Необратимость

Дни в гоночный уик-энд в Монако были для Шарля всегда длиннее, чем для остальных гонщиков, потому что это был его домашний этап и все ждали если не повторения прошлогоднего триумфа, то хотя бы подиум. Тем более, после того, как Шарль взял поул. Шарль с трудом выбрался из цепких лап журналистов, аргументировав отказ ответить еще на пару вопросов тем, что ему надо отдохнуть перед гонкой. Вернулся домой Шарль уже затемно, и еще в холле почувствовал божественный запах, который было трудно с чем-то перепутать. Когда Шарль прошел на кухню, то не смог сдержать улыбки умиления, видя Макса, который сосредоточенно колдовал над плитой, то и дело сверяясь с телефоном. — У нас на ужин паста-карбонара? — спросил Шарль, обнимая Макса со спины и утыкаясь носом ему в затылок, волосы на котором были еще влажными, вероятно, Макс недавно был в душе. Шарль прикрыл глаза, чувствуя под пальцами одной руки ровное сердцебинение, а второй мощные мышцы на бедре. — Да, почти готово, — кивнул Макс, немного подаваясь назад, вжимаясь спиной в грудь Шарля. — Пахнет прекрасно, интересно, как на вкус, — Шарль потянулся рукой к соусу, но Макс перехватил его руку, возвращая на свое бедро. — Эй, я помыл руки, — возмутился Шарль, зная педантичность Макса. — Не в этом дело, Шарли, — Макс поднес к губам руку Шарля, поочередно целуя каждый палец. — Соус горячий, обожжешься. — Дурак, — только и смог сказать Шарль, пряча покрасневшие щеки в изгибе шеи Макса, потому что он так и не смог привыкнуть к тем вниманию, заботе и трепетному отношению, которые Макс демонстрировал буквально всегда, от моментов, когда они оставались наедине до самых напряженных ситуаций на гоночном треке. — Садись за стол, все почти готово, — Макс мягко отстранился, чтобы разложить блюдо по тарелкам. Обычно они ужинали в ресторанах или заказывали еду, и если это было не так, то свои навыки приготовления демонстрировал Шарль, и тем ценнее были ужины от Макса. Поэтому Шарль послушно сел за стол, прихватив перед этим из бара бутылку красного вина. — Ты уверен? У нас завтра гонка, — Макс неодобрительно покачал головой, но поставил перед Шарлем бокал. — А ты не будешь? — поинтересовался Шарль. — Твою кислую пакость? О, нет, я готов только чувствовать ее вкус, когда тебя целую, — рассмеялся Макс, доставая бутылку джина. — Ты ничего не понимаешь, — буркнул Шарль, которого до сих пор немного уязвляло, что в начале их романа Макс изображал, что разбирается в винах, в то время как на самом деле ими давился. — Дорогой, смирись с тем, что когда ты завоюешь чемпионство и тебя пригласят во дворец князя Ренье, твой «плюс один» будет путать вилку для мяса с вилкой для оливок, попросит налить джин-тоник или хотя бы пиво и наденет свой единственный смокинг, — рассмеялся Макс. — Я как-нибудь переживу, главное чтобы без ужасной бабочки, — Шарль не мог сдержать улыбки. — Да что с ней не так? — спросил Макс, нахмурившись. — Все? — вопросом на воспрос ответил Шарль, но когда перед ним оказалась тарелка с едой решил не углублять тему. Шарль попробовал пасту, — это шедевр! — Так меня учил лучший мастер, — с гордостью сказал Макс. — Когда я пытался тебя научить, все закочилось на столе еще до включения плиты, — покачал головой Шарль, невольно вспоминая время, когда им с Максом было достаточно просто оказаться где-то наедине, чтобы предаться чувствам и их физическому проявлению. Сейчас, после нескольких лет совместной жизни страсть не то, чтобы угасла, нет, скорее появилась уверенность в друг друге и том, что все надолго, или даже навсегда, а заниматься любовью в кровати, где есть все необходимое в тумбочке на расстоянии вытянутой руки куда комфортнее, чем в откровенно не предназначенных для этого местах. — А кто говорит про тебя? Я про Каролу, — рассмеялся Макс, но потом на его лице промелькнула грусть, которую Шарль не раз замечал. — Скучаешь по Чеко? — спросил Шарль, мягко улыбаясь. — Да, — Макс кивнул, опуская взгляд. — Знаешь, у меня было много напарников, включая твоего друга Пьера и я не хочу говорить ничего плохого ни об одном из них, но