Дирижёр

Сушиться было гораздо дольше. Проще было бы переодеться, но багаж остался в соседнем купе, а предстать в таком виде перед кем-то — даже если это малолетние Крэбб и Гойл, — было до невообразимого стыдно. Особенно в его возрасте. Драко уже закончил с мантией, которая все же осталась слегка влажной, и размышлял что делать с растрепавшимися волосами, когда в купе неуверенно постучали, прежде чем робко приоткрыть дверь. — Я… Эм… Потерял ж-жабу, — мягкий мальчишеский голос все же дрогнул на последнем слоге. Драко мельком пробежался по знакомому лицу. «Невилл Лонгботтом, — уверенно заключил он, — а этот парень и правда… был совсем другим.» Мальчишка стоял в неудобной позе, склонившись корпусом вперед, но так и не проходя внутрь. У него были темные, короткостриженные волосы, выделяющиеся щеки на простоватом лице, что все же не было лишено некоторых черт, присущих аристократии, и вид он имел в целом упитанный, но не грузный — он скорее сам по себе был пухлым, нежели просто откромленным как Крэбб. Драко в излюбленном жесте склонил голову. Кажется он что-то сказал про ту самую жабу, что потерял в предыдущий раз. — Иди к старостам, — кивнул он, — их вагон рядом. Если откажутся напомни, что помогать первокурсникам их работа, — Невилл в ответ посмотрел растерянно и даже несчастно. «Он уже ходил туда? Или ему не понравилось мое предложение?» Драко слегка нахмурился дергая себя за волосы. В детстве они в лучших блэковских традициях завивались, поэтому приходилось использовать премерзкий гель от «принцессы русалок», что больше напоминал слизь соплохвостов. Возможно сходить за ним было бы не так проблематично, как заявиться на обозрение к Крэббу и Гойлу в виде мокрого хорька, но после согревающего заклинания воспользоваться им было невозможно. Честно говоря собственные волосы его волновали больше чем Лонгботтом, не говоря уже о сотне других проблемных мыслей в голове, но тот все еще неловко замер в дверях, неуверенно ведя явно затекшим плечом. Драко приподнял бровь: «Чего этот пацан от меня хочет?» Голова упрямо отказывалась совмещать в себе старые образы знакомых людей с еще более старыми — версии тысяча девятьсот девяносто первого года. — Э-эм… Д-да, наверное я пойду. Пока да, приятно было познакомиться, — затараторил он и шмыгнул за дверь. «Теперь я чувствую себя еще большим идиотом, — раздраженно подумал он, — будто в моей жизни было мало несчастий. Или высшие силы решили, что я обязательно должен побывать в шкуре неугомонного гриффиндорского героя, влипая в крупные передряги? Эй, там! Он меня однажды чуть не убил вообще-то! Это уже можно считать расплатой за все мои грехи!»

***

Крэбб и Гойл спокойно переговаривались о чем-то своем, но резко замолчали, вытянувшись по струнке, едва завидев что Драко входит в купе. Гойл с сомнением покосился на его растрепанные волосы и смущенно кашлянул: — Что-то случилось? — с почти трогательной готовностью отозвался он. — Нет, — Драко скептически оглянул парочку, — а впрочем… В поезде едет Поттер, может нам стоит познакомиться с ним? Изображать ребенка было совсем не весело, но Драко припомнил, что много лет назад он нестерпимо хотел поглядеть что из себя представляет Национальный Герой. Может именно об этом его просил отец? Он любил интриги и закулисные игры, но, несмотря на свой устоявшийся образ, был едва лучше тех идиотов, которыми манипулировал. Ох, нет, Люциус был умен, даже очень, но от настоящих партий он был далек. Разве мог он сделать что-то на доске, где балом правил Дамблдор? На самом деле Драко всего лишь хотел избавиться от зудящего раздражения, что билось вместе с сердцем. Поттер — это Поттер, даже если ему всего одиннадцать. В груди теплилась странная надежда, что если Драко встретится с ним, то все встанет на свои места. Это ведь… ну, Гарри Поттер. «Будто вообще нужны какие-то причины» — со злостью подумал он, раздраженно поджимая губы. Искать нужное купе долго не пришлось, Издали послышался звонкий голос Грейнджер, она даже не говорила — тараторила, так что трудно было различить слова, но подойдя ближе Драко все же разобрал окончание: — …конечно, я уже выучила наизусть все наши учебники — надеюсь, что этого будет достаточно для того, чтобы учиться лучше всех. Да, кстати, меня зовут Гермиона Грейнджер, а вас? Драко едва не запнулся. Она действительно это сделала? Наизусть? Именно с этими словами он и распахнул дверь купе. На него уставились четыре пары глаз. Невилл робко кивнул ему, и Драко чуть склонил голову в ответ. Рон скривил лицо в неопределенном кислом выражении, явно догадавшись что перед ним стоит Малфой. Из-за роста он выглядел старше — лет на двенадцать — тринадцать, одежда его была явно поношенной: сильно выцветшая и потертая, в некоторых местах даже виднелись аккуратные швы, но вид в целом она имела опрятный, в отличие от ее владельца. Оставалось лишь удивляться: как она вообще осталась целой? Взгляд зацепился за Грейнджер: она выглядела… достаточно приятным ребенком. Густая копна волос аккуратно зацепленная множеством заколок, нерезкие черты лица, полупрозрачные веснушки и выделяющиеся передние зубы, которые на самом деле и не сильно бросались в глаза, если у собеседника не было намерения придраться. Несмотря на желание сохранить уверенный вид она все же нервничала, но в большей степени выглядела взбудораженной. Драко