Milky Oolong

      Чонгук видит Хосока уже не в первый раз.       Этот мужчина заходит к магазин в небольшом районе, в котором, видимо, они оба живут, каждую неделю, чтобы закупиться на несколько дней вперед. И это происходит уже целый год. За этот год они даже немного поболтали, когда было время, и поэтому Чонгук знает, что его зовут Хосок, что он работает журналистом и, на самом деле, его это уже бесит, хотя учиться ему очень даже нравилось.       Ну, Чонгук очень хорошо запоминает людей на лица, поэтому он может сказать, что этот мужчина единственный постоянный покупатель. Естественно, бывают случаи, когда кто-то приходит и несколько раз, но, в целом, этот магазинчик не такого типа. Не то что бы он какой-то плохой или Чонгук слишком ужасный кассир, просто все всегда передвигаются. В этот универсальный небольшой отдел всегда заходят люди и очень хорошо закупаются, поэтому никаких претензий не возникает. И расположен он удобно.       Ну, и если честно, Чонгуку этот мужчина интересен. Не то чтобы он ввязался в фанаты этого красивого и привлекательного мужчины, которого показывают на экране телевизора в некоторых передачах, просто он имел слишком притягательную ауру, хорошую внешность и всегда показывал себя во всей красе.       Наверное, Чонгук даже ожидал этих встреч, уже держал при себе пачку сигарет, которую тот всегда берет. Может быть, Чонгук даже влюбился. Не исключено, что это достаточно странно, но сердце Чонгука можно легко завоевать просто взглядом, чем-нибудь еще, что ему могло бы понравиться. Да еще и сколько времени прошло, за которое они могли вполне стать хорошими приятелями или даже неплохими друзьями.       Парень улыбается, когда видит тёмную макушку Хосока, открывающего дверь в магазинчик. Он улыбается ему в ответ каждый раз и идет набирать себе продуктов. На самой кассе он просит пачку своего любимого, по всей видимости, чая и пачку сигарет, потом интересуется, не скучно ли юноше сидеть тут в одиночку, на что Гук отвечает, что у него есть планшет, на котором он смотрит фильмы в перерывах от покупателей. А затем Хосок расплачивается и уходит, слегка шаркая шлепанцами, которые надевает перед выходом.       Чонгук наблюдал за журналистом практически всегда, когда у него было на это время — около трёх минут, пока темноволосый выбирает себе рамен и ищет некоторые специи. Чонгуку нравился стиль мужчины, его голос, отдававший хрипотцой, иногда вьющиеся волосы. У того венозные руки, сильная шея и яркий кадык, которым тот дёргает неосмысленно, отчего сердце Чонгука скачет примерно так же.       И Чонгуку нравилось говорить с ним. Иногда мужчина говорил очень быстро, но в какие-то моменты он будто бы растягивал это время оплаты, так лениво разговаривая, и Гуку это очень нравилось.       И молодой человек расстраивался, когда в рассчитанные дни Чон не появлялся. Было и такое, когда у Хосока слишком много работы и ему приходится ночами не спать и жить буквально в офисе — этим он тоже делился.       Чонгуку было интересно слушать того. Эти истории, которые рассказывал ему журналист, были забавными, тёплыми, добрыми. Иногда тот рассказывал о крайностях, но все быстро сглаживал нелепостью его работы.       Когда Гук уже отсыпался, сидел дома и просто был вне работы, то он всегда задумывался, почему тот так себя ведёт? Разговаривает с ним, всегда ему рад и иногда покупает что-то себе ненужное, говоря, чтобы зарплата Чонгука была больше. В какой-то момент мужчина даже купил ему перекусить, потому что хозяин магазина поругался из-за недостачи, хотя Чонгук себе не враг и даже в мыслях не держал подворовывать с кассы.       Чонгук никогда не курил, но в какие-то моменты ему жутко хотелось попробовать, особенно те сигареты, которые нравятся Хосоку. Один раз, в ожидании, Чонгук прочитал состав и узнал, что та красная пачка с каким-то химозным ароматизатором, и ему захотелось узнать запах этого дыма, такой же он химозный или это так, для красоты описания добавлено. Но Чонгук все равно не решался, надеясь в душе на то, что в какой-то прекрасный день он сможет стоять рядышком с темноволосым мужчиной во время перекура и почувствовать его.       