Любовь – это обещание

Каролина с тяжелым сердцем взглянула на сундук с вещами матери, а затем в сторону окна. Она видела, как от сильного ветра качаются макушки деревьев. Становилось холоднее. Сенокос был почти завершен, и вот-вот должна была начаться жатва. Прошло две недели с момента возвращения мужчин из поселения Каролины: телеги были загружены сундуками и различным инвентарем. Они даже привезли несколько коз, которых смогли выловить в окрестностях деревни. Когда сундуки Каролины принесли в дом Майклсонов, девушка заметила на себе несколько удивленных взглядов. Каролина привезла одну сумку с вещами и всегда вела себя просто и добродушно, поэтому никто и подумать не мог, что девушка настолько богата. Когда Майкл спросил, приняла ли она решение, Каролина уверенно кивнула и заявила, что выйдет замуж за Никлауса. Тот сразу же встал рядом, и девушка успела заметить проблеск недовольства в глазах Майкла. В присутствии только родителей они стали заключать договор. Майкл временно взял на себя роль опекуна Каролины и запросил с Никлауса женский дар. Девушка удивилась тому, что молодой человек успел всего за вечер озаботиться этим вопросом и смог назвать цену в серебре. В их маленьких поселениях свадьбы проходили скромнее, чем на родине, а в качестве приданного и даров чаще всего выступал скот или домашняя утварь. Они не были викингами, не ходили в набеги, – все их имущество было привезено с собой и здесь не приумножалось. Похоже, Майкла это тоже удивило. Каролина вдруг вспомнила, как Финн после общения с ней, ушел с Элайджей. Могли ли братья объединиться, чтобы помочь ему? Стараясь не выдавать недовольства, Майкл запросил с Никлауса дружеский дар. Это стало неожиданностью. Каролина нахмурилась. С какой-то точки зрения, как ее представитель, мужчина мог запросить с сына выкуп, однако передать его все равно было некому. У действий Майкла была одна цель, – выбить Никлауса из колеи, и у него получилось. Молодой человек замер в неуверенности. Затем, словно вспомнив о чем-то, он поднял руку к шее и потянул за веревочку, которую Каролина впервые заметила только в тот день. Из-под рубахи показалась фигурка скворца. В этот момент с места сорвалась Эстер и сказала именно то, что хотела бы сказать девушка: Рагнвальд мертв, так что не имеет смысла запрашивать дружеский дар – это лишь условность. Майкл бросил недовольный взгляд на жену, но согласился с ней. Клаус спрятал ожерелье. После заключения договора были приглашены остальные члены семьи. Молодые люди встали на колени друг напротив друга, а затем сели на пятки. Эстер накинула покрывало на голову девушки и соединила руки венчающихся. Каролина немного дрожала от волнения. Теплые руки Клауса сжали ее пальцы в попытке успокоить. В момент, когда Эстер положила на колени невесты молот Тора – маленький металлический кулон с резным орнаментом, взгляды молодых людей пересеклись. Майкл объявил о свершении помолвки. – Такие красивые украшения! – восторженный голос Ребекки вырвал Каролину из потока воспоминаний. Девушка взглянула на подругу и приподняла уголки губ в попытке улыбнуться, но она слишком нервничала. Эстер с дочерью украшали волосы Каролины. Они были распущены и ниспадали до бедер. Несколько тонких кос обвились вокруг головы девушки, чтобы прическа не растрепалась, но основная масса оставалась нетронутой и лежала на спине. В волосы вплетались цветы и украшения из сундука матери Каролины. Последним штрихом была серебряная корона. Точнее это был обруч. Семейная корона была утеряна во время путешествия, и для свадьбы матери Каролины из имевшихся материалов сделали изящный обруч. Она сохранила его для дочери. Когда-то Каролина смотрела на свадебные короны девушек и думала, что сгорит от стыда, если ей однажды придется достать наследие семьи. В детстве девушка была уверена, что ее засмеют, или жених и вовсе откажется от нее прямо во время церемонии. Сейчас подобные мысли вызывали лишь грустную усмешку. Никто не посмеет смеяться над ее трагедией, а жениху не позволят уйти. Для Каролины эта свадьба отдавала звуками похоронных обрядов. – Готово, – объявила Эстер, и Каролина, в который раз за день, вздрогнула. Весь процесс сборов и подготовки к свадьбе проходил для нее как в тумане. За прошедшие две недели девушка почти не общалась с будущим мужем. Она стала ездить на сенокос вместе с остальными поселенцами, иногда помогала со скотом и всегда – Эстер по дому и с ткачеством. С момента помолвки свободное время Каролины резко сократилось, – она даже не думала ходить к водопаду с утра и не была уверена, ходил ли Клаус. Кошмары стали реже посещать девушку, и она начала понемногу высыпаться. Две недели все в поселении работали на износ, чтобы выделить время на свадьбу. Весь прошлый день Каролина провела с Эстер и Ребеккой, – она парилась в бане и обливалась ледяной водой, смывая девичий статус невесты. Эстер выступила в роли матери и поговорила с Каролиной о ее обязанностях, как жены и хозяйки дома. Тот день стал для девушки грустным напоминанием о смерти родных. Возможно именно поэтому настроение Каролины в день свадьбы оставалось мрачным и нервным. Казалось, веселая Ребекка больше подходила на роль невесты, – она хотя бы искренне наслаждалась происходящим. Каролина передала подруге меч отца, который привезла с собой. Передача жениху меча предков символизировала передачу мужу отцовской защиты невесты. Конечно, девушка едва ли вспомнила об этой традиции, когда забирала оружие из дома, – тогда она думала только о своей безопасности. Теперь же, Каролина была рада, что взяла именно этот меч, – он был старинной семейной реликвией и принадлежал, как она слышала, еще ее прадеду по отцовской линии. Глубоко вздохнув, Каролина покинула дом вместе с названными матерью и сестрой. Погода была пасмурной. Сильный ветер трепал подол светлого льняного платья с длинным рукавом, надетого на невесту. Тонкий, украшенный металлическими вставками и драгоценными камнями пояс, обтягивал талию, завязывался спереди узлом и одним концом спускался почти до самой земли. При каждом шаге по правому бедру бил кинжал, который Каролина по семейной традиции даже в свадебный день взяла с собой. Также на поясе висел кошель с единственным содержимым – маленьким деревянным цветком и новым мужским кольцом. На указательном пальце левой руки девушки красовалось простое бронзовое украшение, которым она когда-то дразнила брата. Каролина вспомнила о нем, когда убирала обручальное кольцо в кошель. За спиной девушки вилась и подстегивалась ветром нарядная, вышитая орнаментами, накидка, которую скрепляли две броши, – от одной к другой тянулось ожерелье из