Три омеги

Чем ближе был день очищения тем больше ангелы молились. Это был самый простой и доступный способ очистить свою душу. Змей даже не пытался заниматься подобной ерундой. Ему молитва уже не поможет. Но отвлекать Лайлу и Тадиэля было нельзя. Они имели шанс хотя бы попробовать стать достойными. А вот Офаниэль пытался понять, готов он пойти против всей системы небесного царства или нет. Даже Люцифер не крал ничего у Господа. А змейка не просто украл. Он собирался нагло себе это присвоить и выдать себя за достойного. Делал ли так кто-либо раньше? Скорее всего нет. Но все эксперименты говорили что шанс на успех велик. Он так и не смог решить ко дню очищения. Только спрятал чужой нимб под одежду, чтобы если всё-таки решится, можно было быстро его достать. Дэрек выстроил детей в очередь и ушёл. Хулиганить перед очищением не планировали даже самые отпетые забияки. А ещё с этого момента они не будут равными. Те кто стал потеряет нимб лишатся права голоса. Да и каких-либо прав вообще. А достойные получат привилегию делать с наказанными сверстниками всё что угодно. И если Лайлу никто мучить не собирался. То вот Офаниэлю охотно оторвут ногти, а может даже отрежут пальцы. Он много кому успел насолить. И вряд ли кровка за него вступиться. А поверить в то что Лайла станет достойным не мог даже змей. Хотя и очень надеялся, что всё будет именно так. Когда друг скрылся в кабинете сердце мальчика начало медленно проваливаться в пятки. Когда же обычно улыбчивый трусишка вышел из дверей без светящегося круга на голове, пульс как будто совсем остановился. Офаниэль обернулся. Надо было видеть лица святош. Одногодки что были до Лайлы и только-только обрели статус достойных, предвкушающе улыбались. Создатель развязал им руки. Ведь достойных никто уже не будет судить. А значит теперь не нужно нравится Лайле чтобы греться в свете его лучей. Солнышко больше не имело право выбирать кому и когда светить. Оно больше вообще не имело ни на что права. Когда решающий день позади ангел больше не может омрачить свой нимб. И это само собой мгновенно развращает тех кто получил власть. Вопрос времени когда добрая память о моральных качествах сменится отношением как к вещи. Хуже чем к вещи. Лайла всё это тоже понимал. Может он и был трусом, но не был глупцом. Любовь к чтению сделала его довольно умным и сейчас он вполне отчётливо должен был понимать свою дальнейшую судьбу. Он молился зря. Бог его не простил. Вот только за что Зелёнку вообще можно винить. Возможно он был слишком добр и снисходителен. Может так и не научился драться. Плохо летал. Падал на ровном месте и часто путался в ногах. Но разве такие мелочи стоят того, что ему теперь придётся пережить? Что ему придётся терпеть всю оставшуюся жизнь… По щекам мальчика, только что объявленного богом недостойным потекли слёзы. Змейке было больно на это смотреть. Он подбежал к другу, обнял и тихо-тихо, в самое ушко зашептал: - Не бойся! Я тебя не брошу! Я тебя им не оставлю! Если меня назовут достойным я… - Тебя не назовут, - в отчаянье прошептал Лайла и упал на колени. – Никого из нас не назовут. Он имел в виду их компанию. Все годы обучения тройка мальчишек иногда отказывалась принимать абсурдные истины и слышала отовсюду «Господь объявит вас недостойными!», но только сейчас, когда угроза начала становится реальностью Офаниэль действительно испугался. Вместе со страхом неожиданно появилась решимость. Змейка обернулся на Тадиэля. Его глаза уже тоже начинали отблёскивать свет, наполняясь влагой. Из них троих Лайла был самым чистым и если его признали недостойным, то и судьба остальных двух решена. От мысли, что с ними будет, если все нимбы заберут, к горлу подступила тошнота. Нет. Нет-нет-нет! Этого нельзя допустить. Змейка решительно повернулся и пошёл к массивным дверям. Он знал, что собирается делать. - Офаниэль, - обратился всевышний, видимо, тоже уже принявший решение, - ты должен понимать что даже меньше достоин нимба чем Лайла. - Да, Создатель, - мальчишка не собирался отпираться. Да в этом и не было смысла. - Я надеюсь, что так же покорно ты примешь и отношение других. Тебя не раз предупреждали, но ты снова и снова поступал по-своему. Пришло время за это заплатить, - чёрный нимб полетел по воздуху к огромному трону. Стоило кольцу лишь коснуться дряхлой кожи творца мира, как вся тьма тут же рассеялась, обнажая изначальный золотой цвет. – Более ты не сможешь коснуться его. Тело неожиданно пронзила острая, всепоглощающая боль. Офаниэль закричал, упал на пол, его раздирали судороги. Но это продолжалось лишь несколько секунд. Затем всё резко прекратилось и осталась лишь пустота. Как будто вместе с нимбом у него забрали сердце и эмоции. Эта опустошенность давила, пожирала изнутри. Понятно, почему Лайла плакал. Как от такого не заплакать? Как недостойные не плачут всю оставшуюся жизнь? - Иди. Тело само встало и медленно побрело к массивным дверям. Лишь за несколько шагов мальчик вспомнил о своём плане. Он ссутулился, изображая давящую душевную боль. Хотя на самом деле пустота слегка отступила. На пару секунд замер у дверей и дрожащим голосом прошептал: - Мне очень жаль, - теперь старик со своего трона не мог видеть его голову. Ничего не стоило достать из под одежды чужой золотой нимб и поставить его на место. – Простите! Толкнуть