Метаморфоз

Вход для посетителей совершенно не изменился с последнего раза, подметил Забини, когда молодой человек проходил долгий судебный процесс канувшим летом. Министерство встретило их режущим слух звонком телефона, летающими самолетиками, скрипом лифтов и неприятным галдежом торопившихся рабочих, который отражался от стен раздирающим эхо. «В повседневной суете работники не сразу бы заметили Гарри Поттера, только вот именно сегодня, двадцать четвёртого марта 1998 года в двенадцать часов дня по Лондонскому времени, состоится суд по делу убийства всей семьи, в котором собирается учавствовать мистер Поттер, чтобы оправдать человека, убившего собственных родителей.» Относительно первое время было все спокойно и только тогда, когда люди начали проталкиваться сквозь тесную толкучку, волшебники ошарашено поднимали на него глаза, оборачиваясь вслед и буквально через пару минут юноша шёл вперёд, окружённый десятками восторженно-ошеломлённых взглядов, где вспышки камер слепили его глаза, из-за чего он начинал ужасно нервничать, заламывая пальцы. Медленно выдохнув он поднял голову, нацепил на лицо фальшивую вежливую улыбку, и прошипев Блейзу под оборотным зельем про время, решил поспешить вперёд, игнорируя отклики Скиттер, которой он собирался сломать нос. Заветный коридор из каминов, подсвечивающийся кислотными зелёными огнями, становясь темнее. Он быстро взглянул на слизеринца и кивнув, уверенным шагом вошёл в пустой лифт, молясь, чтобы все прошло хорошо. - Итак, Паркинсон и Гермиона под оборотным зельем с Габриель доберутся до Визенгамота через пол часа. Северус должно войти свидетелем и позволь узнать, сколько, мать его, время? - нервно пробормотал Гарри, панически облизывая пересохшие губы, то и дело ероша гнездо на голове. Все шло не по плану. - Если ты будешь так нервничать, то мы точно все просрем, - спокойно, но требовательно ответил ему Забини с нотками стали в голосе. Джеймс сразу насупился, сглатывая комок в горле. Лифт поднимался на уровни выше, люди выходили и заходили, молча поглядывая на Героя, иногда навязчиво выпрашивая автограф, и когда кабина со звоном остановилась, Поттер сразу схватил за рукав Забини, дергая того в тёмный угол, рассчитывая время до окончания оборотки несколько секунд. Тело напротив него начало искажаться в разных уродливых гримасах, словно под кожу въедались черви, «маской» слетая с кожи. И когда Блейз издал последний, довольно болезненный хрип хватаясь за лицо, он медленно ощупал его и громко выдохнув, неврно насупился, посмотрев на Поттера. - Только попробуй ещё раз напоить меня этим дерьмом и я лично закопаю тебя. Это чертовски больно. - Потерпишь, - отрезал юноша, подправив очки. Мулат на него искоса посмотрел, скривив рот в манере слизеринцев, но все же спрашивая: - Позволь узнать, для чего мне вообще понадобилась эта отрава? Гарри озадаченно посмотрела на него, словно тот сказал чистой воды бред. - Не всем обязательно знать, что ты тоже идёшь на слушание. Мне и без этого хватило вопросов Визенгамота по поводу.. вас. - Пожирателей имеешь ввиду? - съязвил Блейз, но отвернулся. Глубоко выдохнув через ноздри, Гарри проигнорировал его слова, отправляясь уже прямиком вперёд, где через пару минут выжидательно покачивался с ноги на ногу в кабинет Кингсли. Женщина, лет тридцати, внимательно окинула двух молодых людей пристальных взглядом и выдавив что-то из себя похожее на: «я сообщу», ретировалась в свой кабинет, в двух метрах от двери. Через мгновение тяжелая дверь из дуба отворилась, раскрывая взор на широкое помещение в светлых серых тонах. Гарри быстро кивнул Забини, после чего собравшись с мыслями, перешёл порог, с хлопком прикрывая створку. - Здравствуй, Гарри - поприветствовал его мужчина в синей мантии, устало массируя переносицу. - Присаживайся. Юноша уселся на один из обитых чёрной роскошной тканью стул, судорожно облизывая губы. Его взгляд приковал мужчина, стоявший недалеко от него самого в обычном костюме-тройке чёрного цвета с жесткими чертами лица. - Кто это? - Мерлин всемогущий.. - выдохнул Бруствед, кривя рот, - другие министры настояли на том, чтобы я везде ходил с охраной. Один гемор. Может, он хотел расслабить обстановку, может, пошутить, и даже если так, Поттер натянуто ухмыльнулся, понимая, что у него совершенно не удалось. Он знал, для чего тот пришёл. - Вы ведь получили мое письмо? - с хрипом в голосе спросил он, чуть прокашлявшись. Чертовы сигареты. - Ты же понимаешь, что это не моя компетенция? - с сожалением в голосе сказал Кингсли, посмотрев на Гарри. - Я не говорю, что не попытаюсь. Просто не жди от меня многого, эта Амбридж.. - Амбридж слушает Министерство. Я не знаю, что у неё в голове, но она помешана на законах. - Вот именно, что на законах, Гарри, - Министр с силой провёл рукой по лицу, почесав незаметную щетину. - Именно закон ты пытаешься нарушить, пытаясь освободить Малфоя от неизбежного. Я сделал все возможное в прошлый раз и они вышли сухими из воды, но посмотри к чему это привело? - он испытующе посмотрел прямо в зелёные зрачки, нахмурив брови. - Почему