнул.       Девушка лишь коротко поздоровалась, несколько непонимающе взглянув на опричников.       Неожиданно к ним подбежал и конюх. С красным лицом, явно запыхавшийся мужчина положил руку на сердце и чуть нагнулся: — Пощади скотину-то… — задыхаясь произнес Богдан. — Подобреет конь ещё! Жалко-то убивать!       Услышав это, Катя ошарашено взглянула на мужчин. Столкнувшись взглядом с Федором, она нахмурилась. Не верила она, что конь этот вредить мог. — Ты чего себе возомнил, холоп? — произнес Скуратов, сжав кулаки.       Казалось, конюх был и в ноги готов броситься, лишь же животное никто не трогал. Малюта был уже готов и оттолкнуть старика, но тут же перевел взгляд на Катерину, которая положила свою ладонь на шею жеребца. — Напугали она тебя, да? — ласкова произнесла девушка. — Набросились совсем!.. А ты-то ласковый такой, красавец. — Уж больно дикий твой красавец. — Басманов ухмыльнулся. — Житья никому не дает. — Ничего не понимают, да? — казалось, что рыжеволосая разговаривала с конем, продолжая гладить его по гриве. — Животному ведь любовь нужна, ласка… Ничего эти мужчины не понимают; очерствели совсем.       Переглянувшись с Вяземским, Федор лишь лукаво улыбнулся. Но он и не успел ответить, как вновь раздался голос Малюты: — Раз так. — произнес тот, почесав бороду. — Тогда пусть он и под твоей ответственностью остается, княжна. Коль прибить не даете. — Под моей? — удивилась девушка вздернув брови. — Ухаживать за ним будешь; может и правда образумить сможешь. Или испугалась? — Н-нет! — Катерина закачала головой, совершенно не ожидая подобного исхода событий. Как, впрочем, никто другой.       Скуратов сразу направился в обратную сторону; палач последовал на ним. Вяземский отправился следом, лишь коротко улыбнувшись княжне. Басманов на некоторое время продолжил стоять, а затем, не выдавая совершенно никаких эмоций на лице, двинулся за Афанасием.       Катерина действительно не ожидала такого; удивленное выражение лица переменилось на несколько взволнованное, а затем — на радостное. — Спасибо тебе! — Богдан схватил девушку за руки, а потом резко отступил назад, понимая опрометчивость своего поступка. — Дай Бог тебе здоровья… Спасибо! — Разве можно такую прелесть в обиду дать? — конь носом уткнулся девушке в ладонь. — Можно ли запрячь его? Уж больно я прокатиться хочу. — Как же не можно? Можно! — старик тут же закивал. — Идем, княжна, идем!       При дворе Катерина не часто каталась на лошадях, поэтому держалась в седле не слишком уверенно. Ей было и не очень легко забираться на лошадь, то ли из-за низкого роста, то ли от неимения большого подобного опыта. Княжна хотела потренироваться. Там, во Франции, иногда кататься на лошадях девушку иногда учил Фабьен в обмен на те уроки, которые преподавала ему рыжеволосая. Именно тогда Катя уже не боялась ездить медленно, как делала раньше, и уже более уверенно разгоняла лошадь. Каковы же успехи Кати будут сейчас? Она даже сама и не знала, так как конь хоть и был довольно красив, но всё же не выглядел как те невысокие безобидные лошадки. — Есть ли кличка у него? — спросила девушка, наблюдая за тем, как конюх уздает жеребца. — Конечно! — протянул тот басовым голосом. — Угольком зову! Хороший конь, хороший! Быстрый такой, что ветер обгоняет. — Ну раз ветер… — Катя усмехнулась. — Тогда прокатимся.       Конь заржал. Богдан помог девушке усесться в седло. Глубоко вздохнув, Катерина дернула за поводья. Чуть приподняв передние ноги, Уголек резко бросился вперед. Старик был прав… Конь был невероятно быстрым. Совершенно не ожидав чего-то подобного, Катерина лишь чуть крепче держалась за поводья, опасаясь просто-напросто упасть. Ветер врезался в лицо, отчего у Серебряной заиграла необъяснимо веселая улыбка: она была словно птица, которая только-только обрела волю. — Куда это поехала она? — к Богдану подошел Басманов, от чего конюх испуганно вздрогнул: опричник был словно тень. — Так это… — начал он. — Покататься княжна захотела. — Покататься значит… — Федор нахмурился. Помнил он слова царя, чтобы о девушке поболее узнать. Не придумал пока Басманов, как вообще делать это будет. Пока с простого разговора начнет.       Ничего не сказав, мужчина пошел к своему коню и помчался вслед за девушкой, которой уже даже и не было видно. Вероятно, в сторону леса свернула. И это действительно было так.       