Жизнь наизнанку

- Серкан, входи! – достаточно гостеприимно произнес господин Йылдыз, услышав стук в дверь - Здравствуйте! - Здравствуй! Проходи – садись! – улыбаясь, спрашивал мужчина, вставая с места и протягивая руку своему гостю. – О чем ты хотел поговорить? – Я, на самом деле, не один, – сказал Серкан, пожимая руку будущего тестя, – сейчас Эда подойдет – Надеюсь, ты расскажешь мне о ее успехах в работе, – в шутку отметил господин Омер, отгоняя от себя лишние мысли. – Не совсем, – произнес Болат, немного замявшись от смущения. Три тихие стука, и в дверном проеме, получив разрешение на вход, появляется Эда с огромной кружкой горячего шоколада в руках. – Здравствуйте! Прошу прощения, я немного опоздала, – опустив взгляд, робко произносит девушка, после чего присаживается на свободное кресло. – Ничего, дочь. Я вообще не знал, что ты здесь будешь, – он переходит на более серьезный тон и начинает прожигать ее взглядом, отчего в комнате повисает напряжение. – Если все пришли, я, пожалуй, начну, – сказал Болат, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку, угнетающую всех, находящихся в комнате. – Не нужно. Я сама, – уверенно произнесла Эда, направляя уже наглый взгляд прямо на отца, – папа, Дженк сделал мне предложение на дне рождения… - Дорогая моя, это видели все наши знакомые, конечно, включая меня. Я очень рад, что в тот день ты согласилась, не прося время, чтобы подумать: это было бы лишним, – он перебивает ее и всем видом показывает, что не хочет слышать ничего, связанное с предстоящей свадьбой. - В этом-то и дело. Я не собиралась соглашаться, мы с Дженком вообще расстались, когда я приехала из Штатов. Но он меня шантажирует, – на одном дыхании проговорила брюнетка, прервав монолог отца, уже успевшего разволноваться. - И чем же он тебя шантажировал? Да это даже звучит абсурдно! – с насмешкой сказал мужчина, чем вызвал раздражение у обоих собеседников. - Понимаешь, мы расстались из-за него, то есть его поступка, – Эда неожиданно замолчала после этой фразы, поняв, что разговаривать с отцом глупо: он не хочет ее слышать, и, следовательно, не сможет понять. - Мне все равно, что там у вас произошло, - категорично отметил мужчина, не давая возможности вставить хотя бы одно слово, - тебе давно пора замуж, нужно было еще тогда решить этот вопрос, – будто в укор самому себе произнес он, намекая на то время, когда его дочери было всего восемнадцать. - Тогда пойдем другим путем, – Серкан нервно выдыхает, - на Селин Вам тоже плевать? – с упреком в голосе и глазах задал вопрос Серкан, которого поведение тестя вывело из себя. - В смысле? – господин Йылдыз привлек внимание собеседников тем, что от неожиданности уронил свою серебряную ручку, которая громко стукнулась о ламинат - В том смысле, что Дженк может рассказать Селин то, что причинит ей боль и, будем откровенными, изменит ее жизнь. Он заговорит, если Эда перестанет потакать его действиям. А Эда перестанет совсем скоро, не сомневайтесь! – Болат говорил очень уверенно потому, что чувствовал явное превосходство над оппонентом. - Что же такого он знает? – мужчина интересовался с трепетом, по-настоящему переживая, отчего брюнетке стало тяжело дышать. Она не понимала, как можно к двум родным дочерям относится настолько по-разному. - Вы как думаете? Почему я здесь? – Серкан смотрит прямо в глаза господина Омера, не смущаясь и не переживая. Мужчина в ответ лишь нервно вздыхает, после чего, уже перейдя на крик, обращается к дочери, которая в этой беседе выступает в качестве слабого звена. - Эда, как ты могла с женихом сестры спать? Кого я воспитал? Разве я тебя этому учил? - Ты учил? – с улыбкой, походящей на безумство, спрашивает Эда. – Ты меня сдал в интернат в 12 лет по просьбе жены, отправил в другую страну в 18. Ты пытаешься избавиться от меня на протяжении всей жизни, а сейчас упрекаешь, – уже сквозь слезы выкрикивает покрасневшая девушка, которую поведение отца не столько злило, сколько обижало - Вообще-то я был инициатором наших отношений! И почему вы вообще кричите? – с недовольством говорил Серкан, аккуратно подсевший к Эде и взявший ее за руку, тем самым указывая будущему тестю на всю серьезность сложившейся ситуации. Господин Йылдыз, выслушав внимательно обоих собеседников, встал лицом к панорамному окну и долго наслаждался прекрасным пейзажем, о чем-то задумавшись. После он спокойно сел на свое место и заговорил, ударив кулаком по столу. - Значит так! С Дженком я поговорю, – он закроет свой рот и больше не вспомнит о твоей измене никогда. Вы поженитесь и уедете, я все оплачу, – он буквально тараторил, будто боясь забыть что-то важное, – только тогда, дорогая моя, не изменится ни твоя жизнь, ни жизнь твоих родственников. Хочу заметить, что проявляю великодушие, даже не спрашивая тебя о том, как Дженк узнал об этой мерзости, и давая тебе возможность не лишиться ничего из того, что имеешь. - Кроме себя самой, чести и достоинства, – сквозь слезы прошептала Эда, опуская глаза и делая глоток уже остывшего какао из яркой кружки. - Честь и достоинство ты потеряла, когда легла в одну постель с женихом сестры, не задумываясь ни о чем, кроме своих желаний и поддаваясь своим инстинктам. Тебе место в публичном доме, а не здесь. Не понимаю, как ты в глаза Селин смотрела на протяжении всего этого времени, – после огромной тирады с укором спрашивает мужчина, в глазах которого читается только ненависть. - А ты ей то же самое говорил, когда Ферит мне с ней изменял? – этот вопрос был наполнен наглостью и беспардонностью, отчего Эде, наконец собравшейся с силами и посмотревшей прямо на отца, полегчало. - Теперь встань и повтори! – он понемногу подходит к дочери, которая уже готова ответить за содеянное, приняв наказание. - Я спросила, что ты сказал Селин, когда ее на мой день рождения застали в моей комнате с моим парнем, – мужчина замахивается, чтобы дать Эде звонкую пощечину, но его руку неожиданно для всех троих ловит вскочивший с места Болат. - Не смейте! - Ты женишься на Селин, и она никогда не узнает о том, что вы мне сегодня рассказали. Сделаешь это, чтобы спасти ее, – господин Йылдыз указывает рукой на брюнетку, – если чувствуешь что-то, или чтобы твой отец не потерял деньги, вложенные в мой бизнес. Решай сам! – он делает вдох, параллельно взмахивая головой, чтобы сосредоточиться на мысли, - ты, дорогая дочь, и так все знаешь, не буду говорить о последствиях ослушания. Проходили, как говорится! – за этими словами следует мерзкая улыбка и хлопок.