ты ему так веришь? - Я не верю ему, - серьезно сказал Гарри, поджимая губы, - но верю в него. *** Как бы Гарри ни старался владеть собой, он задохнулся от знакомого чувства тревоги, когда входил в этот зал. Просторное подземелье, в которое он вошел, было ему до ужаса знакомо, ведь он был здесь далеко не в первый раз. Стены, сложенные из черного мрамора, были тускло подсвечены факелами. Справа и слева от него вздымались ряды полупустых скамей, где сидел одинокий Блейз, уверенно смотря на него, но впереди, где скамьи стояли на возвышении почти под потолком, над которыми летели дементоры, на них темнело много человеческих фигур. Сидящие вполголоса переговаривались, но как только за Поттером закрылась массивная каменная дверь, в зале воцарилась зловещая, режущая по ушам тишина. - Вы вовремя, мистер Поттер, - проговорил писклявый женский голос. Получила повышение, мерзкая тварь. - Присаживайтесь. Сейчас прибудет обвиняемый, - с такой же слащавой улыбкой проговорила Долорес, презрительно разглядывая его внешний вид. Все же, Гарри было плевать на костюм и впрочем, на неё саму. Он перевёл взгляд на стоящее посреди зала внушительных размеров кресло с цепями на подлокотниках, вспоминая момент, когда сам сидел на нем, буквально прикованный. Он сжал челюсть в ожидании Малфоя, как через секунду негромкие, чужие шаги раздались по каменному полу, отдавался громким эхом и повернув голову, у Гарри ухнуло сердце вниз, когда он увидел Драко. Такой же, каким и был до всего того, что случилось. Всего несколько дней, и он в грязи, кровоподтеках, с перевязанной рукой и грязными волосами, но при этом такой же прекрасный, каким он и был всегда. С прямой осанкой, высоко поднятым подбородком и взглядом: прищуренным, высокомерным, словно он знал, что выше них всех. Он еле сдержал себя, чтобы не сделать шаг в его сторону, и когда блондин повернул голову, его лицо озарило практически невидимое облегчение в момент, когда их глаза встретились. Дышать стало легче, воздух словно заискрился и Гарри судорожно сжав пальцы, прикусил внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержать облегчённый выдох. Мрачный мужчина, видимо надзиратель, грубо опустил его в кресло и тяжелые цепи угрожающе звякнули, обвивая его запястья. Юноша ещё сильнее выпрямился, полностью расслабил руки и брюнет почти видел, как легко вздымается его грудь при каждом вдохе. С ним все хорошо. А потом его внимание приковали люди, сидевшие в полумраке. Их было человек пятьдесят, может больше, и на всех, насколько он мог видеть, были мантии фиолетового цвета с искусно вышитой серебряной буквой «В» на левой стороне груди. Все смотрели на Драко сверху вниз — одни, чрезвычайно сурово с презрением, другие с откровенным любопытством. Но никто из них не проявлял жалость, чему Гарри даже невольно обрадовался, понимая, что Драко все видит. Понимая, что если так и будет, его холодная оболочка лопнет, подобно мыльному пузырю. Посреди переднего ряда сидела во всем своим жабьем обличии Долорес Амбридж – Верховный судья Визенгамота. Эта мерзкая, отвратительная женщина с кудряшками на маленькой голове сегодня рассталась со своим приторно-розовым бантом, который частенько носила; не было и злобного прищура, с которой она, бывало, часто ходила в Хогвартсе. Справа от Долорес Гарри увидел пузатого волшебника с округлым лицом и очень короткими сальными волосами. В глазу у него поблескивал золотой монокль, и выглядела он довольно-таки отвратительно. По левую руку от женщины сидела другая колдунья, но она так далеко и довольно откинулась на спинку широкой скамьи, что лица ее не было видно, но Поттер был уверен, что она усмехалась. - Вы готовы, - словно утверждая, а не спрашивая, объявила Амбридж, вскинув тонкие брови, и когда никто ничего не сказал, её морщинистая рука схватила маленький молоточек и взмыла вверх, громко стукая деревяшкой об поверхность жардиньерки, отдаваясь эхом по всему залу. - Слушание от двадцать четвёртого марта объявляю открытым, — звучно провозгласила судья, и мужчина с белыми усами тотчас начал вести протокол. — Закрытое судебное разбирательство допускается на основании об убийстве двух волшебников, Нарциссы Друэллы и Люциуса Абраксаса Малфоя, по вине подсудимого Драко Люциуса Малфоя по адресу: поместье Малфоев, город Уилтшир, Великобритания. Допрос ведут: Долорес Джейн Амбридж, Верховный судья; Мария Сьюзен Вертхэм, глава Отдела обеспечения магического правопорядка; Фаджиральд Листар Боунс, первый заместитель министра. Секретарь суда — Гевин Робулус Скоткинс... - Свидетель защиты — Северус Теодор Снейп, — произнес сбоку негромкий, низкий голос. Гарри обернулся так резко, что заболела шея. На мужчине, который спокойно шел через зал, была длинная черно-зелёная мантия, и лицо его выражало непоколебимое спокойствие – нирвану. Угольный цвет волос и бледная кожа чуть ли не светились в свете факелов. Поравнявшись с Гарри, он посмотрел на собравшихся с неприкрытым неудовольствием, рассекая воздух крючковатым носом, взирая на Амбридж. Члены Визенгамота зашептались между собой