Армия

— Й-е-е-е-с! Да! Вот, держи! — А это тебе чёрной масти! — А я… пожалуй, вот так отобьюсь. — Мы с вами находимся на одном из самых ожидаемых событий года… — Да! Ю-ху! — Брагинский, ты блефуешь! — Да, а чем докажешь? — А с какого перепугу ты кроешь мои карты пятым тузом подряд! — А ты что, считал? — Мне и считать не надо, чтобы знать, что ты тот ещё жулик! — Россия, смотри, смотри, а такое у тебя есть? — Джонс повернулся, чтобы в очередной раз указать на своё величие и полюбоваться на посрамленное лицо России. — Новейшая модель, в мире ему нет аналогов, — и вздохнул, снова полуобернувшись к стадиону. Сзади Брагинский и Яо играли в карты, рядом прямо в ухо верещал комментатор и, похоже, он единственный, кто был всему этому рад. Альфред так старался, устроил это военное соревнование и парад, чтобы всем показать — а главным образом, России — что его оружие самое лучшее в мире! Он пригласил множества стран, вон, они сейчас на скамейке сидят рядом с ним, а Брагинский с Китаем бессовестно рубятся позади в карты. — Китай, милый ты мой человек, это ты ещё с Гилбертом в карты не играл! Тогда бы ты сразу понял, что никакой я не жулик, а так — мошенник местной породы, — Брагинский небрежно махнул рукой. — Играл, ару, — вздохнув, произнёс Китай и подбросил России ещё две карты. — Это когда ещё? — Брагинский удивлённо приподнял брови, доставая из своего веера бубновую девятку. — Так на двадцать третье же, — Яо посмотрел на выкинутую Брагинским карту, подбросил ему ещё одну и наткнулся на его удивлённый взгляд. На стадионе оглушительно бабахнул танк, но страны даже не обратили на это внимания. — Ну, ты улёгся спать, а мне было скучно, — принялся объяснять Яо. — Гилберт вот тоже не спал… — Ахахаха… — рассмеялся Брагинский. — А… — Россия, тебе что, совсем неинтересно? — Америка обернулся и злым взглядом вперился в Ивана. — Ну что ты, Феденька, очень интересно, — напряжённо проговорил Брагинский, вглядываясь в карты. — Всегда же интересно знать, во что ударят мои ракеты. — Эй! — возмутился Америка, но был перебит Китаем. — Брагинский, я тебе руки отрежу и сварю в кипящем масле! А ну быстро убрал эту карту! Америке только и оставалось, что обиженно вздохнуть и повернуться лицом к стадиону. — Маленький злобный китаец, — насмешливо пропел Россия, и Яо пнул его под скамейкой. — Ну, давай, колись, на что тебя успел развести Калининград? Ван вздохнул. — Мне пришлось этого шизанутого по всему лесу ночью на санках катать... что ты ржёшь, я на сучок напоролся! — Ахахаха, так вот почему с утра вы оба чихали! Нечего сказать, хороши. Я то всё думал, как вы заболеть-то умудрились на двадцать третье февраля, а тут вон оно что… — Брагинский, имей совесть! Веди себя прилично! — рявкнул Германия, оборачиваясь. До этого он молча сидел на скамейке рядом с Италией и Канадой — благодарил Бога, что не с Америкой — и слушал препирательства Китая с Россией. Но теперь, видимо, не выдержал. — Ох, Людвиг, пусть сначала Феденька покажет мне то, о чём мне не докладывала моя разведка, и уже потом я подумаю над твоим предложением. Америка побледнел. — Это важное мероприятие! — продолжал гнуть свою линию Германия. — Важное, — согласился Брагинский. — Если бы его не проводил Америка, — и подкинул две карты Китаю. — Брагинский, — вскричал Альфред. — Что ты имеешь в виду? — Да ничего нового, Феденька, ничего нового. — Китай, а ты что молчишь? — Германия