Сдавайся

***

***

            Никто точно не знал сколько же прошло времени с окончания игры, но абсолютно каждый с трепетом ожидал того момента, когда девушки очнутся и смогут вновь влиться в эту яркую реальность. Игра была окончена, но её частички всё еще оседали мелкой пыльцой там, где царили невероятные сюжеты, приятно напоминая о событиях прошедших дней. Окно было открыто и нежная, прозрачная тюль плавно проходилась по изгибам ветра, что словно играл ею, перебирал в своих прохладных руках и аккуратно опускал обратно, стараясь забрать её себе, но, всё же, возвращая на место. Солнце мягко лежало на пушистых белоснежных облачках и трепетно одаривало каждого дурманящим теплом, желая согреть в своих ласковых объятиях. Травинки тихо перебрасывали капельки росы друг другу, и словно шептались при любом мягком поглаживании доброго ветерка. Кроны деревьев с долей любопытства, словно склонялись, чтобы услышать, о чем же говорит утренняя роса? Что же обсуждают травинки? А после возвращались и начинали шелестеть о чём-то между собой, создавая приятные лесные песни.       В такой приятный день, в палате никого не было, и только Луз сидела и тихо шипела при хотя бы малейшем напряжении мышц. От того ей оставалось только мирно сидеть на кровати и с глупой улыбкой наблюдать за Блайт, что еще не очнулась. Носеда прекрасно помнила всю игру, но не помнила, чем она закончилась, да это и не важно. Доминиканка плавно проводила взглядом по лицу ведьмы, и подмечала незначительные ссадины и царапины, и, к сожалению, остатки проклятья, что еще яростно бушевало внутри девушки, ожидая возможности вырваться.       Луз устало вздохнула и осторожно опустилась в кровать, погрузившись в свои мысли. А подумать было о чём. Например, о том, как именно закончилась игра, признали ли Блайт победителем, поступит ли она в Академию и что же пожелает Эмити, узнав о своей победе. Вопросов было так много, что не ожидавшая такого, голова, начала болеть, напоминая хозяйке о том, что еще рано для такой бурной мозговой деятельности. За неимением других вариантов, Носеда решила прикрыть глаза и подремать, вот только ноющая боль по всему телу не позволяла этому произойти. «Что ж, тогда просто поваляюсь до тех пор, пока кто-нибудь не при…»       Мысль прервал болезненный и сдавленный стон, доносящийся с соседней койки. Доминиканка, игнорируя боль, резко привстала и повернула свою голову к источнику шума, тут же столкнувшись с немного мутным, но пристальным взглядом. Ведьма медленно водила глазами и изучала девушку, словно пыталась вникнуть в происходящее. Словно перезагружала повреждённых, потрёпанный и не пригодный для работы, хрустальный шар. — Эмити! Я так рада тому, что ты очнулась, как себя чувствуешь? — обеспокоенно начала спрашивать девушка. — Я…я…да, нормально — невнятно ответила ведьма, опустив глаза в пол. — Вот и славно, а то я переживала, что сильно тебя ранила — облегченно выдохнув, добавила Луз. — Нормально… побаливает…но терпимо — уверила Эмити, после чего подняла ничего непонимающий взгляд на девушку напротив себя и неуверенно спросила — А ты…кто?       Подобный вопрос ранил Луз в самое сердце, и страх ударил холодной и острой болью по всему телу, унося сердце и душу на самое дно, словно гарпун. Девушка нервно сглотнула и с долей неуверенности всё же решила назвать своё имя. — Луз. Луз Носеда. — Носеда… Носеда…а, да…да…точно…- неуверенно начала бормотать Блайт, потирая свою перебинтованную голову, словно пыталась что-то вспомнить.       После небольшой паузы и погружения в свои же мысли уткнувшись лицом в колени, ведьма резко подняла голову и, сведя брови к переносице, разъярённо посмотрела на Луз. — Носеда! Ну конечно, как же тебя забудешь! Ты, засранка такая, должна мне многое рассказать! — прорычала Блайт, прожигая взглядом счастливую девушку. — Всё, что пожелаешь! — радостно ответила доминиканка. — На кой чёрт ты вообще додумалась отдать мне бумажку и когда ты вообще успела? — начала задавать вопросы Блайт, желая дать подзатыльник этой несносной девушке, что сейчас глупо улыбалась и обнимала подушку. — Хм, ну это было просто. Помнишь момент, когда ты дерзко завалила меня на пол за каким-то поворотом в Академии? — спросила Луз, расплываясь в довольной ухмылке.  — Всё было… не так! И убери свою идиотскую ухмылку — смущенно ответила ведьма, слегка опуская уши. — Хахаха, ладно, ладно. В общем, именно в тот момент я и подсунула тебе эту бумажку. Я подумала, что раз уж ты так сильно меня ненавидишь и что ты желаешь попасть в Ковен, то я дам тебе эту возможность. Я знала, что именно по моей вине ты была втянута в это, поэтому это меньшее, что я могла сделать для тебя — легко ответила Луз, пожимая плечами и плотнее прижимая к себе подушку. — Луз… — виновато произнесла ведьма, желая встать и крепко обнять эту глупую, глупую и милую девушку — То, что я говорила тогда, было не правдой. Я лишь хотела вызвать у нас негативные эмоции для того, чтобы заклинание сработало сильнее, но видимо мы обе слегка увлеклись… — Хахах… да…совсем немного… Да мы чуть всю академию не разнесли — тихо посмеявшись, прокомментировала Луз, даже не зная, сколько восстанавливали кабинетов и коридоров. — В любом случае, главное то, что все живы, и никто сильно не пострадал — сделала умозаключение Эмити, устало выдохнув. — Кроме Академии — подметила Луз. — Кроме Академии — согласилась Блайт. Обе девушки криво улыбнулись и, переглянувшись, начали звонко смеяться, словно всего этого не было. Словно эта игра лишь чья-то больная фантазия. Будто они сейчас не лежат в палате, все перебинтованные и изнурённые. Словно это самая обычная беседа в самый обычный день.       Прекрасный день. Возможно так даже лучше, смех лучше слёз, радость лучше огорчений. Главное, что они живы и сейчас вот так просто могут смотреть друг на друга и искренне улыбаться. Они просто рады, что у них есть возможность наслаждаться приятным днём и компанией друг друга.       Пока калеки оживлённо что-то обсуждали, день медленно заменялся вечером. Во время бурного разговора, дверь резко распахнулась и в неё зашли раздражённая Уиллоу и расстроенная Боша. Луз и Эмити устремили свои взгляды на девушек и столкнулись уже с неподдельными радостными взглядами. Парк быстро поставила странное растение на стол и мигом подлетела к койкам, Боша же отреагировала спокойнее, но так же подошла ближе, становясь рядом с агроведьмой. — Так вы всё же пришли в себя. Слава Титану, всё не оказалось серьёзным, как она и сказала — немного взволнованно произнесла Уиллоу, скрещивая руки на груди. — А я ведь говорила, что они очухаются — победоносно ответила Боша. — А…вы о чём? — немного недоумённо спросила луз, стараясь вникнуть в разговор. — Да это не столь важно. Сейчас главное то, что вы очнулись, и что мы сможем всё окончательно уладить — быстро сказала Парк, доставая небольшую кучу бумаг из своей сумки. — Мда, после вашей отключки, нам пришлось всей Академией убирать весь этот бардак, а теперь ещё и бумаги по поводу Блайт и её «чистой» победы — саркастично подметила Боша, ловя на себе недовольные взгляды. — А что не так с моей победой и этими бумагами? — недовольно спросила Эмити. — Дело скорее не в тебе, а в том, что никто пока не знает какой характер будет нести твоё желание, а если быть точнее, масштабы. Ты же, наверное, понимаешь, что твои родители готовы вот-вот ворваться сюда — спокойно ответила на вопрос Уиллоу, передавая бумаги Эмити. — Хаха…да…предполагаю…- немного нервно ответила Блайт, представляя как её мать, чуть ли не вышибает двери каблуком, а отец судорожно сдерживает даму своего сердца, моля ту немного успокоиться.       Ведьма быстро прошлась глазами по строкам, запоминая лишь ключевые моменты, знакомясь с основными правилами и возможностями этого договора. На удивление, сила этой бумажки была велика настолько, что могла повлиять даже на правление самого императора Белоса. Что ж, это в полной мере могло объяснить, по какой же такой причине, Одалия Блайт так жаждет повидаться с дочерью. После чего, Эмити отложила бумаги и погрузилась в свои мысли. С одной стороны, ей и правда хотелось попасть в Ковен и служить ему, но с другой, если бы не Луз, она бы не заполучила этот документ. И по-хорошему, ей стоит запросить зачисление Носеды в Академию, и счастливо проводить с ней время, при этом чаще видясь.       