Чонгуку всегда нравились татуировки, особенно на чьих-то красивых руках, шее, спине… например, у Хосока их несколько, и в одно время он видел все, потому что они очень удобно расположены для разглядывания. Хосок приходил в майках иногда, поэтому Чонгук видел кита на лопатке, на руках пару эстетичных татуировок, одна из которых была цветная — это была прямоугольная картинка из какого-то клипа, по всей видимости. Но в основном все его татуировки были текстом, словами на латыни, с очень большим и хорошим смыслом. В какой-то момент Хосок пришел, чтобы показать кассиру новую татушку, которую набил практически на затылке, а затем купил банку ароматного кофе. Скорее, это были просто неперемолотые зерна. Но раз Хосок берет, отчётливо помня название, значит это вкусный напиток. Чон доверяет выбору покупателя и ничего не навязывает. Насчет татуировки, там был пестрящий розовыми, лиловыми, сиреневыми оттенками Сатурн. Чонгук без ума от этой выгравированой на классном теле Хосока планеты.       Чонгуку было всегда интересно, насколько тот чай с улуном вкусный? Конечно, по названию, он выглядит специфичным, но, может быть, по вкусу он будет неплохим. Некоторое время Чонгук даже грезил попробовать его, сидя на работе, но все никак не выходило, то он попадал в день, когда его не было в наличии, то босс его снова трясет и отчитывает, говоря, чтобы он не думал об этом — наверное, он слишком напряженный и думает, что раз Чонгук молодой и раз уж он устроился на такую работу, то он на раз-два может что-нибудь стащить. А потом в какой-то момент он пробил для себя одну пачку, только уже в другом магазине. А потом она валялась дома несколько недель, потому что Чонгук был ужасно занят.       И сейчас, сидя за кассовым аппаратом и проверяя наличие тех или иных продуктов, Чонгук тоже думает о том, что сегодня вечером он заварит себе чашку перед сном. — Здравствуй, Чонгук-ши! — в отдел заходит мужчина, который удивил своим появлением. Уже было достаточно поздно — без десяти одиннадцать, и Чонгук уже должен потихоньку закругляться, но неожиданный визит Хосока заставил расшевелить свои мозги. — Добрый вечер, Хосок-ши. Уже достаточно поздно, не похоже на вас, — подмечает парень, поправляя рубашку. — Ну, да, сегодня так вышло. Совсем не было времени зайти раньше. Зашёл домой после работы, переоделся и сразу сюда побежал. — Вам повезло, что я все еще не закрыл магазин. — Ага, — смеётся Чон, беря пару свиных раменов и хлеб для тостов, — кстати, все время тебя и наблюдаю здесь. Ты один работаешь, или я удачно попадаю в твои смены? — Хосок не взглянул на того, поспешно беря что-то из молочки.       «Удачно…» — в душе Чонгука теплее постепенно становится, отчего тот слегка улыбнулся, встав на грани мечт и реальности, — Ну, я пока один работаю. Не особо хочу делиться своим местом, зарплата и так не особо большая, а ведь из-за еще одного кассира урезать могут. — Вот как, все понятно, — тот направился к кассе и опустил все продукты на короткую ленту, чтобы все пробить, — сегодня, видимо, какой-то особый день — я не нашел перепелиных яиц. — тот почесал кончик носа и поправил толстовку на плечах. — Сегодня последние купили, но я могу посмотреть не складе. А так, я отправил запрос на привоз новой партии, может, уже на выходных они появятся, — Чонгук оторвался от столешницы и взял сканер в руки. — Не ройся, уже поздно, от меня не убудет, — тот отмахнулся, посмотрев на того, — кстати! Чуть не забыл, можно еще зеленый чай? — А, — тот кивнул головой и снова опустил пробивайку, отвернувшись к задним полкам, — вам тот японский? — Да, да, — Чонгук быстро нашел его и снова вернулся к покупателю. — В этот раз сигарет не нужно? — Нет, у меня дома, оказывается, целый склад, — тот слегка посмеялся, достав из нагрудной сумки бумажный пакет, — все время оставляю в пачках по пять штук, думая, что уже докурил, и бросаю на балконе к остальным пачкам, было бы так с чаем. Но, к сожалению… — Видимо, вы слишком его любите. Он очень вкусный, наверное, — тот начинает пробивать продукты, наблюдая за меняющимися цифрами на мониторе. — Да, чай отменный, но у меня его очень любят подворовывать на работе, вчера уже пачку каркаде принес, чтобы отвалили. Кстати, ты ведь рядом живешь?       Чонгук кивнул головой, а потом пробил скидочную карту, которую протянул ему мужчина. — И кстати, перестань так официально обращаться ко мне, не стесняйся. Ну, и раз мы оба живем в этом районе, значит, мы можем пройтись, по идее? — тот вопросительно посмотрел на парня, а потом приложил карту к терминалу, когда Чонгук озвучил цену. — Ну, да, наверное, мы можем пройтись, судя по тому, в какую сторону ты идешь.

