Turn back time

Ночка выдалась нелегкой, Ойкаву, как оказалось, мучают кошмары. Каждый тяжелый вдох, мучительный стон, полукрики, заставляли Иваизуми нервничать все больше. Старший успокаивающе гладил по волосам, укрывал одеялом, проверял все от хорошо, когда Ойкава открывал глазки на минутку, то спрашивал все от хорошо, хочет ли он пить, есть или ещё чего, поэтому Хаджиме сомкнул глаза только под утро. Но долго проспать все равно не вышло, чувство тревоги, что с Тоору что-то случится, не давало покоя. Именно из-за этого доигровщик видел сны всего лишь 3 часа, за это время младший не просыпался и спал более-менее спокойно, что не могло не радовать. Иваизуми не мог больше лежать в кровати, поэтому вылез из-под тёплого хлопкового одеяла в суровый холодный мир. Укутав Тоору как можно теплее, он босыми ногами пошлепал в ванную, чтобы умыться. Честно говоря, смотреть на места вчерашнего происшествия было некомфортно. Почему парень устало вышел на балкон, подышав освещающим зимним воздухом, холодный осушающий ветер дул прямо в лицо, в общем - неуютная погода. Хаджиме молча пялился в одну точку, места напомнившие ему о событиях минувшего дня, разбудили окончательно, его будто окатили ледяной водой. Как же ему хотелось чтобы вместе с этим ветром улетели все проблемы куда подальше. В это время разлепил глаза Ойкава. Не почувствовав тёплого дыхания столь уютного тела рядом, он уже было испугался, что все воспоминания были выдумкой, но увидев перебинтованные руки, он немного успокоился, но лишь немного, он все ещё себе не верит. Как бы Ива-чан не старался, но все равно кровь просочилась через бинты, таким образом, и ночная рубашка, и шорты, и даже кое-где простынь была в пятнах от рук и бёдер. Порезы безумно болели, и представить трудно, чтобы было, если Иваизуими не пришёл бы вчера. Кстати говоря, а где он. Тоору уже охватила паника. Он подскочил с кровати, побежал на кухню, в ванную комнату, нигде его не увидел. -Как так. Он ушёл? -прошептал сам себе Ойкава, уже начиная панику, когда направился проверить последнее возможное место - балкон, где как раз и стоял Хаджиме. Завидев мощную фигуру друга, от сердца отлегло. Младший рывком открыл дверь и схватил в крепкие объятия, словно капканом, старшего. -Я так испугался. -прошептал Тоору. -Эй, ты чего. Все в порядке (хрена с два), я тут. Как самочувствие? - Иваизуми отстранил от себя связующего, придерживая его за плечи. Ойкава опустил глаза, уставившись в пол, ему явно неловко, в какой-то степени даже неприятно, после событий минувшей ночи. Ответа так и не последовало: — Я убрал всё острое из дома, — спокойно кивает Хаджиме, внимательно следя за юношей. На его лице нет осуждения или злости, нет презрения или жалости, только, кажется, боль? Но Ива-чан спокоен и всё ещё не ругается, а потому в груди младшего теплится слабая надежда, что это был сон, очередной кошмар. А может речь вообще о лапше? Определенно о лапше. — И я не про еду. — Так это точно не сон. — Голос парня теряет краски и он едва может заставить себя выдавить ещё хоть слово. Перед глазами почему-то скользит белая пелена, затуманивая взгляд, дезориентируя, а в груди внезапно кончается весь воздух. Ойкава просто трясется, давя в себе всхлипы и крики, заставляя себя быть мужественным и держаться. Хотя держаться почему-то не получается. — Прости меня. Прости. Я знаю, что нельзя так делать. Я знаю. — Тоору, — Иваизуми берет руки парня в свои и нежно поглаживает молочную кожу огрубевшими подушечками пальцев, — я не собираюсь тебя осуждать. Лишь хочу помочь. Ойкаве жаль. Он пытается выдавить что-то из себя, пытается объяснить, что он не хотел и ему правда очень жаль. Но слова застревают в горле, будто рыбные кости, и парень давится вздохом, шепча что-то о том, что иногда просто болит душа. Или как называется эта чертова штука внутри? — Я знаю, как тяжело заполнить пустоту внутри. И знал бы ты, как я хочу тебе помочь. Каждое утро, видя тебя в школе и на тренировках, мое сердце сжимается. — Ива-чан кутает потерянного ребёнка в теплые объятия, прижимает к широкой груди. —Слышишь? Я рядом. Я всегда буду рядом. Мы справимся, Тоору. Мы справимся. Только, пожалуйста, когда тебе станет плохо - приходи ко мне. Не прибегай к этим мерам... Я брошу все свои дела для того, чтобы успокоить тебя, я сделаю, что угодно... Ты даже не представляешь как дорог мне. Потерять тебя - равносильно что потерять себя. Сердце разрывается видеть Ойкаву в этом состоянии. Он никогда не показывал себя с такой стороны... Всегда старался быть сильным и уверенным парнем, даже лучше сказать самоуверенным. Но это всего лишь маска, в которой ты тонешь. Ты думаешь что движешься в правильном направлении, играя придуманную роль? А эта роль тянет тебя ко дну. Вот и закончились зимние каникулы, все школьники опять как зомби просыпаются на учебу. Ойкава сам и не понял как пролетели все праздники, казалось что дни тянутся бесконечно долго. Но парень рад вернуться к общению с людьми и волейболу, ведь оставаться с собой и кучей мыслями наедине ему никак не нравилось. Общение с Ива-чаном оставалось прежним, как будто ничего и не случилось. Они начали больше доверять друг другу, но в то же время Ойкаве было так стыдно смотреть Иваизуме в глаза, не таким способом он должен был узнать. Начался новый этап в жизни. Тренировки, учеба, отдых, посиделки после тренировок. Это заставляло чувствовать себя живим. "А долго ли можно бежать от себя и своих проблем?" - задумался Тоору и откинул эту мысль куда подальше, это уже проблемы, которые ждут его в будущем, а не сейчас. На носу соревнования, Ойкава собирается опять утонуть в изнуряющих тренировках, что явно заметно только для Иваизуми. И самое разочаровывающее то, что он не знает как помочь другу. Больше всего капитан волейбольной команды боится провалиться и не попасть на национальные. Кто знает что он будет делать если его мечты пойдут ко дну. Ойкава незаметно для себя опять идет в рецедив.