Angel and wolf in sheep's clothing

Снова и снова по комнате, где двое парней сидели на краю кровати и, затаив дыхание, вслушивались в запись на диктофоне, пробегали слова Кенгкла. Разговор с Текником следовал сразу после. Прогоняя дорожку вот уже третий раз, Но всерьёз задумался о подлинности. Невозможным казалось поверить, что маленький мальчишка, столько лет живущий бок о бок с его семьёй, вдруг оказался самым настоящим дьяволом. Лонг наблюдал за метаморфозами на чужом лице: то оно становилось бледнее молока, то краснее крепкого выдержанного вина, а то и вовсе чернело... Однако сам наблюдаемый не дёрнулся ни единым мускулом, словно вдруг превратился в статую. Дослушав последний раз, Текно выключил диктофон. Повисла тишина... Внутри Лонга металось напряжение. С волнением он наблюдал за реакцией Текно, опасаясь, как бы тот не разозлился на него самого, не обвинил в клевете, в том, что тот подделал глупую запись, самый ужасным исходом казался сценарий, по которому его не выгоняют прочь, с ненавистью проклиная имя. Но Текно молчал. — Это правда, — решился добавить Лонг, и тут же пожалел, что открыл рот: теперь он казался ещё подозрительнее. Однако Но, кажется, не заметил ничего подозрительного. Его брови склонились к переносице, взгляд пылал растерянностью, и не было ни намёка на то, что Лонг вдруг обернётся врагом для последнего своего луча надежды. — Знаешь, я не могу поверить в это, — сказал Но, впервые за долгое время выдохнув, — Я знаком с Кенгкла столько лет... Он просто наивный ребёнок. Он не может быть... этим. — Думаешь, я смонтировал всё это? — украдкой спросил Лонг, прощупывая самый вероятный исход, однако Но, вопреки всем его выдумкам, отполз подальше на кровать и плюхнулся на спину, медленными движениями массируя виски. — Я... Я не знаю. Я не понимаю... Не могу поверить... — Всё хорошо, — Лонг лёг чуть поодаль и, придерживая голову кулаком, перевернулся на бок, — Я бы тоже впал в шок. Может даже не поверил бы сам себе. Но послушай: я просто хочу предупредить тебя. В ту ночь, когда ты был до ужаса пьян... Я еле спас тебя. — Я хочу верить, но... Но это просто Кла, — свою речь Текно сопровождал активной жестикуляцией, настолько активной, что временами Лонгу приходилось уворачиваться от летящей в него ладони, — Я знаю его ещё с младшей школы, он всегда был простым мальчишкой, весёлым и дружелюбным! Он же не может быть таким на самом деле?.. Не может же?.. Лонг тяжело вздохнул и упал рядом. Оба бесцельно глядели в потолок. Мысль за мыслью проносились внутри с бешеной скоростью в попытке проанализировать всё услышанное. Наконец, когда, казалось, другого выхода не виднелось, Лонг привстал, поворачиваясь к Но, и заявил: — Но, если ты не можешь поверить... Давай кое-что сделаем? Словив недоумённый взгляд друга, он принялся объяснять, что им предстоит сделать...

***

«Ты победил. Я съезжаю сегодня же.» Кла стоял прямо напротив двери в уже давно родной дом. Здесь он бывал почти что через день. Конечно, в последний месяц приходилось бывать здесь редко: нужно было готовиться к экзаменам, и Кенгкла ужасно сожалеет об этом, ведь стоило только оставить его территорию без охраны, как на неё пробрался враг. Однако, теперь его там не было. Сегодня утром раздался звонок, неожиданный и ужасно короткий. Человек с другой стороны сказал лишь несколько слов, однако и их было достаточно, чтобы Кла почувствовал себя удовлетворённым. Сразу же он приехал в дом, где его, конечно же, всегда рады видеть. Большей радостью стало и то, что Текник вдруг заявил, что Но снова пришёл домой в дребезг пьяный. Глаза младшего горели синим пламенем, охватывающим его мысли в омут злорадства. Ладонь отварила скрипящую дверь. Тишина стояла вокруг, и действительно казалось, что не было ни души. Только мирно спящий наверху Пи’Но. На всякий случай Кла прислушивался к каждому шороху, каждому скрипу: казалось, что вновь его планы сорвутся, и откуда-то из-за угла выбежит очередная помеха. Но всё было спокойно. Наконец, дойдя до заветной двери, Кенгкла сглотнул накопившуюся слюну и, вдохнув поглубже, открыл дверь. Внутри было тихо. Но лежал у себя на кровати, весь растрёпанный и в ужасно неудобной на вид позе. Почти что пустая бутылка валялась с ним рядом. Тёмное пятно размером с кулак красовалось на ковре, видимо, от пролитого алкоголя. Подойдя чуть ближе, Кла присел на край кровати и слегка потряс спящего за плечо. — Пи’Но, ты спишь? Пи’Но! — пролепетал он своим самым невинным