***

      Хосок буквально проводил Чонгука до дома, потому что тот живёт ближе, через пару новеньких многоэтажек. И это было просто чудесно. Гук никогда бы не подумал, что его мысли могут воплотиться в самую настоящую реальность. Чонгук видел сонную улыбку намного ближе, чем через ширину кассы, чувствовал тепло Хосока и мог в свете уличного освещения рассмотреть одну из его любимых татуировок — она была классная. Если бы у Чонгука была смелость спросить у мужчины, у какого мастера он был, где тот нашел идею для эскиза и во сколько это ему обошлось — то парень сразу бы набил ее.       Они поговорили о многом: снова о тяжести работы, о том, как они проводят выходные и просто какие-то мелкие нюансы, например про возраст и что-то личное, наверное, уже точно переступая грань знакомых, выходя на новый уровень. Хосок рассказал ему, что скоро отпразднует свое двадцатисемилетие, рассказал, что года два назад переехал в более тихий район и совсем недавно обнаружил очень хороший и для его кошелька бюджетный магазин, в котором они с Чонгуком как раз-таки и познакомились. Они очень хорошо поболтали, на самом деле. А потом младшему пришлось попрощаться с хёном и пожелать ему хорошей дороги до своего дома.       Но номерами они не обменялись. По сути, Чонгуку было даже без разницы. Будто бы этим отношениям без общения в сети не быть.       Уже оказавшись на пороге, Чонгук стянул с себя кеды и поковылял на кухню, чтобы сполоснуть руки и пойти что-нибудь приготовить, ну или достать из тумбочки, например — лапшичку, и заварить ее, в это время подыскивая себе сериал в программах некоторых любимых каналов.       Пока тот помешивал палочками разварившуюся лапшу, попутно щелкая кнопками пульта, пытаясь навести его так, чтобы телевизор из гостиной показывал, что реакция на нажатие кнопок проходит успешно, Чонгук уловил взглядом неоткрытую коробку зеленого чая, что сразу же привлекла к себе внимание и заставила оставить лентяйку.       Опустив палочки на салфетку, Чонгук быстро распаковал чай и открыл его, выуживая пакетик, обернутый в красивую милую упаковку. Вода у его есть, время и желание тоже никуда не делись, чашка чистая тоже, поэтому ему ничего не мешало взять и заварить себе этот многообещающий напиток.       Запах выбил его из колеи. Буквально сразу же после того, как кипяток оказался в чашке, еще не достигнув краешков, запах напитка резко вбился в нос, заставляя глаза Чонгука округлиться. Запах молока стоял на всю кухню. Он не знал, чего ему ожидать.       Чонгук свалил с лапшой в другую комнату, оставляя чай завариваться и попутно остывать. Он наткнулся на канал, где крутили старенькое, но очень хорошее аниме, поэтому он не стал продолжать свои поиски американских фильмов. За десять минут до окончания серии Чонгук понял, что теперь запах чая стоял просто на всю квартиру, и ему было страшно заходить на кухню, если честно. А надо, все-таки его интерес намного сильнее обычного отвращения от навязчивого запаха молока. Чонгук любит молоко. Просто этот ароматизатор в составе зеленого чая пугает его.       Он оставил острую лапшу в стороне, а сам посмотрел в чашку, которая так и ждала его, пока тот возьмет ее в руки и отопьет немного из нее, на пробу. И Чонгук это делает: берет ее аккуратно, чтобы не обжечься об нагретый фарфор, потом касается губами краешка, чувствуя, как эти благовония теперь уже стоят в его черепной коробке, а потом делает большой глоток, не долго держа на языке и сразу глотая. Он не знает, что это, черт возьми, такое. Его практически передернуло, пока напиток сходил с корня языка дальше в глотку и по пищеводу в желудок. То ощущение, когда хочется еще, но не хочется ощущать этот противный привкус молока. Он не понимает этого сочетания, пока не пробует снова. Отвратительно. Матово на вкус и отвратительно. Чонгук качает головой и слегка кривится, а потом выливает остатки в раковину, презрительным взглядом окидывая ту красивую пачку.       Просто… Как Хосок это пьет?