разноцветных камней и стекла. Жители поселения уже собрались у белого дуба. По улице разносился сильный запах сена. Толпа расступилась перед тремя женщинами и пустила их в центр, где напротив стояла мужская половина семьи. От волнения Каролина едва замечала происходящее вокруг, ее взгляд зацепился за фигуру жениха. Клаус в светлой рубахе, завязанной у ворота, и таких же светлых штанах выглядел почти что выбеленным на фоне толпы. Даже цвет его глаз словно прояснился. Каролина замерла, но никто не заметил этого, ведь Эстер и Ребекка остановились рядом с ней. Словно так и планировалось. На поясе Клауса висел ритуальный меч для передачи во время церемонии для будущих сыновей и боевой топор – как символ Тора. Шею обрамляли несколько ожерелий: клык, медальон и скворец. Молодой человек с восхищением и тайной гордостью смотрел на невесту. Хотя день был пасмурным, ее пышная копна золотых волос, казалось, освещала всю улицу. Ясные голубые глаза напоминали безмятежное летнее небо. Невеста не улыбалась, но никто не обратил на это внимание. Все же события, предшествовавшие свадьбе, едва ли можно было назвать радостными. Начала играть церемониальная мелодия: толпа притопывала, и в центр вышла женщина. Каролина знала по рассказам Ребекки, что это Аяна – подруга Эстер. Следом за ней шли трое мужчин и вели животных для ритуального жертвоприношения: козла для Тора, свинью для Фрейи и кабана для Фрейра. Каролина заставила себя смотреть, как кровь окропила землю и полилась в широкую деревянную чашу. В глазах девушки мелькали воспоминания. Кровь, вытекающая из ее матери. Кровь, вытекающая из ее брата. Кровь, залившая все улицы и дома. Каролину слегка трясло, но она не имела права отвернуться, так как искренне боялась проявить неуважение к богам. От того будет ли благословлен этот брак зависела вся ее дальнейшая жизнь. Неожиданно Каролина почувствовала теплую ладонь, обхватившую ее ледяные пальцы. Благодарность затопила сердце девушки, и она, не поворачиваясь, сжала в ответ руку Ребекки. У дуба был подготовлен алтарь. Аяна поставила на него чашу, и Каролина почувствовала легкий толчок в спину от Эстер. Девушка сделала шаг вперед. Одновременно с ней шагнул Клаус. Животных утащили, и молодые люди подошли к алтарю, встав рядом друг с другом. Нервная дрожь, которая трясла внутренности Каролины, начала распространяться дальше – на ноги и руки. Девушка надеялась, что церемония закончится раньше, чем она начнет трястись всем телом. Казалось, пояс стянул ее талию так сильно, что перекрыл доступ к кислороду. Каролина так волновалась, что не заметила, как Аяна обмахнула в кровь пучок еловых веток и повернулась, чтобы окропить молодоженов, даруя благословение богов. Девушка инстинктивно прикрыла глаза, когда капли крови коснулись ее лица и одежды. Затем к ней осторожно подошла Ребекка и протянула отцовский меч. Клаус вынул из-за пояса свой. По команде Аяны молодожены повернулись друг к другу и обменялись мечами. Каролина заметила, что ритуальный меч, попавший ей в руки, не был заточен. Меч же ее отца затупился со временем. Девушка вынула из кошелька широкое мужское кольцо с изящным резным орнаментом, положила на рукоять меча и, взяв его за лезвие у самой рукояти, протянула вперед, ладонью вниз. Ее рука немного тряслась от волнения, но голос был тихим и твердым: – Я Каролина, дочь Рагнвальда Защитника, беру тебя моим законным мужем. В присутствии свидетелей я клянусь любить тебя и заботиться о тебе, пока мы оба будем жить. Я беру тебя со всеми недостатками и достоинствами, как я предлагаю себя тебе с моими недостатками и достоинствами. Я помогу тебе, когда ты будешь нуждаться в помощи, и обращусь к тебе, когда мне будет нужна помощь. Я выбираю тебя, как человека, с которым проведу всю оставшуюся свою жизнь. Клаус повторил действия девушки и клятву. Как только кольца были надеты, молодые люди передали мечи родственникам, ожидавшим за их спинами: Каролина – Ребекке, Клаус – Элайдже. Затем они снова повернулись друг к другу. Аяна взяла с алтаря веревку и попросила молодоженов соединить правые руки. Каролина протянула руку ладонью к небу, Клаус положил свою сверху. Голос Аяны звучно разнесся по улице: – Завязанные узлы символизируют вашу связь друг с другом. Они представляют собой ваше доверие друг к другу и объединенную силу. Неожиданно веревки начали двигаться сами по себе, стягивая кисти и ладони молодых людей, а женщина продолжила говорить на неизвестном Каролине языке. Рука девушки инстинктивно дернулась, но Клаус удержал ее. Испуганные голубые глаза встретились со спокойными серыми. Каролина заставила себя довериться жениху. Нервная дрожь все еще сотрясала ее тело. Клаус же не подавал виду, что чувствует проходящие по руке вибрации. Незаметно для всех его указательный палец поглаживал кожу Каролины в районе кисти, и это немного успокоило пульс девушки. Аяна закончила произносить заклинание. Веревки завязались в узел, а затем сами собой развязались и соскользнули к ногам молодоженов. Как зачарованная Каролина наблюдала за этим волшебным действием, в то время как вокруг уже раздавалась крики и поздравления. Люди были готовы пировать. В большом зале накрыли столы. Каролина уверенно подошла к местам, предназначенным для молодоженов и налила эль из кувшина в специально подготовленную чашу. Люди столпились в ожидании и наблюдали за действиями девушки. Клаус встал рядом, лицом к невесте, и она, повернувшись, молча передала ему эль. Молодой человек посвятил эль Тору, нарисовав над ним знак молота и произнес тост за Одина. Затем он отпил из кубка и вернул его Каролине. Девушка произнесла тост за Фрейю и выпила. Толпа разразилась ревом. Теперь они стали мужем и женой. Пир начался. Каролину трясло. Эль туманил разум и не приносил успокоения. Шум утомлял, с каждым часом в помещении становилось все душнее и жарче. Приближалась ночь. Девушка ужасно боялась этой ночи. Они с Клаусом заключили странное соглашение две недели назад. С тех пор у молодых людей совсем не было времени обсудить его, и теперь Каролина сомневалась, что он правильно понял ее требования. Требования. Отупленным сознанием девушка печально осознавала, что теперь, когда они женаты, единственным, на что она может полагаться, является его слово. Его честность. Он стал ее мужем. Ее господином. Его решение – закон для нее. От подобных мыслей Каролину охватывал настоящий ужас. Она его не знает. Она встретила этого человека меньше месяца назад и с тех пор едва ли говорила с ним суммарно дольше пары часов. Отец не проявлял к нему снисхождения. Каролина видела доброту, но не станет ли он со временем таким же? Жестоким к собственной