Поцелуй со вкусом пепла

      Всю неделю я провела, не вылезая из своей берлоги. Обложила себя едой и тёплыми одеялами, словно медведь набирала калории, чтобы пережить зиму. Только я хотела пережить эту накатившую депрессию.       Маме, конечно, я ничего не рассказала. Она бы и правда примчалась сюда, невзирая ни на что, уменьшила меня до размера карманной крысы и, сунув в переноску для котов, забрала бы обратно в Вашингтон.       Тем более я нарушила одно из самых главных правил, не только маминых, но и своих.       Никогда больше не использовать эту проклятую причуду на людях. Ведь если бы я запаниковала, то вместо обычной панической атаки одарила парня страхом, способным остановить его сердце, или фантомной болью, которая до конца жизни оставила бы его безмозглым овощем, дергающимся в конвульсиях.       К горлу снова подступил предательский комок слёз, заставляющий меня судорожно всхлипывать в поисках коробочки с бумажными салфетками. Покрасневшие руки, неприятно щипали при каждом движении, еще пару минут назад я в очередной раз сдирала с них намыленную кожу, под ледяной струей воды.       Спокойно. Всё хорошо. Всё обошлось. На этот раз.       В дверь постучали, заставив меня подскочить на диване от неожиданности.       — Кто? — спросила я, заглядывая в глазок.       — Курьерская служба «Юэй», — за дверью стоял молодой парень, чуть старше меня. В почтовой форме с нашивкой на груди, кажется, там было его имя. — Дреа Парсон? — спросил он, когда я открыла дверь, и заглянул в планшет.       — Мистер Ватанабэ, — немножко приглядевшись к нашивке, отвечаю я, кивая.       — Это вам, — он достал из сумки-мессенджера, которая висела на его плече, какой-то конверт, после чего протянул его мне.       Я быстро поблагодарила курьера, поставила подпись в планшете и закрыла за ним дверь.       Итак, момент истины, как я понимаю?       Усевшись обратно на диван, медленно распаковала конверт, в котором было что-то объёмное и увесистое. В руках оказался маленький проектор, который я, не задумываясь, активировала.       Перед лицом всплыло окошко, в котором Всемогущий поздравил меня с успешной сдачей практического экзамена, огласил результаты и ещё раз поздравил, добавив, что я зачислена на геройский курс, в класс один-А.       — Плюс Ультра! — выкрикнул он, после чего видео-голограмма свернулась.       В конверте обнаружилось расписание, а также пропуск в академию. Студенческая карточка из плотного пластика с чипом и магнитной лентой, как у кредитных карт. На лицевой стороне было моё фото, имя, фамилия, дата рождения и класс, в который я зачислена.       Я поморщилась от мысли, что тот парень тоже, скорее всего, поступил. Еще бы, с его-то причудой, он же полгорода там разнёс вместе с этими роботами. Вот только мне совсем не хотелось находиться в одном здании с ящиком динамита на ножках. Тем более, когда у этого ящика на тебя сто процентов зуб заточен.       Ну и, как это всегда бывает, в лучших манерах жанра я попала с ним в один класс. Сама вселенная решила надо мной поиздеваться.       На следующий день я уже стояла в непомерно огромных дверях класса, желая слиться с интерьером или вообще развернуться и уйти куда глаза глядят.       — Вторая? — уставился на меня парень с тёмно-зелёными волосами, больше похожими на сорняк на его голове.       Он тоже стоял недалеко от входа внутри класса и ещё секунду назад не знал, куда себя деть от налетевших с двух сторон парня и девчушки.       — Вторая? — переспросила я, уставившись на него в ответ.       — Ой, прости, — он смущённо уставился в пол и начал нервно почесывать затылок. — Ты Дреа? Вторая в рейтинге поступивших?       