Дирижёр

На следующих выходных Альбус позвал их с Северусом в свои личные комнаты. Драко удивился, когда понял, что они всё время были сопряжены с Директорским кабинетом: нужно было лишь шепнуть пароль, постукивая палочкой в определённом месте и, честно говоря, понять где это место находится на ровной каменной кладке было довольно сложно. Некая смесь стандарнтных классических паролей «с секретами» и упрощённой системы сокрытия Рейнехан, которую используют в переходе на Косую Аллею. Даже имеется классическое заклятие отвода глаз. Сначала они прошли вниз по короткому лестничному пролету. Драко против воли испытал предвкушение. Где же жил такой человек как Альбус? Он узнал множество личных деталей о своем бывшем и не-бывшем директоре. Помимо бросающегося в глаза разнообразия мантий у Альбуса была коллекция носков под каждую из них. Драко на Рождество ухитрился самостоятельно зачаровать пару носков со львами, которая при надевании меняла принт на змеиный. А ещё у Альбуса имелся набор бубенцов для бороды, которые выглядели совершенно одинаково, но звучали по-разному. Об этом Драко рассказал Северус, и одному Мэрлину ведомо откуда у него столь тонкий слух. «Даже на слух педантичен, подумать только! Это говорят ещё отец был слишком разборчив, как бы не так!» — ворчливо подумал Драко. Дверь открылась перед ними медленно, будто торжественно приглашая внутрь: — Что же, Добро Пожаловать! — Альбус пропустил их вперёд и Драко изумлённо распахнул глаза. Первым помещением была высокая башня с винтовой лестницей по периметру. Её стены представляли шкафы, сплошь заставленные книгами, собранные, видимо, многими поколениями Директоров Хогвартса. Драко сделал шаг вперёд и едва не провалился вниз, в последний момент зацепившись за перила. Он отряхнул рукав мантии и поправил манжеты, гордо вздернул подбородок. Не пристало аристократам падать на ровном месте. Хотя место было не таким уж и ровным. Лестница поехала вниз: оказывается башня была ещё выше и уходила глубоко вниз. Тут и там стрекотали маленькие птицы: магические создания, определённо искусственные. Летали странные металлические шарики-напоминалки, говорившие голосами Профессоров. Драко разобрал писклявое «Ух! Как любопытно!» Флитвика, строгий возглас «Альбус, как вы!..» МакГоннагал, замогильным голос Трелони, предсказывающий миролюбивую боль в суставах вместо смерти, и даже возмущённый писк Северуса. Конечно же Снейп не пищал в обычное время, и если бы Драко не был свидетелем сего представления около месяца назад, то ни за что бы не догадался. Северус возмущённо, но с едва проскользнувшей обидой глянул на Альбуса. Тот нарочито беспечно пожал плечами. Альбус вообще светился довольством и неприкрытой гордостью, что было явлением весьма редким. Кто бы мог подумать что при всём его эпатаже и любви делать вид что нисколько не впечатлён чужой реакцией на его причудливые образы и странноватые фразочки, он оказался на редкость негордым и даже как-то безразличным к чужому мнению. Если быть чуть более откровенным с собой чем обычно, то Драко бы сказал что малость ему завидует. Он сам никогда не жил без оглядки на общество, даже если в глазах других всё было наоборот. — Эту библиотеку заполняли ещё основатели? — с любопытством спросил Северус, в какой-то момент выцепив со стены гигантский талмуд по Зельеварению. Они наконец сошли вниз. Первым что бросилось в глаза был пустой портрет, изображающий один из дней ранней осени у берега Чёрного Озера. Лёгкий ветер колыхал траву и первые увядающие листья, что периодически падали с части дерева, изображённого на холсте. Никого на нём не было, кроме щупалец гигантского кальмара которые, впрочем, сильно отличались по цвету от того, что живёт в озере сейчас. Видимо даже такое долгоживущее существо успело дать потомство и умереть, сменив поколение. Драко также отметил наличие ещё нескольких дверей, которые, должно быть вели в спальню, туалетную