Долго думать не пришлось, Эмити решила ходатайствовать в пользу Луз и её зачисления, ведь по-другому поступить Блайт просто не может. Ей слишком важно благополучие этой девушки.       Но думала также Луз? Отнюдь. Доминиканка всем сердцем желала, чтобы Блайт выбрала что-то касательно себя и своего будущего, не зацикливаясь на такой посредственной помехе в её жизни. Нет, Носеде конечно польстило бы, если бы сама Блайт пожертвовала своими идеалами и принципами, и выбрала что-то относительно Луз, но это было бы в корне неверным решением. Так считала не только Луз. Многие понимали, что нахождение девушки на островах, вопрос спорный и возможно даже временный, ведь никто даже и не знает, когда она вновь может исчезнуть или же просто уйти, возвращаясь в свой мир. Что вполне нормально и ожидаемо, ведь даже сама Носеда не знает, как быть дальше.       С одной стороны, она намеренно сожгла все мосты, дабы даже не думать о возвращении в человеческий мир, с другой стороны, там, как минимум, её любимая и драгоценная мама, что всем сердцем любит и поддерживает свою дочь, не смотря на внутренние переживания и противоречия. От того луз чувствует себя паршиво, но точно знает, что мама примет любое её решение, будь оно даже эгоистичным и неправильным. Всё же Носеда уже не ребёнок, и вполне сама может принимать те или иные решения, что могу изменить её жизнь. Не факт что в лучшую, но и не факт, что в худшую. И снова очередные противоречия, терзающие девушек. Это нормально, ощущать себя разбитым и потерянным. Это нормально, не знать верного пути или решения. И это нормально, совершать импульсивные поступки, а потом жалеть о них. Ведь как ни было, все учатся на своих ошибках и с каждой набитой шишкой, становятся только сильнее.       По этой причине, придя к собственным умозаключениям, девушки вышли из своих раздумий, и уже хотели было что-то сказать, как заметили, что «Цветочка» и «Зельеварки» уже не было. Негодующие переглянувшись, девушки тут же отвели взгляд и повисла неловкое молчание. Сказать хотелось многое, да вот только никто не решался на это смелый шаг. И всё же набрав побольше воздуха в лёгкие, Луз осторожно окликнула ведьму. — Эм… Эмити- голос немного дрогнул. — Да, Луз? — спросила девушка, не поднимая взгляда, но навострив ушки. — Я тут подумала кое о чём…ну, на счёт этой бумажки. Я же знаю какая ты, вся из себя такая благородная и самоотверженная, честная и праведная. Но давай на это раз ты всё же позаботишься конкретно о себе, а не о других? — начала развивать свою мысль Носеда, попутно тщательно подбирая слова.       Блайт не знала, как ей реагировать на это. Возмутиться столь саркастичному на вид высказыванию, или же отстаивать свою точку зрения, уверяя, что это единственно правильное решение в данной ситуации. Эмити действительно не знала, как ей быть в таком случае.       Обычно Эмити всегда верила себе и своим принципам, не говоря уже о суждениях и о личном мнении. С каждым годом, находилось всё меньше тех, кто мог бы оспорить точку зрения Блайт, или хотя бы просто заставить её усомниться в собственных словах. Да что уж там, даже родителям стало сложнее контролировать собственную дочь, так как та всё реже поддавалась на провокации и манипуляции, и это знатно раздражало миссис Блайт. — Луз Носеда, послушай меня — начала было отвечать Эмити, устремив свой самый серьёзный взгляд на доминиканку — Я Блайт, и прошу заметить с собственным мнением, так как я верна лишь своей дурной голове.       Луз была немного удивлена такому заявлению, но уважала мнение Эмити, так что спорить не стала и лишь одобрительно кивнув, направила свой взор на уже ночное небо. Прошло немного времени, а девушка всё так же рассматривает ночное небо и наслаждается теплыми порывами ветра, в то время как Эмити тихонько посапывает и изредка ёрзает на койке. Носеда то и дело возвращалась к мыслям то о родном доме, то о том, что же ждёт её дальше, но услышав очередной неровный и слегка испуганный выдох Блайт, обернулась, дабы убедиться, что с той всё в порядке. Но не тут-то было.