семье? Он ведь даже не любит ее. Она не любит его. Девушка с ужасом надеялась, что он хотя бы достаточно уважает ее. Приближалась ночь. Люди стремительно пьянели. Каролина хотела уйти. Она хотела спрятаться и плакать, и звать мать, которая не придет на помощь. Девушка не замечала мужа, даже не смотрела в его сторону. Ее мысли плавали где-то далеко весь вечер. Клаус не обращался к ней, не пытался разговорить, а Ребекка сидела слишком далеко. В какой-то момент, задавленная страхом и одиночеством, Каролина подскочила с места. Чем быстрее это закончится, тем лучше. Толпа заметила ее действие. С восторженным ревом люди начали вставать со своих мест, чтобы проводить молодоженов. Каролина почувствовала, как горячая ладонь коснулась ее руки. Липкий ужас полз по позвоночнику. В свете факелов их вели к дому Майклсонов. В поселении не было свободных домов, куда могли бы заселиться молодожены, так что позже им придется построить себе жилище, а пока Майклсоны освободили пристройку, где хранились различные инструменты и постелили там циновки и расшитые, красивые покрывала. На время свадьбы это было их убежище и их брачное ложе. В таком тесном помещении свидетели бы не поместились, поэтому женщины растолкали пьяных мужей и позволили молодым остаться наедине. Дверь захлопнулась с похоронным стуком. Каролина вздрогнула, стоя посреди пристройки. Шум голосов отдалялся, а вместе с ними и свет факелов, видневшийся из-под двери. Ни единой свечи не горело в этом месте, не было ни одного окна. От темноты Каролина начала задыхаться. Она подняла руку к горлу и поняла, что не может заставить себя сделать новый вдох. Голова закружилась. Прежде, чем Клаус, стоявший ближе к двери, успел что-то осознать, девушка оттолкнула его к стене и выбежала наружу. Ее тошнило. Каролина забежала за стену пристройки и согнулась пополам. Ее не рвало, пока нет, но девушка чувствовала себя так, словно вздохнула впервые за весь день. Светловолосый молодой человек покинул помещение и осторожно подошел к жене, остановившись в полуметре. Каролина чуть повернула голову и заметила его ботинки, но Клаус не шевелился, не пытался помочь и ничего не говорил. Девушка не знала, как ей на это реагировать. К ночи облака стали редкими на небе. Почти полная луна скрывалась за кронами сосен и слабо освещала землю. Каролина так беспокоилась о свадьбе, что даже не заметила приближения полнолуния. Отдышавшись, девушка выпрямилась и взглянула на молодого человека напротив. Его лицо тонуло в тени, и Каролина вновь задрожала от страха. Сколько он выпил за вечер? Способен ли он сейчас на разумный диалог? Девушка пожалела, что не осталась в зале подольше. Быть может, ее муж напился бы до такого состояния, что мог просто уснуть на брачном ложе. Каролина не знала, что сказать. Она не имеет права отказать ему, но девушка не была готова к близости. Сейчас от ее волнения и смущения при каждом прикосновении не осталось и следа. Только страх и нервозность. Клаус молчал. Он просто стоял напротив и молчал, – это изводило Каролину. Слезы подкатили к глазам девушки. Она была беспомощной, одинокой и несчастной на этом празднике жизни. И она была так чертовски напугана! Каролина всхлипнула, и это заставило Клауса сдвинуться с места. Молодой человек подошел ближе и осторожно коснулся костяшками пальцев подбородка девушки, поднимая его вверх. Каролина оцепенела. В блеклом лунном свете ее глаза сверкали, как два мокрых топаза. – Это едва ли слезы счастья, что заставляет меня чувствовать себя никудышным мужем, – в попытке пошутить, прошептал Клаус. Он стоял так близко, что Каролина почувствовала жар, волнами исходящий от его тела. Голос молодого мужчины был твердым, можно сказать, трезвым, и это вывело девушку из состояния оцепенения. – Прости, – едва слышно пробормотала Каролина. Слезы не останавливались, но девушка как могла сдерживала всхлипы, чтобы не расстраивать мужа. Его руки обхватили лицо Каролины, большие пальцы ходили по щекам, смахивая влагу снова и снова. – Почему от твоих извинений я каждый раз чувствую себя виноватым и хочу извиниться в ответ? – одними губами пробормотал Клаус и порывистым движением обнял девушку, поглаживая ее по голове и спине. – Что тебя расстроило? Руки Каролины безвольно болтались вдоль тела. Большой палец правой руки непроизвольно поглаживал резной орнамент широкого кольца на среднем пальце. Ее губы дрожали, слова сдавленным хрипом выходили из горла: – Я боюсь. От рук, поглаживающих ее тело, Каролине хотелось плакать еще больше. Ей хотелось выть и бить кулаками. Сочувствие Клауса разрушало ее. – Боишься меня? – раздался вопрос где-то над макушкой девушки. Каролина лбом чувствовала вибрации в его горле, когда молодой человек говорил. Если бы она была в состоянии разбирать интонации, то заметила бы беспокойство в голосе мужа, но девушка была слишком пьяна и слишком устала. Она не смогла заставить себя ответить, только задрожала еще больше. Слезы непрерывным потоком лились из глаз. – Я дал тебе слово, Каролина. Я поклялся заботиться о тебе. «Я помогу тебе, когда ты нуждаешься в помощи», помнишь? Теперь мы связаны. Доверься мне. Я не обижу тебя. Девушка подняла руки, уперлась ими в грудь Клауса и оттолкнулась, чтобы создать расстояние между ними. Его ладони спустились по ее спине и легли на талию. Каролина вскинула голову, чтобы взглянуть в глаза мужа, пусть даже они тонули в полумраке. Ее горло еще дрожало от сдавленных всхлипов, но слезы уже останавливались. – Значит, сегодня... Каролина не смогла договорить. Клаус слабо улыбнулся и коснулся костяшками правой руки носа жены. – Признаться, не испытываю интереса к девушкам, рыдающим в постели. То ли смешок, то ли икота прорвались сквозь слезы. Это было так неожиданно, что Каролина приложила ладонь ко рту. Девушка чувствовала, как ее расшалившиеся нервы танцевали на грани истерики. – Пойдем внутрь? Тебе стоит отдохнуть. Каролина пьяно кивнула. Не отпуская ее талии, Клаус довел жену до двери и помог ей зайти в помещение. Почти сразу девушка сползла на пол, и молодой человек оперативно словил ее, удержав за талию. Клаус невольно рассмеялся. – Погоди, давай поднимем одно покрывало, чтобы было чем накрыться. Совместными усилиями они справились с этой задачей. Каролина попыталась лечь и заворочалась, понимая, что под каждым углом ее с той или иной стороны что-то кололо. – Мне надо снять украшения с волос, – пробормотала девушка, неловко пытаясь расстегнуть пояс. Ее пальцы стали вялыми и не слушались. Клаус потянулся вперед и наткнулся на плечо жены. Наощупь он попытался понять, что было заплетено в ее волосах, но, когда Каролина стала вскрикивать