Меня охватило искреннее удивление. Вторая? Я? Чёрт. Перестаралась, видимо. Я вовсе не хотела становиться второй и привлекать к себе лишнее внимание. Мне просто нужно было поступить и тихонечко окончить академию, но всё стремительно выходило из-под контроля. А когда меня наконец заметил красноглазый, всё и вовсе приняло немыслимые обороты.       — Ростбиф! — заорал он на весь класс, соскакивая со своего места, и стремительно зашагал в мою сторону. — Ты верно имеешь запасную жизнь, раз припёрлась сюда, как ни в чём не бывало! — парень уже потянулся своими ручищами, чтобы схватить меня за грудки школьного пиджака, как его остановило что-то, что он увидел за моей спиной.       — Если вздумали развлекаться, найдите другое для этого место, — хриплый, монотонный голос раздался от валявшегося прямо в коридоре спального мешка. — Занятия уже начались.       Я обомлела, когда этот мешок встал и из него вылез потрёпанный мужчина. Длинные нечёсаные волосы, достаточно густая щетина. Вокруг его шеи, словно шарф, были накинуты бинты. Не совсем чистые, кстати говоря…       — Вы, видимо, не шибко смышлёные, раз вам потребовалось столько времени, чтобы замолчать, — он оглядел нас с ног до головы. — Я ваш классный руководитель — Шота Айзава.       Весь класс был солидарен с моим удивлением, мягко говоря. Мы все смотрели на этого, простите, неотёсанного мужика, похожего на безработного, и мирились с мыслью, что этот тип — наш учитель.       Он залез рукой в свой спальный мешок, доставая оттуда спортивный костюм. После чего сказал, что нам стоит надеть такие, прежде чем выйти на поле. А дальше вовсе начался ад.       Нас отвели переодеться, выдав спортивную форму школы, после чего вывели на огромный спортивный корт. Тут и там на земле были разметки, поодаль от беговых дорожек. Недалеко виднелось место для прыжков в длину и ещё куча всяких турников да брусков.       — Тест на определение предела причуд? — вырвалось у круглолицей девушки, которая с искренним изумлением, присущим, впрочем, и всем остальным присутствующим, уставилась на Айзаву. — А как же вводная часть и что-то в этом роде?       И правда, это же слишком рано для такого вот вброса неожиданного экзамена. Однако стало чуть более понятно, когда преподаватель объявил, что это нормально для академии, в которую мы все осознанно решили поступить. Он сказал, что это самый правильный формат занятий для геройского курса, и в этом с ним невозможно не согласиться.       — Бакуго, ты ведь первый в списке вступительного экзамена, — вдруг обратился он к блондину, и меня всю передёрнуло. — Какой у тебя был лучший результат в метании мяча в школе?       — Чего? Шестьдесят семь метров, — сунув руки в карманы спортивной формы, ответил он, немного замявшись.       — Отлично, а теперь попробуй бросить мяч, используя причуду, — Айзава показал на место для метания и сунул ему в руку мяч. — В рамках урока ты волен делать, что потребуется. Вперёд, покажи, на что способен.       — Ну хорошо, — Бакуго с каменным лицом начинает разминать руки.       Мы все внимательно наблюдали за каждым его действием. Всем было интересно, что же из себя представляет отличившийся на экзаменах парень.       Он встал в удобную для броска позицию и завёл руку. «СДОХНИ!» — синхронно с раздавшимся на всё спортивное поле взрывом разнёсся оглушающий крик.       Чего? «Сдохни»? Он серьёзно?       Мяч со свистом полетел высоко вперёд, достигнув пика траектории, он начал снижаться, пока не приземлился далеко за пределами разметки на земле.       — Семьсот пять метров, — показывая нам результат на телефоне, монотонно озвучил учитель, даже не обратив внимания на тревожный звоночек от выкрика Кацуки.       