и десятки глаза были устремлены на вошедшего. Одни судьи выглядели раздосадованными, другие — слегка напуганными, но две пожилые волшебницы в заднем ряду приветственно кивнули Снейпу. При виде профессора в груди у Гарри, как от пения феникса, поднялось мощное чувство защищенности и надежды. Ему захотелось, чтобы Малфой на него смотрел, но тот не спускал глаз с явно взволнованной Долорес. - Северус, здравствуй - напряжённо прощебетала старушка, забегав глазками по судьям. - Не ожидала, что Вы будете присутствовать.. - Я не мог не присутствовать при всем своём нежелании, Абридж. Мистер Малфой мой крестник, - раскатистым басом проговорил мужчина, без неудовольствия наблюдая за её реакцией, - не беспокойтесь. Вынув волшебную палочку, он быстро ею взмахнул, и рядом с ним из ниоткуда возникло темное, роскошное кресло. Северус сел, положил руки на подлокотники, соединил кончики длинных пальцев и с вежливой заинтересованностью уставил взгляд на женщину. Члены Визенгамота по-прежнему вовсю перешептывались и ерзали; успокоившись только тогда, когда Долорес снова заговорила. - Да, - сказала она, шурша пергаментами. - Обвинение! - судья извлекла из лежащей перед ним стопки нужный лист, набирая побольше воздуха и начиная читать: - ..который, пребывая в здравом уме и твёрдой памяти, полностью осознавая незаконность своих действий и уже будучи однажды приговорен и предупреждён Министерством магии в письменной форме в связи с аналогичным обвинением, шестнадцатого марта сего года, в двадцать три минуты трёх часов дня, в поместье Малфой-мэнора была совершено жёсткое убийство двух волшебников при помощи отравления и режущего, довольно опасного заклятия «Сектумсепмра». Декрет от 1652 года об уголовном преступлении лишения жизни другого волшебника, а также раздела 7 Международного Статута Магической Британии, принятого Международной Конфедерацией Чародеев, Драко Люциус Малфой должен быть приговорён к пожизненному заключению в Азкабан, без права рассмотрения дела. - Скажите, Вы, Драко Люциус Малфой, проживаете по адресу: Уилтшир, Великобритания, поместье Малфоев? - спросила Абридж, свирепо глядя на обвиняемого поверх пергамента. - Нет, - честно ответил Драко, смотря на недоумение в глазах судьи. Долорес внимательно на него посмотрела, и прикусив губу, четко спросила: - Где вы проживаете в данный момент на постоянной основе? - Школа чародейства и волшебства «Хогвартс», - быстро ответил Малфой, так же глядя ей в глаза. - Будучи осведомлены тем, что Вы наносите смертельный ущерб собственным родителям, вы не остановились? - Да, но... - Будучи в абсолютно трезвом состоянии? - Да, но.. - И тем не менее Вы убили их? - Нет! - слишком резко рявкнул Драко уже рассердившись и играясь желваками, чуть сжимая кулаки. Судьи замолчали, Долорес сладко продолжила: - Не смейте отрицать свою вину. Не смейте лгать. Гарри сдержал порыв бросить в неё Непростительное, раздраженно нахмурив брови. Ее глаза засверкали, вильнув к Поттеру и её розовые губы растянулись в кривой улыбке. Сидевшие рядом с ней колдуны и ведьмы одобрительно закивали, что-то записывая на бумагах. - Не я убил маму, - тихо сказал он, пряча лицо под отросшей челкой. Может, он ждал, что все опять загалдят, но в зале прозвучало секундное молчание, после чего Мария Вертхэм, та самая женщина в тени, громко спросила: - У Вас присутствуют доказательства не вашей вины в смерти Нарциссы Друэллы Малфой? - Да.. письмо, - так же тихо ответил Драко, после чего Забини вышел из тени одних из свидетелей, неся в руках раскрытый конверт того самого дня. Судьи зашептались, что-то переговаривая, а Амбридж с явной досадой и гулким выдохом прочла пергамент, передавая его другим волшебникам. Письмо мгновенно пронеслось по чужим рукам, возвращаясь обратно. - Кхм, - кашлянула старушка в мелкий кулачок, недовольно поджимая губы. - Почему мы должны верить Вам, убийце, мистер Малфой? Вы могли попросить домашних эльфов отравить вашу мать, после чего обвинить в этом отца. Где ваши доказательственные значения? - казалось, эти слова делают женщину все более и более счастливой. Так ее распирала улыбка. - Эльфы не могли меня слушать, - с таким же тоном сказал юноша, не поднимая глаз. - И вы объясните нам, по какой причине? - Я не Малфой, - ещё тише, но тверже ответил блондин, в этот раз поднимая голову и смотря с равнодушием на женщину. Воцарилось гробовое молчание, Северус радушно дёрнул уголком губ, а Гарри медленно задрожал, понимая, что сейчас они идут по тонкому льду. - Хватит! Хватит, не лги мне! - резко проорала Амбридж, чуть ли не вскакивая с места. Её лицо исказила злоба, глаза молниеносно метнулись в Снейпа, после чего мужчина медленно приподнялся с кресла, складывая рука в замок за спину. Он быстро прочистил горло, судьи стихли. - Так случилось, что у нас есть свидетель из Малфой-мэнора, Долорес. Пухлое лицо старухи сразу обвисло, будто кто-то выпустил из нее воздух. Секунду или две она молча смотрел на Северуса, а потом обратно присев на огромное кресло, с обречённым видом человека, вынужденного сдерживать свои