***

      Он отходил это этих ощущений около недели, пока его окончательно не отпустило. Теперь он мог жить спокойно, не особо задумываясь об этом. Не задумываясь о том, как ему было чертовски невкусно и противно. Не все было так ужасно, чай вполне себе как самый обычный зеленый. Просто этот улун… Это что-то реально невыносимое.       Хосок приходит сюда ближе к вечеру, около шести. Он сегодня был в классическом костюме, видимо, только что с работы. И он снова улыбался, быстро набирая продукты, чтобы подойти к Гуку и, наверное, поболтать перед тем, как уйти домой. — Привет, — говорит тот, опуская свой набор на ленту, смотря на кассира, который поправлял рубашку с логотипом. — Да, привет, — тот кивнул мужчине и слегка улыбнулся, начиная пробивать его покупки. — Лицо у тебя какое-то бледное, заболел? — тот закидывает бейджик за плечо, открывая свою сумку и доставая пакет, чтобы было куда все сложить. — Нет, не заболел. Просто на днях пробовал тот чай, который ты обычно берешь, и ощущения, на самом деле, очень не однозначные. — Хосок рассмеялся и прикрыл ладонью свои белые зубы, опуская голову. — Серьезно? Наверное, это было отвратительно, да? — Это было ужасно, — Чонгук вздохнул и покачал головой, уже не имея желания вспоминать что-либо. — Я тоже сначала так говорил, потом понял, что он вкусный, — Хосок потихоньку складывает продукты в пакет, продолжая глупо улыбаться. — Надеюсь, что это на самом деле так, — Чонгук усмехнулся и назвал цену за продукты, и мужчина достаточно быстро расплатился. — Кстати, у тебя есть планы на выходной? — Кроме сна — ничего. — Замечательно, — Хосок протягивает тому телефон, снимая блокировку, — запиши мне свой номер.

