Забытые грехи

Я не находил себе места, пока ждал Гермиону и Роуз, хотя внешне, наверное, казался спокойным. Люц как-то сказал, что при желании я вполне могу изобразить каменную статую. Когда они вошли в двери, я не знал, как реагировать, но девочка сама подошла ко мне поближе, бесхитростно заглядывая в глаза. — Здравствуй, Роуз. Рад тебя видеть снова, — произнёс я ровным голосом. — Как мне называть тебя? — вопрос выбил меня из колеи, я совершенно не был готов к такому. Да и как я должен был подготовиться, Мерлин подери? Я не видел себя в роли отца… никогда. Мечтал, ещё в юности, представлял девочку с зелёными, как у Лили глазами, но это были какие-то фантазии, даже я понимал, что это никогда не сбудется. — В парке ты сказал, что можно по имени, да? — Если хочешь, — с трудом вымолвил я, стараясь вести себя непринуждённо. Но когда малышка доверчиво протянула мне руку, я ощутимо вздрогнул, а в груди словно развели костёр. — Я буду называть тебя папой, — решительно заявила Роуз, и я позорно сдался, потеряв остатки привычной непроницаемой маски. Я был ошеломлён. Счастлив. Абсолютно покорён. — Я очень рад, Рози, — тихо отозвался я, — хочешь, я покажу тебе дом? Поппи — мадам Помфри, мой хороший друг, скоро придёт. Она очень хочет с тобой познакомиться. — Да! — Роуз улыбнулась. — Мама сказала, что я могу выбрать себе комнату, правда? — Конечно. — Ты с нами, Гермиона? — спросил я Грейнджер, которая явно была чем-то озабочена. Мне не понравилось её отсутствующее выражение лица и то, что она применила маскирующие чары. Это меня не на шутку обеспокоило, хотя, возможно, это ничего такого не значило и просто ей хотелось выглядеть идеально перед Уизли. При мысли о них я ощутил ревность. Они были её семьёй, её и моей дочери столько времени, пока я даже и не знал, чего сам себя лишил. — Идите. Я… посижу в библиотеке, ладно? — то, что Гермиона не смотрела мне в глаза, только увеличило мою тревогу. — Ты в порядке? — спросил я, пытаясь считать её состояние, но она наглухо закрылась, чем напугала меня ещё больше. Она жалеет о своих словах? Решила, что не стоит и пробовать жить вместе? — Да. Поговорим позже, — она немного нервно повернулась ко мне спиной и ушла. Что же. Сначала я позабочусь о Роуз, а потом мисс Грейнджер всё мне расскажет. — На втором этаже несколько комнат, — беззаботно начал я, — та, что тебе больше всего понравится, та и будет твоей. Я не жил здесь постоянно, только останавливался время от времени, но теперь, когда ты и твоя мама переехали, я тоже останусь, если ты не против. — Хорошо, — проговорила Рози, поднимаясь по лестнице вместе со мной, — а ты теперь работаешь в Министерстве, как мама? Я хмыкнул, рассказав девочке про то, что я — мастер зелий, знаток защиты от тёмных искусств и теперь занимаюсь только экспериментальным зельеварением, работаю в Малфой-индастриз и предпочитаю жить среди магглов. — Понимаю, — глубокомысленно протянула Роуз, — так проще затеряться. Чтобы никто не лез. А читать мысли ты сам научился? Как бы поосторожнее поведать о Дамблдоре и Тёмном Лорде? Я напомнил себе, что малышке всего шесть и мои высокие материи и мотивация в виде погибшей единственной любви ей пока недоступны. — Мне нужно было научиться как ты говоришь, «читать мысли», хотя это неверно. Легиллименция — это гораздо более тонкое искусство. Мне с детства легко дается противоположное — мысленный щит, который ты тогда почувствовала. Это окклюменция. Я научу тебя, но не жди сразу многого, твой природный дар сам себя проявит постепенно, — я сам не заметил, как