попытался призвать к порядку уже Китай, раз Россия его игнорировал. — Мне скучно, ару. И я… Брагинский, я скормлю тебя гигантскому кальмару! — снова зашипел Яо, теряя интерес к немцу. — Откуда взялась эта девятка?! Она была в самом начале партии! Иван тихо рассмеялся. — Тебе показалось, Яо, уверяю тебя, — наткнувшись на сердитый взгляд карих глаз, он продолжил. — Вот смотри лучше, какой у Альфреда танк… — он указал на поле, где с ревом проносилась машина. Америка аж засветился от гордости. — Доисторический, правда, у меня такой был где-то в году так тринадцатом, но… — Чего?! — Брагинский, хватит отвлекать меня на всякую мелочь! — Ну знаете ли! — Альфред ещё пуще вскипел. — Вы оба! Вы ведёте себя отвратительно! Такое просто недопустимо! Вас нужно… — Яо, — Иван некоторое время наблюдал за истерикой Джонса, а потом повернулся с внезапным интересом к Китаю. — А давай Альфреда скормим гигантскому кальмару? — Россия! — снова возмутился Германия, держа на коленях планшет. Как добропорядочный участник форума, он скрупулёзно записывал туда свои идеи. Хотя, если быть честным, то больше отвлекался на устроенный Россией и Китаем балаган. — Да сколько можно? — Ваня, ару, — Китай укоризненно на него посмотрел. — Неужели тебе его не жалко? — Вот видишь, Иван, — ткнул снова его Германия. — Прислушайся хотя бы к Китаю, хватит грозиться всех изувечить… — Ведь Америку так просто не переварить! — неожиданно продолжил Ван, и Германия поперхнулся. — Неужели тебе не жалко моего бедного кальмарчика? — Хватит! Развели тут цирк! — Оставь их, Германия, — бросил Франция, махнув рукой, и снова повернулся к полю. Зрители располагались на построенных специально на возвышении трибунах, а страны сидели в самом центре, поэтому обзор на больше зеленое поле получался хорошим. В тёмно-синей форме, в которую был облачен Франция, было невероятно жарко, на полигоне царило настоящее пекло, а пыль и жар от военной техники только усугубляли положение. И от этого не спасала даже закрывающая сверху зрителей от солнца крыша. Сейчас Франция, как никогда завидовал Англии: тот, мигом сообразив, как всё это будет выглядеть, просто отказался ехать, отговорившись, что у него с Шотландией запланированы важные дела. Да пить он там будет с Шотландией, это Франция мог сказать наверняка. — Нет, не оставлю! — заупрямился Германия. — Сколько можно? Вы своим поведением портите общественный порядок… — Людвиг… — негромко позвал Ваня, не отрываясь от своих карт. — Что? — Тебя Альфред покусал? — Н-нет. — Ну вот и молчи тогда, — довольно заключил он, явно удовлетворённый раскладом игры. — Если ты согласился приехать… — А я и не соглашался, — довольно спокойно отозвался Брагинский. — Меня Китай заставил. Все присутствующие страны разом посмотрели на него. — Что? — Ваня пожал плечами. — А вы попробуйте, откажитесь, когда перед вами держат горячий утюг. — Ну, во-первых, не утюг, а сковороду, — важно поправил Яо. — А во-вторых, — он поднял взгляд на страны и заметил их удивление. — А что вы все на меня так смотрите? Мне бы тут одному было скучно, а Брагинский… — Ведёт себя неподобающе! — закончил за него Америка. Он хотел сказать ещё что-то, но его перебила раздавшаяся мелодия. У Ивана зазвонил телефон. Однако Россия не спешил его брать. Он продолжал неспешно доигрывать с Китаем в карты, а телефон надрывался и действовал странам на нервы. — Облака… Время шло, песня играла, Германия