Свобода начинается с иронии

Антуан сидел в своей комнате и читал Локка, когда дворецкий, вежливо постучав, доложил о том, что ему прислали письмо из полицейского управления. Ничего не понимая, парень спустился вниз и взял небольшой конверт, на котором действительно была марка из жандармерии. Пристально рассматривая конверт, Антуан развернулся на пятках и пошел обратно к себе. Войдя в комнату и прикрыв за собой дверь, парень быстро распечатал конверт и стал читать содержимое. Письмо было от Перси, а марка жандармерии была на нем, потому что других у Жустиса не нашлось. «Дорогой, друг! Я хотел бы сегодня пригласить тебя на прогулку по городу. У меня для тебя кое-что есть. Это чрезвычайно важно, посему, пожалуйста, дай мне знать, сможем ли мы увидеться сегодня часов в 7. Если нет, назначь другой день или время, но только не откладывай нашу встречу надолго! То, что я должен тебе сказать не требует отлагательств. С нетерпением жду ответа!

Твой друг, Персиваль Де-Жустис, »

Письмо очень взволновало маркиза. Что же такого важного хочет сообщить ему Персиваль? К чему такая срочность? Не теряя ни секунды, Антуан пошел писать ответное письмо. Аккуратным, поставленным почерком выводя буквы на дорогой белой бумаге, стараясь контролировать дрожь в пальцах. Молодой человек согласился встретиться в ближайшее время. Закончив его и, отдав дворецкому, наказал отправить его как можно скорее и проследить, чтобы оно точно дошло до адресата. Весь оставшийся день парень не находил себе места. Его заживо сжирало любопытство и даже страх, а чем ближе был назначенный час, тем сильнее был мандраж. Даже руки начали потеть. Парень не переставал ходить по своей красиво обставленной комнате, то и дело одергивая штору, и зачем-то смотря на улицу. Видимо проверял насколько высоко еще солнце. Он не мог, ни есть, ни читать, ни говорить с кем бы то ни было. Даже странно, с какой силой могут влиять на человека вполне обычные вещи, вроде письма. Быть может парень просто чувствовал, что после этой встречи его жизнь повернется на 180 градусов? Но вот старинные часы пробили начало седьмого и Антуан, решительным движением сбросив с себя домашний халат, принялся собираться на прогулку. Он надел один из свой темно-синий редингот и аккуратно пригладил светлые локоны. Ну вот, готов, пора выходить, вроде бы ничего не забыл, экипаж уже ждет, но… Почему-то ему хотелось просто остаться дома. Удивительно, учитывая, как сильно он ждал этого весь день. В любом случае, надо взять себя в руки и пойти на встречу судьбе, будь что будет.

