Почему ты передумал, Томас?

POV. Томас Шелби

Я уже полчаса сижу в машине с женой Билли Кимбера и жду. Я постоянно смотрю на круглый циферблат своих серебряных карманных часов, как будто меня охватывает нервный тик. И кажется, что время вообще не идет. Нужно ждать еще чертовых полтора часа. Я почти не замечаю присутствие женщины рядом со мной, мои мысли полностью обращены к другому. Грейс. Какого черта я согласился на просьбу этого урода Кимбера? Почему я оставил ее в его грязных руках? — Он, должно быть, сказал тебе, что ты мог быть со мной, — женщина внезапно вздыхает, ломая завесу молчания, упавшую между нами с того момента, как мы остались одни, как негласный договор. Я предпочел тишину. — Пока он с ней. Ее кислотный тон намекает на то, о чем я не хочу думать, на вещи, которые наполняют меня гневом и отвращением, но не могут не переполнять мой разум, злобно дразня мои мысли. Я не отвечаю, а молча смотрю в сторону большой виллы, куда он ее забрал. Но миссис Кимбер не сдается. Я слышу ее голос, полный упрямства и возмущения, но не слушаю, что он говорит. Улавливаю только несколько слов: одежда, независимая, шляпа. — Это действительно красивая шляпа, — отвечаю я ей, даже если не знаю, о чем она бредит. Я просто хочу, чтобы этот раздражающий голос заткнулся. Несколько секунд тишины, и я думаю, что выиграл игру. Я снова смотрю в окно: что она делает? Сможет ли он уйти от этого? Но затем раздражитель, сидящий рядом со мной, чувствует себя обязанным позволить своему рту вдохнуть еще немного воздуха. — Так она проститутка? — спрашивает она с оттенком злого удовлетворения в голосе, как будто подтверждение того, что ее муж не в компании респектабельной женщины, и это наполнило ее превосходством. «В любом случае она определенно была бы намного лучше тебя». Я хотел бы ей это сказать, но в этом случае буду вынужден перестать сотрудничать с Кимбер, ведь эта маленькая сучка наверняка ему все расскажет. В любом случае, то, что я сейчас сделаю, достаточно скомпрометирует наш контракт. — Ты правда хочешь знать? — вздыхаю я, в который раз смотрю на часы. Обычно я не люблю сообщать другим то, что думаю, но мой собеседник слишком глуп, чтобы понять мои настоящие опасения. Вздох. — Не знаю. Мгновенно решение принимается: выхожу из машины и быстро иду к вилле. Голос миссис Кимбер зовет меня пару раз, но я с удовольствием его игнорирую. Одним из плюсов этой импровизации будет то, что мне больше не придется ее терпеть. Я взбегаю по ступенькам, ведущим ко входу, и громко стучу в деревянную дверь, чтобы дворецкий меня услышал. Мужчина лет шестидесяти с серебристыми волосами, почти сразу открыл мне дверь. — Отведи меня к своему хозяину — приказываю я ему, не теряя ни секунды. Дом слишком большой, чтобы его можно было быстро найти в одиночестве. — Не думаю, что это уместно, мистер… — нерешительно начинает дворецкий, но я его останавливаю. — Сейчас же! Мужчина дрожащей походкой ведет меня по главному коридору, по пути говорит, заикаясь, запинаясь, о том, что Кимбер будет расстроен. Мы почти в конце коридора, когда слышу возбужденные голоса, доносящиеся из комнаты передо мной. Это должна быть игровая комната на любой уважающей себя старинной вилле. Мое сердце вырывается из груди, и я почти испытываю искушение оторвать дворецкого от дверной ручки, которую он открывает, чтобы сделать это самому быстрее. Наконец ему удается открыть ее, я отталкиваю дворецкого и вхожу в комнату. Как только я вижу сцену, которая появляется передо мной, я чувствую, как кровь приливает к моей голове. Кимбер прижимает Грейс к бильярдному столу, пытаясь схватить ее, она кричит и сопротивляется. «Я убью его», это первая мысль, которая мне приходит, но сразу же вспоминаю, какова моя роль и какова их роль, и в миг я уже спокойный и рациональный. — Что ты здесь делаешь? У меня еще час! — яростно восклицает Кимбер, как только видит меня, и отрывается от Грейс. — Подожди, послушайте меня, — отвечаю я ему, дипломатично наступая с поднятой рукой. Что же мне теперь сказать ему? Я беру первую идею, которая приходит в голову, и молюсь, чтобы она не слишком испортила мое положение. Я бы проклял себя до конца своих дней, если бы разрушил бизнес с Билли Кимбером только из-за этого.  — Просто послушайте меня — повторяю я с успокаивающей улыбкой — Я не хотел, вторгаться и нарушать ваше взаимодействие, но, в конце концов, совесть взяла верх. Я постоянно перевожу взгляд с мужчины на Грейс. Вижу оттенок изумления на лицах обоих. Вот и начинается моя игра. — Она выглядит довольно привлекательно, — объясняю я, указывая на девушку — но у нее гонорея. Если бы нынешняя ситуация не требовала серьезности, я думаю, выражение недоумения от отвращения, искажающее теперь лицо Кимбер, заставило бы меня заржать на весь Бирмингем, чем просто улыбнуться. Я не смотрю на Грейс, я не хочу видеть ее реакцию. Мужчина поворачивается к ней с презрением и поправляет одежду, как будто он боится, что любой контакт с ней может заразить его. «Отлично» думаю я, и увеличиваю дозу. — И сифилис. Я подумал о том, чтобы воспользоваться этим, раз уж она тебе понравилась. Признаюсь с невинностью школьника. Мне сказали, что у нее сифилис, и я подумал: «Какого черта». Считай это моей лучшей стороной — я пытаюсь спастись от крайности, поднимая руки в знак капитуляции. — Она… она шлюха. Грейс взрывается гневом и спешит схватить сумочку, которая осталась на бильярдном столе. — Иди и подожди меня в машине — говорю я, защищая ее, кладя руку ей на плечо, но она в ярости уклоняется от меня. — Не трогай меня! Прекрасно, но с этим придется разобраться позже. Я замечаю, что жена Кимбера последовала за мной, и теперь она смотрит на свою соперницу, как королева смотрит на посудомойку. Я бы хотел стереть эту улыбку с ее лица. Я обращаюсь к ее мужу. — Можно пожать друг другу руки и сделать вид, что этого не было? — спрашиваю я с дипломатической улыбкой, протягивая ему правую руку. Лицо мужчины все еще выражает отвращение, и при этом вопросе он смотрит на меня, как будто я просил его устроить мне танец в лунном свете. Не получив ответа, я спешу покинуть комнату и саму виллу, сделав лишь приветственный жест дворецкому. Я подхожу к машине, где меня ждет Грейс, все еще разъяренная, и я не жду ни секунды, чтобы завести машину и уехать. Садовник тут же открывает нам черные кованые ворота, и я выезжаю на дорогу, максимально нажимая педаль газа. Первые четверть часа между мной и Грейс только тишина. Смущенное молчание, гневное молчание, удовлетворенное молчание. Но она первая открывает рот. — В начале дня я была леди Сарой из Коннемары — говорит она, рассеянно глядя на окружающий нас пейзаж своими прекрасными аквамариновыми глазами — В конце дня, шлюха с гонореей. Он нервным жестом руки поправляет прядь волос, ей больно, я это чувствую. — Ты был ублюдком, что так меня продал! — бесстыдно заявляет она, но в тот момент, более чем раздраженный оскорблением, я горжусь его храбростью. Она смущенно прячет лицо за козырьком красной шляпы. Может быть, она думает, что зашла слишком далеко, а может быть, это какая-то мысль в ее голове заставляет ее стыдиться. Ах, женский ум. После минутного молчания она продолжает — Но потом ты передумал. Ее голос хотел бы звучать твердо, но я чувствую, что в нем есть какое-то чувство: самоуспокоенность? Благодарность? Наконец она поворачивается и смотрит мне прямо в лицо. Я чувствую, как ее большие глаза исследуют мои, словно пытаясь найти во мне ответ, правду. — Почему ты передумал, Томас? Я не отвечаю. Я думаю об усилиях, которые я приложил, чтобы приблизиться к Билли Кимберу, о решении, с которым я все устроил так, что он не мог не принять мое предложение о совместной работе. И как мало я сожалею о том, что позволил всему улететь дымом по простой прихоти. На моих губах еле заметная улыбка. Да, почему я передумал?