увлеченно начал говорить о ментальной магии, ведь горевшие энтузиазмом золотистые глаза напротив так и манили продолжать. Кажется, я столько не болтал со времён Хогвартса. В промежутках между общением мы всё же выбрали Роуз комнату — дочь безоговорочно одобрила ту, что присмотрела Гермиона и почти ничего не захотела в ней менять. Мы разложили её вещи — точнее, я стоял и наблюдал, как девочка сосредоточенно раскладывает одежду в ящики комода, ставит книги на полку, а игрушки убирает в сундук у кровати. Мерлин, да она ещё педантичнее меня! Интересно, она такой же будет в лаборатории? Счастлив будет тот, что научит её зельеварению в школе. Наверное, это будет Нотт — старина Гораций почти наверняка через год окончательно покинет старый замок. Ему чуть меньше, чем было Дамблдору, когда он… умер. Я долго привыкал говорить так, а не «я убил его», хоть эта была и абсолютная правда. Просто тяжесть содеянного нарастала с признанием фактов, а я теперь принадлежал не только себе. Я должен был заботиться о тех, кто рядом. Драко несколько раз говорил мне, что если бы не я, то он сломался бы. Убийство директора рассекло бы его душу на осколки. Сама перспектива этого в тот страшный год едва не заставила его покончить с собой, но Нарцисса, как и всегда, нашла способ защитить единственного ребёнка. Оставив Роуз с альбомом и карандашом, я невербально сотворил простенькие следящие чары для собственного успокоения и направился в библиотеку. Грейнджер с головой ушла в какую-то из моих книг, уютно свернувшись в кресле и поджав под себя ноги. Рядом с ней стояло блюдце с яблочными дольками, откуда она поминутно таскала их по одной, облизывая пальцы от сока. Внутри меня что-то дрогнуло. Такая домашняя и в то же время соблазнительная картина. Если бы я мог, я вытряхнул бы её из этих джинсов и рубашки прямо сейчас и… Она подняла голову. — Дай угадаю, она рисует? — спросила Гермиона. Я кивнул. — Комната ей понравилась, вещи она разложила сама. Если бы студенты Хогвартса были настолько аккуратны и дисциплинированы, я преподавал бы до тех пор, пока меня не вынесли бы из замка вперед ногами. Фыркнув, Гермиона отложила книгу, сказав: — Мне иногда стыдно, что она настолько лучше меня. И это отнюдь не плоды нашего… моего воспитания. — Что с твоей рукой? — спокойно произнёс я. — Покажи. — С моей рукой? — право, она притворялась ещё хуже, чем Поттер. — Левая рука, мисс Грейнджер, — я приподнял брови, — дайте взглянуть. И снимите чары с лица, будьте так любезны. — Я думала, тебе нравятся красотки, — пробубнила она. — Мне нравится честность, — парировал я. Она вздохнула и, вытащив палочку, отменила заклинание. Я громко выругался, увидев кровоточащую щёку и синяк на хрупкой кисти. — Кто это сделал? — я догадывался, но прежде, чем покалечить человека, нужна веская причина. — Я упала, — пробормотала Гермиона, скрестив руки на груди и морщась от боли. Я подвинулся ближе и принялся водить палочкой по её запястью. — Нужно будет приложить примочку, но через час отек должен спасть. Почему не намазала бадьяном? — Закончился, — Грейнджер помолчала, пока я занимался её щекой, исцеляя ссадину, — я и правда упала, Северус. Не ищи подтекст. Это была случайность. — У случайности фамилия Уизли, не так ли? — выдохнул я, закончив и проводя кончиками пальцев по нежной коже. Она потянулась ко мне, накрывая мою ладонь своей. — Рон не собирался ничего делать, он среагировал инстинктивно. Я выставила щит, но потеряла равновесие. Сама виновата. — Разумеется. — Северус… обещай мне… — она