Ледяные ветра

Нагито холодно. Ледяные оковы стискивают все его тело, окутывают одеялом без возможности выбраться. Его руки безнадежно бледны и ледяны от пронзающего внутреннего мороза, от снега на кончиках губ. Его волосы белы, словно снег, покрыты тонкой сеткой инея, что капелью стекает по скорбному лицу. Нагито влюблён. Его улыбка подобна солнцу, а взгляд — словно оливковое дерево, обещает укрыть от палящих лучей, оставляя лишь приятное тепло и лёгкую прохладу. Комаэде чудится, что Хаджимэ Хината определенно богом Ра сошел с неба, чтобы ослепить его своей надеждой. Теплой, яркой и сверкающей; чистейшей, Абсолютной, надеждой. Тогда почему же с каждым днём инея на его сердце становится все больше? Нагито чувствует, как бесконечный холод пронзает его внутренности, пока изо рта вылетают, тая на теплом воздухе острова, крошечные снежинки. Комаэда смеётся хрипло и до боли безумно, когда представляет себя в роли снеговика. Или ледяной скульптуры. Как долго он простоит на горячем шелковом песке Джаббервока, прежде чем его тело растает под палящими лучами? Заметит ли кто-нибудь грязную, — а иной и быть не может, — лужу, прежде, чем он испарится без следа, проливаясь позже печальным дождем, крича раскатами грома, и хотя бы так имея возможность прикоснуться к любимому? Абсолютный Счастливчик не чувствует того самого пресловутого счастья, когда потирает покрытые ледяной коркой руки. Его острые скулы сводит вовсе не от радостной улыбки, когда холодные капли стекают с волос на его лицо, срываясь с кончика носа на горячую землю. «Тебе не жарко?» — спрашивают его, глядя с лёгким пренебрежением на застегнутую зеленую куртку. Комаэда качает головой. Им не понять, насколько ему бесконечно холодно ощущать, как сердце пронзают осколки льда, пока его любовь греет своей улыбкой не его.