***

Парни договорились встретиться около Notre-Dame de Paris, и прогулять по набережной Орлеан — в излюбленном месте для прогулок у парижан. В указанное время Перси уже стоял возле собора, когда Антуан, выпрыгнув из кареты, быстрым шагом направился в его сторону. То ли Перси слишком пунктуальный, то ли Антуан вечно опаздывает. Ребята душевно поприветствовали друг друга, ведь не виделись довольно давно и, развернувшись, пошли в направлении набережной. Погода сегодня, как и в последние несколько дней, была хорошая. Довольно тепло даже по ночам. Уже скоро на набережной должны зажечься фонари, посему сюда методично стали подтягиваться праздные гуляки, романтики, влюбленные, артисты и просто люди, которые пришли подышать свежим речным воздухом. Как только они подошли вплотную к Сене, Антуан начал говорить — Так… зачем ты так рьяно желал встречи со мной? Если честно, твое письмо меня даже немного напугало. — признался Антуан, улыбнувшись. — Извини, я не хотел тебя пугать. — ответил Перси улыбнувшись в ответ — Просто это и правда очень важно. — Значит давай сразу перейдем к этому, если ты не против? Я сгораю от любопытства. Надеюсь только, что это не что-то страшное. — усмехнулся парень, стараясь скрыть как он на самом деле волнуется. — Ну, смотря как посмотреть. Прости за тавтологию. — на самом деле Перси волновался ни меньше. Не каждый день сообщаешь такую важную новость. — Говори уже! — Это касается твоей матери, графини Катрин Де-Моррис. На этих словах сердце Антуана пропустило несколько ударов. Неужели… — Я отыскал ее. По твоей просьбе. — Ты… ты сейчас серьезно? Ты уверен? — Антуан просто не верил в услышанное. Как? Как ему удалось сделать то, что он не мог сделать уже несколько лет?! А главное… как быть дальше? Что делать теперь с этой информацией? В 15 лет, когда Антуан впервые всерьез захотел увидеть свою мать и спросить ее, почему же она уехала, он не переставал думать об этом каждый день. Каждую ночь перед сном мальчишка раздумывал, что скажет ей, когда увидит. Как она будет выглядеть, как он сам будет выглядеть, что она скажет ему… а теперь… а теперь, когда реальная возможность увидеть ее замаячила перед глазами он…испугался? Да, пожалуй, испугался, что если она не захочет его видеть или если он растеряется и не сможет задать всех вопросов, которые мучают его уже несколько лет, или вдруг, он вообще не осмелится к ней поехать? Кем он тогда будет? Глупым, самонадеянный мальчишкой, которому не хватило смелости? Так и будет мучиться до конца жизни? По всей видимости все эти мысли легли пеленою отчаяния и страха на его лицо, ведь выражение лица Перси стало не менее испуганным. Антуан не рад? Или он просто не до конца осознал происходящее? Нужно ли что-то сказать или сделать, как-то успокоить и поддержать, или лучше сейчас помолчать и дать ему самому все осмыслить, принять? Ох, Перси был очень плох в этих делах, и сейчас чувствовал себя крайне неуверенным, и смущенным. Но, так или иначе решил сказать хоть что-то, потому что это напряжение в воздухе можно было резать ножом. Вдруг Антуан сейчас медленно сходит с ума, а он стоит тут и рассуждает? — Да. Дать тебе адрес? Взгляд Антуана немного прояснился, и он в растерянности посмотрел на Перси так, будто впервые его увидел. Но вместо ответа Антуан лишь пошел дальше вдоль набережной Орлеан и сошел по одному из многочисленных спусков, ведущих к самой кромке воды. Перси тихо, на некотором расстоянии, последовал за ним. Когда Антуан остановился возле воды, Перси решился встать рядом с ним и положил руку на его плечо. — Ты как? — тихо спросил Перси. — Я … в порядке. — ага, конечно, именно так и выглядят люди, которые в порядке. — Тебе не обязательно прямо завтра стремглав бежать к ней, дай себе время подумать, принять, а потом отправляйся. Не то, чтобы я имел право советовать, просто… — Перси замолчал на половине фразы. — Да, мне и правда нужно подумать. Понимаешь, я ведь так этого хотел. Больше всего на свете мне не хватало в детстве мамы. Моя тетушка, как бы она меня не любила, какой бы хорошей женщиной она не была, не смогла заменить мне ее. А сейчас… Знаешь, какое мое последнее воспоминание о маме? — Какое? — То, как мы сидим вместе в саду, в нашем особняке и она читает мне какую-то детскую книжку, а потом берет меня на руки и, крепко прижав к себе, целует в щеку, треплет волосы. Я… как будто до сих пор чувствую это тепло… А потом она дает мне вишню, и смеется, смотря на меня… не знаю от чего, наверное я очень смешно ее ел. — на лице Антуана растянулась грустная улыбка — Она была такой красивой, такой нежной, у нее были светлые волосы и добрые глаза. — Антуан… — Постой. Я хочу выговориться… если ты не против…? — Нет, конечно, не против. — Мне страшно… Что если она не окажется такой же доброй и нежной, как в моих воспоминаниях, что, если я ей не нужен? Был ведь какой-то повод к тому, что она уехала… может она и вовсе… меня не любила… — Могу сказать одно. Ты не узнаешь этого пока сам с ней не поговоришь. — Перси за плечи развернул Антуана к себе — Даже если она не такая, какой ты ее помнишь, даже если она и правда тебя не любит, ты хотя бы будешь знать это наверняка. У тебя есть своя жизнь и она не вращается вокруг твоей матери, у тебя друзья, университет, тетушка, у тебя есть будущее и ты не должен тащить в него призрака из прошлого. Ты должен сделать это! Просто обязан, ради самого себя. Если она оттолкнет тебя, ты погрустишь и пойдешь дальше с гордо поднятой головой, как всегда! Ты сможешь пережить это и перестанешь терзать себя сомнениями, понимаешь? — Да, кажется, я понимаю. — Антуан слегка улыбнулся, по большей части одними глазами, но этого было достаточно, чтобы понять, что в Антуане зародилась, пусть и маленькая, но искорка. Осталось только разжечь из нее костёр.