нахмурилась, видимо, подбирая слова. — Обещай, что не будешь ничего делать Рону. Он узнал, что Рози — не его дочь, Молли просто бросила ему это в лицо. Он ещё держался… почти достойно. Я на миг представил себя на месте Уизли. Узнать, что женщина, которую ты любишь, спала с другим… невыносимо. А особенно то, что она родила от этого самого другого ребёнка. Абсурдное сходство было налицо, но в кои-то веки я был не пострадавшей стороной. Пусть и сам того не желал, я выиграл. Хотя это не было соревнованием, удовлетворение не заставило себя долго ждать. Это было так… по-слизерински. Коварно. Эта женщина — моя. Вот так я бы назвал чувство, которое сейчас испытывал. И Уизли должен узнать, что никто не смеет касаться Гермионы и Роуз даже пальцем. Даже случайно. — Под «ничего делать» ты подразумеваешь проклятия, яды и тот вред, что можно нанести волшебной палочкой? — скучным голосом перечислил я. — Да! — Гермиона вскинула глаза, глядя на меня не отрываясь. — Обещай. — Хорошо. Обещаю, — ухмыльнулся я, целуя её в губы. Когда мы оторвались друг от друга, она сказала: — Кто именно отец Роуз я не говорила… хотя собиралась. Это не потому, что я не хочу или… просто не успела. И мы не обсуждали с самой Роуз, кем она хочет стать теперь, когда не может быть Уизли. Раз она назвала тебя папой, то… — залившись краской, Грейнджер смущённо договорила: — Если ты не против, то она будет Снейп. — Я очень даже за, — хрипло выговорил я, — просто это не самая хорошая фамилия в волшебном мире, ты… уверена? — Да, — твёрдо кивнула Гермиона, — она не должна стыдиться того, кто она есть. Вернувшаяся через час Поппи смотрела на Рози сияющими глазами. Улучив мгновение, я отозвал её в сторону, шепнув, что мне нужно отлучиться по делам, а Гермиона должна быть на интервью. Роуз не возражала против того, чтобы остаться с Помфри, её чрезвычайно заинтересовал сад и грядки с травами. Пока они увлечённо осматривали росток за ростком, мы с Грейнджер вышли за пределы купола и трансгрессировали. Я проводил её в «Кабанью голову», где ждали Поттер и представители пишущей братии, а сам бодрым шагом двинулся к магазину близнецов Уизли. — Добрый день, сэр! — Рональд покосился на меня с прежним привычным мне испуганным отвращением студента-гриффиндорца. Наша антипатия с годами осталась на том же уровне, он — нерадивый ленивый школьник, а я — скользкий гад с садистскими замашками. Храни Мерлин косность мышления. После того, как меня оправдали, Билл Уизли навестил меня в Святом Мунго, и даже Джордж явился вместе с будущей женой и сказал, что без уха ему живётся гораздо веселее, что бы кто ни говорил. Артур кивал мне при встрече. Но для Рональда и Джиневры я остался профессором Снейпом, Пожирателем и убийцей. Предателем. Поттер, хоть и был сыном моего злейшего врага, нашёл в себе достаточно мудрости, чтобы отпустить ситуацию. Я никогда ему не признаюсь, но в глубине души мне стало легче от того, что он не держит зла. Если бы я был таким же в его возрасте… — Я бы так не сказал, мистер Уизли, — мрачно изрёк я, — где мы можем поговорить? — Пого… ворить? Зачем? — он раскраснелся. — Поверьте, это важно. И лучше не на публике, — я кивнул на небольшую толпу у витрины с карликовыми пушистиками и двух продавцов за стойкой. — Ладно. Тогда в кабинете, — буркнул Уизли неохотно. Мы вышли в неприметную дверь, расположенную за занавеской в углу и запертую простым заклинанием, на что я скептически хмыкнул. Беспечно. Весьма. Узкая лестница, на которой едва помещалась плечистая фигура Рональда, старая скрипучая дверь наверху, не