от боли, вынужден был сдаться. – Я сейчас вернусь. Хлопнула дверь, девушка осталась в одиночестве. Как только слезы высохли, на нее накатила пьяная усталость и уныние. Страх, подстегивавший адреналин, спал, и Каролина чувствовала, что может отключиться в любой момент. Девушка была почти уверена, что задержись муж подольше, она бы уснула, несмотря на все украшения. Клаус вернулся со свечей в керамической чаше. Поставить ее было некуда, поэтому он протянул чашу жене. – Сможешь подержать? Каролина протянула ладони вперед и глупо хихикнула. С освещением дело пошло быстрее. Клаус ловко избавлялся от украшений в волосах девушки и складывал их в дальний угол. Он отстегнул броши, державшие ее накидку, и та упала на пол. Следом отправился пояс. Каролина даже не заметила, что лишилась кинжала. В какой-то момент она откинулась назад, удерживая свечу на животе. Сознание уплывало, и девушка пыталась сосредоточиться на руках мужа, расшнуровывавшего веревки на ее ботинках. Каролина запомнила только, как лишилась первого, затем сон настиг ее измученное сознание. Было тепло, даже жарко. Язык стянуло от сухости, а губы потрескались. Пахло сеном, землей и, как ни странно, железом. Каролина медленно просыпалась с чувством, словно Тор большую часть ночи бил своим молотом по ее голове. Девушка попыталась скинуть с себя покрывало, когда вдруг осознала, что жарко вовсе не из-за него. Каролина замерла. Она лежала на боку, закинув правую руку за голову и согнув в локте. Пальцы касались волос, шея затекла и болела. За ее спиной лежал кто-то очень теплый. Мужская рука перекинулась через талию девушки, и кожа в том месте буквально горела. Очень медленно Каролина вспоминала события прошедшего дня. Муж. Это ее муж. Боги, она замужем! Девушка зажмурилась, а затем приоткрыла глаза. Из-под двери лился дневной свет, и он был единственным источником освещения в ветхой пристройке. Каролина неловко попыталась сдвинуть правую руку, лежавшую прямо над рукой Клауса. Равномерное дыхание доносилось со спины, и девушка удивилась тому, как долго они оба проспали. Как давно наступило утро? Никто не пришел их будить, так что Каролина предположила, что еще не пришло время дагверда. С крайней осторожностью девушка попыталась выбраться из объятий мужа. Она повернулась на спину и начала отползать в сторону. В какой-то момент взгляд Каролины метнулся в сторону Клауса, и девушка застыла. Сонные, темно-серые глаза с интересом следили за ее действиями. Румянец смущения моментально залил щеки и уши Каролины. Ее разум прояснился, а страхи успокоились, поэтому девушка перестала смотреть на мужа через мрачную призму свадебного дня. – Доброе утро, – хрипло прошептала Каролина, в надежде развеять возникшую неловкость. Клаус улыбнулся, и в полумраке она смогла разглядеть ямочки на его щеках. – Доброе утро, – он приподнял правую руку и коснулся подбородка жены. Эти прикосновения были непривычны и сбивали девушку с толку. Она совершенно не понимала, как на них реагировать. – Чувствуешь себя лучше? – По мне словно прошелся табун лошадей, – с легкой улыбкой призналась Каролина, чем вызвала смешок у мужчины. – Похоже, солнце давно встало. Ее слова отрезвили Клауса. Улыбка спала с его лица, и молодой человек нервно взглянул в сторону двери. За ними могли прийти в любой момент. Клаус сел и повернулся к жене. Покрывало упало с его торса, и в полумраке Каролина успела заметить отсутствие пояса штанов. Девушка думала, что она едва ли может смутиться еще больше, но теперь горела даже ее кожа головы и костяшки на пальцах. – Нам нужно еще кое-что сделать, – серьезно заговорил Клаус, не замечая взволнованного состояния супруги. Его взгляд бегал по помещению в поисках ее кинжала. Наконец, молодой человек заметил его в углу, за головой девушки и, совершенно равнодушно, потянулся за оружием. Каролина не выдержала. Ладони девушки закрыли горящее лицо, когда голый торс протянулся над ее телом. Горячая кожа касалась ее рук, и Каролина не знала, куда деться от смущения. Только после этого Клаус заметил, что что-то не так. Вернувшись на место с кинжалом, он неуверенно коснулся пальцев жены. – Ты в порядке? Каролина спешно начала кивать, но не сразу открыла глаза, а когда все же подняла веки, то с недоумением уставилась на сталь в руке Клауса. Смущение резко отошло на второй план, когда до девушки дошел замысел мужа. Он уже подносил лезвие к пальцу, когда Каролина рванулась вперед и остановила его руку. – Это будет слишком заметно. Позволь мне. Молодой человек нахмурился и не выпустил кинжал из рук. – Ну же, Ник, надо сделать это там, где никто не заметит, пока не заживет, чтобы не возникло подозрений. Ты раздеваешься каждый вечер после сенокоса, когда купаешься с братьями. – Едва ли они обратят внимание на царапину. – А Майкл? Клаус вздрогнул от выпада Каролины. Ее опасения не были напрасными, – отец больше других захочет убедиться, что все прошло по правилам. Неуверенно кивнув, молодой человек отдал кинжал в женские руки. Каролина снова покраснела. – Отвернись, пожалуйста. Клаус нахмурился и выглядел так, словно хотел что-то сказать, но затем выдохнул и просто выполнил просьбу жены. Каролина подтянула подол и сделала аккуратный надрез высоко на бедре. Зашипев от боли, девушка поймала несколько капель крови и нанесла их на ткань платья в районе бедер. Затем она облизала пальцы и приложила их к царапине. Надрез был тонким, поэтому кровь быстро свернулась. С помощью слюны девушка осторожно размазала остатки по бедру. Она торопливо накинула юбку обратно на ноги и скрыла их до самых щиколоток. – Готово, – прошептала Каролина. Клаус повернул голову, и девушка вдруг испугалась, что он захочет проверить, правильно ли она все сделала. Молодой человек протянул ей ножны от кинжала, а затем повернулся и стал искать что-то за спиной. Каролина вложила лезвие в ножны, внимательно наблюдая за мужем. Спустя некоторое время он протянул вперед руку, на которой висела веревочка с медальоном. Девушка неуверенно приняла подарок. – Утренний дар, раз уж мы делаем все по правилам, – пояснил Клаус, и Каролина резко подняла взгляд на мужа, снова заливаясь краской. Девушка надела петлю через голову и, нащупав ткацкий узел, затянула его так, чтобы медальон оказался на уровне ключиц. – Готова выйти отсюда? Каролина коснулась медальона кончиками пальцев и кивнула. Она чувствовала орнамент под пальцами, но не могла разобрать его в полумраке. Клаус потянулся к рубахе, лежавшей рядом и стал одеваться. Девушка стыдливо отвернулась. Он тоже испытывал неловкость, но другого рода. На самом деле Клаус плохо представлял, как должен вести себя в роли мужа. Его