эмоции, сказала: - Боюсь, профессор , сегодня у нас нет времени на всякие враки. Я хочу покончить с этим делом как можно скорее... - Я, безусловно, могу ошибаться, - вежливо отозвался Снейп, - но, как мне кажется, в принятой Мудрейхом Хартии о Правах говорится, что обвиняемые имеют право предоставлять суду свидетелей по своему делу? Мистер Боунс, разве это не согласуется с политикой Департамента Магического правопорядка? - продолжил он, адресуясь к упитанному мужчине. - Да, вы правы, - довольно сказал Фаджиральд, вглядываясь в монокль, - абсолютно правы. Судья бросила на него свирепый взгляд и нервно улыбнувшись, сладким голосом просила: - И где же ваш свидетель, профессор Снейп? Мужчина лукаво посмотрел на Гарри, впервые за все это время, так громко щёлкнув пальцами, что в помещении раздалось эхо. Маленький хлопок аппарации заглушил его, заменяя своим, и перед всем составом Визенгамота, перед ними предстал маленький, жилистый, но старый эльф в серой сорочке, пожухлыми ушками и огромными, серыми глазами. - Эльф? Ваш свидетель Эльф? - насмешливо произнесла Амбридж, заливаясь смехом. Северус лишь спокойно ей улыбнулся, посмотрев на домовика, и указывая ему на место рядом с Драко. Тот повернул голову в его сторону, и его глаза поражённо застыли. Он ведь тоже там был. - Полное имя? - громко спросила Судья, после того, как оробевшее существо неловко обняло себя за плечи. - Эльф Руфус, миледи. Руфус, старший домовик в поместье Малфоев, миледи. - Итак, Руфус, - протянула его имя Абридж, окинув его презрительным взглядом, словно тот какое-то насекомое, - что ты знаешь о том дне, когда мистер Малфой убил двух твоих хозяев в вашем доме. Помогал ли ты ему? Заметь, что говорить надо честно, - прощебетало она, улыбнувшись. - Это приказ. Руфус забегал глазками по помещению, словно запаниковав, только вот он совершенно не дрожал, и словно вспомнив что-то, его пронзительный взор остановился на Абридж, и та вздрогнула. - Эльф Руфус, миледи, отравил бокал вина хозяйки Нарциссы по приказу старшего хозяина.. - Старшего, это кого? - перебила домовика женщина. - Хозяина Люциуса, миледи. - Люциуса? - зорко прищурилась Долорес, окинув быстрым взглядом свои бумаги. - Я приму это к сведению... а что ты скажешь о Драко? Знаешь ли ты о том, что он совершил убийство в тот день и как это произошло? Эльф снова вздрогнул, поджав уши. - Эльф Руфус не может слушаться мистера Блэка, миледи.. У Гарри застыла кровь в жилах. Судья зашептались. - .. сэр Драко больше не является потомком рода Малфоев, миледи, хозяева... Женщина громко ударила ладонью по столу, призывая к тишине. Казалось, венка на её лбу прибухала и она, словно мифическая тварь, смотрела на эльфа испытующе, держась за подлокотники так крепко, до побеления костяшек. - Не лги нам, грязный эльф! - Руфус не врет! Эльф Руфус никогда не лгал волшебникам, миледи! - Хватит лгать! - завопила они, ударяя своим отвратительным крикам по барабанным перепонкам, мгновенно оглушая. Гарри бросил взгляд на Драко, борясь с желанием подойти. Поджав губы, он задрожал, сглатывая комок. Скоро. Совсем скоро. - Он не лжёт, - громко сказал Драко, чуть сутулившись. - Мое имя выжгли на семейном гобелене. Я не принадлежу роду Малфоев. Амбридж, красная как рак хрипло дышала, кивая ему, чтобы он продолжал. - Дело в том, что я... - запнулся он, - заключил магический брак. Такой же, как и у моих предков, родителей, по обычаям рода Малфоев с помощью одного артефакта. - Что это? - спросил Боунс, прищурившись. - Перстень. Брак, создающий клятву крови на все века, объединяющий две души и ментально, и разумно. Магия на крови, связывающая... обоих, - выдохнул он на одном дыхании, уже понимая, что сейчас надо будет раскрыться. - Вы же понимаете, мистер.. Блэк? - Драко кивнул, - что это тёмный артефакт? - Да.. но это семейная реликвия, обязывавшая нас. Я не мог отказаться от этого. Оно передаётся по наследству. В зале царило молчание. Кажется, все размышляли о новой информации случившегося. - Значит, правильно ли мы понимаем, что при смерти одного из супругов, погибает и второй? - спросила женщина в тени, словно откинувшись ещё глубже. - Да. Долорес хмыкнула, видимо, перестав визжать подобно резаной свинье, спокойной рассматривая бумаги. Она покрутила собственное кольцо на пальце, рассмотрев розовые ноготки, после чего выдохнув через ноздри, в полный голос спросила: - Мистер Блэк, позвольте узнать, почему Люциус решил покончить с собственной женой, если бы он так же погиб в след за ней? Драко обмяк, заломив пальцы. Он не знал. Он не знал, как и никто другой. - Ясно.. - прошептала Амбридж, поджимая губы. Они с судьями пересмотрелись, зашептались и через пару минут она откашлялась, готовясь повысить голос, уже открыв рот, как Гарри понял, для вердикта и глаза его в панике расширились, как массивная дверь с грохотом отлетела, и в помещение вошли Гермиона, Паркинсон, и.. их дочь. Волшебники всполошились, дело шло закрытым и Гермиона, в чёрном костюме с Паркинсон в официальном виде вежливо поздоровались со всеми, выравниваясь рядом с