We will meet some day

      Яркие вспышки света сменяют друг друга ежесекундно. Пелена перед глазами не давала возможности разглядеть окружающую среду. Голова, казалось, хотела взорваться от напряжения и криков, что эхом разносились по помещению. Он чувствовал себя в ловушке: тело дрожало, ноги не слушались. Воздух не попадал в легкие, заставляя задыхаться.       — Подожди! — выкрикнул он с диким отчаянием в голосе.       Красно-серый силуэт человека поднял голову и посмотрел прямо в глаза. Те невероятно пекли и слезились. Он попытался придвинуться ближе, но нога отозвалась болью. Она пульсировала в агонии, казалось, что он не ощущал ее своей частью тела.       — Помоги мне, — прохрипел он, смотря прямо в глаза собеседнику.       Тот не двигался. Силуэт продолжал смотреть. Красный возвышался над серым. Он не уходил, но и не подходил, чтобы помочь. Головная боль усиливалась, а воздух в легких кончался. Ему казалось, что он находится на грани.       — П-пожалуйста, — не сдаваясь, хриплым голосом с отчаянием, пытался достучаться до человека.       Тот все так же не двигался. Разглядеть его лицо казалось непосильной задачей.       — Я не могу, — все так же тихо, на грани шепота, ответил собеседник и стал отходить спиной вперед.       Голова, нога, все тело отдавало болью, но болела больше душа. Сердце раскололось вдребезги. Оно замерло на минуту, чтобы начать бешено стучать, отдаваясь своим звоном в ушах. Крики и непонятные звуки смешались в водовороте — ничего не разобрать. Не спастись. Необходимый кислород закончился, и что-то невообразимо гадкое оказалось вместо него. В глазах двоилось.       — Кто-нибудь есть внутри? — громкий голос пробрался в его сознание.       Он хотел закричать: «Я! Я здесь, помогите мне! Спасите меня! Пожалуйста!», но изо рта вышел лишь непонятный всхлип. Слишком тихий, чтобы его кто-нибудь смог расслышать.       Он все еще с надеждой смотрел на ярко-красный силуэт, который лишь обернулся и с криком:       — Я! Я здесь! — все отдалялся от него.       Над головой что-то с громким треском оборвалось, и перед глазами наступила кромешная темнота.

♪♪♪

      Нил подскочил в кровати. Сердце, казалось, хотело вырваться из груди. Его стук эхом отдавался в ушах. Руки дрожали, рот судорожно открывался, стараясь вдохнуть как можно больше воздуха. Футболка неприятно прилипла к телу. Воздух вокруг ощущался невообразимо горячим, при этом до безумия ледяным.       Он сжал руки в кулаки, пытаясь удержать реальность, но она скользила между пальцами, как песок на пустынном берегу. Нил стиснул зубы от острой боли, которая беспощадно пронзала его череп. Воспоминания о кошмаре казались размытыми, словно он пытался собрать осколки стекла после разрушительного взрыва. Темные тени страха плыли перед его взором, заставляя дрожать от ужаса перед неизвестностью.       Нил ощутил, как пульсирующая боль в его голове становилась все более неприятной, словно кто-то стучал молотком прямо в его висок. С трудом он поднялся с постели, чувствуя, как каждое движение вызывает новую волну боли. Руки дрожали, пока он не открыл шкафчик и нашел баночку таблеток. Сорвав крышку, он высыпал пару таблеток в ладонь и, поглощенный желанием избавиться от этой ноющей тяжести, запил их стаканом воды, что всегда оставлял на ночь на тумбочке.       Прислонившись головой к холодной поверхности шкафа. Пульсация в его висках постепенно утихала под воздействием таблеток, но оставался легкий дискомфорт, напоминая о том, что болезненный след кошмара еще не полностью исчез.       Медленно отстранившись, Нил бросил взгляд на электронный циферблат будильника. На часах стояла отметка в четыре утра. Он знал, что не сможет больше уснуть, либо же его сон станет похожим на каторгу с непрерывным кошмаром.       Медленно Нил подошёл к стойке с гитарой, он взял ее в руки поглаживая гладкий корпус. Парень любил свой инструмент всей душой, но сейчас, стиснув зубы, он поставил ее на место. Развернувшись на пятках, Нил вперил взгляд в шкаф с вещами. Тело пробрала легкая дрожь, а руки стали неприятно мокрыми. Пойдя он распахнул дверь и с-под кучи одежды достал гитару. Она была на вид чуть потертой и с ободранными стикерами.       После тяжелого учебного дня Нил вышел со школы и решил прогуляться по улицам своего района, пытаясь развеяться. Кейтлин пошла в гости к подруге, поэтому он был один. Нил ещё не до конца знал свой район, поэтому про город говорить — нечего. Исследуя местности, он случайно наткнулся на небольшую барахолку, где в одном из окон заметил старую гитару. Нил не понимал, что именно, но что-то в этой гитаре привлекло его внимание. Он подошел поближе и стал рассматривать инструмент, обращая внимание на его потертости и пыль. На табличке рядом было написано:       

«Гитара Cordoba C5: $50».