подумалось, что Гермионе хотелось говорить-говорить-говорить, только бы выплеснуть хлестающую через край энергию. Поттер же выглядел слишком маленьким. Одежда в которой он сидел была через чур велика и выглядела так, словно побывала в бочке с соплохвостами. В отличие от Уизли, которые называли это, пощади Мэрлин, «благородной бедностью», одежда Поттера словно была наспех подобрана в ужасно дешевой комиссионке из Лютого. Это при условии что там вообще есть что-то настолько убогое. Грейнджер как ни в чем не бывало, с гордостью павлина громогласно объявила: — Да, конечно, — она еще сильнее приосанилась ловя на себе ошарашенные взгляды, — неужели вы этого не сделали? — А ты считаешь, что именно это нужно для того чтобы стать лучшей ученицей, Гермиона Грейнджер? — Вообще-то этого ей и хватило в свое время, но Драко вспомнил извечное недовольство Снейпа и не удержался от поддевки. — Конечно нет, но этого достаточно для того чтобы я могла ответить на любой вопрос что мне зададут. — О, это определенно так, — Драко изящно опустился на сиденье рядом с Уизли, чтобы ему хорошо было видно Грейнджер. Крэбб и Гойл опустились напротив, заставив Лонгботтома мелко вздрогнуть, — но видите ли, мисс Грейнджер, ученики не обязаны становиться ходячими справочниками, иначе они совсем разучатся думать. Рон рядом громко фыркнул. Гермиона сверкнула в его сторону упрямым взглядом и, в любимом жесте МакГоннагалл, сложила руки на коленях, недовольно сжимая губы: — Вздор! — Хорошо, а если я спрошу у тебя: «чем можно заменить корень имбиря в Злачном зелье?» — Драко изобразил на лице скучающую снисходительность. У него никогда не было шанса вывести Скорпиуса из себя подобными лекциями, но одиннадцатилетняя Гермиона гораздо более походила на ребенка, чем его восьмилетний сын. — Что значит заменить?! Нельзя отходить от рецепта! Можно серьезно пострадать! — возмущению Гермионы не было предела, и Драко мысленно усмехнулся. Конечно, если бы она знала, что перед ней сидит взрослый волшебник, то несомненно бы прислушалась к его словам, но сейчас он выглядел в глазах «юной мисс Грейнджер» зарвавшимся ровесником, а оттого Драко почувствовал внезапную горечь. В голову упрямо лез образ Скорпиуса, накладываясь на лицо Гермионы. Они были совершенно непохожи, но одержимость сына книгами столь очевидно вклинивалась в образ бывшей однокурсницы, что Драко не мог перестать сравнивать их. И конечно же Скорпиус находился умнее, образованее и талантливее. — Можно сделать предположение и поискать ему подтверждение в справочниках, или спросить у того кто в этом разбирается — преподавателя или старшекурсника, — она хотела сказать что-то еще, но Драко резко ее перебил, заранее прерывая зарождающийся спор, — дам один совет, и если ты достаточно умна, то примешь его к сведению, — он устало вздохнул, на плечи словно разом надавил груз пережитых лет, сейчас как никогда прежде Драко ощутил пропасть между сорокатрехлетним собой и этими энергичными, неуемными детьми. — На уроках Зельеварения не стоит вырываться вперед. С другими профессорами это и правда может сработать, но Снейп любит тех кто думает, а не изображает из себя энциклопедию. По крайней мере если вы не хотите, чтобы баллы с вас слетали со скоростью света, — Драко поморщился, дернув себя за прядь волос, — лучше просто быть готовым, когда он вас спросит. Лентяев он тоже не любит, — в купе ненадолго повисла тишина. — Откуда ты столько про него знаешь? — сбоку все же послышался голос Поттера, искрящийся любопытством. — Он друг семьи, — спокойно ответил Драко, думая о том, как же он докатился до того, что раздает бесплатные советы гриффиндорцам. — Так ты все же Малфой! — воскликнул Рон. Драко скептично поднял бровь, смотря на него с оскорбленной невинностью: — Конечно, я — Драко Малфой. Это Винсент Крэбб и Грегори Гойл, — он слегка махнул рукой в сторону своих спутников, подозревая, что им может сегодня и не представиться возможность назвать свои имена. — Невилл Лонгботтом, — он слегка улыбнулся. — Я — Рон Уизли, — пробормотал Рон. — Гарри Поттер, — тоже представился Гарри. — Ты действительно Гарри Поттер? — Грейнджер снова оживилась, напоследок одарив Драко упрямым взглядом. — Можешь не сомневаться, я все о тебе знаю, — повернулась она к Поттеру, — я купила несколько книг, которых не было в списке, просто для дополнительного чтения, и твое имя упоминается в «Современной истории магии», и в «Развитии и упадке Темных искусств», и в «Величайших событиях волшебного мира в двадцатом веке». — Да? — только и вымолвил Поттер. Он, казалось был слишком ошеломлен, чтобы сказать что-то более значительное. — Господи, неужели ты не знал? — Драко поморщился от этого маггловского «Господи», — Если бы я была на твоем месте, я бы прочитала о себе все, что можно найти в книгах. Да, вы не знаете, на какой факультет попадете? Я уже кое-что разузнала, и хочется верить, что я буду в Гриффиндоре. Похоже, это лучший вариант. Я слышала, что сам Дамблдор когда-то учился на этом факультете. Кстати, думаю, что попасть в Когтевран тоже было бы неплохо… Ладно, мы пойдем искать жабу Невилла. А вы лучше переоденьтесь, я думаю, мы уже скоро приедем. И она ушла, забрав с собой Лонгботтома. — Не знаю, на каком я буду факультете, но надеюсь, мы с ней окажемся на разных, — прошептал Рон и засунул волшебную палочку ненадежного вида в