Двуличие

— Фокси-и, — опять... Снова этот мудак тут. — Прекращай обижаться, — Бонни облокотился худощавой спиной о холодную бетонную стену и скрестил руки перед собой, выжидая ответа от рыжего. Пират не видел лица гитариста, но был уверен, что на нем отражается хитрая улыбка, что обнажает все 32 белоснежных зуба молодого парня. — Фредди дал нам задание, — Бонни закашлялся, прикрывая кулаком рот, — одно на двоих, хаха. Черт. Этого еще не хватало. "Пошел бы он." – подумал лис про себя. Но в слух, конечно, ничего не сказал, не нужны ему неприятности, Бонни точно доложит, крысеныш. Не дождавшись ответа, Бонни стал серьезнее, и наконец, за несколько лет осмелился войти в пиратскую бухту. Бледной рукой он отдернул звездно-фиолетовую шторку, после чего смог наконец-то разглядеть бывшего любимца публики. — Ты так жалок, — констатация факта. Он утверждает это уже без малейшего намека на смех. Выжидает реакцию. — Уходи... Как предсказуемо. — У нас обоих будут проблемы. Ему не все равно? Фокси знает его, неверное, уже больше 20 лет (при чем его настоящего, а не как остальные). И этого лентяя мало когда интересовала работа. Почему сейчас он так на ней сосредоточен? Фокси сидел, прижав к себе худые ноги, опустив голову. — Я не собираюсь работать с тобой, — все еще ее не поднимая ответил рыжий. — Ты знаешь причину. Фокси метает гневный взгляд зеленых глаз. — Ты все еще обижаешься, а? — на лице гитариста вновь отразилась улыбка. Эта улыбка... Что раздражала Фокси до мелкой дрожи в теле. Он ничего не ответил. Бонни набирается наглости подойти ближе и уронить свою руку на крепкое плечо товарища. — Это было так давно, а ты до сих пор обижен на своего друга детства? — вытянув губы, выделяя предпоследнее слово, как бы обиженно сказал он. Фокси был уже на взводе. — Да ладно тебе. К тебе же и так относились как мусору, — вдруг сел он рядом. — Мог бы уже смириться. Это предел. Резко встав, Фокси потянул парня на себя, схватив того за грудки. На него страшно было взглянуть: краска и бледность поминутно сменяют друг друга на его лице, глаза вдруг чернеют, как будто тухнут, тонкие губы искривляются в почти лисьем оскале. Слишком быстро он осознал услышанное. Слишком резко вскочил — нервы не выдержали, подвели его — так он и застыл с ладонью на горле врага, весь напряженный, уставший, изрядно побитый жизнью. Из-за разницы в росте, Бонни пришлось встать на цыпочки, но это было последнее, о чем он думал, по инерции схватившись за руки рыжего. — Да ты хоть представляешь, что ты несешь, ублюдок?! — казалось, голос пирата звучал везде, в голове, на территории пиццерии и за ее пределами, эхом отражаясь от стен комнаты. — Ты хоть знаешь, что такое вечная пустота и одиночество? Ваша троица даже понятия не имеет, что значит навсегда остаться одним, абсолютно забытым! На секунду Бонни забыл как дышать. Казалось, все вокруг замерло, и они с Фокси оказались в вакууме. Все что осталось — это серый блеклый мир и бесконечное чувство ярости и тоски. — Меня обвинили в том, чего я даже не подумал бы сделать! — Фокси понизил голос. — Я люблю детей. Это единственное, что спасало меня... А теперь... В это же мгновение гитарист понял, что больше не ощущает пола. Бросив взгляд вниз, он инстинктивно поджал ноги и сильнее вцепился в руки мужчины. — И все это из-за тебя, — почти шепотом произнес рыжий. В это мгновение Фокси показалось, будто бы он увидел отблеск тоски и печали в темных глазах второго. По его телу неожиданно пробежали мурашки, и казалось, что Бонни больше не боится. Рыжий вскинул брови, после чего они скрылись за густой рыжей челкой. На его лице на секунду отразилось изумление. Он впервые видел на лице коллеги не издевательские глаза или ядовитую усмешку. Опомнившись, он отпустил Бонни на деревянный паркет. В комнате воцарилась абсолютная тишина. Бонни уже прокашлялся, восстановив дыхание, у Фокси тупо закончился словарный запас, в голове снова загудело. Он сел на свое место, подняв голову, прикрыл глаза. А Бонни вновь сел рядом. Но уже без сопровождения улыбки. — Прости... Что? Рыжий незаметно приоткрыл влажные глаза и усмехнулся. — Это все? — с иронией произнес он. — А теперь проваливай. Бонни как-то даже виновато встал