с Чеко все было так хорошо и правильно, что я даже не представляю, с кем еще так может быть. Шарль знал, что Макс тяжело перенес очередную смену напарника. Руководство Ред Булл избавилось от Серхио из-за слабых результатов и сделали весьма неоднозначный выбор в пользу британца Джона Смита, пилота, выигрывшего ряд региональных серий, взявшего титул в Формуле-2 год назад с третьего раза и проездившего год в серии Индикар. Результаты нового напарника Макса едва ли отличались от результатов того же Серхио, потому что в то время, когда Макс стабильно приезжал на подиумные места, Джон едва ли заезжал в очки и не имел ни одного подиума. Макс переживал из-за смены напарника гораздо сильнее, чем хотел показать, поэтому с Джоном у него были прохладные отношения. — Знаю, я даже ревновал тебя к Чеко, — Шарль хихикнул, отпивая вино и вспоминая, как действительно взбесился, увидев объятия Макса и его напарника. — Да? И когда перестал? — Макс откинулся на спинку стула, смотря на Шарля с озорной улыбкой. — Когда ты притащил меня в гости к семье Чеко и краснея и бледнея представил как свою вторую половинку, — ответил Шарль. — Ну и потом когда я увидел как Серхио смотрит на Каролу. — Как? — спросил Макс. — Также, как ты на меня, — Шарль тихо рассмеялся, видя замешательство и смущение. Уже перед сном Шарль хотел было возмутиться, что Макс отодвинулся от него, но почувствовав, как Лео забирается между ними, улыбнулся, замечая как в темноте светятся глаза Сасси и Джимми. Если Шарля в постели Макса они были еще готовы терпеть, то щенка точно нет, это было ниже их кошачьего достоинства. Шарль закрыл глаза, чувствуя руку Макса на талии и слыша сопение Лео. Он еще верил, что все яркие, серьезные и меняющие жизнь, события, сопровождаются предчувствием, и не происходят ни с того ни с сего.

***

Шарль переоделся в гоночную экипировку и смотрел за тем, как механики греют шины, протирают болид и проверяют его перед гонкой. Это было стандартной и обычной процедурой, но Шарль всегда чувствовал приятное волнение, предшествующее заезду. — Готов принести команде победу? — Шарль обернулся на голос и улыбнулся Льюису. С Льюисом у Шарля сразу же сложились прекрасные отношения, чему Макс был не особо рад, что забавляло Шарля. — Конечно, кто-то же должен, — подколол Шарль Льюиса, который неудачно квалифицировался и стартовал лишь восьмым, а, как говорится, гонка в Монако выигрывается (и проигрывается, соответственно) в субботу. — Я хотел сказать, что ты был прав, — сказал Льюис. — М? Ты о чем? — поинтересовался Шарль. — Я последовал твоему совету, позвонил Нико и мы проговорили почти час. Знаешь, оказалось, что он тоже ожидал, что я брошу трубку и его заблокирую, — поделился Льюис. — Рад слышать, — улыбнулся Шарль. Он подозревал, что Льюиса связывали с напарником отнюдь не дружеские чувства, но не лез в это, понимая, что они с Льюисом не настолько близки, чтобы делиться такими вещами. Шарль без труда выиграл старт гонки и уже к третьему кругу вез Максу почти четыре секунды. Можно было ехать спокойно, что Шарль и делал, сохраняя шины и невольно думая про их с Максом дубль и последующее празднование. По таким случаям даже такой далекий от романтики человек как Макс, всегда что-то придумывал и Шарль очень любил подобные моменты. Красные флаги не удивили и даже особо не расстроили. Шарль знал, что сможет снова хорошо стартовать, и Макс снова не станет пытаться пролезть вперед, зная, кто перед ним. — Что случилось? — Шарль подошел к капитанскому мостику, где на одном из мониторов проигрывалась запись аварии, если это происходило, значит, никто из гонщиков не пострадал. — Антонелли и Бортолето не поделили поворот в борьбе за девятое место, — сказал Фред с веселой улыбкой и включил повтор. Шарль наблюдал за стартом гонки, где черный с салатовыми деталями болид начал гонку удачнее, чем болид Черных стрел, и затем режиссер трансляции показал несколько кадров борьбы, настолько захватывающей, насколько она может быть за пару очков. Андреа агрессивно атаковал в надежде вернуть себе потеряную позицию, а