Драко, держа в руке маленькую девочку, так похожую на подсудимого. Голоса повысились, люди приподнялись с мест и все начали во все глаза пытаться рассмотреть младенца, как Грейнджер прошептала «Сонурус», прижав палочку к своему горлу: - Со всем уважением судьям Визенгамота, я, Гермиона Грейнджер, неофициальный свидетель обвиняемого, официально объявляю о том, что мистер Блэк использовал абсолютную самозащиту без корыстных целей. В доказательственные факты у меня есть палочки подсудимого и Люциуса Малфоя, где обвиняемый совершенно не использовал ничего противозаконного, упорно самозащищаясь, пытаясь выжить. - девушка выдохнула, уверенно посмотрев на Драко, - Люциус Абраксас Малфой был Пожирателем смерти, одним из слуг Тёмного Лорда, потерявший разум и применяя еженедельно Непростительные к собственной жене, Нарциссе Друэллы Малфой, заставив её отказаться от сына. Женщина не могла противостоять мужу, так как страх и магические узы не позволяли жене бросить мужа. Кровосмешение двух душ и война понесли за собой последствия, из-за которых Малфой был психически нездоров, как прописано в личных документах Люциуса, где он должен был пройти медицинское обследование в Святом Мунго, но он добровольно отказался. Все подтверждения и свидетельства находятся здесь, - Гермиона указала Панси на сумку, и та одним движением вытащила из мешочка огромную папку со всеми документами Малфоев, в том числе и палочки, лекарства, информация об артефакте, как прочее доказательство. - Прошу суд рассмотреть все улики, чтобы выговорить вердикт. Казалось, десятки людей с неподдельным замешательством смотрят на Участника Войны, не в силах ничего ответить. В тишине раздалось тихое дыхание, а через пару секунд прозвучал громкий, детский плач Габриель, и Гермиона попыталась успокоить её, прижимая к себе и поглаживая, но девочка словно что-то понимая начала кричать ещё громче, краснея и визжа, из-за чего Гарри не выдержал, и наплевав на все, быстрыми шагами преодолел расстояние, забирая ребёнка из рук подруги, протягивая дочь к груди и тихо, совсем неслышно шепча ей успокаивающие слова. Все проходило в тишине, судьи молча наблюдали на картиной, друзья напряжённо ждали выговор, Северус сдерживал себя, а Амбридж, казалось, сейчас упадёт, и больше не встанет. Ее голос, совсем тихий и непривычный, прорезал тишину: - Позвольте узнать, Драко, ваше полное имя, - дрожащим голосом сказала она, стискивая подлокотники. Гарри посмотрел на него, кивнув. - Драко Эдельстан Малфой Поттер Блэк. Старший супруг Гарри Джеймса Поттера Блэка, отец Габриель Элизабет Поттер Блэк. Люди потеряли дар речи в глубочайшем изумлении. Кто-то смотрел с неприкрытым ужасом, кто-то с изумлением, и когда смешанные чувства объединились в одну мысль, никто так и не смел ожидать того, что Долорес поднимется с места, и громко стукнув молоточком об стол, завершит окончание суда со словами: «Оправдан.» *** Гарри всегда любил холостяцкую обитель Сириуса, даже не смотря на мрачность, вездесущую пыль и древний, как весь этот мир дом. Потрепанная временем дубовая мебель, неприятно скрипучие половицы, тяжелая ткань из дорого бархата, различные статуэтки.. на самом деле, дом нагонял непривычный уют, обычно такой, какой бывает в домах бабушек или дедушек. Впрочем, ему не с чем было сравнивать. Узкие коридоры почти не освещались, множество портретов почти не говорили, молча наблюдая, а Кикимер часто пугал, появляясь из ниоткуда. И все же, Поттер находил его слишком забавным, несмотря на глубокую неприязнь. Наверное, они слишком внезапно решили перебраться на Гриммо, словно по щелчку пальцев. Хотя и не совсем, а только по приказу Визенгамота по испытательному сроку, который дали Драко, чтобы он полностью оправдал их решение. По договорённости, при Верховном судье они сцепили Непреложный Обет о полном контроле всех аппарций, движений и действий, которые бы совершал Малфой-Блэк, под полным надзором Поттера. Не сказать, что юноша был доволен, но выбора у него то и не было, поэтому он совершенно спокойно отреагировал, вежливо прощаясь с Долорес, которая как ни странно, перестала славащо кривить губы и даже один раз, совершенно искренне улыбнулась, взглянув на Габриель. Наверное – решил Гарри, – она тоже хотела детей. По прибытию в дом, часы показывали четыре часа дня. Они использовали порт-ключ, который вручил им Северус, с пунктом назначения «Хогвартс – Гриммо» , обещая ему осмотреться и вернуться следующим днём в школу, чтобы хотя бы собрать вещи. Гарри решил, что вполне хорошая уборка и новая столешница в столовой прибавят утерянный комфорт в этом доме, и всего лишь надо было только начать. Облазив дом снизу вверх и проходя по одному из тёмных, невероятно отвратительных из-за картины Вальбурги Блэк коридоров, Поттер абсолютно точно решил, что когда нибудь он сожжет её портрет, потому что понимал, что с ней долго не продержишься, хотя и от силы он находился здесь чуть меньше часа. По словам Сириуса, она всегда была сварливой и высокомерной женщиной. Не сказать, что она была уродлива – нет, совершенно нет, даже