      Долго колебавшийся Нил решился купить ее. Неопределенность о том, будет ли он использовать ее, теперь смешивалась с возбуждением и чувством новаторства. Нил не понимал, зачем ему вторая гитара, но все равно достал 50 долларов из кармана кофты и с некоторой робостью подошел к продавцу, чтобы купить инструмент. Неизведанное чувство ностальгии захватило его душу, заставляя по коже пойти табун мурашек.       Со вздохом Нил побрел на крышу. Выбравшись через окно, он глубоко вдохнул прохладный воздух, кожу обожгло. По телу пошли мурашки, но Нил не обратил внимания на это. В домах соседей свет в окнах не горел, улицу освещали лишь фонари и мягкий свет от луны.       Сев на холодную кровлю, он поморщился. Аккуратно развернувшись, Нил чуть усмехнулся, заметив кофту, брошенную на подоконник, как раз для таких моментов. Нил схватил ткань, натягивая на себя. Темно-серая, чуть с коричневым и фиолетовым отливом. Толстовка приятно согревала, давая чуть больше комфорта.       Несмотря на боль в голове, на крыше, под темным ночным небом, Нил занимает свое место, держа гитару в руках. Его пальцы легко скользят по струнам, каждый аккорд звучит чисто и ясно, наполняя ночное пространство музыкой.       Когда Нил начинает петь, его голос звучит тепло и искренне, словно он рассказывает свою собственную историю:       ♪ Today is gonna be the day       That they're gonna throw it back to you… ♪       Он вкладывает в каждое слово частичку своей души, создавая неповторимую атмосферу.       ♪ By now you should've somehow       Realized what you gotta do… ♪       В процессе игры не было и без промахов. Пальцы недостаточно зажимали струны. Неприятный звук не разрушал мелодию, а наоборот придавал уникальности и делал игру «живой». Пальцы не успевали переходить с одного конца грифа на другой, но Нил был до безумия увлечен игрой, не обращая на это внимания.       ♪ I don't believe that anybody       Feels the way I do about you now… ♪       Нил исполняет каждую ноту с глубоким чувством, словно каждый звук вырывается из самой глубины его сердца.

♪♪♪

      Эндрю смотрел на луну через окно. Спать не хотелось, вдохновение так и лилось через каждую клеточку его тела. Казалось, от него он был готов взорваться.       Комната освещалась дисплеем ноутбука, что стоял на столе. Открытый файл оставался недописан. Слова одновременно забиралась в кости. Медленно скользя меж внутренних агнатов. Ток проходил от макушки к кончикам пальцев, заставляя те дрожать. Песня, как буря, как бесконечное течение, что не хотело останавливаться ни на миг. Казалось, что оно захватывает тебя в свои цепи, не давая сделать хоть глоток воздуха. Грудную клетку сдавливало, вода наполняла ее своей соленой водой, и ты проваливался все глубже и глубже в недры океана.       Рука потянулась к браслету, что висит тяжким грузом на до безумия хрупком запястье. Металл нагрелся от тела, поэтому не доставлял дискомфорта. Эндрю поджал губы, покусывая нижнюю. Металлический привкус ощущался на языке, но Добсон не обратил на это внимания.       Переведя взгляд на экран ноутбука, Эндрю разместил пальцы на клавишах. Со вздохом он написал первое слово. Мощная дрожь прошлась от макушки к кончикам пальцев. Слова шли от сердца, словно он кричал о них. Словно прожил каждый момент. Словно он рассказывает свою историю. Словно он…       Эндрю никогда не знал, кто он. Казалось, что часть его самого откололась в тот момент, когда он расстался с ним. Он любил маму. Эндрю был благодарен ей. Эндрю был одет и обут, но он одинок. Аарон и Кевин всегда рядом, но одновременно так далеко. Эндрю чувствовал себя одновременно ужасно и хорошо с ними. Нил — казался небольшим якорем, он не был Абрамом. Никогда никто не будет им, но он был. Джостен ворвался в его жизнь так стремительно и поселился в ней прямо под сердцем. Эндрю испытывал рядом с ним странные и никогда ранее неизведанные чувства.       Добсон откинулся на спинку стула, глаза слегка слипались. Слишком много чувств, слишком много мыслей. Сил хватило, лишь для того, чтобы бросить мимолетный взгляд на экран. Не заметив сам, Эндрю написал текст песни.