чемодан, — Ничего у меня не вышло, и все из-за этого глупого заклятия. Джордж меня уверял, что оно сработает, а теперь мне кажется, что он сам его придумал, чтобы надо мной подшутить. — А на каком факультете учатся твои братья? — спросил Поттер. — Гриффиндор, — кивнул Уизли, снова погрустнев, — мама и папа тоже там были. Не знаю, что будет, если я попаду на какой-нибудь другой. Неплохо было бы попасть в Когтевран, но не представляю, что будет, если меня определят в Слизерин. — Это тот факультет, где учился Волан… Ты-Знаешь-Кто? — Ага, — кивнул Рон и замолчал. Вид у него был подавленный. Драко возмущенно фыркнул, пересев к окну, чтобы оказаться напротив Поттера: — Неужели он единственный за всю историю, кто учился там? Или вы хотите сказать, что все выпускники Слизерина сплошь и рядом злодеи мирового масштаба? Кто вообще поверит в подобную чушь? — Ну ты-то уж точно попадешь на Слизерин, — Рон, видимо все еще расстроенный неудачным заклинанием, отозвался грубовато, и Драко схватился за возможность уйти. — Да, именно так, — он лениво поднялся, утомленный развернувшимся представлением, — думаю ваша Грейнджер права и уже пора переодеваться. — Ничего она не наша! — Рон даже слегка подскочил. Лицо его сделалось красным от праведного возмущения. Смешок на этот раз вырвался сам собой — и это он говорит о своей будущей жене? — Конечно она ваша — я просто уверен что вы четверо попадете на Гриффиндор. И, прежде чем они успели что-то ответить, Драко выскользнул из купе, утягивая за собой Крэбба и Гойла, что так и не произнесли ни слова.

***

«Мы подъезжаем к Хогвартсу через пять минут, — разнесся по вагонам громкий голос машиниста. — Пожалуйста, оставьте ваш багаж в поезде, его доставят в школу отдельно». Поезд все сбавлял и сбавлял скорость и наконец остановился. Драко притормозил рванувших было Крэбба и Гойла, легко кивая головой на жуткую толчею в коридорах. Когда основная масса нетерпеливых детей выбралась наружу они наконец смогли спокойно выйти из своего купе. Краем глаза Драко заметил надпись «производственное помещение» там, где он какое-то время назад… кхм… встретился с Лонгботтомом. На бледных щеках появилась легкая краснота, но он упорно игнорировал подступающий стыд. Взгляд пробежался по помещению за стеклом. На сиденьях покоился странного вида хлам — погнутые железные клетки и сломанные безделушки. Удивительно, но Драко и правда не заметил этого раньше, может их переместили сюда домовики, когда поезд остановился? На улице было сыро и холодно. Драко плотнее закутался в мантию, пробормотав кое-что не совсем цензурное на латинском. Затем над головами стоявших на платформе ребят закачалась большая лампа. Возникало неприятное ощущение того, что она вот-вот свалится кому-нибудь на голову. Густое волосатое нечто над ней, что не проглядывалось с такого расстояния, пророкотало голосом Хагрида: — Первокурсники! Первокурсники, все сюда! Эй, Гарри, у тебя все в порядке? — кажется последнее лесничий хотел проговорить тише, но его все равно было слышно очень отчетливо. Крэбб и Гойл поспешно начали продвигаться на голос, расталкивая толпу. Впрочем, студенты и так расступались в стороны, заметив на них мантии первокурсников, с еще пока серыми нашивками без симоволов факультета. — Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной! Драко с легким негодованием проводил взглядом старшекурсников, что устало переговариваясь шли к каретам, запряженным фестралами. Он вместе с первокурсниками шел по узкой дорожке, круто уходящей вниз. Хагрид держал единственную лампу перед собой, полностью отрезая доступ к свету, а потому они шли в густой темноте. Все то и дело поскальзывались и спотыкались, Драко, ругаясь про себя наложил заклинание тяжелых ног, что помогало удержаться на твердой почве. В какой-то момент в локоть вцепились дрожащие пальцы, он готов был уже разверзнуться тирадой, как узнал в скользящей рядом девчонке Дафну. Она какое-то время настороженно смотрела на него, пытаясь разглядеть в темноте выражение лица, но, не заметив признаков недовольства, так и продолжала держаться. Разговоры стихли, и они шли почти в полной тишине, только пару раз слышен был чей-то чих. Они шагали достаточно долго и Драко хотел было уже плюнуть на все и зажечь люмос, как Хагрид наконец подал голос: — Еще несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! — воодушевлению лесничего можно было только позавидовать, тогда как все остальные были явно вымотаны. — Так, осторожно! Все сюда! — О-о-о-! — отовсюду послышались восхищенные возгласы. Драко незаметно для себя выдохнул вместе со всеми. От представшей перед глазами картины, словно воздух выбило из легких. Они стояли на берегу черного озера — его воды мелко поблескивали серебром, из-за лунного света. Хогвартс возвышался на противоположном берегу прекрасным величественным зданием — со всеми башнями и бойницами. Много лет прошло с тех пор как Драко последний раз видел его столь волшебным. — По четыре человека в одну лодку, не больше, — скомандовал Хагрид. На берегу была пришвартована целая флотилия меленьких лодочек. Их было значительно больше, и, пожалуй, при желании можно было бы сесть даже по двое. Дафна уже отпустила его локоть, и аккуратно забиралась в лодку напротив Крэбба и Гойла. Драко хотел было залезть следом, но перед его носом неожиданно прошмыгнула Паркинсон. Он