***

Весь следующий день парень провел в раздумьях. К такому он не был готов, идя вчера на встречу с другом. Кстати, о друге. Определенно, не каждому в жизни может встретиться такой человек, как Перси. Такой добрый, отзывчивый, понимающий друг, верный товарищ и соратник. У Антуана, с его сложным характером и неуемной натурой, никогда не получалось завести себе настоящих друзей, которые были бы с ним не только в радости, но и в горе, которые не отворачивались бы, когда Антуан переставал «одалживать» им деньги и таскать по светским мероприятиям. Которые могли бы пожертвовать своим сном и нормальным отдыхом, чтобы помочь ему. Парень был тронут до глубины души поступком Перси и уже решил для себя, что останется обязан ему до самой смерти. Но обретя друга, человека, которому он не безразличен, он в тот же день обрел и мать, человека, который много лет назад бросил его, предал. И с этим надо было что-то делать. Антуан уже битый час, сидя на ступеньках в университете, разглядывал листок, на котором ее почерком был выведен заветный адрес. Казалось бы, пойди на вокзал и купи билет! Но что-то останавливало его от этого важного шага… — Что делаешь? — из раздумий его вывел такой знакомый и раздражающий до трясучки голос. — Не твое дело. — ответил он, нависшему над ним Антонио и быстро встал, поднимая за собой и книгу, но… вот неудача, он уронил тот самый листок, который так «удачно» подхватил Тони. — Что это у нас тут? — игриво спросил Антонио — Что за адрес? Антуан тут же вспыхнул и начал тянуться за листком, который Антонио поднял над головой. Конечно, Антуан был высоким, но у Антонио было преимущество в виде ступенек лестницы. — Отдай! Это не твоя собственность! — Скажи, что за адрес и я с радостью верну его тебе. — почему Антонио так жаждал узнать, что же это за адрес? Банально, из-за ревности. Парень сразу же подумал, что это адрес какой-то из пассий Антуана. А еще ему хотелось хоть как-то взаимодействовать с предметом своих воздыханий. — Я не обязан перед тобой отчитываться! — заявил Антуан, на секунду перестав тянуться за листком, словно ребенок, у которого злой дядя отобрал конфету, но надолго его не хватило и он принялся тянуться за листком вновь, поднимаясь по лестнице за нерадивым итальянцем. А Тони, в свою очередь, уходил все выше, весело посмеиваясь. А быстро придумать что-нибудь и соврать, Антуан, конечно же, не додумался. Не в его это характере. Но долго это продолжаться не могло, все-так лестница была не бесконечная, и как только Тони добрался до верхнего этажа, Антуан отобрал у него «свою собственность» и дергаясь от гнева, пошел обратно вниз. — Ладно тебе, Антуан. — протянул Тони, устремляясь за ним — Я же просто пошутил. Чего ты обижаешься? — Ничего! Отвали уже от меня! — Это что-то важное? Ну, прости, я не знал! Ты же так и не сказал мне что это за листок. Антуан резко остановился и быстро развернулся в сторону Антонио. Не ожидавший такого маневра музыкант, остановился в сантиметрах от лица маркиза. Почти соприкасаясь кончиками носа, парни стояли посреди университетского коридора. — Это адрес моей матери, которая бросила меня шестнадцать лет назад. — прошипел Антуан, прожигая глазами дырку на лице у Тони. А потом все таким же быстрым шагом пошел вниз, не оглядываясь на Тони, который стоял на месте, словно прибитый гвоздями к полу. До Антонио медленно стало доходить насколько сильно он облажался.