Из толпы тут же послышались восторженные возгласы. «Серьёзно? Вы видали? Здорово! Мы можем использовать причуды сколько нам угодно!» — По-вашему, это здорово? — неожиданно ледяным тоном произнёс Айзава, вырывая всех из временного ликования. — У вас три года на то, чтобы стать профессиональными героями. С таким-то несерьёзным настроем вы точно успеете за это время? — все замолкли, а я напряглась, заметив этот странный блеск в глазах учителя. Пробирало до мурашек от нехорошего предчувствия. — Чудно. Тот, кто завалит все восемь нормативов и будет последним в списке, исключён. Именно поэтому я позволяю вам использовать весь ваш арсенал для сдачи, — нездоровая улыбка растянулась на его лице. — Что ж, добро пожаловать в академию героев «Юэй».       Я чуть ли не кожей ощущала напряжение, исходящее от окружающих. Радости в глазах одноклассников как не бывало, а мне вовсе захотелось провалиться сквозь землю. Исключена? Я буду исключена, если прямо сейчас не покажу, на что способна? Но причуды уменьшения попросту недостаточно, чтобы сдать хоть один из нормативов, мне что, придется? Нет…       Что же мне делать? Я ведь провалю, если использую что-то помимо дозволенного, но, если не использую, тоже вылечу.       Между тем экзамен уже начался, и мы все выстроились для сдачи первого норматива. Бег на дистанции пятьдесят метров. Моя причуда здесь бесполезна, поэтому я просто пробежала, выдав результат в шесть целых и шесть десятых секунды, обогнав даже некоторых парней. — Ва-а-а! — одноклассницы облепили меня, как мухи. — Да, с такими ногами от ушей не удивительно, что Дреа такая быстрая!       Мне только оставалось, что смущённо разводить руками. И правда, из-за того, что моя наследственность имела склонность к атлетическому телосложению, среди представителей азиатской национальности, которые значительно ниже меня, я получала незначительное преимущество.       Но мне всё ещё было далеко до роста того же Ииды, который, как ни странно, был очень высоким даже для моих ровесников в Америке, не говоря уже о Японии. Бакуго тоже немного обгонял меня в росте и значительно превосходил в физической форме, что я успела прочувствовать в полной мере, когда он чуть не раскатал меня по стенке на вступительных. Уверена, этот демон и без причуды выдал бы результаты мастера спорта.       От собственных мыслей захотелось пренебрежительно цокнуть, будто бы это не я сама только что его превознесла над всеми присутствующими.       Следующим на очереди нормативом стала сила хвата. Тут-то я невольно скривила лицо, словно мне дольку лимона в рот закинули. Этот норматив я ненавидела всегда и физической силой в этом плане никогда не отличалась. Хотя мне довольно легко давались прочие силовые упражнения. Например, сами руки, не считая кистей, были очень даже в неплохой форме. Я бы без труда могла отвесить впечатляющую затрещину или, если потребуется, неприятный тычок кулаком моему обидчику был обеспечен. За что я не переставала благодарить волейбол, которым занималась не один год.       Захотелось уменьшить треклятый динамометр до размера наперстка и растолочь в чеснокодавке с вскриком: «Ха! Как тебе такое, адский прибор?!»       Но, к сожалению, норматив бы таким способом сдать не получилось. Разве что позабавить окружающих.       Мои длинные пальцы, как всегда, с обманчивой лёгкостью обхватили рукоять, однако сжимать кисть я не спешила. Нужно было сосредоточиться и отбросить прочь мысли о преждевременном нытье в запястье, которое я буду потом неделю ощущать. И вот момент истины.       Двадцать семь килограмм, на целых четыре кило больше, чем я обычно могла выдать. Теперь хоть укладывалось в средний показатель хвата, но и стоило мне это невыносимых колик в месте сгиба кисти.       Я оглянулась и с облегчением для себя отметила, что не я одна в этом нормативе не отличилась особой смышлёностью и не смогла применить причуду. Только Шоджи чувствовал себя как рыба в воде, ровно так же, как Иида в предыдущем тесте.       