♪♪♪

      Пейзажи за окном сменялись один за другим, лишь небо и земля оставались такими же голубо-зелёными. Кусты шатались от ветра, что по всему видимому дул за окном. Взгляд Нила был устремлён в окно, в наушниках звучала музыка, из-за чего он совершенно не слышал ничего из реального мира.       Букашка проползла мимо его лица по стеклу, но Нил не особо обратил на это внимания. Он поспал всего пару часов, прежде чем поехать. Дорога с пересадки должна была занять около четырех дней, от чего Нил поморщился. Слишком долго. Слишком много время наедине с собой. Красные пятна цветов выделялись среди зелени. Маки.       Он вздрогнул от неожиданности, когда на его плечо легла рука. Повернув голову, он посмотрел на помятую Кейтлин. На ее лице был след от дорожной подушки, на плечах накинут серый плед, он спадал с ее плеч, обнажая ключицы.       Нил стянул наушники на шею, кивая головой.       — Достанешь мою толстовку? — сонным голосом прохрипела Кейтлин. — Я замёрзла.       В ответ Нил лишь протянул руку, трогая ее лоб. Жар видимо вновь поднялся. Цокнув языком, Нил нагнулся, поднимая рюкзак с пола, толстовка цвета фуксия лежала сверху:       — Тебе стоит выпить таблеток, — доставая вещь пролепетал строго Нил.       — Они у мамы, — прошептала Кейтлин, смотря вперед, находя взглядом женщину.       — Почему ты не взяла их к себе? — невыразительно переведя взгляд на девушку, заметил Нил. — Тебя лихорадит уже пару дней, неудивительно, что температура поднялась.       Кейтлин ничего не ответила, ее худые руки потянулись к вещи, что тот все же протянул. Покусывая губу, она окончательно скинула с плеч плед. Выпирающие кости, обтянутые кожей стали более видимыми, синяки под глазами выделялись на бледной, чуть с голубизной коже. Тело сковывала едва заметная дрожь. Нил отвел взгляд в сторону, решая не смущать девушку. Натянув наушники, он вновь вперил свой взгляд в окно.       Пейзажи за окном все так же сменялись, оставаясь неизменными. Все то же небо, все те же пустые поля. На горизонте показалась лесополоса, деревья казались бесконечными, зелеными, раскидистыми и настолько огромными, что можно было разглядеть линию горизонта. Веки медленно закрылись, они становятся слишком тяжёлыми, чтобы была хоть малейшая возможность держать их открытыми. Казалось, что мир замер: его больше не волновал переезд, их уговор с Барбарой, дорога, лишь музыка пробивалась в голову, образуя там липкий комок.       Тело ломило от усталости, ноги затекли хотелось прилечь и что-нибудь съесть       Однако сил не было даже не это, казалось, что если он пошевелится хоть на миллиметр, то рассыпется на миллионы песчинок.       В темноте перед глазами иногда мелькали яркие цвета. Ему не снился сон. Нил даже не особо то и спал, он находился в полудреме, смутно ощущая, как автобус иногда шатался из стороны в сторону. Музыка в наушниках, то затихала, то вновь начиналась. Интернет соединение ловило не всюду. Кейтлин мельтешила рядом, открывая бутылку с водой. Однако Нил не мог сделать ничего, кроме того, чтобы слушать.       Хотелось приоткрыть окно, чтобы вдохнуть в легкие свежего воздуха, но ему бы навряд ли позволили бы это. Открывать глаза не хотелось, чтобы спросить. Нил лишь ехал, он плавал на поверхности, он все глубже и глубже проваливался под лёд. Ледяная вода казалась не смертью, а спасением. Спасательным кругом, в котором он нуждался как в кислороде. Как в вине, что согревало бы его внутренности, разнося по венам тепло. Ему хотелось почувствовать себя настоящим. Хотелось вдохнуть, но вместо этого он лишь все глубже и глубже проваливался под лёд.       Колумбия была лучшим вариантом из всех возможных. Барбара получила несколько предложений на работу в больницу в разных городах. Все остальные предложения находились в более небольших городах, и найти свободные места для жизни, стало достаточно большой проблемой. Поэтому было принято решение на переезд именно в Колумбию.       Оставаться в Окленде, не было ни сил, ни желания. Это место было как самое худшее и лучшее место, но для Нила оно стало сущим кошмаром. Барбару сократили — и это стало после каплей. Переезд итак являлся лишь вопросом времени. Они надеялись, что это их шанс на спасение. На новую счастливую жизнь.

.На жизнь.