единственным ярким примером был Майкл и, несмотря на его трепетное отношение к Эстер, отец не был тем человеком, на которого Клаус хотел быть похожим. Не во всем. Одеваясь, мужчина думал о прошедшем дне. От волнения он не смог уснуть в ночь перед свадьбой. Его невеста выглядела такой красивой, хрупкой и такой напряженной в момент, когда совершались жертвоприношения, что он боялся даже заговорить с ней, не понимая, какую реакцию может вызвать. Она была напряжена, напугана, а Клаус не знал, что делать, поэтому он последовал тактике, выбранной у водопада, – стал игнорировать ее, давая возможность самостоятельно разобраться в чувствах. Позже вечером молодой человек осознал, что на этот раз стратегия не сработала. В одиночестве Каролина довела себя почти до истерики. Клаус сомневался в каждом действии, в каждом слове. Он нравился ей. Так сказала Ребекка. Она выбрала его, а не Финна. Их брак давал возможность предстать перед отцом в новом свете, показать, что он способен быть взрослым мужчиной, главой собственной семьи. В плане статуса, Клаус стал почти равен Майклу, – не хватало только детей. Все это давало молодому человеку надежду на лучшее будущее. Несмотря на еще не остывшую влюбленность в Татию, Клаус, возможно впервые в жизни, предпочел логическое решение эмоциональному. Теперь это решение пугало его до дрожи. Он испытывал неуверенность в отношении Каролины. Несмотря на внешнюю хрупкость, как и сказала девушка, она не была слабой. На самом деле, ее внутренняя сила поражала и даже подавляла Клауса. Он чувствовал себя недостойным и испытывал настоящий страх от осознания, что Каролина может узнать это благодаря своему дару. Однако все эти эмоции, варившиеся внутри молодого мужчины, не были обличены им в слова. Он не до конца понимал, что испытывает и потому старался просто плыть по течению в надежде, что оно не ведет к обрыву. Молодожены покинули пристройку. День обещал быть ясным. Солнце уже взошло, и в поселении, то тут, то там можно было услышать голоса. Люди постепенно приходили в себя после пира, топились кухонные печи, открывались новые бутылки с элем. Готовка шла полным ходом в нескольких домах, и оттуда кашу в больших кастрюлях переправляли в главный зал, где уже шумела толпа. Кто-то спал прямо за столом, но большинство людей все же разбрелись по своим углам. После дагверда ожидались игры, купания, баня, а затем снова пир. Свадьба будет праздноваться еще два дня. Двое молодых людей пробрались в дом Майклсонов через заднюю дверь и столкнулись с Эстер и Ребеккой у кухонных печей. Все четверо замерли. Каролина выглядела небрежно, со спутанными волосами и помятым платьем. Накидка была наброшена на ее плечи, чтобы скрыть пятно крови, пояс, кошелек, кинжал и корону девушка держала в руках. В глазах Ребекки мелькнул хитрый и задорный блеск, когда она бросилась помогать сестре. Клаус взглядом проводил фигуру жены. С главного зала слышались голоса братьев. Каролина забежала за перегородку их с Ребеккой спального места, сняла броши и сбросила накидку на пол. Девушка за ее спиной издала какой-то непонятный звук. Каролина бросила взгляд через плечо. Сестра склонилась над ее сундуком, складывая туда корону и нарядный пояс, но замерла на пол пути, уставившись на испачканное платье подруги. Каролина не могла понять выражения лица Ребекки. Девушка отвернулась и сняла с себя платье. Она стояла спиной к сестре, поэтому та не могла видеть тонкий порез на передней части бедра. Каролина надела светлое нижнее платье и синий сарафан, подвязала их обычным поясом, забрала у Ребекки кинжал и кошель. Затем девушка тщательно расчесала волосы. Все это время она старательно избегала взгляда подруги, и сама не начинала диалог. Каролина не хотела знать, какие вопросы бродили в голове сестры, – она в любом случае не была готова отвечать на них. К тому же, ей искренне не хотелось обманывать Ребекку. Поэтому Каролина решила действовать на опережение. Одевшись, девушка подняла волосы и затянула их в большой пучок, как делала ее мать. Он тяжело и непривычно оттягивал голову. Как только с приготовлениями было закончено, Каролина рванула к сестре и крепко обняла ее. – Я отвечу на любые твои вопросы, Бекка, после свадьбы, хорошо? Девушка буквально чувствовала разочарование подруги, однако та на удивление легко согласилась. Ребекка кивнула и крепко обняла сестру в ответ. – Позаботься о Нике. – Обещаю. Когда девушки разжали объятия, Ребекка подняла платье сестры с пола, а Каролина подцепила веревочку на шее и взглянула на медальон. По краю вился тонкий гладкий контур. В самом центре был изображен ключ, вокруг которого лентой извивалось туловище кошки – символы Фрейи. Девушке очень понравилось украшение. Она несколько раз обвела пальцами резное туловище кошки. Ребекка с интересом наблюдала за действиями подруги. В конце концов, Каролина сжалилась и показала сестре медальон. – Как думаешь, Ник сам его вырезал? – с восторгом спросила Ребекка. Девушка напротив удивленно уставилась на подругу, а затем перевела задумчивый взгляд на медальон, лежавший поверх платья. – Не знаю, – призналась Каролина, – я видела только, как он работает с деревом. – У Ника хорошо получается делать красивые вещи, – пожав плечами Ребекка сделала шаг назад, а затем хитро улыбнулась, – я выведаю у братьев. Каролина улыбнулась в ответ. – Договорились. С веселым настроем девушки вернулись к Эстер. Ребекка передала матери платье Каролины и подтвердила, что видела, как сестра снимала его. Эстер засвидетельствовала завершение брака и отложила платье в стирку. Послышался шум голосов из главного зала, и Каролина слегка напряглась. На самом деле, у нее не было никакого желания выходить к людям, смотреть в их лица, слушать поздравления. Прошлый день выдался тяжелым, и девушка все еще чувствовала себя разбитой. Общение с Беккой было легким, приятным, но единственное, чего ей на самом деле хотелось сейчас – это тишины. Каролина пока плохо себе представляла, как теперь будет складываться ее жизнь и отношения с новыми родственниками. Она зависела от их милости. От милости Клауса. Эта семья нравилась Каролине, но ей тяжело было признать полное отсутствие контроля над собственной жизнью. Она стала женой. Хозяйкой в доме. Вот только дома не было. Замужние женщины имели больше свободы, чем девицы, но Каролина пока не чувствовала разницы. Единственным, что девушка еще могла контролировать, были их взаимоотношения с Клаусом. Она могла влиять на них. Развивать их. Познакомиться с мужем, узнать его лучше. – Со всеми недостатками и достоинствами, – едва слышно пробормотала Каролина себе под нос. Ребекка с удивлением повернулась