скрипел зубами, а Брагинский начал даже подпевать. На очередном припеве «Облака! Белогривые лошадки…», Иван всё же взял трубку, на дисплее которой — Германия успел заметить — гордо значилось: «Селёдка сушеная». — Да, — Брагинский взял трубку. Страны навострили уши. — Слушаю, — и тут же отвёл телефон от уха. Из динамика раздалась громкая ругань, и, даже сидя на соседней скамейке, Людвиг смог узнать рассерженный голос Гилберта. Брат орал так, что даже у Франции — Франции! — свернулись уши. Оттуда слышался отборнейший мат, на который Брагинский только слушал, кивал и подкидывал Китаю новые карты. — Послушай, Гил, не кипешуй, перекрой там просто всё, я вернусь, и мы всё решим… Китай, Гил передаёт, что надерёт тебе задницу, — обратился Брагинский к Яо, на что тот только хмыкнул. — Ладно, Гил, перекрывай… ну достань тогда лодку! — он закатил глаза и отключил телефон. — Послушай, Иван, друг мой, — Франция обернулся, и Америка совсем загрустил: почти всё внимание было вновь приковано к Брагинскому. — А почему именно такая песня досталась Гилберту? Россия хмыкнул и глянул на Китай поверх своих карт. — Гилу она очень нравится. — Правда? — Франция вскинул свои светлые брови. — Ага. Ну не рассказывать же Франциску о том, что это был чуть ли не единственный раз, когда Гилберт проиграл ему в карты, и с тех пор у Вани эта песня прочно ассоциируется с ним. Байльшмидт умеет мухлевать. Умеет, любит и практикует. — А почему мой брат удостоился такого прозвища? — в свою очередь спросил Германия, отойдя от шока. — Россия, смотри, какой танк!.. — Потому что… — Китай что-то недовольно зашипел и пнул Брагинского. — В общем, это долгая история. А мне пора, — Россия положил две последние карты Яо на погоны и поднялся. Страны невольно вздрогнули. Выпрямившийся во весь свой рост Брагинский в военной форме выглядел чересчур внушительно. Один Америка что-то вдохновлённо продолжал вещать о своих новых разработках. — Надо ещё сегодня армию выгулять. — Ч-что? Страны мгновенно замолчали. Проснулся даже Италия. Поднял голову, удивлённо хлопая глазами и прижался к Людвигу. Америка замолк и выжидающе напрягся. — Слушай, Иван, я понимаю, конечно, что Людвиг переборщил, — отважился заговорить Франция и тут же стрельнул глазами в Германию, у которого недовольство было написано на лице. — Но… может, не стоит? — Нет-нет, мне действительно пора, — проговорил Брагинский, поправил китель в то время, как Китай с недовольным видом собирал карты. — Россия, так нельзя! — встрепенулся было Джонс. — Я… — И я был очень рад тебя видеть, Феденька, — быстро затараторил Брагинский, не давая Альфреду возможности продолжить. Ваня спешно засобирался и быстрым шагом направился к выходу из трибун, оставляя страны сидеть с растерянными и испуганными лицами. — Россия! — Америка все равно пытался что-то выкрикнуть ему вслед, но Брагинский уже смотался, насвистывая веселую песенку. Как раз ту, что играла на телефоне. — И что мы будем делать? — спросил Франция, оглядывая остальных. — Этого нельзя так оставлять! — Америка резко взмахнул рукой, и Канаде пришлось придержать того за куртку, чтобы он не свалился с трибуны. — Россия представляет нам опасность! Позади него хмыкнул Китай, собирая карты. Очевидно, он понял что-то, что еще недопоняли европейцы, но делиться с ними этим не собирался. — Китай, можешь объясниться? — грозно начал Германия. Италия рядом уже давно