несколько секунд ошарашенно смотрел на растерявшихся медвежат, но в итоге просто развернулся и пристроился рядом с Ханной Аббот — будущей хозяйкой Дырявого Котла и женой Невилла. — Расселись? — прокричал Хагрид, который сидел один. — Тогда вперед! В голове возникли воспоминания при каких обстоятельствах он был здесь последний раз и позвоночник прошибла дрожь. «Скорпиус. Он… они с Альбусом оба могли так и не вернуться, а мы бы даже не поняли причину». — Хэй, с тобой все нормально? — напротив него девочка беспокойно заглядывала ему в лицо. Это кажется была Боунс. — Ты выглядишь очень… беспокойно, — как мило, она даже заменила слово «страх». Драко подавил глухое раздражение и медленно кивнул. — Все в порядке. Он старался увести мысли в противоположную сторону, но они снова и снова возвращались к Скорпиусу и его четвертому курсу. Маховик так и остался у Малфоя, хотя они со знаменитым гриффиндорским трио все еще на час могли уйти в глубокий спор, по поводу разумности его существования. Удивительно как при этом у каждого из раза в раз менялось мнение. Особенно грызлась Грейнджер, чьим оппонентом как правило выступала собственная же совесть. У нее была редкая любовь к уникальным артефактам, почти такая же маниакальная как у Люциуса, Драко даже пару раз раздумывал над тем, чтобы показать ей семейное хранилище, но дальше праздных мыслей он, конечно, никогда не заходил. Просто небольшая блажь, над которой можно поразмышлять на досуге, но так никогда и не воплотить в жизнь. Первокурсники все еще восхищенно вздыхали, рассматривая открывшуюся картину. Драко опустил пустой взгляд на зеркальную поверхность озера, что несмотря на плывущие лодки оставалась идеально гладкой. Что он вообще здесь делает? Он не должен тут быть, потому что Волан-де-морт давно погиб, потому что даже малейшего изменения достаточно, чтобы он победил. И тогда… Скорпиус видел что будет тогда. В том исходе какова вероятность того, что даже если они с Асторией… даже если Скорпиус родится… будет ли он его сыном? Тем, который был в будущем? Или просто находясь здесь, в прошлом, он уже потерял возможность снова встретить его? — Пригнитесь! — громоподобный голос Хагрида заставил его вздрогнуть, прийти в себя, хотя для Драко эти понятия поменялись местами. Все казалось ирреальным, он будто бы засыпал каждый раз когда кто-то выдергивал его из собственных размышлений. Кто-то с силой надавил ему на затылок и Драко неожиданно обнаружил, что проплыв под утесом они оказались в густых зарослях плюща. Небольшая ладонь, принадлежащая Ханне Аббот пропала с его затылка как только они миновали вход в расщелину. Драко сдержал первый порыв скривиться и брезгливо передернуть плечами, и кивнул девчонке в знак признательности. — Эй, ты! — Хагрид слегка нетерпеливо дернул рукой в сторону Невилла. — Это твоя жаба? — Ой, Тревор! — радостно завопил он, протягивая руки и прижимая к себе жабу, что при таком освещении идентефицировалась как дрыгающееся пупырчатое нечто. Драко ежился от неуютного чувства. Поднявшись по лестнице, они очутились на лужайке у подножия замка. Резкая боль прошибла грудь. Драко снова оказался на грани паники, Хагрид вел их по знакомым каменным лестницам, пока они не оказались перед огромной дубовой дверью. — Все здесь? — поинтересовался Хагрид. — Эй, ты не потерял еще жабу? Тут он заметил в толпе Драко, от чьего лица все краски отхлынули окончательно, и обеспокоенно проклокотал: — Эй, парень, ты в порядке? — Да! — раздраженно заявил он. Хагрид сомнением посмотрел на Малфоя, но все же три раза постучал массивным кулаком по большим воротам. Двери торжественно распахнулись. За ними стояла МакГоннагалл в изумрудно-зеленых одеждах. Она была уже в возрасте, но, по сравнению с будущей собой, казалась до неприличия молодой. Черные волосы, привычно собранные в строгий пучок не были подернуты дымкой седины, лицо строгое, даже слегка хмурое, но морщины были еще слишком редкими и, казалось, прочертили ее облик педантичностью характера, а не грузом прожитых лет. — Профессор МакГонагалл, вот первокурсники, — Хагрид добродушно улыбнулся возбужденной толпе и широким жестом представил их Минерве. — Спасибо, Хагрид, — кивнули ему в ответ. — Я их забираю. Драко с непрекращающейся тревогой рассматривал знакомые стены и полы. Зачарованный огонь мерцал, гипнотизируя. Ему хотелось остановиться, просто уставившись на языки пламени, понемногу успокаивая бушующие эмоции, но они не останавливались ни на секунду. В какой-то момент Драко увидел двери большого зала, сквозь которые просачивался гул сотен голосов, но Профессор МакГоннагалл вела их дальше, в небольшой закуток, перед боковой дверью, которой, как правило, пользовались преподаватели. Здесь было тесно и Драко неожиданно оказался зажат со всех сторон. Дети дышали друг другу в затылки, когда МакГоннагалл наконец заговорила: — Добро пожаловать в Хогвартс, скоро начнется банкет по случаю начала учебного года, но прежде чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор — очень серьезная процедура… Она произносила стандартную речь, словно вела очередной урок трансфигурации, и, строго порекомендовав привести себя в надлежащий вид, удалилась. — А как будет проходить этот отбор? — Раздался голос Поттера. Драко вздрогнул, удивленно уставившись в черноволосую макушку. Когда это они оказались рядом? Он