аристократически красива, со своим тугим пучком, тощей фигурой и резкими чертами лица, но её голос резал по ушам и каждый, каждый божий раз приходилось прикрывать полотно плотной материей, лишь бы не слышать её визгливый голос, кричащий множество оскорблений совершенно неприемлемых для женщин. Через пол часа, когда юноша решил закончить «обследование» этого места, он неловко поднялся на второй этаж – в свою старую спальню – со скрипом приоткрывая дверь комнаты, пытаясь следить за каждым своим шагом. Сливовый балдахин был плотно задернут и усевшись на пол, положив голову на самый край кровати, юноша притянул ноги к груди. Странно было хвататься за Габриель как за последнюю соломинку. Странно было видеть Малфоя со стороны таким же надменным и отвратительным человеком. Странно было видеть Абридж, и испытывать к ней горькую благодарность. О чем думал Драко? Что с ним? Почему? Со слизеринцем они так и не говорили, пытаясь скрыться от журналистов, которые жадно поджидали их у выхода, скрывая под мантией ребёнка. А потом Забини, Паркинсон, Северус, Гермиона... а ведь именно они спасли его со столкновения в обрыв. В пучинный, куда канет каждый, кто совершил ошибку. И вот, Драко снова спасся. Господи, Мерлин.. Его лицо омрачилось страхом и он скользнул медленным взглядом вниз по ковру, тяжело вздыхая и сильно проводя ладонью по лицу. Внутри у него что-то определённо дрогнуло – точне не сердце, – что-то глубокое, почти несущественное, но вполне ощущаемое. Может, это был страх. А может, «послевкусие» момента, когда Амбридж занесла руку к верху, для выговора. Она никогда не отличалась терпением. Стерва. А судьба ведь дала награду — человека, с которым ему было хорошо, достаточно ясно показывая, как недолговечен и хрупок этот огонёк, напоминая, что потерять легче, чем найти. Они с Драко были как чёрное и белое, кошка и собака, чертов «инь» и «янь» во всем круговороте их бурной жизни. Детей, которые слишком рано повзрослели. Драко был свечой, которая сгорала, отдаваясь полностью. Гарри же был пламенем, поджигающий его. Он был, и вот его уже нет. Горел ярко, но угас. И даже в этом есть смысл. За тканью послышалось тихое, детское сопение и Гарри невольно улыбнулся, утеряв ход мыслей на задний план. Было так тихо, что можно было расслышать стук их сердец, и минуту погодя, Гарри понял, что слизеринец не спит. Его сердце стучало бешено, дёрганно, но дыхание ровное, практически непрерывистое, похожее на сердцебиение Габриель, но громче и чётче. Сквозь горький запах сигарет он попытался уловить запах его яблочного шампуня, который так нравился ему самому, но у него не получалось. Ковер был холодным и твёрдым, но край постели мягким и Гарри мог бы подумать, что прошло достаточно много времени, чтобы вернуться. Но возвращаться не хотелось. Даже если Драко больше не собирался ему говорить о своих чувствах, эмоциях – в конце концов, он и так нечасто это делал. Гордый, упрямый, заносчивый слизеринец, который предпочитал страдать в одиночестве, лишь бы не обременять других. Впрочем, даже если он ненавидел эти черты в нем, в конце концов именно такой характер делал Малфоя Малфоем, и это нельзя было отрицать. Он перебирается ближе, чуть приподнимаясь и бесшумно раскрывая полог кровати, вглядываясь в бледное лицо, в такие знакомые черты светлых глаз, темных кругов под глазами и поджатых губ, что щемит до боли в сердце. Поттер моргнул, отклонив голову вбок, чуть улыбаясь и кидая взгляд на сопящую дочь, которая тихо причмокивала во сне пустышкой, подрагивая ресницами. Драко молчал, ответно разглядывал его лицо и устало прикрыв глаза, сказал практически неслышимым шепотом. - У тебя глаза такие красивые, - выдохнул он, - словно листья терпкой агавы.. Его грудь вздымалась, цветные гематомы украшали яркими пятнами сильные плечи, грудь, а он улыбался. Немного криво, вымученно, но искренне, словно так и должно быть. Руки сами потянулись подправить мокрую, выбившуюся прядь за ушко, чтобы почувствовать жар чужого лица. Гарри сделал глубокий вдох, и ещё раз бросив на него взгляд, спросил: - Не хочешь прогуляться? *** - Вы же понимаете, что ещё одна ошибка, и он сразу попадёт в Азкабан беспрекословно? - спросила миниатюрная женщина в твидовом пиджачке, вернув на голову широкий розовый бант. - Конечно, - криво ухмыльнулся Поттер, делая глоток приторного чая и морщась. Долорес встала у распахнутого окна, закурив такую же розовую, как и весь кабинет сигару, вдыхая в себя белый дым с запахом сахарной ваты, поджимая сморщенные губы в размышлении. - Он хороший мальчик, но ему стоит быть аккуратней, - сказала она обычным голосом, не растягивая гласные в привычной манере, - люди каждый день присылают требования, что им нужна расправа над всеми бывшими Пожирателями. - А вы? - резко выдал Гарри, бросив взгляд на её письменный стол, откинувшись на спинку розового кресла. - Какое лично у Вас мнение, миссис Амбридж? Женщина сдавила тоненький фильтр толстыми пальчиками, разглаживая край плотного рукава. Она внимательно посмотрела на юношу, и того внутренне передернуло, из-за