Не стоило отрицать, что природа на Родине была отменная. Казалось, что каждое деревце, каждый кустик и каждая травинка заставляют это место оживать и наполняться какой-то невероятной атмосферой. Остановив коня, Катерина спрыгнула на землю: сделать это было куда проще нежели залазить. Было очень тихо; лишь ветер коробил верхушки деревьев.       Серебряная глубоко вздохнула; и воздух такой чистый, приятный… В таком месте девушка была бы рада остаться подольше.       Неожиданно в кустах послышался легкий шелест, несмотря на который Уголек стоял совершенно смирно; Катерина же машинально отошла назад. Но затем, словно переборов себя, она сделала небольшой шаг навстречу неизвестному звуку.       Из кустов показалась какая-то мордочка. Сначала Серебряная даже не поняла, кто «выходит» к ней, но потом приметила яркую рыжую шерсть — это была небольшая лиса. Девушка сама не знала, почему сделала еще один шаг вперед. Чуть пригнувшись, явно боясь спугнуть зверька, она осторожно вытянула ладонь вперед, даже не задумываясь о том, что её могут укусить. Но лиса, видимо, тоже оказалась довольно любопытной, потому что поднесла свой нос совсем близко к руке княжны.       Послышался стук копыт, на который поначалу Катя даже и не обратила внимание. Лишь только тогда, когда зверек обратно бросился в кусты, девушка раздраженно обернулась: с лошади спускался Басманов. — Вы вспугнули её! — Лисица старается приманить лисицу… — он обошел вокруг девушки. — Как любопытно. — Как вы меня назвали? — Катерина удивленно вздернула брови. — Может, внешне я и напоминаю лисицу, то по характеру вы — самый настоящий лис.       Федор звонко рассмеялся: — И с чего взяла ты это? — Уж больно глаза у вас хитрые. — честно произнесла девушка, склонив голову на бок. — Почему вы приехали за мной?       Басманов было не привычно обращение на «вы». Хоть он и понимал, что Серебряная действует так исключительно по привычке по отношению ко многим, это даже как-то льстило. А вот то, что к Катерине все обращаются своим обыкновенным способом, девушке явно не нравилось. Федор заметил, как она словно невзначай делает акцент именно на слово «вы», как бы показывая, что ждет того же. К царю-то Басманов на «ты» обращался; уж будет ли он вообще думать о том, чтобы какую-то княжну выше ставить? — Негоже девке одной по лесу разгуливать. — ответил он. — А что же? Медведь нападет? — Катя захихикала. — Он и в Кремле спокойно напасть может. Не правда ли? — Уж больно ты на язык остра… — опричник лукаво улыбнулся. — Кому будет интересно со скучной особой, которая и слова вставить не сможет? — девушка изогнула бровь. — Девушка должна быть остра не только на язык, но и на ум.       Басманов усмехнулся. — На самом деле я уже собиралась возвращаться. — произнесла Катерина. — Я просто проверить хотела, как в седле держаться буду. — Приятно видеть, что твой прелестный питомец сам не оставил тебя с кучей переломанных костей. — ответил мужчина. — Однако верная мысль; возвращаться пора.       Катерина подошла к коню, который совершенно спокойно пощипывал траву. Она даже не верила, что это чудное создание вообще могло кому-то навредить. — Вы поможете мне забраться? — внезапно спросила девушка без всякой доли скромности, словно просто спросила о погоде.       Басманов удивленно изогнул бровь. — Я не достаю. — спокойно произнесла Серебряная, не показывая ни единой эмоции. Федора озадачило именно это: разговаривая с ним девки часто краснели, а эта стоит так, словно с братом своим общается.       Ничего не говоря, Басманов осторожно подсадил её. Поправив края юбки, девушка благодарно улыбнулась и кивнула. «А руки-то у него сильные…» — отметила девушка. — «Видать, тренируется много, хоть по телосложению и не скажешь».       Подойдя к своему коню, Федор перевел взгляд на рыжеволосую, которая испуганно смотрела куда-то в сторону. — Господи помилуй!.. — практически шепотом произнесла она, указав рукой за спину опричника.       Обернувшись, Басманов пытался понять, в чем же было дело и что увидела Катерина, как вдруг раздалось громкое лошадиное ржание. Вороной конь девушки резко помчался вперед. — Догоняйте! — Катерина громко рассмеялась, на мгновение обернувшись. «Обхитрить меня решила?» — Федор нахмурился и сразу сел на своего коня. — «И говорит, что не лисица!..»