оглянулся, заметив, что снова оказался окружен гриффиндорцами, только сбоку стояли Дафна и Паркинсон. — Наверное, нам придется пройти через какие-то испытания, — тем временем ответил Уизли Поттеру. — Фред сказал, что это очень больно, но я думаю, что он, как всегда, шутил. Поттер нервно огляделся. Несмотря на то, что они говорили негромко, в густой толпе их короткий диалог было хорошо слышно. Вокруг испуганно замолчали. Только Грейнджер полушепотом щебетала о выученных заклинаниях, гадая какие из них ей могут пригодиться. Воцарившаяся атмосфера стала настолько неуютной, что даже Дафна рядышком переминались с ноги на ногу. Все были не на шутку встревожены собственным воображением — даже те, кто наверняка знал о Распределяющей шляпе. Драко почти слышал, как вертятся у них в голове назойливые вопросы «а вдруг и правда больно», «а вдруг шляпа как легилименция» и еще много-много таких несуразных «а если…». Веселый смешок вырвался прежде чем он успел понять. На него разом уставилось несколько пар глаз. — Неужели вы и правда думаете, что… Но договорить он не успел. В комнатке раздались испуганные вскрики. Рядом прозвучало растерянное Поттеровское «что?» и Драко наконец увидел, что всех так напугало. Целая процессия призраков — около двух десятков проплывала сквозь комнату. Он узнал Толстого Монаха, что спорил с неизвестным худощавым мужчиной: — А я вам говорю, что надо забыть о его прегрешениях и простить его. Я считаю, что мы просто обязаны дать ему еще один шанс… — Мой дорогой Проповедник, разве мы не предоставили Пивзу больше шансов, чем он того заслужил? Он позорит и оскорбляет нас, и, на мой взгляд, он, по сути, никогда и не был призраком… Призрак в трико и круглом пышном воротнике замолчал и уставился на первокурсников, словно только что их заметил. — Эй, а вы что здесь делаете? Никто не ответил. — Да это же новые ученики! — воскликнул Толстый Монах, широко улыбаясь собравшимся. — Ждете отбора, я полагаю? — Несколько человек неуверенно кивнули. — Надеюсь, вы попадете в Хаффлпафф! — продолжал улыбаться он. — Мой любимый факультет, знаете ли, я сам там когда-то учился. — Идите отсюда, — произнесла вновьприбывшая МакГоннагалл. — Церемония отбора сейчас начнется. Стекла ее прямоугольных очков сверкнули в отблесках пламени, придавая ее взгляду особенную выразительность. Призраки спешно исчезли в стене, противоположной той, из которой они только что пришли. — Выстройтесь в шеренгу — скомандовала профессор, обращаясь к ученикам, — и идите за мной! Они наконец вышли в Большой зал. Драко старался не смотреть в сторону профессоров, испытывая иррациональную тревогу, однако краем глаза он успел уловить мрачную фигуру Профессора Зельеварения, прежде чем их выстроили на помост спиной к преподавательскому столу. — Его специально так заколдовали, чтобы он был похож на небо, — прошептала опять оказавшаяся рядом Гермиона. — Я вычитала это в «Истории Хогвартса». — Вообще-то это проекция реально существующих видов, — зачем-то поправил Драко. — «То что не расскажет Профессор Астрономии» 1896 год, Боусли. Драко тоже был не до конца корректен. Но нельзя же пуститься в пространные объяснения о влиянии общего настроения, уточнений насчет погоды и прочего прямо посреди церемонии распределения. На самом деле в их библиотеке была книга более подробная — старинный гримуар из кожи змеи, но Драко запомнил Боусли, потому что именно после нее Скорпиус вспыхнул желанием повторить чары, зацепившись за главу о Хогвартсе. У него в итоге получился кусок неба в пять сантиметров, где видна только Полярная звезда, но он был счастлив. Скорпиус почти восемь месяцев бился над карманными часами из платины, в итоге они с Альбусом смогли зачаровать их — на внутренней стороне крышки теперь мерцал персональный небосвод. Наконец МакГоннагалл принесла трехногий табурет и Распределяющую Шляпу — ужасно потрепанную и грязную: сколько голов под ней побывало? Из ее скаладок, больше похожих на морщины какого-нибудь морщеного кизляка (если верить рисункам Рольфа Скамандера), появилась имитирующая рот расщелина и шляпа запела: Может быть, я некрасива на вид, Но строго меня не судите. Ведь шляпы умнее меня не найти, Что вы там ни говорите. Шапки, цилиндры и котелки Красивей меня, спору нет. Но будь они умнее меня, Я бы съела себя на обед. Все помыслы ваши я вижу насквозь, Не скрыть от меня ничего. Наденьте меня, и я вам сообщу, С кем учиться вам суждено. Быть может, вас ждет Гриффиндор, славный тем, Что учатся там храбрецы. Сердца их отваги и силы полны, К тому ж благородны они. А может быть, Хаффлпафф ваша судьба, Там, где никто не боится труда, Где преданны все, и верны, И терпенья с упорством полны. А если с мозгами в порядке у вас, Вас к знаниям тянет давно, Есть юмор и силы гранит грызть наук, То путь ваш — за стол Рейвенкло. Быть может, что в Слизерине вам суждено Найти своих лучших друзей. Там хитрецы к своей цели идут, Никаких не стесняясь путей. Не бойтесь меня, надевайте смелей, И вашу судьбу предскажу я верней, Чем сделает это другой. В надежные руки попали вы, Пусть и безрука я, увы, Но я горжусь собой. Распределение шло своим чередом. Шляпа редко тратила дольше пяти минут на ученика, и каждый такой случай буквально входил в историю. В прошлый раз Грейнджер, Поттер и Лонгботтом подошли довольно близко к этой черте, но так и не пересекли