потерял ко всему интерес и вновь со скучающим видом смотрел на поле. — Россия хочет войны? — С чего вы взяли? — Яо даже сделал вид, что изумился. Он с самого начала не хотел ехать на эти стрельбы, но ему надо было провернуть одно дело в Америке, а как еще попасть на его территорию, не вызвав подозрений? Россия сопротивлялся, кричал что-то о издевательствах и вырывался. Китаю даже пришлось пригрозить скорешиться с Владивостоком, благо тот находился недалеко. — Тогда объясни! — Почему именно я, ару? — возмутился тот. — Потому что вы партнеры! — Почему бы вам не спросить это у него самого? — Китай убрал карты в карман и спешно сбежал с лестницы. — Стоп! Китай! Тебя же это тоже коснется, когда Брагинский развяжет войну! — пытался вразумить Яо Германия. — Серьезно? — Китай остановился и приподнял бровь. Хмыкнул и поведя головой, спустился к выходу. — Эй, смотрите, Раша забыл свой телефон! И действительно, на деревянной скамье сиротливо так лежал позабытый Россией обыкновенный черный телефон. Хотя судя по взглядам Америки, это был вовсе не телефон, а новое секретное оружие, как минимум. — Это мое! — торопливо воскликнул он, хватая сотовый. — Вообще-то, Америка, это телефон России, — чуть нахмурившись, поправил его Германия, недовольный, что кто-то лезет в чужую частную жизнь. Италия с уходом России снова потерял интерес к происходящему и вновь впал в анабиоз. По полю по-прежнему грохотали танки, поднимая целые клубы пыли. — Ну вот я и говорю, — Америка с таким азартом смотрел на телефон, что становилось понятно: он намерен выведать все секреты России с помощью этого прибора. — Альфред, mon petit bonhomne (прим. автора: фр. мой маленький мальчик), давай я верну телефон Ивану, — Франция протянул руку в нелепой надежде забрать сотовый. — Нет, я сам верну! Это мой долг! Ведь я герой! — Америка гордо выпячил грудь. — С этим никто и не спорит, друг мой, но все же, — Франция попытался настоять на своем, нервно переглядываясь с Германией. Если Россия узнает, что кто-то рылся в его телефоне, несдобровать всем. Россия — щедрая душа и если разойдется, так разойдется. Ни тому, ни другому не хотелось попасть под горячую руку, поэтому они были просто обязаны попытаться остановить Америку. Тем более, после слов Ивана о армии… — Не поедешь же ты в Москву только ради того, чтобы отдать Ивану телефон. Франция часто называл Ивана, перенося ударение на первый слог. Россию это забавляло, но не злило. Его вообще сейчас мало что злило. — Ты же герой, и у тебя наверняка есть другие заботы. Давай, отдай старому дядюшке Франциску, которому все равно делать нечего, телефон, — Франция разговаривал с Америкой, как с маленьким ребенком и надо сказать, у него практически получилось. — Ха! Да не волнуйся, Франция, у героя, конечно, полно дел, но я как-нибудь справлюсь! Я просто обязан доставить России телефон, и я это сделаю! — с этими словами Америка торопливо помчался вниз, перепрыгивая через ступеньки. — Ну, я хотя бы попытался, — произнес Франция, глядя вслед Альфреду. — Ты считаешь, Россию это остановит? — несколько скептически отозвался Людвиг, также глядя тому вслед. — Как думаешь, это он серьезно про армию? — Франция с беспокойством покосился на грохочущие на поле американские танки. — Наверное, Германия, мы перегнули палку… — Думаешь? — немец тоже с сомнением воззрился на полигон. Одна из машин, громко газанув, подлетела и перевернулась. Людвиг