непривычного выражения лица без кислой улыбки и прищуренных глаз. - Я не совру, сказав, что мне плевать на жизни Пожирателей смерти, - в её голосе прозвучала насмешка, но тут же вернулась серьёзность, - но мистер.. Малфой другой. Он заслужил право быть счастливым больше, чем все мы вместе взятые. Гарри в удивлении вскинул брови, ничем не отвечая, тем самым дав женщине продолжить: - Я знаю этого мальчика дольше, чем Вы можете себе представить, мистер Поттер. И я знаю, что Люциус был строгим, вполне жестоким и требовательным отцом для этого юноши, но даже так.. - она замолчала, приподняв уголок губ. - Даже так, Поттер, - он вздрогнул от неофициального обращения, судорожно сглотнув комок в горле, - он вырос хорошим человеком, которых на самом деле так мало в наше время. Драко сложный, немного высокомерный, грубый, но он добрый и искренний мальчик, в самом деле заслуживающий счастья. Она уселась за стол, скрещивая руки в замок, подпирая ими подбородок. - Поэтому я прошу Вас уследить за ним. Он не всегда понимает, какие последствия могут идти за его действиями, - посоветовала женщина, тяжко вздыхая. - Я не ужасный человек, которого вы запомнили несколько лет назад, - в этот момент она повернула к нему голову, выразительно вздергивая одну бровь, - и сегодня, на суде. Я не буду делать поблажки, даже не смотря на личные качества, и признаться честно, если бы не ваша связь и ваше глубокое значение для Англии, мистера Малфоя доставили бы в Азкабан, без права вернуться. Гарри кивнул, поджав губы. - Поэтому с этого момента, именно Вы отвечаете за него, - со сталью в голосе сказала Долорес, - не профессор Снейп, не мистер Забини или мисс Паркинсон, а Вы, молодой человек. Юноша сжал руки в кулаки и еле кивнул, вставая с места. - Можете быть свободны. *** Обмотав шею длиннющим, чёрным шарфом из кашемира, парень вышел на крыльцо, плотно прикрывая дверь за собой. Гарри улыбнулся, когда в поле зрения появился Малфой, пряча ладони в карманах брюк и все время ежась от порывистого ветра. Блондин подошёл практически впритык, рассматривая взъерошенные волосы, проводя ладонью по тёмным вихрам. - Винки сказала, что ты был не в лучшем состоянии, чтобы следить за ней, - пробормотал он с нечитаемым выражением лица. - И прекращай курить, тебе совершенно не к чему. Гарри зарделся пунцовым цветом, чуть насупившись. Драко ухмыльнулся и закутавшись в пальто поплотнее, прошёл вперёд, оглянувшись через плечо. - Ты идёшь? К вечеру уже очень холодно, а днем солнце еще пригревает, напоминая о весне. И даже так, во всем своём существовании ощущается холодное дыхание прошедшей зимы. Серое небо все чаще затягивают тучи, и незаметно начинает накрапывать мелкий надоедливый дождь, затягивая в уныние всю атмосферу. Гриффиндорец надевает капюшон, рассматривая как мелкие капли начинают касаться земли, окрашивая её в серую крапинку. Драко быстро проводит по нему взглядом. - Прости. - Что? - изумился брюнет, выдыхая из себя облачко тёплого пара. Драко посмотрел на детей в другом конце улицы, возвращая взгляд на Поттера. - В тот день, когда я ушёл.. - сказал он, соединяя брови, - прости меня. А ведь вся печаль произошедшего была не только в нем, в отце или Гарри. Он сходил с ума от холода, был ранен, знал, что произойдёт дальше и все, что он мог делать, так это сидеть без движения и ждать. Ждать чертового Поттера, который не собирался отворачиваться или отходить от него. Ждать преданностью пса того, кто будет безотчетно загораживать собой, едва ли сдерживаясь, чтобы стереть из мыслей окружающих всю мерзость, которая так и норовит вылететь из их ртов. Ждать так долго и упорно, даже в чертовом Азкабане, куда он мысленно мог переместиться при любом желании, чтобы быть готовым.. Но он смотрел в зелёные-зелёные глаза, в ожидании его слов, словно по лицу можно было прочитать эмоции. Поттер с красными щеками; Поттер с недоумением в глазах, под толщей дурацких очков; Поттер с импульсивностью и гриффиндорской упертостью, как у барана; Поттер с идиотским выражением лица, когда его так просто удивить. Поттер, Поттер, Поттер, Поттер... - Мне жаль, - сказал юноша, смотря на него с такой горечью, которой просто не может не быть. Дождь капает и капает и Драко слышит, как он бьётся камнем о землю. - Все нормально, - он смотрит вниз, на носки своих туфель, делая судорожный выдох под шарфом. Гарри недоверчиво смотрит на него, но ничего не говорит. - Все в порядке, - уголки губ Малфоя приподнялись, но вопреки этому, в глубине его глаз плескалась призрачная тоска. - Жаль, конечно, что мы с ней не поговорили, - он попытался хмыкнуть, только вот голос предательски дрогнул, и он шмыгнул, чтобы мокрая дорожка из носа не попала ему в рот, - надо было ее забрать, да? Поттер сделал крохотный шаг вперед, не отрывая от него взгляд. - Я чувствую себя таким никчемным сейчас, - он сглотнул, ощущая отвратительный ком в горле. Это больно, стыдно и так, словно к шее приставили нож, готовясь вспороть ему кожу в любой момент. Частичка его души, которую раскололи, оставив зияющую дыру. - Наверное, надо