ее. Сейчас Драко даже слегка развеселился, наблюдая за тем как Невилл ерзал на шатающемся стуле. В один из вечеров он рассказал, что активно уговаривал Распределяющую шляпу отправить его в Хаффлпафф, потому что всегда считал себя недостаточно храбрым. После громоглассного «ГРИФФИНДОР» мальчишка резво вскочил и побежал к столу, впопыхах даже забыв снять шляпу. После того как Мораг МакДугал отправилась к своим сокурсникам, МакГоннагалл назвала его имя. Драко с деланым равнодушием медленно прошел к табуретке. Что могла Шляпа прочесть в сознании сорокалетнего волшебника в теле первокурсника? В любом случае можно не сомневаться насчет, того что «великий светлый» пригласит его на беседу. Шляпа упала на его голову, проехавшись куда-то в район переносицы, и мир укрылся во тьме. Не только изображения, но и звуки исчезли из его сознания. Он оказался наедине со старинным артефактом, но тот молчал. Тишина — давящая, звенящая, — заставила его сердце сжаться, трепыхаясь в груди отчаянным снитчем. Сколько он так сидел? Шляпа молчала. И молчала. Все еще молчала. Наконец зал оглушило громогласное: — С-СЛИЗЕРИН! Драко сжал зубы. Противный артефакт запнулся на слове! В зале раздались аплодисменты, но кажется никто из учеников не заметил ничего особенно странного. В отличие от преподавателей. Он отдал шляпу, мельком встречаясь взглядом с голубыми сверкающими глазами Дамблдора. Драко поджал губы и спешно направился к своему столу. Никаких неожиданностей больше не было, хотя знание того, что Шляпа подумывает над тем, чтобы отправить Поттера на Слизерин заставляло нервничать. МакГоннагал назвала его имя, и зал оживился словно большая колония диких пикси. Новички никогда особенно не интересовали старшекурсников, пока они не направлялись к столу их факультета — только если среди них наблюдался чей-то родственник, но в этот раз все было иначе. Шепот, больше напоминающий волну шипящего грома, охватил Большой Зал словно буря. Все стремились разглядеть того самого Мальчика-Который-Выжил. Драко поморщился — одиннадцатилетний мальчишка: побледневший и напуганный, сейчас был сродни препарируемой лягушке — того глядишь и на ингридиенты не постесняются растащить. Назойливое беспокойство снова покачнуло его неустойчивый мир. Что если после кульбита с его «двойной жизнью» это гардеробное недоразумение тронулось своим невеликим умом, решив что Поттер и Слизерин — вариант вполне уместный? Драко хмыкнул. Поттер и Слизерин — не такое уж невероятное сочетание, да, Альбус? А Шляпа все молчала, гомон почти сник, оставив после себя лишь слабый шепот, белым шумом маячивший в голове. — ГРИФФИНДОР! Драко облегченно выдохнул, с легким удивлением отмечая, что был действительно напряжен. Гриффиндорский стол взорвался бурными авациями: — С нами Гарри Поттер! С нами Гарри Поттер! Драко невесело усмехнулся — сейчас все казалось таким абсурдным. Он вертел в руках серебрянную узорчатую вилку, всматриваясь в ее рельеф, пока ждал окончания распределения. Время тянулось слишком медленно, слух раздражали аплодисменты, что сотрясали зал, приветствуя каждого нового студента. Наконец последний в списке Забини, тщетно пытаясь сохранить меланхоличный вид, опустился на место рядом с Ноттом, и Дамблдор встал со своего директорского позолоченного кресла. В Драко даже всколыхнулось лёгкое колкое любопытство, насколько образ из его воспоминаний соответствует действительности. Первое что совершенно точно бросалось в глаза — он был высок, даже стань сейчас Хагрид со своего места, Дамблдор бы выглядел рядом с ним менее нелепо чем добрых три четверти магического мира. Белая, слегка вьющаяся борода больше напоминала январский снег, нежели обычную стариковскую седину, нос судя по анатомическому атласу был сломан и неправильно срощен раза два, яркие голубые глаза за полудужками очков были столь пронзительными, что сядь Драко в самый дальний закуток большого зала все равно смог бы заприметить их блеск. Мантия — яркая и сияющая, наводила мысли об уличных ярмарках, во время которых Астория иногда устраивала Драко свидания, и на которые позже они вместе водили Скорпиуса. Дамблодор выглядел как олицетворение жизни. В день своей смерти из-за проклятия он уже был как живой мертвец. — Добро пожаловать! — воодушевленно произнес он. —Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Все, всем спасибо! Крэбб и Гойл недоуменно переглянулись, а Паркинсон фыркнула, резко повернувшись в сторону второкурсников: — Нет, мне конечно говорили что он не совсем нормальный, но это… — Он разом оскорбил четыре факультета, — пояснил ей Нотт, рассматривая появляющиеся на столах блюда, — Олух это о Гриффиндоре, Пузырь о Рэйвенкло… — А Остаток и Уловка Хаффлпафф и Слизерин, — резковато перебил его Забини, — мы поняли, не переживай. Нотт недовольно фыркнул, но, казалось, был в хорошем настроении, а потому пропустил это мимо ушей: — По мне все достаточно очевидно. Драко зацепился взглядом за Нотта. Чуть длинноватые тёмные волосы, уложенные в аккутаную вычурную причёску, серо-зелёные глаза, поблескивающие в свете парящих свечей, строгая поза и безукоризненные манеры. Малфой искал в нем черты того отчаявшегося человека, который решил воспользоваться маховиком, чтобы вернуть… Кого? Мать, жену? Драко уже не помнил. Перед ним сидел просто ребёнок и чувство абсолютного одиночества захлестнуло его. Всё