***

      Тьма лукаво заполняет собой всё пространство, в то время как Эмити судорожно делать маленькие шажочки в неизвестном направлении. Какой бы самоуверенной Блайт не была, а в подомном месте невольно чувствуешь себя беззащитной как никогда. Ведьма щурила глаза и старалась разглядеть хотя бы что-нибудь, но всё было тщетным. «Прекрасно, только очухалась от игры, как словила очередную хрень» — мысленно выругалась Эмити, продолжая осторожно наступать на пустоту, вслушиваясь в гулкий ветер — «Так, если ветер несётся с той стороны, значит, предположительно там что-то есть» — заверила себя девушка, продолжая путь.       И она оказалась полностью права, по мере продвижения, Блайт стала замечать очертания «стен», и, ускорив шаг, направилась именно туда. Идти пришлось не долго, и буквально через пару мгновений, девушка очутилась у входа с мерзко-багровым освещением. Эмити нервно выдохнула и сделала шаг в «комнату», желая как можно скорее выбраться из этого злосчастного места. Заходя внутрь, Блайт зажмурила от яркого освещения и только через пару минут смогла разлепить свои веки, дамы осмотреть помещение. На удивление самой ведьмы, она ничего необычного не увидела. Просто небольшая округлая комната со странными черными прожилками, пульсирующими в так сердцебиению Блайт. По какой-то причине ведьме было здесь некомфортно и ей чертовски хотелось убраться отсюда как можно скорее. И лишь притронувшись к этим жилкам, Эмити с ужасом поняла, что они напоминают вены. Черные. Смольные. Вены, прогоняющие мерзкое проклятье. — Ох, я так понял, ты уже начала понимать, что к чему? — нагло спросил грубый и насмешливый голос.       Ведьма тут же отскочила от стен и попятилась к выходу, готовясь в любой момент сорваться с места. — Кто здесь? Немедленно явись или я сожгу здесь всё к чёртовой матери! — напугано прорычала ведьма, вызывая огонь на ладони. Но огня не было. — Хахаха, неужели ты желаешь сжечь себя заживо? Я настолько страшный? — с огромной долей сарказма спросил голос и по щелчку пальцев, перед Эмити появился грозный мужчина, с уродливыми шрамами везде, где только их можно было разглядеть. Его глаза поглощали не хуже самой кромешной темноты, при этом, каждая вена и артерия строила пути по всему телу, которые четко виднелись через мёртвенно-бледную кожу. -Кто. ТЫ. такой? — проговаривая каждое слово, спросила девушка, вставая в стойку. — Прошу меня простить юная леди, но у меня не имени, я всегда лишь перенимал жизнь и личность носителя, ну а так я демон — спокойно ответил мужчина, сделав небольшой поклон. — Ээээм…я бы сказала что тоже рада знакомству, но мне не хочется врать- пренебрежительно ответила девушка. — Каааак грубо миледи, вам бы стоило поучиться манерам, но ничего, как только я проникну в твой разум, тебя уже ничего не будет волновать — оскалившись, усмехнулся мужчина, после чего галантно подошёл к ведьме и аккуратно приподнял её голову за подбородок — Тебе нечего боятся, милая. — Без тебя прекрасно знаю, старпёр — грубо ответила Блайт, врезав тому кулаком по челюсти с такой силой, что демон ошарашено отшатнулся и начал скулить от боли. — Ррррр, вот по этому я предпочитаю мужчин! — яростно закричал мужчина, слизывая кровь с прокусанной губы. — Ох, правда? — саркастично спросила Эмити, скрещивая руки на груди. — Ну, тоесть…проникать в них — немного замявшись, исправился мужчина, нервно поправляя галстук. — Ну нааадо же, да ты фетишист! — с ухмылкой продолжила ведьма, медленно идя в сторону мужчины -Я имел в виду подчинять их своей воли! — уже вовсе растерявшись, стал оправдываться демон, не зная, куда себя деть. — Удивительно! Ты не только помешанный, так еще и с наклонностями! — завершила Блайт, подойдя в плотную к ошарашенному мужчине, что сидел на полу. — Хватит издеваться юная леди! Ты меня прекрасно поняла — заорал демон, хватая девушку за руку. — Отвали извращуга — рыкнула ведьма, заехав ногой прямиком в грудную клетку демона, от чего тот свалился на спину, не отпуская руки. — А вот это ты зря — протянул мужчина, на котором стали прорастать рога и мерзкий, облезлый хвост. После чего, моментально потянул Блайт на себя и повалил ту на пол, прижимая к земле всем своим корпусов и вжимаясь когтистыми ладонями в горло ведьмы.       Эмити извивалась и старалась вырваться, пнуть демона, укусить или хотя бы расцарапать его, но всё четно. Мужчина победоносно смотрел на ослабевающую под его руками девушку, и предвкушал долгую жизнь в столь юном теле. Он не стал распинаться и объяснять Эмити, что сейчас она находиться в собственном разуме, а если быть точнее в месте, похожем на её сердце. Не стал говорить о том, кто же его истинный создатель, и не стал ожидать момента полного погружения девушки в собственное сознание. И это стало его ошибкой.       Ведь на том конце, в реальности, такой яркой и живой, тело погибающей девушки, судорожно тормошит Носеда, выкрикивая на всю палату имя владелицы медово-золотистых глаз.