Габриэль, наверняка, вдохновившись подвигами Чеко отчаянно крылся, не давая себя пройти. — Ну это полное безрассудство, — не удежался Шарль, видя как Антонелли полез обгонять в неподходящем для этого месте, слишком узком и где потом пришлось бы срезать, что грозило либо возвратом позиции, либо пятисекундным штрафом. Но Бортолето, в силу нехватки опыта, решил защищаться до последнего и случилось то, что должно было. Болид «Мерседес» толкнул заднее колесо болида «Заубер» и обе машины оказались в отбойнике, усыпав перед этим трассу обломками. Андреа почти сразу буквально выскочил из болида, снял на ходу шлем и балаклаву, подошел к Габриэлю и начал выговаривать ему все, что о нем думает, и надо признать, некоторых ругательств не знал даже Шарль, который свободно владел итальянским. Впрочем, Габриэль языкового экскурса не оценил и ответил лаконично и кратко «fuck off and die». — Вот это драма, — Шарль цокнул языком. — Это еще не вся драма, — ответил Фред, который выглядел таким довольным, будто бы был котом, который только что наелся сметаны. — В дирекции гонки уже начались разборки Тото и Маттиа. — Ставлю на Тото, — фыркнул Шарль, он не испытывал теплых чувств к бывшему руководителю команды. — Там еще Алонсо, — выложил последний козырь на стол Фред, хитро улыбаясь. — Расскажешь потом, чем кончится? — спросил Шарль, он знал, что у Фреда были знакомые в дирекции и если они были достаточно порядочными, чтобы не делиться закрытой информацией, которая могла бы дать преимущество, то сплетнями делились охотно. Рестарт был дан только через час, и развязки драмы Шарль узнать не успел, впрочем, он видел, что сами герои дня уже успели принять душ, переодеться и беседовали друг с другом весьма спокойно. Тем временем небо начало затягивать тучами и инженер предупредил Шарля, что на последних кругах высока вероятность дождя, что могло принести проблемы. Шарль отнесся к ситуации философски и отшутился, что проблемы будем решать по мере поступления. У Феррари менялись гонщики, менялись руководители команды, менялись концепции болидов, и так далее. Но кое-что оставалось неизменным. «Уебищная стратегия» раздраженно думал Шарль, когда его до последнего держали на медиуме на стремительно намокающей трассе, а потом сменили покрышки на дождевые. После этих манипуляций Шарль опустился с лидирующей позиции на пятую. Но, оказалось, что Шарль зря ругал стратегов, потому что легкий дождик стремительно превращался в ливень, и четверо гонщиков впереди будут вынуждены пойти на еще один пит-стоп. Так и случилось, и уже на следущем круге Шарль снова возглавлял пелетон, однако, кажется что-то было не так. — У меня что-то с задним левым, — поделился Шарль ощущениями, действительно, машину будто бы заносило на каждом повороте, не сильно, но ощутимо. Услышав, что проблем нет, Шарль не стал спорить, решив, что инженерам с инфографикой перед глазами виднее. Шарль старался контролировать движение болида, и даже немного расслабился, потому что хотя бы не становилось хуже, приходилось тормозить сильнее на поворотах, но это было не так страшно, те кто были впереди, ушли на пит-стопы, а Ред Булл то и дело показывающийся в зеркалах заднего вида не был угрозой. Макс не полезет обгонять в таких условиях. Макс знал Шарля как облупленного не только по жизни, но и на гоночном треке и, наверняка, понял, что что-то не так. До финиша оставалось буквально пара кругов и при отсутствии борьбы Шарль бы вполне смог бы доехать до финиша, даже учитывая проблемы. «Стоп…» пронеслось в голове Шарля, когда машина сзади предприняла попытку обгона, причем весьма агрессивную. Шарль инстинктивно закрылся, но что-то не вязалось. Макс попытался воспользоваться замедлением и протиснуться вперед, притом сильно рискуя? А потом все случилось слишком быстро. Заднее левое резко спустило, причем в тот момент, когда Шарль заходил в очередной поворот. Чувствуя досаду из-за того, что столь многообещающая гонка закончилась так, Шарль попытался поймать болид и отрулить в сторону, чтобы не создать опасной ситуации, но увы, было слишком поздно. Из-за прокола