к подруге, но та лишь покачала головой. После дагверда, спасаясь от шумных поздравлений и любопытных взглядов, Каролина убежала к водопаду. Клаус в тот момент принимал участие в одной из игр в компании братьев и не мог видеть побега жены. Однако девушка попросила Ребекку передать брату, куда та направилась, если он вдруг спросит. Уверенная, что намечается тайное свидание, Ребекка не стала дожидаться вопроса и просто сообщила Клаусу, что Каролина ждет его у водопада. Удивленный, немного смущенный, но обрадованный такой инициативой, он преждевременно выбыл из игры и под смех и грубые шутки мужчин поспешил в лес. Каролина села дальше от воды, чем обычно, поэтому шум водопада казался словно приглушенным. Находиться здесь в одиночестве стало странным опытом для девушки, – она чувствовала себя неуютно. Каролина подняла правую руку и стянула с нее кольцо. За весь свадебный день она почти ни разу не посмотрела на него. Кольцо было простым, не закруглявшимся к краям и без орнамента. На широкой поверхности были видны разводы, как будто к серебру примешали что-то еще, от чего цвет металла стал темнее. Каролина вспомнила красивое кольцо матери с прямоугольными резными узорами. С глубоким вздохом девушка надела украшение обратно на средний палец. С неуверенностью Каролина думала о том, что стоило все же лично позвать сюда Клауса. Неизвестно, сколько пройдет времени, прежде чем он заметит ее отсутствие. Стоило этой мысли появиться, как девушка почувствовала движение за спиной. Она резко развернулась, одна рука уже лежала на рукояти кинжала, внимательный взгляд впился в светловолосую фигуру. Клаус замер от неожиданности. Каролина прикрыла глаза и выдохнула. Она даже не осознавала, насколько была напряжена, пока не начала расслаблять мышцы одну за другой. Увидев здесь мужа, девушка вдруг вспомнила о пирующих в поселении. – Нас будут искать? Клаус усмехнулся, и было что-то в его лице, что Каролина не смогла понять. – Не в ближайшее время. Девушка кивнула и, наконец, слегка улыбнулась. Рукой она указала на место рядом с собой. Мужчина подошел и сел на землю всего в десятке сантиметров от Каролины. Они никогда не сидели так близко, за исключением одного короткого диалога. Девушка подтянула к себе колени и обняла их. Ее щеки начали краснеть. Клаус растерялся. Молодой человек был уверен, что Каролина позвала его на встречу, однако девушка не спешила начать разговор и смотрела на воду. Его радость сменилась смущением. Мысленно Клаус обругал Ребекку, которая определенно стояла за этим обманом. Он не знал, что делать. Каролина не могла перестать краснеть. Муж сидел так близко к ней, что она чувствовала тепло его бедра через ткань платья. В голове мелькали воспоминания о совместном пробуждении, о голой коже, коснувшейся ее рук. Девушка все больше смущалась. Клаус молчал, и она не понимала, почему он пошел за ней, а теперь не начинает диалог. Молодожены сидели в неловкой тишине. Каролина терла пальцами одной руки кольцо на другой. Оно было непривычно тяжелым. Клаус, сам того не замечая, делал то же самое, но большим пальцем. Осторожно девушка повернула голову вправо и положила ее на колени. Из-под ресниц она взглянула на лицо мужа, стараясь понять, что он чувствует. Чем дольше она смотрела, тем меньше понимала. Каролина чуть нахмурилась, а затем, словно гром среди ясного неба, на нее снизошло озарение. Девушка уткнулась лицом в колени и начала смеяться. – Боги, Бекка, – прошептала Каролина. Ее веселье заставило Клауса удивленно поднять брови. Все еще с улыбкой на лице девушка повернула голову к мужу. – Что тебе сказала Ребекка? – Что ты ждешь меня у водопада. Каролина продолжала широко улыбаться. – Я рада, что ты пришел, – честно призналась девушка, и Клаус ощутил тепло. – Почему ты ушла с праздника? – Мне хотелось подумать в тишине. Мне кажется, нам стоит, пока все пируют, провести это время вместе. Вдвоем. Каролина волновалась, но ее голос не дрожал. Девушка контролировала дыхание. Она была хорошей лучницей, охотницей, наездницей и ткачихой. Она может справиться с несколькими диалогами наедине с мужем. – Мне нравится эта идея. Клаус широко улыбнулся и протянул руку, касаясь кончиками пальцев собранных волос Каролины. Девушка прикрыла глаза. Даже такое легкое прикосновение она чувствовала кожей головы, и от этого по спине пробежала дрожь. Взгляд молодого человека задержался на лице Каролины. Несмотря на обещание дать ей время, он не мог заставить себя не прикасаться к ней. Она была его. Клаусу никогда ничего не принадлежало. Дом, в котором он жил, вещи, которые носил, все то, что считалось его наследством, так или иначе было даровано ему отцом. Но не Каролина. Она выбрала его. Сама. Она была его, и он мог коснуться ее в любой момент. Он никогда не касался такой чистой, невинной девушки. Будучи влюбленным в Татию, он мог делать ей комплименты, приглашать на прогулку в людном месте, дарить подарки или вести ее в танце, но Татия была честной девушкой, – он не мог позволить себе откровенное прикосновение или, уж тем более, поцелуй. – Ты убрала их. – Я ведь теперь замужняя женщина. Каролина не отталкивала его, поэтому Клаус позволил себе коснуться ленты в ее волосах. Ее губы приоткрылись, но с них сорвался вздох и только. Клаус нашел узел и начал развязывать его. Девушка подняла правую руку и коснулась кисти мужа. Ее пальцы обожгло тепло его тела. – Ник... – начала неуверенно бормотать Каролина, но Клаус не хотел останавливаться. Он помнил ее волосы на свадебном торжестве. Украшенные цветами и заколками с драгоценными камнями, они сверкали, как солнце. Видеть их распущенными было интимнее наготы. – Здесь никого нет, – манящим голосом прошептал мужчина, теплое дыхание ласкало ее ухо. – Позволь мне. И Каролина сдалась. Она опустила руку и сжала ткань платья на коленях. Пальцы Клауса продолжили возиться с узлом. Девушка была почти уверена, что у молодого человека не получится развязать его одной рукой, однако неожиданно тяжелая масса волос скользнула по спине и плечам. Каролина прикрыла глаза. Рука Клауса оказалась под волосами. Сжимая в пальцах ленту, он медленно скользил вдоль шеи Каролины. Лента касалась кожи девушки, а пальцы Клауса – ее волос. Каролина сильнее вцепилась в ткань платья, еще один глубокий, судорожный вздох сорвался с ее губ. Клаус немного отодвинулся, наматывая ленту на свою ладонь. Он вида смущенной жены, с заалевшими щеками и распущенными густыми волосами, опустившимися до самой земли, у него перехватило дыхание. Она была прекрасна, как произведение искусства. В этот момент молодой человек почувствовал глубокую признательность к сестре. Если бы