Маленькие истории большого сердца

      Невыносимо больно. Быть рассечённым – такое себе удовольствие, особенно, когда демоническая регенерация предательски покидает каждую клеточку тела, оставляя парня истекать кровью. Вот он, героический конец, о котором в добрых сказках говорить не принято, а в реальном мире подобное завершение жизненного пути даром никому не нужно. Однако старший брат, смертельно раненый родной и любимый старший брат суёт в глотку испаряющуюся демоническую кровь, что стекает по изувеченным грубым рукам. Скорее, быстрее, это может помочь, ему бы срастись кое-как, лишь бы выжить, лишь бы успеть нормально извиниться за все свои прегрешения. *** В поместье уходит не одна неделя на полное восстановление. Вдоль лица и груди красуется очередной уродливый шрам, но Генье, откровенно говоря, плевать. Он выжил и может чувствовать потоки тёплого ветра, бьющего в лицо, запах свежеприготовленных онигири, что тянется с кухни. А самое главное, что его аники и друзья живы. Не без потерь, хотя каждый из них знал, на что идёт. – Он часто навещал тебя и даже засыпал, сидя рядом. Приходилось уводить его насильно, чтобы швы не разошлись. – Аой с долей строгости глянула на младшего Шиназугаву, но тут же смягчилась, понимая, как юноша волнуется, пускай и молчит, подобно партизану. – Иди к нему, возможно, он уже встал. – Спасибо большое. Пролетая несколько коридоров, Генья врезается в того, кого так жаждал увидеть, едва не рухнув на пол. – Нии-сан! – молниеносная оплеуха слегка оглушает, заставляя мечника выпрямиться и потереть саднящий затылок. –Ай! – Дурень. Будешь знать, как своей никчёмной шкурой жертвовать. Младший свой взгляд отводит, не в силах посмотреть на вполне справедливо строгого брата. Однако явно не ожидает крепких объятий, следующих за чередой ругательств. – Я думал, что потерял тебя. – Сам знаешь, я же хуже колючки – как пристану, так и не отцепишь. – Генья тихонько смеётся и сжимает края чужой юкаты, позволяя себе всплакнуть. – Ну, сопли распустил. – Санеми чуть по привычке не нагрубил, хотя сам едва сдерживает захлестнувшие эмоции. – Есть хочешь? – Хочу, конечно. – Кто бы сомневался. После всех событий братья обретут новый дом, заживут обычной жизнью, вдохнут полной грудью. Всё же, у самой страшной истории может быть хороший конец. *** Даже пепла не остаётся. Только изрубленная лиловая жилетка в потемневших пятнах крови, да обрез с горстью патронов. И хриплый шёпот в ушах, просящий прощения и лепечущий, какой же, всё-таки, старший братик замечательный.