Новая дорога домой

      Ночь пылала тысячами огней гирлянд и уличных огней, бывших на каждом углу. Я видел это еще на подъезде к городу, но сейчас картина открывалась полностью. Город приготовился встречать новый год как всегда, с особым размахом. После казавшейся бесконечной дорожной тьмы полей за окном, меня наконец встречали огни. Но ярче них были те, что выстроили слово на крыше вокзала «Новосибирск».       Едва только проводница открыла дверь, я тут же покинул вагон, выйдя навстречу свежему, прохладному, но как для сибири, совсем мягкому воздуху. Перехватив поудобнее вещмешок, я поправил шапку на голове, и только тогда пустил в голову мысль:       «Я вернулся живым!»       Да, живым. Сирия отпустила меня. Моего грача не тронул ПЗРК, я не подвергся обстрелу. Я жив. И я снова в родном городе.       Теша себя этим, я давно минул само здание вокзала и теперь шел по площади перед ним, направляясь в одно нужное мне место — ТРЦ.

***

      Память. Память, она как фото. Краски стираются, желтеют, да только вся суть остается. И память и фото, порою, восстановить не получается. Но у меня получалось.       В мою память краски вливались бурным потоком, вырывая спрятавшиеся в голове эпизоды моей жизни. Окружавшие меня высотки, деревья, люди. Все это было для меня таким знакомым, таким родным, что сердце невольно сжималось, а на лицо сама по себе выползла улыбка.       С этой улыбкой я и вошел на территорию парка, явно будучи нестандартной фигурой в эту праздничную ночь. Да, быть может моя «зимка» и не соответствовала понятиям праздничной одежды, да только меня это мало тревожило.       Свернув с основной дороги, по которой тут и там ходили, смеясь, люди, я пошел по небольшой тропке меж посаженных сосен. Снег летел большими пушистыми хлопьями, крупными комками оседая на моем бушлате, засаживаясь в опушку капюшона и оставаясь бахромой на меховой шапке.       Одинокая лавочка, стоявшая с краю парка, скрытая густыми деревьями была припорошена снегом, это значило, что на ней как всегда никто не сидел. Подойдя к ней поближе, я привычно смахнул слипшиеся в единую массу белые хлопья и сел, сняв вещмешок, из которого извлек бумажный сверток, в силуэте которого угадывалась бутылка.       Я взглянул на часы. Те показывали 23:50. Осталось совсем чуть чуть, и наша земля должна была шагнуть в новый год. А я собирался отметить его один, первый раз в жизни.       Но только выпить хотелось уже сейчас. Я оторвал лоскут бумаги, опоясывавший горлышко, после чего со знакомым «Чпок!» откупорил бутылку и выбросил пробку в урну, а после, сразу же отпил.       Игристый напиток взорвался настоящей бомбой у меня во рту и я, сделав несколько глотков, оторвался от бутылки и откинулся на спинку.       Город утопал в зиме. Ночь утопала в снегу. Я утопал в счастье.       В один момент мои грезы прервало то, что рядом со мной приземлилась девушка. Ее лицо скрывал капюшон ее синей куртки. Она сняла варежки, не поворачиваясь ко мне, отряхнула снег с себя снег, а после, наконец сказала мне:       — Дайте мне тоже выпить, пожалуйста.       Сказанное этой девушкой так удивило меня, что невольно поперхнулся, но, движимый какой то внутренней силой все же передал ей бутылку.       Незнакомка сначала неуверенно оглядела сосуд, а после, вздохнув, приложилась к горлышку и сделала несколько крупных глотков.       Все это время я краем глаза наблюдал за ней и когда она, оторвавшись от бутылки, наконец передала ее назад, я просто поставил сосуд на сиденье и вздохнул. А девушка в это время как то согнулась, а после, в момент закрыв лицо руками тихо начала всхлипывать.       — И-извини, я могу чем то помочь? — Спросил я, невольно перейдя на «ты».       Незнакомка тихо ответила:       — Если только выслушаешь.       Я придвинулся чуть ближе к ней и сказал:       — Конечно. Негоже новый год в слезах встречать.       Девушка ненадолго замолчала, вытирая слезы, а после, начала:       — Я подвела своих на важном предновогоднем соревновании. Мы проиграли. А теперь, мне просто стыдно идти к ним отмечать. Как мне им в глаза — то смотреть?       Девушка понемногу выпрямилась и теперь просто теребила руками кончик вязаного бежевого шарфа.       — Поэтому-то ты здесь? — Спросил я, на что девушка молча кивнула.       — А почему ты-сам пьешь тут один? — Спросила она, наконец, более спокойным голосом.       — Я? А я не хочу сидеть дома. Я ведь только сегодня приехал, а дома у меня наверняка бардак и ничегошеньки не приготовлено. Поэтому я здесь.       — А откуда ты приехал? — Неуверенно спросила незнакомка.       — С войны. — Спокойно ответил я.       В нашем уголке повисло молчание. Я вдруг понял, что так и не сказал ничего вразумительного, чтобы успокоить незнакомку, поэтому, чтобы не тянуть паузу, сказал:       — Знаешь, а я уверен, что тебе стоит вернуться. В такую ночь никто не будет держать на тебя обиды и тебя обязательно примут.       Девушка вдруг довольно веселым голосом чуть громче ответила:       — А я не хочу. Буду тут.       — Почему же? — Спросил я, отпив еще немного.       — Не хочу оставлять тебя одного. — Ответила она, так и не повернувшись.       Такой ответ меня заметно смутил и я, почесав затылок, спросил девушку:       — В таком случае… Как хоть зовут тебя?       Девушка на мой вопрос хихикнула и сказала:       — А я все же думала, что ты меня узнаешь.       И не дожидаясь моих слов повернулась ко мне, сняв капюшон.       — Клара…? — Севшим голосом сказал я, чуть не выронив шампанское.       — Да, это я. А ты все такой-же растяпа, Сережа. Только старше. — На этих словах девушка тепло улыбнулась.       Радостная улыбка невольно расползлась и по моему лицу.       — Ты вернулся на старое место? — Спросила Клара, поправив прическу.       — Да, я ничего не забыл. — Ответил я ей, чувствуя, что поневоле краснею.       — А что ты так смутился? — С ехидством спросила девушка.       — Краски воспоминаний в щеки протекли.       Та лишь рассмеялась, а после взглянула на часы.       — Одна минута. Вот и все. Пусть все плохое кончится на этой минуте. — Сказала она, глядя на циферблат.       — Да, ибо плохого было слишком много на нашей доле.       И через мгновение, один за другим в ночное небо взвились сотни хвостов ракет фейерверков, став с громкими хлопками взрываться.       И не отставая от них по скорости, Клара, резко потянув меня к себе, накрыла мои губы своими и обняла за шею. Я еле удержал равновесие и, в конце концов оторвавшись от девушки, прижал ее к себе.       — С новым годом, любимая.       — С новым годом, мой маленький пилот…       Отпустившее меня небо рвалось сотнями разноцветных огней. Хотя, наверное, это было другое небо. Небо нового, мирного года…