Свобода начинается с иронии

Пробуждение было тяжелым. Несколько дней пролежав в коме, не сразу осознаешь кто ты, что произошло и что ты здесь делаешь. Голова была словно ватная, перед глазами все плыло и шло цветными пятнами, все в поле зрения было каким-то мутным и сглаженным. Парень не мог пошевелить даже пальцем, когда только очнулся, что немало его напугало, только беспомощно вращал испуганными глазами. Воздух в легких был каким-то спертым, каждый вдох давался с болью, во рту чувствовался привкус щелочи и чего-то соленого. Пытаясь осознать где находится, Антуан осматривал комнату и пришел к выводу, что это явно не его дом. Но с другой стороны, это и не тюремный лазарет, обстановка была не богатая, но уютная, в помещении было тепло, на окнах не было решеток. Удовольствовавшись этим, парень старался припомнить, что же все-таки случилось на том митинге. «Помню, как стоял на трибуне, говорил, там были люди, солдаты и… кто-то приказал стрелять…черт… точно. Похоже, стреляли в меня. Почему я не могу пошевелиться, неужели меня парализовало? Черт, только не это! Кто спас меня и почему сейчас тут никого нет? Почему я не могу позвать на помощь?!» Способность шевелиться постепенно возвращалась к парню. Понемногу. Сначала пальцы, затем руки, ноги, потом он смог поднять голову. Почувствовав, что у него достаточно сил, Антуан предпринял попытку встать с кровати. Только он попытался сесть, как цветные пятна перед глазами стали заслонять почти весь обзор. Но Антуан не был бы собой, если бы не продолжил попыток. Как самонадеянно. Спустив поочередно обе ноги с кровати, он, облокотившись одной рукой о спинку кровати, неровно встал. Однако, силы покинули его слишком быстро и парень рухнул на пол. Воздуха в пробитом легком катастрофически не хватало, только начавшая затягиваться рана, вновь стала кровоточить, в глазах темнело, боль не позволяла подняться обратно. Посему оставалось только беспомощно лежать на полу и надеяться, что кто-нибудь все-таки заглянет на шум, который он тут поднял. Какой стыд. Валяется тут и не может подняться. Еще и ждет помощи от… непонятно кого. Никогда он не думал, что окажется в подобном унизительном положении. Впрочем, его тайные надежды оправдались, на шум, который он устроил своим падением, тут же сбежалась целая толпа. Тут были и Жан с Агнешкой и Антонио, и родители Жана, и этот тощий студент-медик Корнель. Парни тут же подбежали к Антуану и накрыв его покрывалом, под которым он лежал, подняли на кровать. Только сейчас Антуан осознал, что его наготу прикрывало только это покрывало, которое при падении осталось на кровати… а он от боли и не заметил. Теперь все собравшиеся стали свидетелями его позора. Этот день не может стать еще хуже. От смущения мертвенно-бледное доселе лицо парня покрылось красными пятнами, чего не мог не заметить Антонио, который помогал поднять Антуана. Но его-то эта ситуация как раз таки не смущала, он только тихо прошептал парню почти на самое ухо «не стесняйся, чего мы там не видели» и подмигнул. Стоит ли говорить, что это смутило Антуана еще больше. Теперь он покраснел полностью и натянул покрывало почти до самого носа. Доктор Корнель в свою очередь, попросил уйти лишних зрителей, которые очень взволновано обсуждали все произошедшее с Антуаном и подошел к парню. — Теперь мы наконеш одни. — сказал доктор и только потом понял, как это прозвучало — Ну… то есть, теперь я могу ошмотреть твою рану. Позволишь? Антуан вынул голову из-за покрывала и несмело закивал. Доктор отодвинул немного ткань и стал разматывать бинты, которые уже очень сильно пропитались кровью. — Таак. — протянул доктор — Рана выглядит… неплохо… хорошо. Думаю, шкоро ты поправишься, но пока не шмей выходить иж дома. Жан и Антонио уже шогласились предоштавить тебе свою комнату. Пропишываю тебе поштельный режим и шмену повяжок два ража в день. Оштальные инштрукции я оштавил Жану и Тони. Поправляйшя! Я буду жаходить как можно чаще. — Угу. — угрюмо согласился парень с прописанным лечением. Лежать без дела и никуда не выходить, когда у него куча планов по свержению правительства… Черт, надо ж было так влипнуть! — А теперь, пожволь я сменю повяжки. Когда со всеми медицинскими процедурами было покончено, доктор удалился, оставив парня отдыхать. Все эти перевязки, уколы… брр… Антуан с детства ненавидел лечиться. Так или иначе, ослабленному после ранения организму нужно набираться сил. А сон — это лучшее лекарство, так что довольно быстро парень провалился в неспокойный сон.