даже пожалел, что рядом с ними нет России. Это столько интересных подколов можно было услышать! — Бу, Людвиг, а ты знаком с армией России, — протянул, потирая глаза, Италия. В воспоминаниях Германии пронеслись холодные зимы, ледяной приклад русского оружия и беспощадный грохот мин. — Даже очень хорошо, — мрачно ответил немец, глядя себе под ноги. — Это же так здорово! — умилился Феличиано. — Она у него такая милая, такая вежливая… — Вежливая? — Германия нервно хмыкнул, вспоминая армию Ивана в Крыму. — Ну да, вежливая, — и ведь не поспоришь же. — Россия знакомил меня с ней — она такая лапочка! — Знаешь, Людвиг, надо что-то делать, — нервно отозвался Франция, глядя на Германию. — Иначе мы скоро все на примере Италии узнаем, какая у Ивана милая армия. — А разве это плохо? — удивился Италия. — Я вот, например, тоже себе такую хочу! — Вот видишь, Люд, — Франция посмотрел на Германию с видом сочувствующего родственнику. — Нам надо наведаться к России, — твердо решил Людвиг и кивнул. — И поговорить с Россией. — Ты хотел сказать: извиниться? — лукаво добавил Франция. — Нет… ну да, да, извиниться, — раздраженно согласился немец, устало потер лоб и после секундного молчания добавил. — Все же с его армией мне не знакомиться хочется больше. — Беее, Людвиг, ты бяка! *** На телефоне России был пароль. Это было ожидаемо, поэтому Джонс подготовился. Удача улыбнулась ему не сразу, но все-таки после двух часов мучений Альфреду удалось снять блокировку. Экран приветствовал его милыми теплыми подсолнухами. — Так, посмотрим, что там у него, — видимо, совесть у Америки молчала, потому что он ни на секунду не задумался, что вскрывать чужие телефоны — верх неприличия. С замиранием сердца Америка смотрел, как приветливо ему мигал разблокированный экран. Как давно он этого ждал! Сейчас точно подтвердятся предположения Альфреда о злодейских планах России! С замиранием сердца Америка открыл первое сообщение. Оно оказалось от Беларуси. Беларусь: Убей Литву, он меня бесит! О, ура, наконец-то, он так и знал, что Беларусь с ним в сговоре! Беларусь: Нет, подожди, пусть он высадит у меня гортензии в саду, тогда убьешь. Беларусь: А еще убей Эстонию, он тормоз. Россия: Согласен, Наташенька, тормоз. Он мне уже две недели обещает прочитать проект обмена. Там всего одна страница. Беларусь: А ещё убей Латвию. Россия: А Латвия-то тут причем? О_о Беларусь: Он криво посадил мне ромашки. Россия: Надеюсь, он еще живой? Россия: Наташа! Россия: Наташа, ответь! Ты еще не отрезала ему пальцы? Беларусь: Ну, Ваня, не надо делать меня такой злой ((( Россия: Ф-ух. Ну, я рад. Беларусь: Если я отрежу ему пальцы, как он мне будет ромашки пересаживать? Россия: Ты у меня чудо. Беларусь: Я знаю ^__^ Россия: Больше никого не надо убить? Беларусь: Нет пока. Россия: Но если понадобиться — обращайся. Беларусь: Я тебя люблю!) Америка вздрогнул. Эти двое были настоящими исчадиями ада! Он продолжил читать их переписку. Беларусь: Ваня, я хочу торт! Россия: Хорошо, какой? Беларусь: Вишневый! Россия: Ладно. Беларусь: Нет, смородиновый! Россия: Эм-м… Ладно. Беларусь: Нет, грушевый! Или яблочный? Беларусь: О, все, клубничный! Россия: Гил, положи Наташкин телефон. Я прекрасно знаю, что Наташа любит малиновый. Беларусь: Ты гад, Брагинский! Неужели трудно хоть раз купить вишневый! Беларусь: Вань, я не против малинового ^__^ Россия: Хорошо, Наташенька! Гилберт жив? Беларусь: Жив, че ему сделается. Вон бурчит в своей комнате. Дальше Америка читать не стал, и так понятно — ничего интересного. Открыл переписку с Калининградом. Пруссия:  Ты где? Сообщение Гилберта в два часа ночи. Брагинский не ответил. Россия: Ты где? Сообщение Брагинского в два часа ночи. Россия (пересланное сообщение): Где вы, мать вашу! Пруссия: А где мы? Россия: Я не знаю. И дальше такой же непонятный ответ Брагинского. Россия: Я не знаю, где мы, но давай быстро соображать, а то Наташа нас закопает. Пруссия: Брагинский, вообще, ты через стенку от меня, быстро тащи свой толстый зад ко мне! Россия: Не, мне лень. Пруссия:  Тогда сдам тебя Натахе! Пруссия:  Она вон как раз рядом сидит. Россия: Уже иду. Альфред недовольно цокнул и пролистнул вниз. Ну должно же быть хоть что-то интересное! Брагинский вечно с Пруссией шляется, не может быть, чтобы они чего-то не затевали. Пруссия:  В чем смысл жизни? Россия: Вы опять с Питером читали классику по пьяне? Пруссия:  Жизнь — это чреда бессмысленных увещеваний… Россия: Гил, ложись спать, у вас сейчас 3:30 утра… Пруссия:  А хули ты свалил в Англию? Нам скучно. И тут же другое сообщение через полчаса. Пруссия:  Где нахуй разводной ключ? Россия: Эм… омг… а зачем тебе разводной ключ? Пруссия:  Трубу прорвало. Фонтан до второго этажа, Владивосток, сука, кроет всех матом. Читая сообщения, Америка скрипел зубами от досады. Мало того, он не нашёл ничего подозрительного, так ещё и эти тёплые семейные сообщения вызвали в Альфреде… ревность? Ему так уже никто давно не писал. Артур, конечно, поддерживает, но ничем семейным после войны больше и не пахло. Даже подарки на Рождество не дарит. Ему, Альфреду, не дарит, а Шотландии — пожалуйста! Это Америка знал, поскольку встретил его как-то в супермаркете под Рождество. С последней надеждой Альфред открыл переписку Ивана с Китаем. Ну уж они-то должны что-то замышлять! Не зря же Россия с Китаем вечно блокируют его полезные предложения в ООН. Китай: Ваня, я соскучился! Это было как-то не похоже на Китай. Джонс почесал затылок. Россия: Мы вчера же виделись, Яо. Китай: Ну и что! Или ты меня не любишь? ( Россия: Люблю-люблю, только Гилберту с Владиком не говори. Китай: Заревнуют? Россия: Убьют. Джонс недовольно цыкнул и пролистал историю сообщений. Китай: Ты где шляешься? Эти дибилы на собрании меня раздражают. Пятое число. Китай: Вань, ты мне друг? Россия: Друг. И следом сообщение. Россия: Но книгу не отдам. Что упало — то пропало ^__^ Китай: Злой ты. Вот и ездий к тебе в гости. Китай: А давай откроем новую атомную станцию возле границы с Америкой? Россия: Он же пересрется. Россия: Впрочем, я согласен. — Эй! — вслух воскликнул Альфред. — Не было такого, да я, да он… П-ф-ф-ф. Китай: Вааааня, а зачем тебе нужна была эта бомбочка? Джонс посмотрел на дату. Седьмое число. Как раз тогда у них шло собрание в ООН, видимо, Китай и Россия переписывались во время него. Вот гады! А ещё создают видимость бурной деятельности. Россия: Хочу в Альфреда кинуть, если он будет ересь нести. Китай: Тебя Англия сожрет. Вторая есть? Девятое число. Китай: Ваня, я хочу мороженку! Россия: Иногда ты мне так сильно Гила напоминаешь. Китай: Но-но-но! Я симпатичней. Не нужно сравнивать меня с этим мухомором. Китай: Ну так что, привезешь мороженку? Россия: Привезу. Альфред разочарованно цокнул и отбросил телефон в сторону. Ничего нужного он не узнал. Только душу растравил. Ему