У первого смертельные тиски непонятной природы вместо рук, а у второго двигатели в ногах. Так что на их фоне выглядеть непримечательной и бесполезной не так уж и оскорбительно. А ещё они…       Было парочку ребят, чьи показатели меня прямо-таки поражали. Они умудрялись соревноваться с Иидой в забеге и выдавали результаты мастеров спорта в остальных нормативах. Тодороки Шото, поступивший по рекомендации, и Бакуго Кацуки, чёрт бы его побрал.       Стоило только подумать о вспыльчивом Бакуго, как раздался взрыв. Голова моментально повернулась к источнику шума, и всё внутри сжалось, когда наши взгляды встретились.       От одной только мысли, что, подрывая воздух, парень смотрел именно на меня, по коже пробежал холодок, и я поспешила отвести взгляд, переводя его на учителя, который уже отчитывал Бакуго по полной программе.       — Дальше прыжки в длину, — напоминает Айзава, закончив с экзекуцией.       Наконец-то! Тест, который я и без причуды благодаря всё тем же ногам сдала бы отлично, но здесь моя смекалка отличилась.       Я как-то раз случайно уменьшила табуретку, когда сидела на ней, и, не успев опомниться, тут же увеличила из-за испуга. Меня тогда знатно подкинуло, той самой табуреткой, всё равно что пинок под зад получить. Благо она была достаточно мягкой.       И что, если мне просто взять какую-нибудь длинную маленькую палочку и использовать, как поршень для толчка вперёд?       Я быстро нашла подходящую веточку, длинною с ладошку, но достаточно тонкую, чтобы не превратиться в огромное бревно, которое гляди того пришибёт кого-нибудь.       Когда подошла моя очередь для прыжка, я уже увеличила ветку достаточно, чтобы она доставала от земли до моего бедра. Встала на исходную, развернувшись к песку для прыжков боком. Подпёрлась на ветку и по команде, подпрыгнув, стала увеличивать её ещё больше, тем самым выталкивая себя в прыжке дальше.       Есть! Результат в семь с половиной метров, и это я остановилась ещё, потому что боялась перелететь песчаный бассейн и шмякнуться на твёрдую землю.       — Отлично, теперь прыжки из стороны в сторону! — и снова норматив, в котором я, скорее всего, выше среднего не вытяну.       Если продолжу в том же духе, точно рискую вылететь.       Между тем нормативы проходили один за другим, пока не подошло время для последнего, где я ещё что-то могла придумать. Ведь ни в упражнениях на растяжку, ни в силовых я не смогу ничего сделать. Меня начало бросать в жар. Все как-то отличались, и их причуды можно было с легкостью использовать в нескольких тестах для лучшего результата, моя причуда пригодилась мне лишь однажды, и на этом мой предел дозволенного закончился.       Вот только если я буду исходить лишь из дозволенного, мне явно придется собрать манатки и отправиться в долгое и печальное путешествие назад в Вашингтон.       — Тодороки? — собрав всю волю в кулак и решившись окончательно, я незаметно для остальных подобралась к парню, который, как все, разминал руку, готовясь к метанию мяча.       Он выпрямился и посмотрел на меня сверху вниз, что заставило меня поежиться. Слишком уж давящей была его аура, что неудивительно, он хоть и вёл себя довольно тихо, наверняка такая же горделивая задница, как Бакуго, с их-то причудами.       Однако парень оказался совсем другим. Шото на редкость спокойно выслушал меня и даже на удивление вежливо отказался, только вот я не спешила сдаваться.       — Я понимаю, что ты не обязан мне помогать, — продолжала я, стараясь говорить почти шёпотом из страха, что нас могут услышать. — Но я не могу вылететь. Я прошу тебя в надежде, что ты никому не расскажешь. Я заметила, что ты используешь огонь, только чтобы убрать ледяные глыбы, которые возводишь, хотя мог бы использовать причуду, как тот же Бакуго, — тут лицо парня помрачнело, и я поняла, что хожу по тонкому льду, как бы иронично ни звучала эта метафора. — Я уверена, у тебя есть на то причины и наверняка очень весомые. Я тоже пообещала себе никогда не использовать одну способность, даже если это будет стоить мне жизни. Это… — я запнулась и сглотнула образовавшийся в горле ком, старательно отгоняя прочь воспоминания, которые пытались утопить меня. — Я должна стать героем, чтобы хоть как-то перевесить то, что натворила эта моя сила. Пожалуйста.       