дверь рукой. Дёрнуться так чтобы сначала из комнаты высунулась именно голова и только потом выпрямиться, поскорее закрывая за собой дверь. Заставить себя поднять голову и посмотреть на остальных было трудно. Сердце стучало как бешеное. Но никто не зовёт его обратно. Не требует снять чужой нимб. Ангелы в коридоре смотрят на змейку, удивлённо распахнув глаза. Никто этого не ожидал. Но раз атак и наказаний не предвидится… все поверили, что Офаниэль достойный? Что Господь признал его и вернул очищенный нимб? Ещё не до конца уверенный, он заставляет себя победно улыбнуться и поднять сжатую в кулак руку. Тадиэль радостно вскрикивает и впервые в жизни обнимает Офаниэля за шею. Но это не удивительно. Все мысли кровки сейчас должны были быть о Лайле. И если бы змея сделали лишённым, ответственность полностью легла бы на Тадиэля. Теперь же судьба зеленоглазого в любом случае не будет плохой. Офаниэль обнял друга в ответ, понимая, что искренне привязался к нему за эту вот верность своим решениям. Кровка любил зелёнку и именно поэтому был готов отдать его, если с другим трусишке будет лучше. - Если у меня отберут нимб, ты заберёшь принцессу себе! Это не обсуждается, - Тадиэль отстранился и встряхнул Офаниэля за плечи. – Ты понял? - Да, - эйфория от понимания, что смог обдурить всех, накрывала медленно, но решительно. – Иди. И ничего не бойся. Я вас не брошу. Вы же знаете. Я давно уже ручной. - Спасибо, - кажется это первый раз, когда Кровка прямо его благодарит. – Отбери Принцессу у этого… - Тадиэль с трудом сдержал ругательство, - Мадана. А мне действительно пора. Кровка решительно идёт к дверям. Змейка поворачивается к остальным и ищет глазами друга. Единственного кто поверил в него и по-настоящему приручил. Сопротивляющегося зелёнку за руку, тащил куда-то Мадан. Тащил, судя по всему к Зофиэлю. И чтобы они не планировали, им надо помешать. Несколько взмахов крыльями. То на что имеет право только достойный. Зофиэль тем временем делает то, что не решался уже много лет. Пытается поцеловать Лайлу. Тот само собой против. Его первый поцелуй как случайно узнал змей достался Тадиэлю, когда тот заболел и зеленоглазый решил помочь «силой любви». Кстати помог. Только потом два дня без сознания валялся. Кровка всё и вся проклял. Дай ему выбор, он скорее предпочёл бы сам страдать чем переживать за объект своего воздыхания. Как же он взбесится когда узнает что кто-то попытался принудить зелёнку, их дорогую принцессу к подобному. Лайла сопротивлялся досточно рьяно и видимо, что-то говорил, так как Мадан бесцеремонно схватил лишённого за волосы. Называть друга «лишённым» даже в своей голове было отвратительным. Отобрать Лайлу у одногодок легко. Достойные знакомые не рассчитывали увидеть забияку и хулигана с нимбом. Не рассчитывали, что им вообще окажут хоть какое-то сопротивление. Когда-то среди ангелов были женщины. Но когда сначала Лилит встала на сторону Люцифера, а потом Ева была обвинена в том, что вкусила запретный плод, они выступили единым фронтом, говоря о несправедливом отношение. Господь не простил им неповиновения. Даже те женщины, что не были против него, навсегда покинули небеса. Те что согласились уйти добровольно спустились в наземный мир. А упрямых низвергли в ад. Именно тогда подземье стало ещё сильнее. Это событие навеки изменило баланс в извечном противостояние Бога и Дьявола. Но ангелам надо было как-то размножатся. И создатель нашёл выход. Именно тогда появилась церемония очищения. Момент на котором заканчивается детство ангелов. И безгрешные обретают статус достойных. А лишённые становятся вещами. Существами хуже животных, потому что были признаны более грешными. Это правосудие и справедливость. Это отсутствие милосердия. - Руки убрал! Офаниэль опустился в непосредственной близости от достойных сверсников. Зофиэль по привычке попятился, отпуская руки Лайлы. Змейка аккуратно выпутал мягкие волосы друга из пальцев Мадана. Громила, а именно громилой этот тип стал за эти годы, вопросительно посмотрел на «красавицу». Одногодки наконец собрались с мыслями и решили ответить. - Фани, ты не понимаешь. Лайла был твоим другом, но сейчас он омега. Так решил создатель. - И это повод мучить зелёнку? – добавив в голос стали, уточнил змейка. - Лайла не заслужил милосердия. По справедливости и правосудию, он должен понести наказание! И ты не имеешь права… – высокопарно заговорил Зофиэль. - Я буду его наказанием, - утвердительно произнёс Офаниэль, беря друга за руку и уводя за собой. Никто не решился с ним спорить. Все ещё помнили кто играючи побеждал в драке даже Мадана. Тадиэль был слишком медленным и нередко проигрывал. Но вот Офаниэль играл на результат и побеждал всегда. Отведя зелёнку в угол, почти тут же пришлось бежать к массивным дверям и забирать растерянного Тадиэля. Само собой его тоже признали недостойным. Всю оставшуюся часть церемонии змейка стоял и закрывал угол с друзьями, не позволяя никому из святош тронуть лишённых. Благо кровка пришёл в себя довольно быстро и стал успокаивать плачущего зелёнку. Само собой ситуация произвела на трусишки, мягко говоря, сильное впечатление. В ближайшие несколько дней надо будет максимально заботится о нём. Благо вдвоём ребята с этой задачей справятся. А большего принцессе никогда не требовалось.