уже давно не нравилось, что Россия тесно общается с Пруссией и Китаем. Против первого он сделать ничего не мог, сам ведь когда-то позволил забрать его Брагинскому. Но тогда считал это отличной диверсией! Кто ж знал, что они так хорошо споются? Да… и если быть честным, то против Китая Джонс тоже не мог ничего особо предпринять. Нечем было давить на азиата. Но Америка так просто не сдается. Он посмотрел на телефон. Точно! Теперь есть чем шантажировать его против ведения боевых действий. Или разозлить. О, да. Признаться, Джонсу всегда хотелось увидеть хваленную русскую армию в действии. И он как никогда близок к этому! У него получится выставить Россию агрессором! Победно сжав кулак, Америка направился в сторону аэропорта. Теперь он точно сможет приструнить Россию и предъявить ему обвинения в злодейском заговоре! Никому не позволено угрожать своей армией Джонсу. *** Так получилось, что Джонс и остальные страны прибыли в Россию почти одновременно, Америка опередил Францию, Германию и Италию буквально на пятнадцать минут. Россия жил не в самой Москве, а чуть за городом, в большом двухэтажном доме. Перед домом раскинулись пестрые газоны с цветами, мелкие кустарники и яблони. Множество яблонь. — Давай-давай! Он застал момент, когда Иван и Гилберт вытаскивали из окна на втором этаже огромный диван. Россия тянул за веревку внизу, а Пруссия усиленно толкал его в окно. — О, Вест! — вдруг радостно завопил он и замахал руками, отпуская диван. Тот опасно зашатался, Брагинский в последний момент успел натянуть веревку, чтобы огромный предмет мебели не рухнул ему на голову. — Гил, черт тебя дери! — О, да, точно! — он подтянул верхнюю веревку к себе и закрепил диван. — Все, Россия, можешь отпускать! Ваня привязал свой конец к стволу яблони и облегченно выдохнул. Вытер ладошкой лоб и, прищурившись от яркого солнца, посмотрел на Америку. — О, Америка, — он посмотрел на идущих сзади Германию с Францией. — Не помню, чтобы у меня был день открытых дверей, — он посмотрел на Гила, который высунулся из окна второго этажа и довольно скалился, но тот только пожал плечами. — Лан, спускайся, — махнул ему Россия, и того как ветром сдуло. — Итак, друзья мои недорогие, но назойливые, слушаю вас, чем обязан? Соскучиться по вам не успел, не обессудьте. Так что? — Россия, я тебе телефон привез! — Джонс протянул России его черный сотовый. — Ты у меня на соревнованиях его оставил. Видишь, какой я герой, ха! — Молодец, Феденька, — почти серьезно сказал Брагинский, взял сотовый и перекинул его Гилберту. — Гил, в ФСБ! — О-па! — Гилберт поймал телефон. — Ага. — Ну а вы, господа европейцы? — Брагинский покосился на остальные страны. Людвиг поздоровался с Гилбертом кивком и тут же сурово так спросил. — Гилберт, ты почему мокрый? Пруссия действительно был вымокший с головы до ног. Темные брюки плотно облепили ноги, а в ботинках хлюпала вода. — Да трубу расхерачило к чертям собачьим, — он взмахнул рукой в сторону дома. — В этом доме сантехника никудышная! Наташкины рыбки теперь свободно дрейфуют по комнате. — О, рыбки? — из-за плеча Франции показалась всклокоченная голова Феличиано. — А можно посмотреть? — Можно, — чуть мрачно сказала Наталья, закутанная в плед и сидящая, поджав ноги, на вытащенном на улицу кресле. — Заодно и покормишь. — Что? Это пираньи? — Италия съежился, снова отодвигаясь за спину Франциска. — Да нет, — с улыбкой успокоил его