***

      Прошёл год. Год, как они начали встречаться. В ту встречу на выходных Чонгук не мог не сказать о том, что журналист достаточно давно ему нравится и что он пил этот чай ради него, а еще грезил о такой же татуировке.       Хосок лишь посмеялся над ним и коснулся пальцами его щеки, говоря, что тот девственно милый и совсем не похож на человека, закончившего университет.       А ведь все мечты его исполнились: они теперь встречаются, у Чонгука на руке тату, и он узнал, несколько тот запах сигарет химозный.       Сейчас они живут в одной квартире, в квартире Хосока, в которой одновременно много места и чертовски мало. Спустя долгое время, когда у Хосока появились отпускные, они решили кардинально все поменять.       Утром они успели найти среди лёгкого бардака большие пакеты и убрать весь мусор, распиханный по разным углам, предварительно его отсортировав. Потом они разобрали ненужный никому диван, который стоял в спальной комнате, рядом с широкой кроватью. Наверное, бывшим хозяевам было очень лень и просто невыгодно вывозить всю эту немного ветхую мебель, поэтому у Хосока дома такие забитые комнаты. А потом они занимались полной перестановкой, разбором гардероба, выносом мусора и многим другим, чтобы их уютное гнёздышко было на самом деле уютным и чистым.       К концу дня Хосок очень сильно измотался и даже посмеялся, говоря, что это совсем не его стезя и что он на работе так не потеет, как при разборе какой-то старой лишней мебели. Хосок скоро вызвал машину, что смогла бы увезти всю эту трухнину, а потом ушел на кухню, чтобы немного перекусить. А Чонгук завалился на кровать, раскидывая руки в стороны из-за легкого недомогания после тяжелой, продуктивной работы. Сегодня он точно будет крепко спать. Дверь в спальню была закрыта, поэтому он не слышал запахов с кухни, только лишь жужжание микроволновой печи.       Недолго думая, Чонгук включил телевизор и подполз ближе к мягкой спинке, чтобы было удобнее созерцать какое-то вечернее развлекательное шоу. Наверное, Чонгуку быстро стало скучно, потому что он уже так привык к смешным фразочкам Хосока на каждое нелепое действие участников или что-то в этом роде. У Хосока под боком было удобнее, и интереснее, наверное, за счет хорошего чувства юмора.       Ожидание не было таким долгим — парень скоро вернулся с набитым желудком и плюхнулся на кровать, устроив свою руку на бедре младшего, что тому очень нравилось. Но это счастье не было таким долгим, потому что Хосоку снова позвонили и оповестили о прибытии машины, и теперь парням нужно было выйти к работникам и определиться с выносом всего добра из квартиры.       Уже ближе к восьми вечера они полностью освободились от дел. Вместе сходили в душ, проветрили комнату и даже полежали в обнимку, наблюдая за событиями фильма, поставленного на беззвучку. И Хосок снова поел, также накормив Чонгука, который так яростно отказывался от морепродуктов. Хотя, судя по тому, как тот уплетал кальмаров и с какой скоростью и светящимся взглядом выколупывал мидий из их ракушек, Хосок мог подумать, что младший просто не хотел оставлять Хоби без этих «самых вкусных на всем белом свете» мидий.       А потом младший убежал обратно в спальню, садясь на кровати и доставая свой телефон, чтобы ответить на неожиданный мамин звонок. Хосок за это время успел попить чаю и съесть пару печенек с шоколадной крошкой, также протереть гарнитур и запустить посудомойку. А потом он двинулся в спальню, где на кровати полеживал Чонгук, все еще лениво болтающий с мамой.       Только через пару минут он обратил на журналиста внимание и поднялся, на прекрасной ноте прощаясь с мамой и выключая мобильник. Хосок уселся рядом и приобнял того. — Если бы ты не заставил меня убираться, я бы, наверное, зарос бы в грязи и в ненужном хламе, — он улыбается счастливо, обнажая свои ровные молочного цвета зубы, в которых отблескивал включенный экран телевизора. — Ну и слава Богу, что я тебя заставил, — он посмеялся и положил голову тому на плечо, прикрывая глаза, — это пошло нам на пользу, я думаю. — Кстати, я пил чай с улуном, — говорит тот, привлекая к себе внимание. — Опять? Ужасно, Хосок-и, — младший отстранился и посмотрел тому в глаза, в которых плескалась забава и непритворное счастье. — Что насчет поцелуя со вкусом улуна? — то не дал младшему и секунды на раздумья, как тут же накрыл чужие розовые губы своими, нежно сминая в теплом поцелуе. Чонгук приобнял того за плечи и практически рассмеялся, отвечая с трудом на эти милые причмокивания и серьезные намерения в виде проникновения юркого мокрого язычка в его рот, или что-то более беспредельное, как руки на его заднице. — Господи, хён, перестань! — тот отвернул голову и устроился на его плече, отгоняя от себя все дурные мысли. — Тебе все еще не нравится этот чай, да? — Мне нравятся твои поцелуи, они даже этот ужасный вкус скрашивают, представляешь? И вообще, кто-то мне говорил, что не будет заставлять меня пить его. — Я не заставляю, я потихоньку сам привязываю эту любовь к нему. Например, своими губами.