***

— ЭМИТИ! ЭМИТИ БЛАЙТ! ПРОШУ, ОЧНИСЬ! — из всех сил кричит девушка, что винит себя за слабость, беспомощность и трусость. Ей бы сейчас на всех порах нестись за помощью, игнорируя нарастающую боль по всему телу, а не сидеть и прижимать к себе ведьму при тусклом свете маленьких сгустков света. — Прошу тебя… не покидай меня — умоляла Луз, осторожно заправляя выбившуюся прядь волос за острое ушко. Руки тряслись, а из глаз лились слёзы, что неосторожно разбивались о бледное лицо Блайт. Носеде уже осточертело каждый божий раз подвергать эту ведьму опасности. Ей хочется кричать, кричать так громко, чтобы каждый знал о её боли, о её страхе, о её любви.       Сердце бешено колотилось, вдалбливая в голову лишь одну мысль «Спасти любой ценой», и Луз верит, Луз думает так же, и именно поэтому, осторожно положив ведьму обратно на койку, она медленно потянулась за листом и ручкой. Носеда даже не знала, какой глиф ей использовать, она лишь интуитивно водила рукой, вкладывая в это все свои чувства. Руки тряслись и от того руна выходила кривой, но это меньшее, что сейчас могло волновать девушку.       Выводя знаки, доминиканка проговаривала значения рун, что зубрила из старых поношенных книг своей маленькой библиотеки. Всё же годы реставрации не прошли зря и девушка закончила свою работу достаточно быстро. Этот глиф был другим, особенным, он был больше похож на заклинание, составленное из всевозможных рун. Это была немая мольба о помощи, о помощи всех возможных богов. Мольба о спасении любимой.       Кинув пошарканную ручку на койку, Луз бережно взяла листок и медленно подошла к Эмити, что лежала, словно фарфоровая кукла. Сев на край кровати, Носеда приложила глиф к груди ведьмы, не переставая проговаривать созданное заклинание. Девушка не знала, сработает ли оно или нет, но надеялась, что интуиция её не подводит.       Заклинание начало светиться блекло-зелёным цветом, окутывая Эмити тоненькими стебельками, словно лоза. Луз была неимоверно счастлива, что глиф вообще заработал, и что у неё есть хоть какие-то шансы на исцеление ведьмы. Контролировать силу заклинания было сложно, ведь он ещё очень сырое и нестабильное, оно запросто могло навредить девушкам, но сейчас Луз это не волновало. Доминиканка ощущала всем телом, как лозы просачиваются в разум ведьмы, ища причину такого состояния. И нашла. Сейчас Носеда буквально ощущала весь страх и растерянность Блайт, но она была хотя бы жива. Ментально погружаясь всё глубже в сознание, девушка взглядом искала Эмити и источник всех проблем. Наконец, добравшись до нужной комнаты, лозы ворвались в столь небольшое пространство и стали медленно прорастать.       Демон искренне сожалел о том, что ему повстречалась именно Блайт. Эта ведьма даже на пороге смерти будет до последнего делать всё, чтобы запомниться любому. И о, чёрт возьми, мужчина запомнит её ещё надолго. До этого момента никто так нагло не поливал его грязью, не харкал в лицо и не поджигал одежду или же волосы. «Да у этой ненормальной вообще нет инстинкта самосохранения, раз она смогла использовать грёбаный огонь внутри себя же!» — истерически выл демон, пытаясь уже который раз придушить эту психованную.       