Брагинский. — Обычные золотые рыбки. — Просто в Наташке сдох дрессировщик! — хохотнул Гилберт и получил от насупленной девушки метательный удар чем-то тяжелым. — Поэтому, народ, если только недолго, — поторопил гостей Брагинский. — А то наташкины рыбки доберутся до бегонии и хана цветочкам Москвы. Она мне этого не простит. — Веееест, — Гилберт потер ноющий затылок, а потом бросился к Германии. Обхватил за шею и встрепал волосы. — Как мы давно не виделись! — Россия, мы хотели извиниться, — задушевно так начал Франция, подошел ближе и запанибратски обхватил его за плечи. — Понимаешь, все устали, намучались, жарко было, вот с языка и сорвалось… да, Германия? — добавил Франциск с нажимом. — Да-да, — сипло прохрипел немец, которого на радостях встречи душил брат. — Нам очень жаль… — Франция, что ты несешь? — тут же встрял Америка. — Почему это ты извиняешься? Брагинский, — он резко подошел и тыкнул ему в грудь. — Ты угрожал нам своей армией! Я это просто так не оставлю! Я созову совет, и мы заставим тебя подчиниться под напором санкций! Франция попытался как можно незаметнее его пнуть. Выходило это комично. — Иван, друг мой, не слушай его, Альфреда укачало в самолете, вот он и несет… — Всякую разную хрень, — радостно закончил за него Гилберт. — Ну да. — Оу, вот оно как, — протянул Брагинский, глядя на пышущего гневом Америку. — Но вы разными рейсами летели, нет? — Э… м-м, ну… Людвиг, ты чего молчишь, помогай, — отчаянно прошипел он. Покрасневший Людвиг, наконец, вырвался из хватки брата и твердо подошел к Брагинскому. — Ладно, Россия, не будем горячиться. Я вспылил тогда, но это не повод выпускать свою армию. Да и Альфреда слушать… — Эй, я еще здесь! — Подожди, Брагинский, стоп, — оборвал всех Гилберт. — Я правильно понимаю, что все они боятся твоей армии? Иван пожал плечами. — Аха-ха-ха, — Гилберт истерически заржал. — Герои, хахахаха... — Я пытался их убедить, Россия, — вклинился в беседу Италия. — Но они не слушали! Хотя я им говорил, что твоя армия — милая! — Хотя цапнуть за ляшку может еще так! — поморщился Байльшмидт, потирая место чуть пониже ягодиц. — Не хрен было лезть через калитку, — парировал спокойный Брагинский. — Да ключи я забыл, ключи! — взвился тут же Гилберт. — Ну, знаешь, армии на это насрать, — Иван пожал плечами. — Ну а че мне еще было делать?! — Позвонить мне или Наташке не пробовал? — Вы в Минске были! Да и Великолепные справляются самостоятельно! — Вот и получил укус в задницу… — Подождите, — остановил всех Людвиг, кажется, начавший что-то понимать. — Армия, ко мне! — свистнул Брагинский, и на зов к России подбежала огромная лохматая овчарка. — Ой, какая милота, — воскликнул Феличиано и побежал ее гладить. Грозная овчарка, не забыв рыкнуть на Альфреда, с удовольствием подставила мордочку. — Ты назвал собаку «армия»? — поперхнулся Германия. — Это еще че, — с готовностью отозвался Гилберт. — Он свою бегонию назвал «Владимир Путин» и теперь она счастливо цветет на окошке рядом с Владимиром Лениным. Если их еще не сожрали наташкины рыбки, — подумав, добавил он. — Знаешь, Россия, по-моему, нам пора, — неуверенно проговорил Альфред, глядя, как огромная овчарка, высовывающая язык от поглаживаний Феличиано, с настороженностью наблюдает за ним. — Да-а? Америка, солнце моё, ну ты так мало погостил... даже с армией моей не поиграл. Знаешь, как она умеет? Сейчас покажу! Армия, ко мне! — Россия, не надо!