комнату и, может быть, гостинную. — Да, — кивнул Альбус, — конкретно эта книга за авторством Стерелии Певерелл в первой печати. — Северус, а ты разве здесь не был? — спросил Драко. — С чего бы мне тут бывать? — приподнял бровь он, не отрывая взгляда от титульного содержания тома. — Так ты же… А, — оборвал себя Драко, — точно. — Что это ещё за «А, точно», — едко прокомментировал он. — Ты же не был директором в своей временной линии¹. Повисло молчание. Северус с недоумением уставился на Драко. Драко с недоумением уставился на Северуса. — Я был… Кем, прошу прощения? — Директором Хогвартса. Альбус попросил тебя… В смысле, помимо… прочего, — Драко чувствовал что лицо покрылось пятнами смущения. Было странно, что они, обсудив всё, не говорили об этой части их временной шкалы. Где-то над головой раздался громогласный голос Хагрида: «Осторожно, совы!» и Альбус рассмеялся. — Северус, — задумчиво проговорил он, голубые глаза за стёклами-половинками озорно блестели, — думаю это была бы отличная идея. — Мэрлин, Альбус, пощадите, это по меньшей мере абсурд, — голос Северуса звучал панически, ещё бы чуть-чуть и снова прозвучал бы тот самый задушенный писк суровейшего из суровых мастеров зельеварения. И Драко его понимал. Когда Альбус задумывал что-то с таким взглядом, в голове начинал вопить сигнал тревоги: «Спасайся! Гриффиндорцы!» — Да будет тебе, Северус, — улыбнулся он, — кто знает какое будущее нам уготовано теперь? Альбус отошёл к полотну и постучал по нему несколько раз своей палочкой из Бузины. Интересно, что стало с его предыдущей? Погибла ли она в битве с Гриндевальдом? Или он оставил её как болезненное напоминание прошлого? Однажды, может быть, Драко решится спросить. Нет! Подождите, ему это вовсе неинтересно. Так, очередная любопытная мысль, что не будет иметь продолжения. И пока он копался в своих бесполезных рассуждениях по холсту прошла рябь, словно змеекрылый дракон распушил свои чешуйки, и изображение сменилось на зимнюю рождественскую ночь. Звезды сияли высоко в небе, полный диск Луны и безоблачное небо ярко освещали то же самое место у озера, только воды покрылись льдом. Снег опадал только с дерева, но этот момент, красивый, зацикленный, позволял насладиться частичкой маленького снегопада. Это не просто магия, это настоящее чудо! Такой портрет создать был в силах только истинный мастер кисти. — Чьего авторства эта картина? — с неприкрытым восхищением спросил Драко. — Хельги Хаффлпафф, — ответил Альбус. Драко подошёл ближе, он протянул руку, не решаясь коснуться даже рамы. Это было чем-то невероятным. Сколько мастерства, сколько магии вложено в портрет! — Почему ты сменил время только сейчас? — спросил со своего места Северус. Он так и остался стоять позади, только отложил книгу на круглый стол, у дальней стены. — Это слишком печальная картина, — ответил Альбус. Вопрос «Почему?», уже готовый слететь с губ, вдруг застрял в горле. На снегу остались восемь следов, от четырёх пар ног. С веток всё продолжали опадать «зимние звёзды», как в старой волшебной сказке о Вечном Рождестве, но они оставались, ничем не тронутые. Кого ещё могла рисовать Хельга Хаффлпафф, если не четырёх основателей Хогвартса? Болезненное воспоминание об утраченной дружбе. Об утраченной семье. — Хельга Хаффлпафф начинала писать эту картину ещё до начала того рокового раскола, — печаль отразилась на испещренном морщинами лице, — но закончила уже после, поэтому картины несут отпечаток уже разошедшихся личночностей. Дело было не только в Салазаре Слизерине и Годрике Гриффиндоре. Альбус повернулся всё также глубоко сожалеющий, словно говорил о своём собственном прошлом. Может быть так и было в некотором роде. Пусть и иносказательно, но это Слизеринская манера, которую Драко и Северус понимали крайне хорошо. — Ровена Рейвенкло и сама Хельга… Каждый из них четверых был по-своему амбициозен и невероятно силён. Обладая такими разными