не Ребекка, то эта золотоволосая девушка принадлежала бы Финну. От подобных мыслей темнело в глазах. – У тебя очень красивые волосы, – с улыбкой сказал Клаус. Каролина открыла глаза, и в них плеснулась печаль. Девушка задумчиво перевела взгляд на воду. – Это от мамы, – едва слышно заговорила Каролина. Полные горечи слова тонули в шуме водопада. – Мы с Акке... нам обоим досталась ее внешность. – Каким был твой брат? Девушка вздрогнула. – Он был добрым. Очень шаловливым. Он находил лягушек у реки и подкидывал их мне под покрывало перед сном, – это воспоминание вызвало у Каролины печальную улыбку. Горло сдавливало, но глаза оставались сухими. – Постоянно пытался стащить мой кинжал. Его было так легко раздразнить. Мы всегда шутили, подстегивали друг друга, придумывали истории, одна нелепее другой, лишь бы переубедить противника. Он быстро загорался, как Ребекка, но также быстро остывал. Возможно поэтому мне так легко общаться с ней. – Сколько ему было? – Десять. – Хенрик не напоминает тебе его? Каролина повернула голову, положила ее на колени и задумчиво взглянула на мужа. Она была поглощена собственными эмоциями и не могла понять, что чувствует Клаус. Его лицо выглядело спокойным, заинтересованным. – На самом деле нет, – немного подумав, ответила девушка. – Я мало знаю Хенрика, но он намного спокойнее, чем был Акке. Скорее, со временем, брат мог бы стать похожим на Коула. Или, может, он бы успокоился с возрастом. Стал бы более ответственным, уверенным в себе, храбрым... Голос Каролины затихал, пока не оборвался. Ей было тяжело говорить об Акке. Внутренности скрутило в тяжелый, грубый узел, острые углы которого кололи при каждом упоминании о семье. – Не могу представить тебя, шутя спорящей с Коулом. Странное чувство возникло внутри девушки. Каролина вдруг осознала, что как она не знает мужа, так и он мало что знает о ней. Какой он видел ее? – Как бы ты описал меня? Мой характер? – заинтересованно спросила девушка. Мрачные мысли начали рассеиваться, как туман по утру. Клаус задумался. Вопрос стал для него неожиданным, однако эта тема казалась ему менее взрывоопасной, чем обсуждение семьи Каролины, поэтому он рад был ответить. Молодой человек внимательно разглядывал девушку перед собой, пытаясь составить ее портрет. Что он знал о ней? – Ты храбрая, – начал Клаус. Он вспомнил их первую встречу. Каролина молчала, глазами подстегивая его продолжать. – Сильная, – то, как она, пережив потерю, справилась с необходимостью выйти замуж, – сострадательная, – он вспомнил реакцию девушки на историю о проклятии волков, – уверенная, спокойная, добрая, – последним пришло воспоминание об их встрече перед возвращением Майкла, – мудрая. К концу речи глаза Каролины смеялись. Их голубой блеск приковывал к себе все внимание Клауса. Девушка подождала немного, а когда поняла, что муж закончил, уткнулась горящим от смущения лицом в колени. – Боги, это так неловко. Теперь стал ждать Клаус. Каролина неуверенно подняла взгляд на молодого человека. – В день свадьбы я была напугана, потому что осознала, что совсем тебя не знаю. Только сейчас я поняла, что ты тоже можешь находиться в заблуждении. Хотя, должна признаться, твое изображение моих благодетелей льстит. Пусть даже оно не совсем верное. Клаус все еще молчал. В его глазах Каролина видела вопрос, на который искренне не хотела отвечать. Она смущалась рассказывать о собственных недостатках, но это было бы правильно. Девушка вспомнила, что дала слово быть честной с мужем. Осторожно подбирая слова, она медленно заговорила: – Я не храбрая. Не чувствую себя таковой, – Каролина думала о том, как споткнулась, когда побежала на крик. Как упала и пролежала всю ночь на полу, не сумев даже пошевелиться от ужаса. Она даже не попыталась спасти брата, а просто дрожала на чердаке. – Я не добрая. Я добра только к людям, которые важны для меня, которые нравятся мне, а добрый человек отнесся бы так к любому. В соперничестве я могу быть по-настоящему грубой. Я не спокойная. Это, как мне кажется, качество больше подходящее для описания Финна или Элайджи. Ты не сказал бы, что Ребекка – спокойная. Я вспыльчивая. Возможно, даже более вспыльчивая, чем она. Я была словно во сне с момента переезда сюда и чувствую, что скоро начну просыпаться. Я не хочу, чтобы ты обманывался, представляя меня лучше, чем я есть. Раньше мне постоянно приходилось контролировать эмоции, чтобы вести себя достойно. Возможно поэтому я стала так хорошо в них разбираться. И Боги, я уж точно не мудрая. Скорее мне иногда хватает терпения, чтобы не рубить с плеча, а разобраться в ситуации. – Как по мне – это мудрость, – негромко пробормотал Клаус. Исповедь Каролины удивила его. Казалось, большая часть ее речи спровоцирована скромностью, однако Клаус решил не игнорировать слова жены. Все же они действительно знакомы не слишком долго. Внимательные голубые глаза следили за мельчайшими изменениями мимики в лице молодого человека. Он думал о том, чтобы спросить жену, что она думает о нем, но оборвал себя. Каролина была пугающе проницательной. Клаус вдруг понял, что боится услышать мнение девушки. Резким движением он поднялся с земли. Каролина откинула голову назад, чтобы не потерять мужа из виду. В свете солнца его волосы отливали белым, в то время как лицо тонуло в тени и глаза казались почти черными. От такого красивого контраста у девушки перехватило дыхание. Клаус протянул жене руку и помог подняться.  Некоторое время они молча прогуливались вдоль реки. Постепенно диалог завязался сам собой. Клаус вырос в этих местах, – окрестности хранили множество историй. Он рассказывал о семье: в этой реке каждый из них учился плавать, здесь и дальше на поляне они играли, будучи детьми. Каролина расспрашивала мужа, где он научился резьбе. Молодой человек смущался, рассказывая о своем увлечении. Искусство привлекало его. В плотницкой мастерской он научился работать с деревом с самых основ, затем перешел к резным орнаментам на предметах мебели. Он просил Хальса – местного плотника и столяра – никому не рассказывать о своем увлечении. В поселении работа Клауса приписывалась Хальсу. Когда Каролина спросила, почему он сделал это, то молодой человек признался: впервые освоив искусство резки по дереву, он потратил не меньше недели, чтобы приготовить подарок для отца, в надежде показать, каких достиг успехов в непростом ремесле. Ремесленников в поселении было не так много, и они ценились. Пройдя по пути Хальса, Клаус мог получить признание отца и всего поселения. Однако Майкл не оценил работу сына. Каролина не спрашивала, что стало с подарком, как и с самим Клаусом. Девушка вспомнила сцену, свидетелем