***

      Голова Басманова напрочь была забита всякими вещами: и дел государственных было много, и Афонька всю голову ему про Елену уже пробил, и Серебряный ещё этот…правильный нашелся; не нравился Федору князь. Стоило вспомнить про Никиту Романовича, сразу возникал образ и Катерины. Девка-то интересная, ничего не скажешь. Видно, что в обиду себя не даст.       Повернув за угол, опричник почувствовал, что столкнулся с кем-то. Упав на пол, крестьянка принялась собирать с пола вещи, выпавшие из её корзины. — Прости меня, Федор Алексеевич! — чересчур испуганно произнесла та, не подымая головы.       И всё бы ничего. Кравчий собирался совершенно спорно продолжить свой путь, как вдруг понял, что к его ногам прилетела любопытная вещица: эта была серебряная брошь с изумрудами. Удивленно вскинув брови, Басманов только сейчас взглянул на девушку: это была Настасья, что сейчас прислуживала Катерине. А ведь Федор помнил, почему барыня-то старая девицу некогда выгнала со своего вослужения: Настя-то воровала у неё некоторые вещи. Никто не знал об этой истории подробно, ведь это были всего лишь слухи. Барыня по-доброму поступила: девку выгнала, а наказывать не знала, да постаралась, чтоб об этом никто не узнал. Теперь опричник понимал, что история была совершенно правдивой, и крестьянка оказалась самой настоящей воровкой. Это ведь явно было одно из украшений Серебряной.       Не поднимаясь на ноги, девушка поспешно постаралась подобрать украшение, но Басманов легко наступил ей на пальцы, от чего та громко охнула и резко отдернула руку. Её лицо было ещё более взволнованным и испуганным, чем раньше. — Помилуй тебя Бог! — чуть ли не вскрикнула та и закрыла рот руками. — Не выдавай меня княжне, не выдавай! Рабой твоей стану, только не выдавай! — она бросилась опричнику в ноги.       Басманов удивился, что Настя боялась гнева Катерины куда больше. Он ведь прямо сейчас мог отвести воровку к царю, да той бы просто отрубили руку. Может, глупа она настолько была, что даже не думала о подобном? Лишь боялась, что Катерина ругать её насчет, да и выгонит? — Не кричи. — произнес Басманов, чуть мотнув ногой, что девица сразу отползла, поспешно вытирая слезы. — Не знаю, как получилось оно! — плача, отвечала та. — Руки сами потянулись. У княжны-то украшений много! Христа ради прошу, позволь мне обратно брошь отнести! Всё, что пожелаешь потом сделаю!.. Твоей стану!.. — Сдалась ты мне, — усмехнувшись, Басманов фыркнул, а затем сунул брошь в карман кафтана, отчего крестьянка удивленно раскрыла глаза. — Но службу ты свою ещё сыграть сможешь. «Вот он шанс про Катерину новости узнавать, чтобы царь довольным остался!» — до чего же Федор всё-таки был хитер! — Я только брошку отнесу!.. — скромно произнесла девушка, протянув руки. — У меня побудет. — ответил кравчий. — Если служить хорошо будешь, то отдам.       Сердце Насти застучало ещё быстрей. Тяжело задышав, она уже думала, что и помрет от страха. Она помнила, как её поймали на воровстве в первый раз… Но крестьянка просто не могла с собой ничего поделать; руки действительно тянулись к украшениям сами, как они только попадались на глаза. Для Насти это был самый настоящий недуг, который был похуже пьянства. Наверное, только прелюбодеяние могло сравниться с этим грехом… — И что же делать мне нужно? — испуганно спросила Настя. — За Серебряной следить будешь. — Басманов довольно кивнул. — Письма её читать, секреты всякие узнавать, да мне докладывать. Тебя ведь барыня грамоте обучала.       И сейчас Настя даже ни секунды не колебалась. Собственное благополучие для неё было куда важнее, чем какая-то княжна. Крестьянка понимала, что если не согласится, то это может обернуться для неё ужасными последствиями. Девушку продолжала пробивать дрожь. Она была готова совершенно на всё, чтобы её собственная тайна не ушла куда дальше. — Коль узнает кто… — протянув опричник, схватив девушку за рукав. — Убью как собаку. — Я всё сделаю, всё! — Настасья испуганно закачала головой. — Даже не сомневайся!       Руки предательски затряслись, когда крестьянка вновь подумала об этой проклятой броши. Откуда у княжны может быть вообще сколько украшений? Наверное, столько драгоценностей могло скопиться у очень богатых особ, да у разбойников, промышлявших страшными делами. «Да Катерина бы даже не заметила пропажи!» — подумала девушка, хоть и даже не предполагала, насколько приглянувшееся ей украшение было дорого княжне.       Настя винила лишь свою собственную глупость, что вообще смогла попасться на глаза опричнику. Но выбора у крестьянки другого не было: если нужно следить за Серебряной да доносить на неё, то Настя это сделает.