Нужна

На её спине — шрамы. Как борозды в земле, порубленной Железным Бесом. Тёмные линии — светлые линии. Игра в салочки кнутом и жестокостью солнца. В шрамах чувствуется боль. Даже спустя столько лет — всё равно. Всегда. Ванаша носит боль в сердце. И снаружи тоже: солнечное клеймо на её грудях тяжёлое и механическое — Элой будто слышит, как оно металлически пищит. Вместе стука — пресвист механизма. Шипение проводов. Голубой свет. Ванаше бы не подошёл голубой — думает Элой — ей не быть Банук. Синее волокно в её руках не удержалось бы. Осыпалось листьями. Нет. Не листьями. Песком. Элой целует тонкий шрам на её затылке, почти впивается в него зубами, пытается вытащить оттуда солнечную ненависть, песчаный перестук — всё то, что доставляет боль. Но ей это неподвластно: она может подчинить машину и убить древних демонов, но извлечь боль не может — Элой от этого больно. Она учёный из безумно далёкого прошлого, но узнать, как стереть кровь с рук, не может. Но Ванаше не нужно это. Тёмные губы улыбаются. Ванаше нужна она, Элой. Со своей птичьей грацией, маленькой ладошкой, с жёсткими волосами и солнечной улыбкой — ради них Ванаша прошла ад — и пройдёт ещё раз, если будет нужно. Ещё раз станет под кнут, ещё раз будет сражаться с машиной и с демонами-людьми, чтобы Элой ещё раз улыбнулась. Но Элой не нужно это. Элой нужна Ванаша, а Ванаше — Элой. Всё просто, как и всегда.