Мы оба стояли молча. Я усердно разглядывала песчинки под ногами, чтобы не дать волю эмоциям. Мне не хватало сил, чтобы поднять глаза и понять по выражению лица, что мне не помогут. Только я решилась взглянуть на него, как Тодороки подал признаки жизни. Его кроссовки зашаркали по песку, приближаясь ко мне, но в итоге парень просто прошёл мимо.       Ну вот и всё. Пора было лезть в телефон и писать маме, что сегодня же вечером покупаю билеты на самолёт, а завтра ночью буду дома. И моя очередь незамедлительно подступала всё ближе.       Бакуго снова кинул мяч на невообразимую дистанцию, используя ударную волну взрыва. Урарака, милая круглолицая девчонка, кажется, отправила мяч в космос. Асуи зашвырнула мяч при помощи своего языка, что выглядело не очень приятно, но крайне эффективно. Так, наконец, пришло время для броска Тодороки, и я даже не сомневалась, что он просто отправит мяч далеко вперед на ледяной волне.       «Я следующая», — думала я, стоя позади Шоты, который заканчивал размораживать свои айсберги.       Мяч в моей руке казался непомерно тяжелым, а ноги еле заметно дрожали.       Парень наконец расправился с учинённым беспорядком и неспеша двинулся в сторону остальных одноклассников, которые уже сдали. Он проходил мимо меня, точно так же, как десять минут назад, когда своим отказом обрёк меня на провал.       — Удачи, — тихо прошептал парень и слегка похлопал меня по плечу спереди, отчего не все заметили, так как я стояла к ним спиной. Да и я сама не сразу обратила внимание на странное пятно, которое осталось на одежде в месте, где её касался Тодороки.       Всё из-за того, что я попросту растерялась подобному жесту с его стороны. И уж какого было моё удивление, когда, готовясь к броску, я вдруг увидела это. Пепельный след, растёртый на спортивном костюме, именно в том месте, где касалась ладонь Шоты.       Я еле сдержалась, чтобы не завизжать от радости и не запрыгать, как маленькое дитя, радостно хлопая в ладоши. Вместо этого я поспешила найти взглядом моего спасителя и широко ему улыбнулась. Беззвучно прошептав «спасибо», краем глаза заметила хмурый взгляд Айзавы.       Спокойно, главное сделать всё быстро и незаметно. Я коснулась плеча, легким движением проводя по пеплу, и вот след исчез, не оставив на ткани и намека на недавнее пятно. Всё без остатка тонким слоем равномерно разлилось по ладони, образуя вторую пепельную кожу, которую никто не должен был заметить.       Этой же ладонью я взяла мяч и так же, скрыто ото всех, перенесла частицы золы на его поверхность, обволакивая увесистый предмет. Хоть бы пепла хватило для того, чтобы выдержать вес мяча.       Приготовив всё, я занесла руку для броска. Момент истины. Рывок.       Моя рука так и осталась вытянутой в броске. Я старалась обыграть всё максимально естественно, но пришлось еле заметно напрячь вытянутую кисть, чтобы продолжать манипулировать пеплом на таком расстоянии. Я отправляла мяч всё дальше и дальше, пока он не покинул область действия причуды и камнем полетел вниз.       — Ровно двести метров, — заявил Айзава, и всё восторженно заохали.       «Ого! Как?! Это же не причуда была?» — вырывались вопросы из общего гула.       Чёрт, будет плохо, если кто-то догадается, что данный фокус не укладывается в мои способности. Никто не сможет кинуть мяч на двести метров, не используя при этом суперсилу, но об этом я не успела подумать, когда строила свой «гениальный» план. Слишком занята моя голова была словами «будет отчислен, если займет последнее место».       — Дреа, — Айзава всё так же суровее тучи. — Тебе нужно будет изменить своё досье студента, особенно ту часть, где указана твоя причуда.       У меня землю из-под ног выбили, когда я услышала эти слова. Но, казалось, никто не спешил закидывать меня камнями или обвинять во лжи, скорее, это прозвучало как пустяковое замечание.       — Нередки случаи, когда поступившие не до конца знакомы со своими способностями, — продолжил учитель. — Вот один из них, пройди после занятий в учительскую, — я облегчённо вздохнула и прошла к кучке сдавших, чтобы поскорее в ней потеряться и не привлекать слишком много внимания. — Если ты, конечно, не будешь отчислена к концу экзамена, — и снова эти давящие со всех сторон стены, которые готовы были расплющить меня, превращая в бесформенное желе.       Я уже приготовилась к расспросам и любопытным взглядам, но всё внимание одноклассников занял Мидория. Тот самый кудрявый мальчишка, который встретил меня ошеломительным заявлением моего места на вступительных экзаменах.       Кстати, о нём. Парнишка ведь совсем бесполезный. Да, его физические показатели были выше среднего, но он ни в одном тесте не отличился, а я даже не заметила. Неужели он не собирается использовать причуду или она у него настолько непригодна для таких экзаменов? А ведь, если подумать, то вот кто главный претендент на вылет, не я. Я была бы лишь второй с конца, если бы не использовала манипуляцию пеплом, но мой панический страх возвращения на родину не давал мне заметить столь явной детали.       — А у Мидории что-то не очень выходит, — Иида, сложив руки на груди, внимательно наблюдал за трясущимся зеленоволосым, пока я тихо смотрела на всё из-за его спины.       — Чего?! — зарычал Кацуки, стоящий прямо рядом с ним. — Конечно, не выходит! Он же ничтожество беспричудное!       Я хоть и стояла на небольшом расстоянии от этих двоих, мне этого не хватило, чтобы не пожелать треснуть Бакуго как следует. Просто дико раздражало его это вечное подражание петуху на рассвете. Иида же только искренне удивился его словам, и до меня тоже дошло в тот момент.       «Беспричудный? Да быть не может, как же он тогда экзамен вступительный прошел?»       Мои мысли почти в точности повторил Тенья, ещё и добавил вопрос, который знатно разозлил блондина:       — Ты вообще был на экзамене?       «Был, ещё как был. Уж я-то, к сожалению, его там видела», — захотелось встрять с этими словами в разговор. Однако от одной только мысли о том, что это станет катализатором для очередного взрыва, мне тут же расхотелось открывать рот.       Скорее всего, мы просто были в другом павильоне и не видели того, что заставило Ииду так удивиться бездействию одноклассника, который, кажется, уже приготовился к броску.       — Сорок шесть метров, — объявил робот, и Мидория чуть было не рухнул на колени.       — Н-но я же использовал причуду, — еле слышно бормотал он себе под нос, пока вперёд не вышел Айзава.       Видок у учителя был устрашающим. Бинты разлетелись в разные стороны, открывая висевшие на шее очки странной формы. Волосы также поднялись в воздух, и его глаза светились красным. Причуда?       — Я стёр твою причуду, — заявил Айзава. Всё его тело было напряжено, но одна кисть при этом осталась в кармане черных брюк, пока вторая оттягивала от лица одну из многочисленных парящих белых лент. Всё это оставляло в его образе некую небрежность и показывало, насколько незначительным было для него такое серьёзное действие, как нейтрализация чужой причуды.       Снова прошелся рой шепота среди одноклассников, и меня он стороной не обошел. Я даже подошла к собравшимся в кучку ребятам, чтобы послушать.       Айзава Шота, Сотриголова — стирающий герой, о котором почти никто не слышал, а если и слышали, то совсем немного. Говорят, он работает в основном на секретных спецзаданиях по поимке.       