которой невольно стала после прогулки с Элайджей. Клаус явно был избит, но Каролина до сих пор не понимала почему. Быть ремесленником почетно – это сложная работа, которая требует определенного мастерства и практики. То, каких высот достиг Клаус в резьбе, уже само по себе доказывало его потенциал. В груди девушки разгорелось негодование. Она не терпела несправедливости. Каролине была неприятна сама мысль о том, что дети могут боятся своего отца. Девушка вспомнила родителей. Рагнвальд был хорошим человеком. Честным, жестким и упрямым, но он всегда показывал семье только лучшие свои качества. Каролина выросла в любви. Для нее дарить любовь каждому, к кому она чувствовала симпатию, было все равно, что дышать. Молодые люди дошли до поля, где в день купания проводились игры и соревнования. Сюда доносились звуки пира из поселения, однако это не мешало пасущимся лошадям. В глазах девушки мелькнуло удовольствие. Каролина любила лошадей. Иметь собственную лошадь могли позволить себе только богатые семьи. Чаще всего их выращивали всем поселением для работ на полях, связи между деревнями, перевозки грузов. Девушка так увлеклась, что не сразу заметила высокую фигуру, уже летевшую в ее сторону. Каролина вскрикнула от неожиданности, когда темноволосый молодой человек с криком «Сестренка!» поднял ее за талию и закружил. Девушка узнала Коула, и крик перешел в смех. Клауса кольнуло неприятное чувство, которое он не стал анализировать. Коул с улыбкой поставил невестку на землю. – Укрепляете семейные узы? – Как видишь, – бодро ответила Каролина, – а ты почему не на праздновании? Коул пожал плечами и сделал шаг назад. – Гулял. Девушка поняла, что молодой человек обманывает ее. Его выражение лица и жесты выдавали неловкость этой лжи. Каролина притворилась, что поверила. С улыбкой она повернулась к мужу, и, стараясь, чтобы это выглядело естественно, протянула ему руку, приглашая подойти ближе. Клаус не смог сдержать удивления. Его ладонь была горячее руки жены, а мозоли от постоянной работы в поле – грубее. Девушка слегка покраснела и подняла глаза на мужа. Коул с интересом наблюдал за парой. – Это как-то ощущается? – не сдержался молодой человек. Две светловолосые головы с удивлением повернулись в его сторону. Юноша закатил глаза. – Магия! Заклинания связывания жизней. Вы чувствуете какие-то изменения? Молодые люди растерянно посмотрели друг на друга, затем на Коула и покачали головами. Если Клаус еще хотя бы понимал, о чем говорит брат, то Каролина тонула в недоумении. В ее мыслях крутились воспоминания о свадьбе. Ну, конечно! Девушка вспомнила, как веревка сама по себе вилась вокруг их с мужем рук. Она так испугалась тогда, хотела спросить у Клауса, что произошло, но совсем забыла. – Что это было? Коул закинул руки за голову, в его лице она прочла непонимание. Взглянув на мужа, Каролина увидела ту же картину. – Ритуал с веревкой, – пояснила девушка. – Я никогда с таким не сталкивалась. Братья переглянулись. «Расскажешь?». «Ты лучше разбираешься во всем этом». Их молчаливый диалог закончился тем, что Коул кивнул и, опустив руки, неуверенно заговорил: – Я не так много знаю о самом заклинании. Узел символизирует связь, а заклинание создает ее. Это своего рода обещание. Пока жив один из вас, жив другой, но это не работает в обратную сторону. То есть, смерть одного не потянет за собой смерть другого. Я на самом деле не до конца понимаю, что конкретно должно делать заклинание, – оно произносится на свадьбах испокон веков, соединяет души в некотором роде. Поэтому мне стало интересно, чувствуете ли вы перемены. Каролина чувствовала себя так, словно на нее свалилась гора. Голова девушки заболела от количества сведений и вопросов, которые они порождали. Каролина нахмурилась. – Когда ты говоришь о заклинании, ты имеешь в виду магию? Значит, Аяна не просто целительница, она знахарка? Братья снова переглянулись, теперь на их лицах читалась неуверенность. Девушка в нетерпении притопнула ногой и невольно сжала руку мужа. Клаус вздрогнул. – Она – хакса, – негромко произнес мужчина. Каролина с удивлением взглянула в его серые глаза. Хакса. Это было слово из мифов и легенд. О них слагали как величественные саги, так и страшные истории, которыми можно было пугать детей. Хакса владели силами, недоступными обычным людям. Даже шаманы и знахари преклонялись перед их связью с природой. От осознания, что ее брак был освещен истинной магией, по коже Каролины прошла дрожь. Нельзя сказать, что она относилась к браку несерьезно, но эти знания ощущались как куда большая ответственность, чем девушка была готова принять. После очередного молчаливого диалога с Коулом, Клаус сделал шаг к жене и чуть наклонился, чтобы быть ближе к ее уху. – Наша мать тоже хакса, – прошептал молодой человек. Каролина в этот момент смотрела куда-то в землю. Ее глаза расширились от удивления. Девушка взглянула на Коула и тот кивнул, как бы в подтверждение. Каролине захотелось сесть на траву под ногами. Борец. Люди, обращающиеся в волков. Хакса. Насколько невероятной стала ее жизнь. Девушке начало казаться, что она спит. Что если она действительно спит? Может, не было никакого нападения волков? Что если все это – очень длинный и красочный сон? Каролина зажмурилась. Стало тяжело дышать. Надежда – одно из самых жестоких чувств. Боль, которую девушка испытывала в горящих, окровавленных от копания могил ладонях, была слишком сильной, слишком реальной, чтобы являться частью сна. Каролина не заметила, как сжала руку мужа до побелевших пальцев. Глаза Клауса округлились, и он поспешно повернулся, обнимая девушку свободной рукой. На лице Коула проступило волнение. Мужская рука гладила ее по спине. Каролина сделала глубокий вдох. От мужа пахло сеном и сосной. Для девушки все еще оставалось загадкой, почему именно рядом с Клаусом ей становилось так спокойно. Он утешал ее так естественно, словно делал это всю жизнь. Каролина сделала шаг назад и подняла голову. Несмотря на уверенные действия, Клаус выглядел обеспокоенным, серые глаза бегали по лицу девушки, безрезультатно пытаясь понять, что она чувствует. Указательный палец осторожно поглаживал кожу кисти жены. На ее лице возникла слабая, вымученная улыбка. – Все в порядке, – затем Каролина повернулась к Коулу, – спасибо, что рассказал мне о ритуале. Юноша кивнул, но его карие глаза все еще выдавали беспокойство. Девушка оглянулась, не выпуская руки мужа, и осмотрела лошадей. Настоящая улыбка начала появляться на ее лице. С взглядом, который братья видели разве что у Ребекки, блондинка сделала шаг назад. Задор мелькнул в голубых глазах. – Где мы можем украсть седло?