***

В следующий раз он проснулся уже поздним вечером. Вернее его разбудили легким касанием к здоровому плечу. Открыв глаза парень увидел перед собой как всегда улыбающегося итальянца. Неиссякаемого оптимизма человек! — Эм… я не хотел конечно будить тебя, но… тебе надо поесть. Так что… — Антонио аккуратно подложил подушки так, чтобы Антуан мог полусидеть, полулежать — Ты не против, я… присяду? Антуан, заторможенный ото сна, только растеряно кивнул. — Хорошо. — Тони сел на кровать рядом с Антуаном и взял с табуретки суп, набирая немного в ложку и поднося ко рту Антуана. Ну нет, это уже слишком. «Он что, думает, что я сам поесть не могу?» — подумал маркиз, отодвигаясь от ложки. — Что? Не любишь куриный суп? — Я сам. — Эмм... я то конечно не против, но… понимаешь, у тебя врятли получится. — Я попробую — упрямо ответил парень. Противиться Антуану даже в таком состоянии было не просто. Так что Тони просто молча дал ему ложку. Взяв из рук итальянца ложку, он дрожащей рукой попытался набрать в нее суп. Но получалось с трудом. Набрав немного супа в ложку, он поднимал ее и из-за дрожи все выливалось обратно. Все это время Антонио сидел в другом углу комнаты за столом и читал книгу. Или делал вид, что читал. Поняв, что такими темпами есть он будет до утра, Антуан должен перешагнуть через себя, собрать волю в кулак и… попросить о помощи… — А-Антонио… — позвал он тихо. Даже слишком тихо, Антонио не услышал — Антонио! — повторил он уже громче. Тогда парень повернулся к нему и вопросительно посмотрел. Так, первый этап пройден, теперь надо попросить — Эм… ты не мог бы… ну… видишь ли… так получилось… — парень вновь покраснел — Ты не мог бы мне помочь… с едой… — наконец закончил он. — Ааа, amigo, так тебя покормить? — разулыбался Тони — Без проблем, я для тебя все сделаю! Антонио взял из рук Антуана тарелку с ложкой и принялся кормить пострадавшего. Сначала для Антуана это было настоящей пыткой. Взрослый мужчина и ест с ложечки, Боже, если кто-нибудь узнает… Но потом он привык, или, по крайней мере, смирился. Что ж, тетушка говорила — «не стыдно принимать помощь, когда ты в ней действительно нуждаешься». — Ну вот. Теперь можешь дальше спать, amigo, набирайся сил. — сказал Тони, вставая с кровати. — Стой, Антонио…- позвал его Антуан. — Называй меня Тони, меня тут все так называют. — Х-хорошо, Тони. Я хотел сказать спасибо. — Оу… да не за что… я всего лишь помог тебе съесть суп. — Да я не об этом. Ты спас меня тогда на митинге, я это помню. — А. Так, не мог же я тебя бросить… любой поступил бы так же. — Нет. Не любой. Ты спас мне жизнь, рискуя своей собственной. Ты невероятно смелый и решительный. Могу лишь сказать, что Франция не забудет твоего поступка… и… я тоже. Тони сел обратно на кровать к Антуану и взял его руки в свои, смотря тому прямо в глаза, намереваясь что-то сказать. А потом просто улыбнулся чуть криво и опустил глаза — Не за что. Я рад, что ты жив. — с этими словами Тони встал с кровати и покинул комнату.