болид повело влево, и когда Шарль попытался его выровнять, то перестарался и болид должен был просто встать поперек посреди трассы, но случилось другое. Мощная задняя часть болида Феррари буквально протаранила среднюю, где кок-пит и переднюю части болида Ред Булл, который, вероятно, попытался воспользоваться чужой проблемой и обойти красную машину, но не успел. Инженер Шарля что-то говорил, но все это смешалось в какую-то безумную какофонию звуков, когда темно-синий болид пару раз перевернулся, а затем полетел в ограждение, за которым стояли зрители, и ограждение не выдержало удара, сминаясь. Шарль почувствовал, что наступила тишина, он даже не слышал своего дыхания, только ощущал его. В шлеме было некомфортно, потому что балаклава была насквозь мокрой, вероятно, при аварии пролилась вода. Шарль с удивлнием смотрел на насквозь мокрую от крови белую ткань и провел рукой по лицу, но из-за ливня не мог понять, осталась ли на красной перчатке кровь. Нужно было убедиться, что все в порядке, что Макс цел, ведь иначе быть просто не может, современный уровень безопасности исключает несчастные случаи. Нужно было убедиться, что у зрителей была дополнительная защита, ведь иначе быть не могло. Не могло же, да? Шарль подошел к болиду Ред Булл, вернее тому, что от него осталось и сначала испытал странную радость, увидев перед единицей цифру шесть, британский флаг вместо нидерландского и фамилию Смит вместо Ферстаппен, а затем звенящий ужас. Действительно, Макс переобулся на промежутки и был сначала впереди Шарля, а когда поехал менять шины на дождевые, то остался позади. Шарль боролся с его напарником, для которого, кажется, закончилась не только борьба. Шарль сначала несколько секунд смотрел на смятый и искореженный нос болида, а затем перевел взгляд на то, что осталось от кок-пита, который из-за удара смялся в два раза, фактически раздавив грудную клетку пилота, находившегося в нем. Руль был вдален в грудь, а часть гало, что должна была защищать голову, при перевороте машины оставила на шлеме сильные вмятины и представлять что под ними, Шарлю совсем не хотелось. Шарль вспоминал какие-то навыки оказывания первой помощи, но отчетливо понимал, что помогать уже некому. Ноги пилота в болиде превратились в кровавое месиво, потому как носовая часть была сплюснута. Голова была повернута под неестественным углом, руки безвольно свисали плетьми вдоль тела, а руль буквально пригвоздил тело к спинке водительского кресла тупым и сильным ударом. У напарника Макса, Джона Смита не было ни единого шанса остатся в живых, руль наверняка проломил ребра, которые проткнули легкие, гало повредило шлем, и как бы Шарль не пытался верить в то, что приедут медики и все будет хорошо, он понимал, что человек перед ним мертв. На темно-синей ткани комбинезона, к тому же мокрой от дождя, не было видно крови, но железистый запах в воздухе свидетельствовал, что ее полно. Ее полно на руках Шарля, ведь, если бы он не попытался выровнять машину, то все закончилось бы его сходом и парой ушибов. Переведя взгляд чуть ниже, Шарль почувствовал приступ тошноты, прямо под болидом лежала девушка с неестественной позе, ее попросту переехал болид в области талии. Шарль старался не смотреть на внутренности, раздавленные колесом, но выходило плохо. Умирающая зрительница смотрела на Шарля невидящим взглядом и вздрагивала, коротко дыша. Каждый вздох сопровождался струйкой крови стекающей изо рта и был слабее предыдущего. С последним рука девушки, что держала край болида, будто бы в попытке оттолкнуть, разжалась, безвольно упав на асфальт и Шарль разглядел на ней браслет из бусин, складывающихся в «FORZA FERRARI», сердечко и номер шестнадцать. Мир будто бы вновь обрел звуки и крики, стоны, плач, все смешалось воедино. Шарль почувствовал головокружение и осел на асфальт, стараясь не смотреть вокруг, потому что он сейчас просто бы не выдержал еще одной смерти, но умом понимал, что люди стояли достаточно плотно, и несчастная девушка не единственная жертва. К счастью для Шарля наступила спасительная темнота, в которую он провалился.