характерами, способностями и ценностями они погрузились в пучину собственных слабостей и отчаяния. На самом деле они все остались одиноки, забыв, пожалуй даже то, кто они есть на самом деле. Возможно единственное, что от них осталось, это вовсе не обширная коллекция знаний и большой след в истории, а этот замок. Неважно как они закончили создавать Хогвартс, главное как они начали. Драко задержал дыхание. Никогда прежде чужие истории не откликались так сильно в сердце. Он думал об этом, он думал о них, и словно чувствовал давно канувшее, будто оно было только-только создано. Сам Хогвартс хранил эти эмоции, эти чувства, впитывая в себя историю — эту, и множество других, также произошедших в этих стенах. Каждый камень в этом замке, каждый поворот, каждый тайный проход, был насыщен магией. Здание, которое можно было назвать в некотором роде самостоятельной личностью. Не той которой обладали люди или другие разумные создания, а коей были наделены волшебные палочки. Разве что более древней и могущественной. Четыре основателя создали грандиозную жизнь, которая воспитала собою множество поколений. Драко никогда не любил Хогвартс, но может быть теперь он понимал как он мог стать для иных единственным домом. — Впрочем это лишь бредни старика, — рассмеялся Альбус, — иногда не стоит воспринимать их всерьёз. Драко смотрел на портет, лишь треск камина в другом конце башни, да дыхание разбавляли исступленную тишину. — Хогвартс умер, — Драко моргнул, он не заметил, когда Северус подошёл ближе, но, кажется, тот стоял рядом уже довольно долго, — после того как Битва за Хогвартс была проиграна он угас. Больше не осталось ничего, от того что есть сейчас. Я до сих пор не могу прийти в себя, каждое утро удивляясь, что всё вновь на своих местах: что замок всё ещё убежище, всё ещё дом… для многих, — сказал он с заминкой, и Драко был уверен, что Северус говорил о себе, — в моём времени это лишь холодные серые руины, даже несмотря на то что Волдеморт всё ещё оставил название школы. Это только болезненное воспоминание, некое подобие, сублимация. — Когда Том был студентом, — Альбус медленно двинулся к круглому столу у камина, — то тоже считал Хогвартс своим домом. Возможно несмотря на то что создание крестражей заставило его потерять большую часть человечности и сделала его безумцем, Том всё же сохранил в своем последнем осколке души привязанность к первому и единственному дому в его жизни. — Я подумал, — начал Драко, — может быть, если бы Дельфи не осталась жить со сбежавшем Лестрейнджем, или если бы она числилась в несожженных списках родившихся волшебников, то история могла бы сложится иначе, — слова давались с трудом, ему всё ещё было нелегко проявлять искренность с кем-то помимо Астории, даже со Скорпиусом, — она родилась человечной, несмотря на то что её мать была фанатичной маньячкой, а отец жалким подобием человека. — Какое точное описание, — хмыкнул Северус, — мне казалось ты никогда не считал Хогвартс хоть немного стоящим местом, Драко. — Мнение может меняться, — он вздернул подбородок, — к тому же Скорпиус считал Хогвартс вторым домом. Я… правда надеюсь что не единственным. Как и Астория. Может быть я никогда не любил его, но после того как я получил Тёмную Метку для меня и в Мэноре не осталось места. После всего, знаете, я просто желал, чтобы у Скорпиуса было всё, чего так не хватало мне. Драко практично сделал вид, что вовсе не заметил как Альбус с Северусом переглянулись. Только пожал плечами и спасительно схватился за чашку с чаем, которая появилась на столе вместе с другой едой. Видимо Альбус уже дал команду домовикам подать ужин. Любопытно, что в отличие от большого зала посуда появлялась только вместе с блюдами, а не была расставлена заранее. Ему нравилась та лёгкость, которая появлялась после тяжёлых откровений. Поэтому он и рассказал Поттеру не только о Крэббе и Гойле, когда этого требовала ситуация со Скорпиусом, а ещё и про