♪♪♪

      Тик, так, тик, так.       — Я тоже так думаю, — ответила Кейтлин, её голос был тихим, но уверенным.       — Ты планируешь покрасить волосы? — девушка устремила свой взгляд в камеру. Ее длинные белые волосы, переливающиеся на свету, мягко спадали на плечи, создавая ореол вокруг лица.       — Да, я думаю об этом, — теребя рукава своей серой толстовки, спокойно ответила Кейтлин. Её лицо, обычно оживлённое и весёлое, теперь выглядело усталым и задумчивым. Свет от монитора придавал её коже бледный оттенок, а тёмные круги под глазами, словно сами и говорили о недавних бессонных ночах.       Оливия сощурила глаза, гладя параллельно кота. Тот мурчал так громко, что даже старый микрофон от ноутбука улавливал звуковые волны. Полосатый кот, свернувшийся калачиком у неё на коленях, вытянул лапы и издал глубокий, удовлетворённый звук. Его пушистый хвост лениво подрагивал в такт её поглаживаниям, словно подтверждая каждое её слово.       — Выбрала цвет? — её голос был спокойным, но в глазах горело любопытство.       В ответ Кейтлин лишь пожала плечами, её худощавые плечи слегка приподнялись. Она выглядела как человек, который давно потерялся в собственных мыслях и теперь пытается найти выход на свет.       — Я думаю, что да.       — Кто тебя расстроил? — серьёзно нахмурилась Оливия, её брови сошлись на переносице, создавая резкую линию. — Мне его убить?       — Никто, — поднимая глаза на подругу, тихо ответила Кейтлин. — Просто нет настроения в последнее время, ощущаю себя до безумия уставшей.       Оливия невыразительно окинула её взглядом. Её красноватые глаза сузились, казалось, пытаясь залезть под кожу собеседницы. Сжечь и убить одним зрительным восприятием. Белоснежные ресницы едва заметно дрожали, как крылья бабочки, готовые улететь в любой момент. Полосатый кот в её руках зашевелился, норовясь спрыгнуть вниз, но она крепко держала его, будто пытаясь удержать ещё одну нить реальности. На мгновение в комнате воцарилась тишина, прерываемая только тихим мурлыканьем кота и равномерным тиканьем настенных часов.       С Кейтлин она познакомилась пару лет назад в чате по обсуждению «Волчонка». В те дни обе они ещё не знали, что виртуальное знакомство перерастёт в крепкую дружбу. Часы совместных обсуждений эпизодов, теорий и персонажей постепенно переросли в бесконечные разговоры о жизни, мечтах и страхах. Несмотря на расстояние и разницу в часовых поясах, они стали друг другу как сестры. Их дружба была такой же яркой и многослойной, как и сам сериал, который их свёл.       — Может, тебе стоит сменить обстановку? — предложила Оливия, осторожно выпуская кота на пол. Полосатый разбойник мягко приземлился и, гордо подняв хвост, потянулся, выгибая спину. Его зелёные глаза светились в полумраке комнаты, как два изумруда. — Поехать куда-нибудь или заняться чем-то новым?       Кейтлин задумалась, её взгляд скользнул по комнате, освещённой тёплым вечерним светом. Идея действительно звучала заманчиво. Она устала от рутины и однообразия, что поглощали её последние месяцы. На стене висели постеры любимых фильмов и сериалов, но даже они больше не радовали её. Рядом с монитором лежала стопка книг, которые она давно собиралась прочитать, но так и не нашла времени и сил.       — Возможно, ты права, — медленно произнесла она, глядя в экран. Её голос был тихим, но в нём звучала нотка надежды. — Нужно что-то изменить. Начну с волос, а там посмотрим.       — Вот и отлично! — Оливия улыбнулась, её глаза снова заискрились, отражая свет лампы на столе. В этой улыбке было что-то магическое, что заставляло верить в лучшее.       Кейтлин кивнула, чувствуя, как внутри просыпается давно забытая искра. Может, это начало чего-то нового. Помахав подруге на прощание, она отключилась. Откликнувшись на спинку стула она глубоко вздохнула, пытаясь побороть панику, что все ближе подбиралась к ней. В соседней комнате слышался звон музыки, видимо Нил вновь решил устроить свой маленький концерт. Это заставило ее уголки губ приподняться.       Нил был маленькой занозой в заднице, которого хотелось прижать к своей груди. Спрятать от всего мира. Ей было без разницы, родной не родной, для нее он был братом и ни кем другим, а кто с этим не согласен, могли пососать ее метафорический хер.       Мама задерживалась на работе, что до безумия бесило Кейтлин, все же почему? Почему она должна видеть мать настолько редко, иногда ей казалось, что она сирота… Тяжело вздохнув, Кейтлин закрыла глаза, она настолько устала, что уже ничего не хотелось. Абсолютная пустота внутри, что растет с каждым мгновением, с каждым вздохом, что она существует.       Она так сильно хотела, чтобы отец обнял ее и сказал, что она справится, однако это было не возможно. Несбыточная мечта, что навсегда останется только мечтой, только ей…       

Жизнь как пепел, воняет дерьмово, однако и на вкус не лучше…