голосом, который Текно привык слышать изо дня в день. Однако, в этот раз, просто пробурчал что-то нечленораздельное и неуклюже отвернулся от источника шума. Что от одежды, что от её носителя, разило перегаром. На всякий случай Кла ещё раз прошёлся по комнате: открыл шкаф, посмотрел за штору, за окно, глянул под кровать и, только когда убедился, что он наедине с добычей, снял с себя маску ангела. Он подошёл обратно к кровати и, сев на её край, провёл по щеке спящего тыльной стороной ладони. На лице, нахальном и самодовольном, выстроилась злая ухмылка. — Так славно, что мы одни теперь, Но, — промурчал Кенгла, залезая на кровать, и уселся на свою жертву, сильнее прижимая того к кровати, — В прошлый раз нам помешали, но сейчас... Позволь мне сделать тебя своим... Прошептав, приблизился, прикрывая глаза, прикоснулся к мягким губам и... в тот же миг почувствовал жжение, сменившиеся резкой болью. Удар пришёлся по носу, откуда тот час захлестнула кровь. Глаза заслезились, но сквозь мутную плену было видно, как в комнату заходит человек и подходит к тумбе, забирая что-то. Кла пришлось протереть глаза, чтобы увидеть лицо. Как на зло это был Лонг. В его руках красовалась работающая камера. Кла вдруг повернулся к Но: тот не спал, и самым что ни на есть трезвым взглядом передавал младшему всё своё отвращение и ненависть. — Пи’Но, я... — Ублюдок! — выкрикнул Но, не позволив Кла закончить, и ударом в челюсть сбил того с кровати. Кенгкла схватился за ушибленное место, шипя от боли. Но не дал ему оклематься — он за шиворот поднял Нонга и потащил прочь из комнаты, вниз по лестнице, к самой двери. — Пи’Но, дай объяснить! Это не то, о чём ты думаешь, это случайно вышло, — скулил Кла, отчаянно отыгрывая роль невинного школьника, которым привык прикидываться рядом с любимым старшим. Однако теперь было поздно, и больше Текно в жизни не купится на подобный спектакль. — Сделать своим, а? — кричал тот, всё дальше оттаскивая мальчишку, — Закатай губу! И выметайся отсюда навсегда! Текно открыл дверь, даруя своему когда-то любимому младшему последний грубый пинок, настолько сильный, что тот падает на сырую землю, слегка раздирая ладони. — Пи’Но, прости! Прости меня! Пожалуйста, дай мне шанс... — пытался вымолить Кенгла, и даже встал на колени, но Текно его не слушал, он продолжал яростно кричать: — Убирайся! Убирайся сейчас же! И никогда больше не подходи к этому дому! И не смей попадаться мне на глаза! Извращенец! — Пи’Но... Текно захлопнул дверь. Лицо чуть ли не рыдающего младшего, стоящего на коленях не покидало разум. — Ублюдок... — последний раз прошептал Но перед тем, как закрыть дверь на замок и подняться обратно в комнату. Лонг сидел на помятой кровати просматривая записанный материал. Ему всё ещё было немного неприятно, что пришлось провернуть план, но иначе Текно так бы и жил в неведении. Теперь же, когда Но всё знает, можно быть спокойным. Он сел на пол около кровати и протянул ладонь другу, немым жестом прося передать камеру. Не задумываясь, Лонг сполз вниз и отдал запись в чужие руки. Но досмотрел всё до самой последней секунды, когда за шиворот погнал мелкого насильника прочь за дверь. Он не мог поверить, что сделал что-то настолько жестокое. Впервые в своей жизни ему приходилось вот так вот избить человека, да ещё и младшего. Однако напомнив себе, что этот младший собирался с ним сделать, Но успокоился. — Как ты? — спросил Лонг, заметив смятённое состояние соседа. — Странно. — Потому что он предал тебя? — Да, — Но вздохнул и, отложив камеру, обнял Лонга, — Спасибо, что рассказал. Иначе бы я уже давно попал в ночной кошмар. — Б-без проблем... — Лонг вдруг тоже почувствовал себя странно. Внутри всё сжалось, пока человек, к которому он неровно дышит, обнимал его так крепко, как ребёнок обнимает свою любимую игрушку. Когда Текно наконец отстранился, Лонг молился, чтобы тот не заметил краснь на чужих щеках. — Не могу поверить, что собственный брат меня продал, — взбунтовался Но, — Если бы мы не притворились, что уже всё знаем, он бы так и пудрил мне мозги! Тупой Текник, завтра я устрою тебе взбучку! Лонга такая реакция, почему-то позабавила, в отличие от предыдущей, когда Ник только-только сломался и Но выглядел так, будто вот-вот растерзает своего младшего брата на тысячу кусочков. Однако сейчас, Но, кажется, успокоился. Снова повисла пауза, прерываемая разве что начинающимся дождиком за окном, лёгким гулом ветра и вновь заигравшей записью с видеокамеры. Но снова и снова