запертая вообще ничем и крохотное захламлённое многочисленными гроссбухами помещение с единственным письменным столом и двумя стульями произвели на меня неизгладимое впечатление. Если он здесь же хранит выручку, то впору расплакаться. Уизли махнул мне на один из стульев, сам же прислонился бедром к столу и сунул руки в карманы брюк. — Слушаю, — недовольно выдавил он наконец, — но у меня мало времени… Я неторопливо сел, смахнув пыль со стула и небрежно сложил руки на коленях, специально не доставая палочку. Я обещал Гермионе не колдовать, и я своё слово сдержу. — Зато у меня времени сколько угодно, мистер Уизли. Видите ли, по некому недоразумению, у вас оказалось кое-что моё. Признаюсь, если бы я узнал об этом раньше, то принял бы меры, но маховики времени были разбиты. Очень жаль, — начал я медленно, неотрывно глядя на Рональда, — и я бы хотел убедиться, что вы и пальцем больше не притронетесь к тому, что принадлежит мне… я ясно выражаюсь? — Я не понимаю, — пробормотал парень, наморщив лоб, — я ничего у вас не брал, проф… мистер Снейп. Это какая-то шутка? — Отнюдь. У вас был шанс… были почти восемь лет, чтобы сделать всё, как надо, вы же завели любовницу… — Так вы что, про Гермиону, но какое отношение она имеет… — Уизли осёкся и смертельно побледнел. — Дошло? — ласково спросил я. — Так это… вот ублюдок! — взревел Рональд. — Ты её отец! Старый отвратительный… Я вскочил и наотмашь ударил его хуком справа. — Это тебе за ублюдка, — произнёс я, потирая костяшки пальцев, — следующий будет за то, что использовал заклинание против Гермионы. А затем ещё парочка за то, что никогда не любил Роуз… хотя назывался её отцом. Уизли пару минут осоловело смотрел на меня, а затем, взревев, бросился с кулаками, забыв про палочку. Минут десять мы исступлённо лупили друг друга, сшибая мебель, пока я не скрутил обе его руки и не уронил его левой щекой об пол. — Надеюсь, хватит? — ласково осведомился я. — Да! — Уизли всхлипнул. Я отпустил его. Содранные руки ныли, боком я неслабо приложился об стол, а во рту, кажется, что-то кровоточило. Рональд мог похвастать фингалом под правым глазом, содранной левой щекой и выбитым зубом. — С этого момента и впредь ты ни на шаг не подойдёшь к моей дочери и к моей женщине, ясно? И не станешь распускать сплетни. Если я узнаю, что за спиной Гермионы кто-то злословит, я приду к тебе снова и уже не обойдусь старой доброй дракой. Уяснил? — я сплюнул на пол. — Да, — хрипло выдохнул лежащий на полу Уизли. Выйдя на улицу, я сразу же трансгрессировал в облюбованный мною уголок площади Пикадилли и пешком отправился в лабораторию. Нужно было поработать, а вечером меня ждал клуб… и какие-то гости, обещанные Софией. — Ого! — выдохнула Дафна, увидев меня. — И кто тебя так, Северус? — Драко моментально высунул нос из кабинета. — Не твоё дело, — я махнул рукой, направляясь к себе. Судя по быстрым шагам за спиной, мой ответ крестника совершенно не удовлетворил. В кабинете я умылся, мельком взглянув в зеркало и обнаружив разбитую губу и синяк на скуле. Лечить следы магией я даже не собирался. Я должен это чувствовать. Я сам отдал их Уизли. Не дал выбора. — С каких это пор мастер дуэлей устраивает примитивный мордобой, а главное — ради какой великой цели? — насмешливо поинтересовался Драко, блестя глазами. — О, нет, дай я угадаю: одна птичка нашептала, что ты завёл себе симпатичную кудрявую шатенку… — Язык бы вырвать такой птичке, — я натянул белый накрахмаленный халат и подвязал волосы, — у тебя всё? Мне нужно работать. Драко стремительно