Эмити боролась как могла, она не жалела ни себя, ни демона. Она буквально использовала любой шанс, чтобы выбраться из его цепких лап, не смотря на свои увечья. На шее остались фиолетово-багровые синяки, руки и ноги были расцарапаны, а из носа бежала струйка крови, но даже это не мешало ей яростно кидаться на потрёпанного старика. Луз не могла видеть всего, но она ощущала эмоции присутствующих, от чего легче не становилось. «Чёрт, слишком много эмоций, я не понимаю, кто есть кто» — мысленно выругалась Носеда, после чего решила снова положиться на удачу.       И о чудо, в тот момент, когда лозы зацепились за ногу (возможно), Луз услышала женский возмущенный вскрик. После этого, Носеда моментально начала вытягивать Блайт из собственного сознания, игнорирую крики демона и самой ведьмы. По итогу, с огромными усилиями, доминиканка смогла выудить Эмити и заставит ее очнуться. Открыв глаза, девушка почувствовала на себе испуганный и сердитый взгляд, выражающий всемирное непонимание и недовольство. Сама ведьма была в смешанных чувствах и не до конца понимала, что только что произошло. — Я…я…- начала что-то мямлить Блайт, но замолчала, так как Луз заключила её в крепкие объятья и неуверенный поцелуй. Эмити была совершенно сбита с толку и не знала, как отреагировать, поэтому предпочла просто ничего не делать. Столь неожиданное проявление чувств дарило целый клубок смешанных ощущений, что хаотично путался где-то внутри ведьмы. Но это было приятно.       Немного отстранившись, Эмити ошарашено посмотрела на Луз, что ели сдерживала свои слёзы, и это бесспорно напугало ведьму. -Л-луз… — тихо и неуверенно произнесла Блайт, осторожно кладя свою ладонь на щёку доминиканки. — Я до чёртиков испугалась Эмити… я так боялась потерять тебя, я так жалею о том, что снова подвергла тебя опасности — дрожащим голосом ответила Носеда, нежно целуя ладонь златоглазой — Ты не представляешь, насколько сильно ты дорога мне.       Эмити не знала что сказать, вся эта ситуация слишком резко свалилась на её голову, и ей было сложно сконцентрироваться на чём-то. Ей хотелось прижать доминиканку к себе и уверить её в том, что всё будет в порядке, поклясться в том, что она в полной безопасности и что нет ничего, что могло бы им навредить. Но для того, чтобы заявлять о подобном, было бы неплохо и самой хоть немного верить в это. — Луз, послушай, я не могу обещать тебе того, что в наших жизнях больше не будет проблем, не могу уверять тебя в том, что больше не будет трудностей и смертельной опасности, но я хочу, чтобы ты верила в себя, в меня, и в нас. Я понимаю, что прошу о многом, но пожалуйста, не сомневайся в чувствах, что заставляют моё сердце трепетать — на одном дыхании выпалила Блайт, утопая своими медовыми глазами в бездонно-древесном взгляде доминиканки.       Эмити было сложно выражать свои мысли через слова, а тем более говорить о том, что она действительно чувствует, но её больше не хотелось молчать о том тепле, что было подарено этой солнечной девушкой. Блайт всеми фибрами души чувствовала то тепло, что нежными волнами распространялось по её телу, лишь при взгляде на Луз, не говоря уже о том, что с ней происходит, когда та прижимает её к себе или заглушает в поцелуе. Носеда тихо усмехнулась и положив свою голову на колени Эмити, прикрыла глаза, и приживаясь как можно ближе к той, что, несомненно, уже никогда не убежит от неё.       Так доминиканка и пролежала на тёплых коленях ведьмы, что самозабвенно запускала пальцы в кудрявые волосы девушки, и перебирала спутавшиеся прядки, убирая их за круглые ушки. До утра оставался всего час, а это значило, что совсем скоро, жизнь Эмити Блайт и Луз Носеды, нет-нет, да измениться, что, несомненно, радовало ведьму.