это здесь и сейчас — просто отвратительный сон, то время когда он хотел все исправить прошло уже очень давно, ему в этом нет нужды, он смог это пережить, единственное чего он хочет сейчас — это быть рядом со своим сыном. — Что у тебя за царапины на шее? — снова прозвенел детский голос Паркинсон и Драко недоуменно нахмурился. — Вон, под воротником. — Хэй! — отдернула её с испугом Дафна. — Нельзя вмешиваться в чужие дела. — Но как же я узнаю то что хочу, если не буду спрашивать? — с недоумением спросила она, чуть склонив голову. Драко по привычке мысленно похвалил Дафну за её манеры. Одна из первых вещей, что узнают Слизеринцы — контролируй свое любопытство, иначе долго ты тут не протянешь. Гринграссы относились к воспитанию столь же щепетильно как Малфои и Нотты, а потому столь бестактное поведение непосредственной прямолинейной Паркинсон можно было бы счесть грубым. Драко с горечью вспомнил те редкие моменты, когда Дафна приезжала в Малфой-мэнор и они иногда могли даже быть откровенным в том что чувствуют на самом деле, даже если это была пара вскользь брошенных фраз. Особенно после смерти Астории. «Возможно если бы Дафна была рядом со Скорпиусом в тот момент, то он бы не чувствовал себя столь разбито?» — И все же, ты действительно просто проигнорируешь этот вопрос? — тёмные глаза Забини выразительно смотрели на Драко. «Хах, что?» Он нахмурился пытаясь вспомнить что же было. Паркинсон сказала про царапины… Да какие же… Лицо Драко вспыхнуло, серые глаза распахнулись в неверии, тогда в поезде он… «Чёрт возьми!» — Это личное, — он взял себя в руки, строго нахмурившись, — к тому же это не особенно важно. — Как скажешь, — просто пожал плечами Забини, не теряя своего энтузиазма, едва прикрываемого деланным пренебрежением, и снова принялся рассматривать еду. Ужин продолжится спокойно. Драко наконец додумался положить на тарелку хоть что-то. Несмотря на голод, в горле словно застрял ком, а от запахов еды сильно мутило. Он попробовал прожевать почти безвкусный салатный лист, в итоге придя к выводу что это может быть даже сносно. Драко немного поежился, почувствовав лёгкий сквозняк. Когда ему почти удалось смиритья с тем, что выйдет отсюда нескоро, все разговоры рядом резко стихли. Он с недоумением посмотрел на Дафну, и та, нервно облизнув губы, взглядом указала куда-то в сторону от него. Драко, в очередной раз поёжившись от холода, с опаской глянул на пустующее место рядом с собой — Крэбб, что раньше сидел справа от него, неожиданно оказался на порядок дальше, и теперь рассматривался через странную полупрозрачную пелену с серебристыми переливами. Заранее зная в чем подвох Драко с неохотой перевёл взгляд выше, натыкаясь на вечно скорбное суровое лицо привидения, что испокон веков жило в Слизеринских подземелья. Пустые чёрные провалы глаз аппетит отбили окончательно и Драко, бросая тщетные попытки поесть, отложил приборы в сторону. — Здраствуйте, Кровавый Барон, — со вздохом произнёс он, и, дождавшись тяжёлого кивка, налил себе в стакан тыквенного сока. Забини переглянулся с Ноттом и ошарашенным взглядом уставился на Драко, Паркинсон нервно хихикнула наблюдая за этим, а Дафна просто застыла над своей тарелкой сохраняя невозмутимый вид. На секунду Драко даже захотел повертеть головой, чтобы посмотреть на Крэбба и Гойла, чтобы убедиться в том что эти двое грубо раскрыли рты, но он этого делать не стал. Несмотря на то что все они по большей части жили в старинных особняках, приведений там почти не водилось, а потому Драко подумалось, что ему наверняка следовало изобразить какой-никакой страх. Сейчас бы у него это вышло особенно хорошо, потому что мутило его по-настоящему, разве что причиной было далеко не соседство с жутким привидением. С тех пор как он целый год провел в женском туалете, находя больше жизни в мёртвой магглокровки с Рейвенкло чем в постоянно снующих туда сюда однокурсниках, Драко совсем перестал бояться призраков. Он никогда об этом не говорил, но Миртл, наверное, была его первым и единственным другом. Он пожал плечами, с досадой размышляя о том, что упустил такой шанс на хороший театральный акт, и, подняв взгляд, заметил как Поттер и Уизли смотрят в его сторону. Драко вопросительно склонил голову к плечу, но гриффиндорцы, несколько смутившись что их поймали, поспешно отвернулись к своим блюдам. Чуть выше около первокурсников Гриффиндора летало их факультетское приведение — Николас де Мимси-Дельфингтон, хотя все его знали как Почти Безголового Ника. Все кроме слизеринцев разумеется, потому что Слизеринцы должны чтить традиции. Впрочем, это почему-то распространялось не на весь факультет, в конце концов несмотря на расхожее мнение не все Слизеринцы были снобами. Только самые чистокровные. Хотя в общем-то они предпочитали просто игнорировать все что связано с Гриффиндором. А вот имя Кровавого Барона, как и его история до поры до времени было неизвестно. Драко на автомате изобразил снисходительно улыбку, стеклянным взглядом полупрозрачных светло-серых глаз бдуждая по светящиеся лицам первокурсников. Любил ли он Хогвартс? Нет, точно нет. Находиться в замке для него было сущим кошмаром, разбавляемым лишь эмоциональными перебранками с Поттером и его компанией и поймаными снитчами во время матчей с Рейвенкло и Хаффлпаффом. Но какого было бы ему остаться дома? Заниматься со специально