бросился к двери, ведущей в лабораторию и загородил её собой. — Серьезно, Северус? Грейнджер? Что с тобой случилось такого, что ты с ней спутался? Нет, она умная само собой, талантливая, близка к нынешней власти. Симпатичная — не в моём вкусе, но и не в твоём, кажется… Но самый её главный минус — это прилагающиеся к ней невнятные рыжие и один раздражающий Поттер. — Закончил? — раздражённо спросил я. — Я не собираюсь с кем-либо, и с тобой в том числе, обсуждать мои отношения. — Отношения?! — Малфой округлил глаза. — Ты ли это, крёстный! Подбирать объедки за Уизелом… да ещё и дочь его воспитывать… — Она не его, — с наслаждением выговорил я, — Роуз — моя дочь. И ушёл, отодвинув с дороги ошеломлённого Драко, разом растерявшего весь свой запал. Заказов было много, так что я с головой ушёл в работу, голова была потрясающе пустой и лёгкой. Всё было так, как и должно было быть. Разлив готовые зелья, я прибрался в лаборатории и принял душ перед клубом. Хотел отправить патронуса Гермионе, но внезапно решил, что это будет слишком навязчиво. Мы увидимся всего лишь через несколько часов. В клубе было многолюдно, грохотала музыка, и меня встретила ослепительно улыбающаяся София в струящемся изумрудном наряде, смело обнажающим верхнюю часть груди и плечи. — Север! Как я рада, — она прижалась губами к моему уху, скользнув игривым язычком по мочке. Я поспешно отстранился. — Софи, мне нужно помочь Алексу. Ты сама говорила, что гости ждут фирменных коктейлей, — сухо сказал я. Она надула губы, но отошла от меня. За стойкой бара время текло незаметно — я смешивал, встряхивал, наливал и поджигал, дежурно улыбаясь и подавая бокалы и стаканы мужчинам и женщинам. В час ночи я сделал небольшой перерыв, а когда вернулся, то едва поверил своим глазам. На высоком барном табурете, расположенном прямо напротив моего места, устроилась Грейнджер. Великий Мерлин, её облегающее чёрное кожаное платье едва достигало середины бедер, обтянутых чулками — я видел край кружевной подвязки под её подолом. Кудри были уложены блестящими волнами, а губы покрыты алой помадой. Я захотел её в ту же секунду так сильно, что невольно закусил губу до крови. — А вот и наш мастер, — пропела она томно, — что можете мне предложить? Я люблю что-то… необычное. Я сглотнул. — Могу предложить коктейль «Портал». Или «Поцелуй вампира», если вы понимаете, о чём я, — я чуть наклонился к ней, уставившись в вырез платья и совершенно этого не скрывая. Гермиона медленно облизала губы. — Удивите меня. После двух бокалов она схватила меня за руку, притянув поближе и обжигая ухо дыханием, но в отличие от прикосновения Софии, её было словно долгожданный глоток воды для умирающего от жажды. — Можем… уйти? — Грейнджер быстро и прерывисто втягивала воздух. — Я не могу больше смотреть на тебя, я хочу трогать тебя. Хочу, чтобы ты тоже трогал меня. Везде. Пожалуйста! Разве я мог отказать? Сжав её ладонь в своей, я потянул Гермиону в свой кабинет и запер дверь на замок, тут же стиснув её обеими руками. Я пометил губами каждый сантиметр шеи и плеча, лизнул впадинку над ключицей и дёрнул за молнию платья. Она вывернулась из него одним движением, явив моему взору чёрный шёлк с золотым кружевом. Пока она расстегивала пуговицы на моей рубашке нетерпеливыми пальцами, я обхватил полушария её груди, лаская через тонкую ткань, а затем сдвинул её в сторону, чтобы вобрать в рот левый, а затем и правый сосок. Она застонала, дернув мою рубашку и тут же накрыла пальцами мою ширинку, гладя и чуть сжимая, отчего я непроизвольно подался