и уже собирался уйти. В последний момент обернулся, взглянув на второго. Слезы... Черт. Этого еще не хватало. — Фокси, — изумленно окликнул его он. Опомнившись, юноша быстро отвернулся от него. Еще никто никогда не видел его слез. Даже при всех издевательствах Вильяма, Фокси каждый раз старательно пытался сдержать слезы и у него отлично получалось. А сейчас не смог... И почему-то первым, кто увидел влажные дорожки на гладких щеках Фокси, оказался именно он?! Мысленно пират ударил себя за то, что все-таки не выдержал, показал себя слабым. И причем не перед кем-то там, а конкретно перед этим мудаком?! Теперь еще не хватало разреветься перед ним. Так низко он уже ни за что не упадет. А Бонни все же не выдержал, сел рядом с ним с печальными глазами. В их искренность хотелось верить. — У меня не было выбора, — грустно заговорил он. — Я растерялся... — неожиданно закрыл руками лицо. — Вильям... — Так это он?! — Фокси распахнул глаза. — Почему я должен тебе верить? Ты столько лгал... — Я не могу доказать этого, но начиная с раннего возраста, слова, что льются отчасти против моей воли сейчас, — самые искренние, Фокси. Каждый раз, когда Бонни произносит его имя — его будто обливают ледяной водой, а потом позволяют согреться у жаркого костра. — Я правда не хотел быть причиной твоих страданий. Извини. Я виноват, Фокси. Мне стыдно, как никогда. Прости. От отчаяния и растерянности Фокси снова закрывает лицо руками и слегка потирает лицо, чтобы осознать реальность происходящего. — Я знал, что обрекаю тебя на страдания, но не мог ничего поделать из-за своей слабости. Я был следующим подозреваемым... Если бы меня официально раскрыли, Вильям бы избавился от меня, а твое причастие к этому инциденту не докажешь, — неожиданно для Фокси, Бонни негромко всхлипнул, пытаясь не заплакать. — Мне приходилось притворяться все это время. Обстоятельства вынудили меня! Я не оправдываюсь, я просто хочу, чтобы ты знал. И еще хочу, чтобы ты знал, что я тебя не ненавижу. Просто так вышло, понимаешь? Бонни терпеливо ждал реакции своего врага на искренние извинения, которые вряд ли когда-нибудь еще кто-либо услышит. Завтра, наверное, все будет по-старому. Сунув бледные руки в небольшие передние карманы темных брюк улыбаться хитрой улыбкой и глядеть в камеру, пытаясь вызвать страх у ночного охранника. Или, например, с безразличным взглядом будет настраивать свою кроваво-красную гитару, как раз под цвет его больших глаз, абсолютно не обращая внимания на рыжего. — Прошу, позволь мне все исправить... Я не дам тебе сдохнуть в одиночестве, Фокси, — он осторожно касается его плеча, пытаясь заглянуть в глаза. — Просто дай знать, что ты готов принять мои извинения и помощь. Фокси недолго смотрит ему в глаза, в которых читается немая просьба, и отчаянно верит и даёт шанс, потому что любит эту сволочь. Но красноглазый считает, что на раздумье ему требуется время, отчаянно вздыхает, взгляд тускнеет. Будто не заметив пристальный взгляд, Бонни уже встал и собирался уйти, как вдруг рыжий схватил его за холодную руку, резко дернув на себя. Усадив его к себе на колени, он тут же обнял коллегу за талию, не позволяя вырваться. Впрочем, вырваться тот попытался только в первый момент, почти сразу замерев, словно осознав, где оказался. — Я готов, Бонни. Парень поднял глаза, моментально столкнувшись с зелеными, как весенняя трава, глазами Фокси. Весеннюю траву, кстати, Бонни не видел давно. Даже слишком. Пират сократил оставшееся между ними расстояние, коснувшись сухих губ Бонни. А он вообще не шевелился. У Фокси же отключился мозг — он не соображал в этот момент, что делает. Не заметив сопротивления, он нежно провел языком по губам гитариста, потом облизал нижнюю губу, посасывая её. Он раздвинул его губы, увлекая в более глубокий поцелуй, отчего тот издал тихий стон. Едва слышный, но рыжему это сорвало крышу. Большим пальцем надавил на подбородок, отчего рот Бонни раскрылся ещё больше. Он осмелел, целуя всё увереннее, и… в какой момент парень начал отвечать ему? Фокси дотронулся правой рукой до его щеки, и, слегка поглаживая ее, разорвал поцелуй. Сердце бешено колотилось о грудную клетку. Между ними протянулась тонкая нить слюны и лица обоих