свою ненависть к бумажной работе: много мелких деталей, которые рассказывать было вовсе необязательно. Конечно сначала хотелось то ли сбежать, то ли подраться, но это проходило. В правильной компании нужда преодолевать себя ради того, чтобы высказать правду, не срываясь на тонну колкостей, исчезала. Да и он уже несколько привык доверять этим двоим. Если быть совсем откровенным в своём времени он доверял даже Поттеру, в основном потому что он — Поттер. Они так сильно враждовали, даже ненавидели друг друга, что Драко даже считал его, Грейнджер и Уизли, не близкими, нет, просто в некотором роде своими. Ненависть тоже сильная эмоция. Он как и Джинни от одной лишь зависти желал хоть как-то прикоснуться к недостижимому. Слишком поздно он это понял, но и этого хватило с головою. Так хотя бы Скорпиус смог позволить себе жить без предрассудков. Может быть он был не таким уж плохим отцом, если его сын смог завести такую дружбу с Альбусом? С возрастом он слишком сильно упал в рефлексию. Он вздохнул и кисло посмотрел на дымящийся чай. Драко удрученно вспоминал как выглядел взрослым. Даже спустя четыре месяца было сложно воспринимать себя серьёзно с этим детским телом. Всё казалось неестественным, смешным и нелепым. Его высокий голос, его маленькие руки, невысокий рост, детские черты лица. Хотелось Огневиски. Сошёл бы даже маггловский скотч из запасов Уизли, которых сейчас, очевидно, у него не имелось. Ему было одиннадцать. — Скучаю по своему возрасту, — огласил Драко. — Мне всегда было любопытно, — начал Дамблдор, разворачивая какую-то маггловскую конфету, — как это ощущается? Снова стать ребёнком. — Отвратительно, если честно, — Драко сморщил нос, в лучших малфоевских традициях, — сначала я даже не заметил: знаете, сложно обращать внимание на такие мелочи как тело, если ты переместился во времени, — едко протянул он, растягивая слова. Он тут же невесело хмыкнул: — Но самое главное — как только я понял, что это реально, то всё начало напоминать о Скорпиусе. Я не могу даже вернуться к привычке растягивать слова! — мелочно пожаловался он и сразу же поник: он словно был искусственным, — Скорпиус перенял привычку, но в отличие от меня звучал в ней крайне гармонично. Не притворство, а часть натуры. И всё… до сих пор мне кажется ненастоящим. Даже я сам кажусь себе кем-то чужим. Не могу воспринимать ничего серьёзно: чувства, мысли, окружающую реальность. — У магглов есть специальные термины для этого, — пожал плечами Северус, — но это знание пустое. Всё равно ни один здравомыслящий человек: ни маггл, ни волшебник, не поверит в ту бредовую ошибку магии, которая заставила нас оказаться здесь. — Северус, как всегда крайне практично, — Альбус печально улыбнулся за очками-половинками, однако его улыбка всё равно оставалась любопытной, — странно было бы спрашивать об этом тебя: кажется твоё нелёгкое время оставило на тебе глубокий отпечаток. — Я десятилетиями жил в постоянной войне — не думаю что это требует объяснений, — хмыкнул он, — это прошлое для меня словно сахарный мирок: слишком хорош, чтобы считаться правдой. Северус остался в достаточно хорошем расположении духа, Альбус тоже, казалось утолил своё любопытство. Может быть это несколько искажённое чувство, но Драко нравилось, что директор рядом с ними мог иногда вместо филигранной тактичности истинного легилимента непосредственно спросить. Это не то чтобы была болезненная тема. Они не впервые обсуждают подобные вопросы. Да и самому Альбусу было тяжело говорить о Драх Смерти или Гриндевальде. Но они всё равно обсуждали это. Нужное будущее требовало тонкой работы, так что команда у них образовалась самая лучшая, если можно так сказать. Драко улыбнулся и поднял высоко голову: пожалуй, всё это было не так уж плохо. Во время разговора он понял одну очень важную вещь — он слишком долго привыкал к мысли о том, что всё изменилось. Нужно взять себя в руки. Теперь он чувствует что готов.