нанятыми для него преподавателями и приезжать в Хогвартс только для того чтобы сдать на «Превосходно» все экзамены? Родители частенько говорили об этом и, если бы не тысяча и одна причина — начиная от налаживания связей в раннем возрасте и заканчивая общей социальностью Драко, они бы точно так и поступили. Но хотел ли он этого сам? Взгляд сам собой остановился на Поттере и Уизли. Грейнджер пока среди них не было, но уже сейчас Драко видел как начала вырисовываться картина их будущего — где они всегда рядом, понимающие друг друга без слов и даже куда большее чем просто семья. В сердце остро кольнуло. Такие узы — это не то что способен построить кто угодно, тем более кто-то вроде Драко. Он скривился, привычно не выказывая истинных эмоций. Во времена его обучения в Хогвартсе он напрочь отрицал их, заставляя себя злиться и ненавидеть. Сложно было сказать оказалось ли это куда проще или наоборот — куда сложнее чем может показаться на первый взгляд. Зависть. Он вспомнил отражающий его собственную тоску о прошлом взгляд Джинни и крупно вздрогнул, уходя от собственных размышлений. Будто ему сейчас нужна вся это ересь! Все это осталось далеко позади — в прошлом, и сейчас… Нет. Он найдёт способ вернуться! Домой, к сыну, к… к… к сыну! Будто этого недостаточно! Скорпиуса всегда достаточно! Драко злобно фыркнул и сложил руки на груди. Забини переглянулся с Дафной и они оба рассмеялись: — Прости, но ты так… Пха… Так смешно дуешься! — Дафна, прикрыв рот рукой, постаралась придать лицу спокойное выражение, но у неё это совсем не вышло. Драко зло сощурился, но в голове что-то неуловимо треснуло и с его бедного лица вновь сошли все краски. «Ты так смешно дуешься!» — застучал в ушах голос шестнадцатилетней Астории. — Вздор! — кое-как буркнул Драко, обращаясь то ли к Дафне, то ли к самому себе. На тарелках появились десерты. Драко с напускным интересом участвовал в беседе, изредка бросая фразы или отвечая на чужие вопросы. Ему нельзя было позволить себе снова уйти в свои мысли. Вяло поковырявшись в пуддинге, Драко в конце концов отложил столовые приборы и лениво откинул челку, что непривычно лезла в глаза. Через пару минут тарелки магическим образом опустели, сверкая ослепительной чистотой так, словно еду на них только собирались положить. Наконец со своего места поднялся Дамблдор и разговоры в Большом зале стихли. — Хм-м-м! — громко прокашлялся Дамблдор. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом… Сияющие глаза Дамблдора на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Уизли. — По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует колдовать на переменах. А теперь насчет тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью. — Он же несерьёзно?! — ошарашенно проговорила Паркинсон громким шёпотом. — Разве он не должен объяснить почему это опасно? — возмущённо спросил один из второкурсников, имя которого Драко не помнил. Он просто пожал плечами. Не то чтобы он знал подробности, но на третьем этаже Дамблдор за ручку с некоторыми преподавателями организовал ловушку для того кто хочет украсть Философский камень. Драко ещё раз скривился для вида, уныло глянул на Дамблдора и чертыхнулся, поймав пронзительный взгляд. — А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споем школьный гимн! — прокричал Дамблдор. Драко состроил кислую мину. У профессоров на лицах застыли улыбки, больше похожие на нервные гримасы, что изображали на карикатурах. Дамблдор тряхнул палочку, словно сбивал с неё пыль: из кончика тут же вырвалась изящная золотая лента, и, с дуновением ветра пронесясь мимо учеников, застыла над столами факультетов, тут же обратившись сияющими строчками гимна. — Каждый поет на свой любимый мотив, — сообщил Дамблдор. — Итак, начали! И весь зал действительно заголосил: Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс, Научи нас хоть чему-нибудь. Молодых и старых, лысых и косматых, Возраст ведь не важен, а важна лишь суть. В наших головах сейчас гуляет ветер, В них пусто и уныло, и кучи дохлых мух, Но для знаний место в них всегда найдется, Так что научи нас хоть чему-нибудь. Если что забудем, ты уж нам напомни, А если не знаем, ты нам объясни. Сделай все, что сможешь, наш любимый Хогвартс, А мы уж постараемся тебя не подвести. Драко внезапно осип. С трудом превозмагая ком в горле он полушепотом пел механически заученные строки. Искрящиеся золотистые буквы плыли перед глазами. Каждый пел, как хотел, — кто тихо, кто громко, кто весело, кто грустно, кто медленно, кто быстро. И естественно, все закончили петь в разное время. Драко уже давно замолчал, пустым взглядом уставившись куда-то сквозь звёздный потолок. Слух улавливал близнецов Уизли, что пели совсем растягивая слова, театральными замогильными голосами. Почему-то от этого в груди полоснуло болью. Наконец они закончили и в зале раздались громкие аплодисменты. Драко вздрогнул. — О, музыка! — воскликнул Дамблдор, вытирая глаза, и Драко не мог даже сказать действительно ли он настолько умилился или же в лучшей гриффиндорский манере подшучивал над происходящим. — Ее волшебство затмевает то, чем мы занимаемся здесь. А теперь спать. Рысью — марш! «Так и закончился этот сумасшедший сон» — иступленно подумал Драко, укладываясь в слизеринской спальне. Он отчаянно хотел чтобы это был лишь очередной кошмар. К сожалению, потом наступило утро.