Девушка из несуществующих воспоминаний

      У Хоуп, как и у Клауса, есть талант. Нет, не разрывать и убивать, их дар на удивление безобиден. Рисование. Странное хобби для сверхестественного серийного убийцы и его дочери, правда?       Только для Хоуп он никогда не был убийцей. Пусть и наивно, но она до сих пор считала его самым лучшим отцом на свете, несмотря на то, сколько боли и горя он причинил. В том числе и ей.       После его смерти, она не нарисовала ничего. Ни одной картины. Ни одного шаржа. Ни одного портрета.       Иногда, по настроению, она могла вывести набросок. Незавершенный рисунок карандашом, или мрачный портрет надоедливого Некроманта – не суть важно. Главное – рисование остается с ней, даже несмотря на то, что каждый раз беря в руки кисть, она вспоминает тот солнечный день в их доме, его, с ехидной полуулыбкой в ответ на ее предложение порисовать, и их разговор. А также понимание, что того, на кого она равнялась, кто был героем ее детских сказок, больше нет.       Теперь все иначе.       После возвращения, когда понимание, что мир не стоял на месте, и не оплакивал ее пропажу (как она втайне от себя надеялась), а жил дальше и без Хоуп Майклсон (и жил даже лучше, чем при ней), она осознала, что у нее ничего не осталось. Только она, со своими проблемами и неудачами. А еще – талантом к рисованию.       Воспоминания об отце не померкли, но к ним добавились другие. Как мама, приготовив ей чай с лимоном, как она любит, стоит в дверях и смотрит на нее, полностью извазюкавшуюся в краске, но не замечающую этого, полностью очарованную творившемся на холсте волшебством. Фрея, учившая ее специальному заклинанию, чтобы ее пейзажи и портреты и через века радовали глаз свежестью и насыщенностью красок. Элайджа, рассказывающей ей об отце, который смешивал разные цвета, чтобы получить оттенки…       Эти воспоминания тоже приносят боль, показывая, что она имела, и чего лишилась. Но теперь к этим чувствам добавилось еще кое-что. Светлая грусть? Возможно.       Теперь ей хочется запечатлеть это. Сохранить свои воспоминания, получить хоть какое-то материальное подтверждение, что все это – не плод ее воображения.       И она рисует. Мазок за мазком, холст за холстом, меняя краски с акварельных на акриловые, с акриловых на масляные и дальше, пока не испробует все известные человечеству красители. Под руками вновь творится волшебство, хотя она и не использует магию: люди на ее картинах живут, дышат и чувствуют, находятся в гневе, печали, отчаянии, радости, смятении, благодарности, спокойствии. И Хоуп вместе с ними вновь вспоминает какого это – дышать, радоваться, чувствовать не только отчаяние, но и спокойствие.       И пусть это только иллюзия, ее желание вновь почувствовать себя частью чего-то большего, сейчас она рада даже этому. Ведь так ее друзья, ее семья становится ближе.