были покрыты ярко-багровым румянцем. Бонни растерянно ёрзает на нём, потираясь пахом о пах. Он в спешке расстёгивает ширинку на брюках Фокси, но тот резко перехватывает его руки, мгновенно оказываясь сверху. — Хочешь поиграть? — довольно скалясь, спрашивает гитарист. — Хочу, чтобы сегодня тебе было хорошо, — томно прохрипел второй. Клетчатая рубашка кролика уже летит в сторону. Фокси покрывает поцелуями каждую часть его тела, до которой может дотянуться, ласкает руками и поглаживает. Он опускается до уровня паха и сразу проводит языком по всей длине члена. Бонни что-то смущенно мычит, и Фокси вмиг опускается ртом на всю длину, обхватывая дрожащие худые ноги стальной хваткой. Парень плавится от горячего языка, готовый прямо сейчас растечься от приятных прикосновений. Внизу живота всё сладко сводит, и он опускает руки на плечи товарища, дёргая за ткань черной рубашки. Тот выпускает член изо рта с хлюпающим звуком и быстро избавляется от ненужной одежды, оставшись в одних штанах коричневого оттенка. Фокси проникает языком внутрь, добавляет к нему пальцы. Он погружается в чужое тело сразу тремя, разводя их и сгибая, и ловит отчаянный вскрик благодаря нужному прикосновению. — Развратный, развратный ублюдок, — он довольно поднимает голову, пересекаясь с вопросительным взглядом Бонни, словно интересующимся, а разве не оба ли они всего этого хотели. — От развратного слышу, — как-то слишком по-детски выходит (он бы еще губки надул), но остаться сейчас в долгу — просто непозволительно. — Ты принял сегодня зелье храбрости, а, зайка? — И еще многие другие... — хотите вы этого или нет, но последнее слово всегда будет за ним. Бонни стонет так пошло, что у пирата отказывают всевозможные тормоза, и он погружается в тесную глубину одним плавным движением. Он ненадолго покидает его тело и вновь медленно входит внутрь, слушая, как сладко поскуливает зайчик, который ёрзает под ним слишком сильно, требуя ускориться. Вильям уничтожит их, если узнает, но это стоит того. Честное слово, эти двое такие ненасытные, их руки просто повсюду, и синяки на бледных худых плечах... Стоит ли говорить теперь про все эти вздохи, блуждающие по телу ладони, запястья, прижатые к подушке, глаза, прикрытые и таящие в себе глубину души каждого из них… обещания, что они оба продержатся и достигнут пика наслаждения одновременно, — когда и без того понятно, как называются их отношения?.. Доверие... Ощущение абсолютного спокойствия впервые за много лет. Работники пиццерии словно здесь, но в то же время где-то далеко за пределами этой комнаты, бегущие от призраков прошлого. Время, проведенное в одиночестве. Ложные обвинения и презрение со стороны старых друзей. И все из-за него... Но он обещал не оставлять его больше. Не без причины Фокси думает о себе, которым когда-то был, и о себе, которым недавно стал: при наложении друг на друга контуры расплываются — различить, где кончается прежний человек и начинается новый, теперь кажется невозможным. Он сидит, и сидит, и сидит на полу, а нарисованные звезды вертятся над его головой. — Прости, — с придыханием просит Бонни, как бы прочитав эти мысли. И, кажется, ему действительно стыдно. И Фокси прощает. Показывает это едва заметным кивком и нежным прикосновением подушечек пальцев к месту на чужой груди, прямо над сердцем, чувствуя, как то горячо колотится где-то внутри под клеткой ребер. Он смотрит на сжатую линию его губ, на красный румянец, идеально сочетающийся с его рыжими кудрями. Фокси невольно вспоминает, как мечтал раскрошить его череп, как представлял, будто вонзает лезвие ему в глаз. До самого мозга... Сейчас же он уже не жаждет навредить ему. То, чем они занимаются сейчас – оказывается гораздо приятнее... Бонни несильно отталкивает его и срывается на крик, когда сперма выплёскивается на чужое потное тело, слишком пачкая его. — Ненавижу тебя… — говорит Фокси, срывающимся шепотом — и лишь для того, чтобы услышать тихое, почти нейтральное: — А я тебя люблю. Рыжий ещё больше нависает над ним, медленно целует в губы и потирается своим носом о его. И несмотря на то, что это до глупого, блять, романтично, Бонни отвечает на поцелуй, почти плавясь от тёплых ладоней, поглаживающих его тело.