***

Вечером возвращаясь домой, Антуан все еще был в плохом настроении из-за выходки этого… итальянца. Даже грозовые тучи, сгустившиеся над Парижем, выглядели менее мрачно и угрожающе, чем Антуан. Он буквально источал темную энергию, заставляя окружающих расходиться, а детей и вовсе доводил до слез. И все из-за одного идиота. Как этот вообще смеет над ним смеяться?! Да как он… — Эй, Антуан! Антуан! — только не говорите, что… — Да стой же! Антуан, направляемый неведомыми силами, действительно остановился. — Ну наконец-то. Я уже устал звать тебя, ты глуховат что ли? — запыхавшись, спросил его все тот же надоедливый человек. Это точно издевательство. — Что?! — крикнул на него Антуан, как только Тони поравнялся с ним. — Не кричи на морозе, голос сорвешь. А я пришел извиняться. — Извиняться?! — Ага. Я был категорически не прав, когда забрал у тебя листок, и когда спрашивал, что в нем за адрес. Мне правда очень неудобно перед тобой, так что… вот! — и Тони протянул Антуану пачку печенья в красивой жестяной коробке, сверху которой он прилепил цветок. — Что это? — не меняя грубого тона спросил Антуан. — Печенье. — улыбаясь ответил Тони. — Я не ем сладкое. — Антуан не стал брать коробку и пошел в направлении дома. — Оу… я не знал. — Тони даже и не думал отставать от него, не получив прощения — Ну, хочешь тогда я куплю тебе выпить? — Не пью. — Ээм… табак, мясо… — Антонио уже было начал перечислять все, что теоретически могло понравиться маркизу, но тот его прервал. — Ты всегда пытаешься искупить вину подарками? — Антуан, поняв, что так просто он не избавится от Антонио, остановился — Со мной не прокатит. — Тогда может поговорим? — Мне не о чем с тобой разговаривать. — Почему же? У меня тоже те еще родаки. — Тони нервно усмехнулся — Всю жизнь пытались меня контролировать. Но мне… знаешь, не подходил их образ жизни. Если можно так сказать. — Какое отношение это имеет ко мне? — спросил Антуану уже не так агрессивно. — Я к тому, что проблемы с родителями это не только твоя головная боль. — У меня нет проблем с родителями. — Но ты же сказал, что… — Я помню, что я сказал. Твое «мне не подходит их образ жизни». — Антуан передразнил Тони — И то, что мать просто отказалась от меня — совсем не одно и то же… — Я… я не это имел ввиду… — в панике запротестовал Тони, начав размахивать руками. — Мне плевать, что ты там имел ввиду и плевать, что там у тебя с твоими родителями, да и на тебя в общем плевать! Просто проваливай отсюда и возвращайся к своей убогой жизни. Пей, кури, развлекайся дальше, и, сделай одолжение, даже не подходи ко мне, особенно, со своим подарками! — сказав все это, Антуан пригладил свои растрепавшиеся волосы и пошел домой, оставив Тони стоять посреди улицы. Уже второй раз за день этот парень пригвождает его к полу одними словами. Только… в этот раз Тони даже не пытается сдвинуться с места. Кажется, стоит сделать хоть малейшее движение и волна боли, и обиды, которая сейчас плавала где-то на задворках сознания, обрушится на него и утопит. Он всегда знал, что любить сложно, особенно, когда любишь мужчин. Но, видимо, любить Антуана почти можно. Как можно любить произведение искусства и ждать от него взаимности?