Что ж, довольно жутковато и впечатляюще.       Сокрушительный манифест, посвящённый Мидории, был ещё более жуткий и впечатляющий. Всё встало на свои места. Его причуда каким-то образом травмирует его, и учитель ясно дал понять, что, покалечившись во благо других, героем не станешь, только обузой. После этого способности Мидории вернули и позволили кинуть мяч снова. Но положение для парня сложилось крайне плачевное.       Либо он использует свою причуду, как и хотел, но не сможет сдать оставшиеся два норматива, или же он просто бросит мяч, но это обозначит для него тот же исход. Сокрушительное поражение.       Я уже приготовилась к тому, что парень просто завалит тест, но стоило приготовиться к огромному столбу пыли, который поднялся из-за ударной волны.       — Семьсот пять метров, — снова объявил робот.       — Я всё ещё могу двигаться, учитель, — сквозь зубы прошипел Мидория, натянув при этом измученную улыбку. Он поднял сжатые кулаки, и я заметила, как посинел его указательный палец.       Удивительная мощь, и это лишь одним пальцем?! Только вид теперь у этого самого пальца, мягко говоря, ужасный.       Кто-то, однако, остался не согласен с заключением, что силы у Мидории впечатляющие. Этим кем-то стал Бакуго, который просто с цепи сорвался и кинулся на бедного мальчишку. Правда, Айзава подоспел вовремя, заблокировал причуду, всё равно что спичку задул, и заодно сковал Кацуки этими своими бинтами, которые, как оказалось, крепче металла.       — Ну что за дети? Не заставляйте меня использовать причуду так часто, у меня от этого глаза сушит. Ещё и время теряем, кто там следующий? — возвращая блондину способность, Айзава лениво повел рукой. — Кто там следующий? Пусть готовится.       Следующие тесты пролетели почти незаметно. Силовые упражнения я, конечно, с треском провалила, но вот с растяжкой дала фору даже Ашидо, которая показала лучший результат, пока я его не побила. И снова спасибо волейболу, на котором с меня всю спесь сбивали, лишь бы я могла падать и расстилаться по полю, при этом не сворачивая лодыжки и не разрывая связки.       Единственный, кого было по-настоящему жаль — Изуку Мидория. Как ни смотрела на него, а лицо его кривилось от боли. Конечно, со сломанным в крошки пальцем я бы навряд ли вообще двигаться смогла.       Только вот время подходило к концу, и настал момент оглашения результатов.       Все замерли, когда Айзава вывел табло на всеобщее обозрение. Глаза каждого судорожно бегали по списку, и слышались облегчённые вздохи тех, кто обнаруживал себя не на последнем месте. Каково было моё удивление, когда я оказалась в десятке лучших. Уступив среди девушек лишь Яойорозу Момо, которая вообще умудрилась стать первой.       И как я только могла забыть, как эта миловидная девчушка то и дело изобретала причудой устройства, которые практически за неё все нормативы и сдали. Бег? Прокачусь на роликах. Прыжки с места? С мини-батута прыгается гораздо легче. Сила хвата? За меня сожмёт непонятная клешня. Метание мяча? Пожалуй, доверю это пневматическому ружью для теннисных мячиков.       Крайне занимательная причуда, должна признать. Невероятно универсальная и полезная. Кажется, она по рекомендациям поступила, что ж, я даже не удивлена.       Так же я не удивилась, когда увидела имя Мидории в конце списка. Только не успела я начать его жалеть, как Айзава объявил, что соврал об отчислении.       — Это было необходимо для выявления предела ваших способностей, — безумно улыбаясь, добавил учитель, и мне захотелось безжизненно рухнуть на землю.       Что я и сделала, не задумываясь, пока остальные возмущались и ликовали одновременно. Я просто хотела лежать и нервно хихикать.       Предел способностей? Ну что ж, теперь остается надеяться, что мне так и не придется его показывать.