проматывал на тот момент, когда младший залезал на него верхом. — Поверить не могу, что в меня был влюблён парень, — Но откинулся назад и уставился куда-то в потолок. Камера полетела в сторону. — Правда? Ты никогда не думал об этом? — Лонг решил последовать примеру друга, и, откинувшись на край кровати головой, окутал Текно любопытным взглядом. — Ни разу не думал, — признался тот, вгоняя собеседника в лёгкий шок. — Но, ты единственный среди своих друзей, у кого нет парня, и у тебя даже мысли не проскакивало об этом? — Не в этом дело, — попытался пояснить Но, — В смысле, посмотри на меня: ни единой привлекательной черты. Если уж девушки на меня внимания не обращают, что уж про парней говорить. Не было в моей жизни ещё ни одного человека, который бы заинтересовался во мне в романтическом плане. Ну, я думал, что не было... Текно покосился на видеокамеру на телефон, хмуря брови. Он вдруг подумал, что с появлением Лонга вся его жизнь потихоньку переворачивается с ног на голову, а он и не против совсем. Его слова заставили Лонга задуматься. Возможно, это было не лучшей идеей, но разве это не хороший момент, чтобы хотя бы намекнуть?.. Так Лонг он и сделал: — Ты недооцениваешь себя, — заявил Лонг, — на самом деле ты красивый и весёлый, к тому же, у тебя прекрасный характер. Те, кто не замечают этого, просто идиоты. — Спасибо, — Но издал неловкий смешок и даже слегка покраснел. Он повернул голову в сторону Лонга. Сквозь пелену печали, прозвучал шёпот: — Но Кла, наверное, просто извращенец. Теперь точно не осталось никого, кто был бы влюблён в меня. Повисла пауза. У Лонга внутри всё скрутило от этого печального взгляда, что падал, словно каменная глыба, на его израненное сердце. Хотелось сейчас же закричать «Я! Я здесь! Перед тобой, я влюблён, заметь уже!» Но Лонг не спешил. Набравшись смелости, сквозь подступающий к лицу жар, он произнёс, глядя своему другу в глаза: — На самом деле, есть ещё кое-кто. Кла не единственный влюблённый в тебя красавчик... — Правда? Кто ещё?! — Но подскочил с места, распахивая глаза до предела. От такой реакции Лонг насупился. Он ударил Но в плечо и резко отвернулся. — Ай, за что?! Ответа не последовало. Повисло молчание. Пока до Текно доходил смысл сказанного, боль в плече успела затихнуть. Зато появилось ощущение, словно кто-то отвесил ему смачного леща. — Правда? Не шутить? — полный смятений и сомнений, спросил парень. — Догадайся, — буркнул второй. Снова повисла пауза. Но не мог поверить в услышанное, как и Лонг не мог поверить, что ему хватило смелости признаться. Сравнивая это со своим прошлым опытом, он чувствует, что уже не является бывшим собой, который был готов избавляться от противников и ждать до конца жизни, лишь бы не говорить о своих настоящих чувствах в страхе провала. Сейчас же он чувствует себя иначе, будто кто-то другой вселился в его тело и сейчас изнутри управляет его жизнью. — Знаешь... — вдруг прервал паузу Но, и заговорил, слегка запинаясь, — У меня правда ещё не было опыта в отношениях. Никаких. Не то, чтобы я настаиваю, но... Может, это не так уж и плохо. Лонг повернулся к нему, удивлённый услышанным, и увидел не того печального парня, сидящего перед ним всего пару минут назад, а спелую клубнику. Когда Но заметил чужой заинтересованный взгляд, то стал ещё неуверенней. — Н-ну, ты знаешь, я же ещё не думал о парнях в таком плане. То есть, я бы хотел... Как бы, ну... Попробовать п... п-поцеловаться... Н-но только это! Только разок, чтобы п-проверить... — Сейчас? — не стесняясь спросил Лонг. После заявления Текно в его голове вдруг пропало всё: смущение, неловкость, неуверенность, страх... Осталась только одно короткое слово: «сейчас». Он потянулся вперёд... — Н-наверное, но только... только... — Но вдруг заметил, что к нему тянутся, и, сам того не осознавая, потянулся в ответ, — только... один... Постепенно замолкая, Текно наблюдал будто со стороны смущающую картину: как его губы приближаются к чужим, как они соприкасаются, отдавая своё тепло друг другу, как приоткрываются в попытке утянуть побольше удовольствия. Время течёт как в песочных часах, где песчинка за песчинкой медленно опадают на дно, позволяя двум парням вдоволь насладиться друг другом. С трудом удаётся дышать, секунду-другую, чтобы вмиг вернуться к влажным губам, словно к желанной ловушке. Жгучая смесь растекается на сердцах обоих парней, разжигая неизвестные доселе чувства. Увлечённые друг другом, они не заметили, как наступила полночь...