feelings.

ещё с детства син цю прочёл все книги с полок, до которых мог достать, залезая на маленький деревянный табурет и вставая на носочки. он читал практически всё, что попадало в руки – от истории древней инадзумы до фантастических рассказов непопулярных авторов. мысль о том, что благодаря книгам можно узнать абсолютно всё всегда будоражила его сознание, и никогда не подводила. никогда, перед встречей с чун юнем. син цю не очень сходился с людьми, но не особо переживал по этому поводу – книги все равно были интереснее. может, это и являлось главной причиной отсутствия близких друзей. знакомство с голубоволосым тихим парнем случилось абсолютно случайно и скомканно (в общем, так же, как и со всеми остальными людьми, с кем син цю был знаком), и каждую ночь, обдумывая все моменты, проносящиеся в мыслях, он искренне недоумевал, где всё пошло не туда, и когда в его жизни появилось единственное определение, значение которого он ещё не знал. после первого путешествия с юнем син цю долго не мог заснуть, медленно осознавая тот факт, что хотел бы провести с ним немного больше времени. совсем чуть-чуть. тем же утром, не дождавшись рассвета, он написал и отправил ему письмо о том, что услышал слухи о возвращении легендарного духа ао инь, указав точное место и время встречи для путешествия к облачному морю. мечник точно знал, что чун юнь придёт – простой, незамысловатый парнишка, который так старается ради своих достижений. точно знал, поэтому на всякий случай отправил ещё одно письмо, написанное лучшим утонченным пером, использующемся в семье для отправки важных документов большим компаниям, с вопросом о том, удобно ли ему все-таки отправиться в назначенное время. духа ао инь убили тысячу пятьсот лет назад, и легенда о нем была одной из любимейших у син цю. ему просто скучно – он уверен. просто скучно, поэтому ритм сердца ускорялся каждый раз, когда син цю на ходу придумывал задания для друга и слышал его очередное «ну что, в путь?» часто приходилось устраивать лагерь под открытым небом, и это была любимая часть путешествий для син цю. звёзды в окрестностях ли юэ светили необычайно ярко, а еда на костре казалась в несколько раз вкуснее. под тихий треск огня чун юнь, старающийся держаться подальше от красных искр и пылающего жара, негромко рассказывал разные истории из жизни, некоторые из которых син цю запомнил слово в слово, а другие просто прослушал, вдруг случайно задумавшись о том, что голубоглазый парень рядом похож на упавшую с неба тейвата яркую звезду. все остальное же свободное время син цю, недоумевая, перечитывал книги о человеке, психологии и даже болезнях, пытаясь понять, что за странное чувство постоянно охватывает его рядом с юнем, и почему в голове витает непонятное желание сесть чуть ближе, переплести пальцы рук или прикоснуться губами к бледной словно снег коже. тяжело вздохнув и взглянув на плотный потолок переносной палатки для путешествий, син цю повернулся на бок и увидел перед собой лицо своего тихо посапывающего спящего друга. и только внимательно рассмотрев каждую ресницу, поняв геометрически точную форму бледных губ и еле прикоснувшись к отливающим лунный свет мягким волосам, он в кои-то веки смог заснуть. чун юнь всегда вставал с рассветом. выходя из палатки, син цю видел уже приготовленную еду и его, с утра усердно тренирующегося в фехтовании, аккуратную фигуру вдали. быстрые и резкие движения меча казались усовершенствованными, но, по мнению самого чун юня, далекими от идеала. обычно син цю молчаливо стоял рядом, прислонившись к ближайшему дереву и поглядывая в книгу. он всегда брал самую неинтересную, понимая, что все равно не будет особо вчитываться. светящаяся тень от золотой кроны дерева мягко окутывала, пропуская тепло от весенних солнечных лучей и играя с ласковым ветром, щекочущим жёлтые листья. – попробуй представить, что рассекаешь воду вместо воздуха, – негромко бормотал советы желтоглазый мечник, откладывая книгу и шумно высвобождая меч из ножны. – заноси с лёгкостью, так, чтобы меч летел на противника, а затем добавь тяжести. у юня получалось следовать советам, и часто даже лучше, чем требовалось. иногда син цю подходил и подправлял позицию его рук, из-за чего в сердце от каждого касания больно ныло, а в душе загоралась надежда на то, что парень снова совершит ошибку в позиции. примерно на пятый день выжидания и безуспешных поисков каких-либо следов духов экзорцист сдается, огорченно повесив голову. тогда син цю начинает заранее отрепетированную ободрительную речь, аккуратно приобняв парня за плечи и с умело скрытым смущением приглашая угоститься местными вкусностями за его счёт. обычно уже к вечеру чун юнь чувствует себя хорошо и смеётся с шуток мечника, поедая мятное голубое мороженое. расставаясь, юнь всегда благодарит заботливого друга и неловко улыбается, чувствуя себя немного виноватым, и пока син цю глупо улыбается в ответ, думая о том, стоит ли расспросить его об этом непонятном чувстве прямо сейчас, чун юнь делает робкий шаг, притрагивается холодными губами к щеке парня, быстро заглядывает в жёлтые глаза и уходит, оставив син цю один на один с окутывающим осознанием своих чувств и горячим, не характерным для чун юня определением чувства влюбленности. в ту ночь он уснул быстро и беспроблемно, пообещав себе на утро написать письмо для юня лучшим утонченным пером семьи и пригласить в очередное путешествие, на этот раз найдя для него настоящее задание.