ей навстречу, вжимая её спиной в запертую дверь. — Ведьма… — выдохнул я ей в губы, тут же раздвигая их своими и скользнув языком вглубь рта, втягивая в игру её язычок, пока она боролась с застежкой моих брюк. Потянув трусики с её бёдер, я погрузил пальцы в жаркую влажность между ногами Гермионы, ритмично двигаясь там и задевая большим пальцем клитор. — Ах! — она вскрикнула, содрогаясь от удовольствия и неотрывно глядя мне в глаза. Такая сладкая. Отзывчивая. Нежная. Я чуть приподнял её, раздвигая бёдра и насаживая на себя, почти как в тот, наш первый раз. Туфли на небольших каблуках свалились с её ступней. Она схватилась за мою шею и обвила меня ногами, давая мне двигаться в ней так, как я хотел. Её судорожные вздохи и стоны звучали, как музыка для моих ушей. А когда она начала шептать моё имя, я не сдержал рваного вдоха, прижимая её к двери и придерживая ладонью затылок и поясницу. Оргазм настиг нас быстро, как приливная волна. Я уткнулся в её шею, чувствуя, как по телу стекает пот, а ноги слегка дрожат. — Мне кажется, что в теле не осталось ни одной целой косточки… все превратились в желе, — шепнула Гермиона спустя несколько минут, продолжая сжимать мои бока ногами и не давая выйти из неё. — Если ты меня отпустишь, я проверю, — произнёс я. — Нет, — она слегка прикусила мою шею, отчего я вздрогнул. — Так и будем стоять? — усмехнулся я. — Мне не пятнадцать, моя дорогая. Ещё пять минут и я рухну на пол прямо с тобой. Она запустила руки в мои волосы. — Ладно. Но только из уважения к твоему возрасту, Северус. Я легонько шлёпнул округлую ягодицу, опуская её на пол. — Следите за языком, мисс Грейнджер. — А то что? — она чуть покачнулась. Я призвал свою палочку, накладывая очищающие заклинания на нас обоих. — Подожду удобного случая и возьму тебя на твоём рабочем столе в Министерстве, — шепнул я в моментально запылавшее ушко, подавая ей бельё. — Ловлю на слове, — пробормотала она задумчиво, помогая мне натянуть рубашку обратно. Мы рассмеялись одновременно. Я застегнул молнию на её спине, оставив по пути ещё несколько поцелуев. — Домой? — предложил я. — А ты уже можешь уйти? — спросила Гермиона, надев туфли и пригладив волосы. — Подожди меня здесь, я только предупрежу Алекса, второго бармена, что ухожу и позову ему кого-нибудь на помощь, — сказал я, отпирая дверь. Народ потихоньку расходился, так что никто не возражал против моего ухода. Все были довольны — и гости, и персонал. Танцовщицы явно получили щедрые чаевые. Я невольно вспомнил о Лаванде, лежащей в Святом Мунго в одиночестве, погруженной в волшебную кому… Завтра я навещу её. И заодно Бруствера, чтобы узнать, как продвигается дело. Если бы мы смогли найти кинжал… Вернувшись в кабинет за Гермионой, я обнаружил, что она не одна. — Софи? — я моментально напрягся. — Мило поболтали, Гермиона. Твоя девушка просто прелесть, Север, — пропела моя бывшая подруга, — а я уже ухожу. Когда её фигура скрылась в коридоре, я взял Грейнджер за руку. — Что она сказала? — Ничего важного, — Гермиона не выглядела расстроенной, но что-то её явно взволновало, судя по блестевшим карим глазам. — Серьёзно? — Ничего важного, что стоило бы знать тебе. Обычный женский разговор. — Я ведь могу… — прошипел я. — Могу догнать Софию и применить к ней легилименцию. — Да что ты, — Грейнджер фыркнула совершенно неподобающим образом, — а потом что? Я применю к ней обливиэйт? — Я и сам могу! — Северус, — она улыбнулась, — всё в порядке. Не будь таким… подозрительным. Идём лучше домой, я с ног валюсь. Эти туфли меня просто убивают.