было пообщаться вам. Она.. - Была замечательным человеком, и храброй матерью, - докончил за него Джеймс, ободряюще улыбнувшись уголком губ. Когда небо прогремело и дождь усилился, Гарри посмотрел на наверх, и Драко показалось, что при тёмных тучах глаза Поттера становятся темнее, подобно необъятному лесу, в котором можно затеряться. Он с небольшой дрожью в пальцах потянулся к щеке гриффиндорца, и тот вздрогнул, ощущая ледяные пальцы, которые словили мокрую каплю, стекающую с его волос по щеке. - Я хотел бы сказать, как благодарен ей за все, что она сделала для меня, - в его голосе звучала нежная грусть, и соленая капля скатилась по его бледному лицу, так же быстро исчезая в складках одежды, как и появилась. Гарри коснулся его лица горячей ладонью, второй сжимая его руку. Дождь превратился в ливень, а никто из них уходить не собирался. - Я хотел бы, чтобы она познакомилась с Габриель... с тобой. Воздух постепенно становился легче, словно холод и слёзы дарили жизнь. В теле оставалось чувство скованности, кровоподтеки давали знать о себе при каждом движении, а лёгкие так и спирало от бесконечной дрожи, из-за которой жить становился в разы легче. - Гарри.. - прошептал блондин, медленно моргнув. - Да? - ответил тот, поглаживая большим пальцем покрасневшие ладони. Драко подошёл ближе очень медленно, словно боясь. Его лицо было расслаблено, глаза спокойны, а руки сами так и потянулись обхватить за талию, чтобы прижать к себе ближе. - Все будет хорошо? Гриффиндорец слабо улыбнулся, уткнувшись носом в грудь. Запах горечи, воды, дорогого парфюма и самого Драко. Это было уже так привычно. - Да. *** Он сжимает руки в кулаки, разбивая костяшки в мясо, полностью игнорируя тупую боль и алые пятна, которыми, кажется, окрасились все стены. Белокурые локоны в перемешку с угольными прядями окрашиваются в кроваво-красный, глаза болят, он ничего не видит, молчит и наносит удары. Ещё, ещё, ещё ещёещёещёещёещё.. Юноша обессилено падает на пол, вглядываясь в широкие, бордовые пятна, растекающиеся лужицей прямо по махровому ковру, игнорируя едкий запах крови, бьющий по ноздрям. Боль не проходит, аккуратно режет, чтобы побольнее. Глаза горят как у обезумевшего, он сжимает пряди и рычит – всхлипывает, почти плачет, но никогда не признается самому себе в этом. С открытого нараспашку окна льётся странный, неповторимо тонкий запах озона, мокрого асфальта и сладковатого умирания по воздуху. А пространство становилось одновременно материальным и в то же время удивительно прозрачным, кристально прозрачным, заставляя чувствовать отвратительный мрак неизбежного умирания, который так и сочится, подобно жизни в венах. В далеке гудит ветер, качая тощие деревья и разнося мусор по улице. Иногда даже казалось, что это огромный зверь завывает в темноте, поджидая, чтобы схватить, а потом медленно распотрошить, наслаждаясь стонами умирающих. Он страдает от одиночества, и тогда сотни мурашек бегут по его спине, чтобы подтолкнуть туда, где есть покой. Кажется, он сходит с ума, но все будет хорошо. Он знает. Он справится. Иногда способность цепляться за какие-то неуловимые, совершенно быстрые мысли и не отпускать их долгое время раздражала, даже пугала Драко. Ему это было не нужно, совершенно не нужно. Он уставал, а когда уставал, ему снова снились кошмары и ему приходилось все чаще просыпаться по ночам, чтобы выместить свою злость. Ему нужно было что-то светлое, тёплое и лёгкое, чтобы согреться среди тёмных скал проблем, мыслей и одиночества, которое становилось его вторым «я», когда он сбегал в свою голову и надолго пропадал, чтобы снова подумать. И тогда появлялся Гарри, который поднимал его, обрабатывал новые раны, зацеловывал дорожки слез и прижимал к себе, нелепо угрожая, что это последний раз. Но ко всему прочему, он делал это снова. Снова и снова. Была Габриель, будившая его своим задорным смехом или пронзительным криком, сопровождавший её при каждом пробуждении. Сияющая своими большими, искрящимися глазами, беззубой улыбкой и нежностью, которую она бессвязно лепетала отцу. Был крёстный, который хорошенько его встряхивал, стискивая зубы и шипя, что вынет из него всю дурь. И все равно, он обнимал его и сам сдерживался от того, что все это даётся им всем тяжело. Пучина была домом. Это был чертов Бермудский треугольник, куда попасть и больше не вернуться не стоило труда. Впрочем, может и долгие месяцы, а может и годы.. Правда, созерцание кровавых разводов не входило в его планы, да и вообще, едва ли могло дать ему дорогу к источнику спокойствия и умиротворения. - Смотри на меня.. Смотри только на меня... Гарри опустился перед ним на колени в чёрную ночь, хлопая створкой пыльного окна, сжимая обжигающие ладони на запястьях. Его палочка скользит по воздуху, губы сами перебирают нужные заклинания, а вскоре и раны стремительно затягиваются, оставляя после себя рваные белые шрамы. Драко снова задыхается, голоса режут уши и он судорожно хватается за футболку Поттера, пытаясь чувствовать тепло чужого тела, когда самого холод пробирает до костей. - Драко.. Глаза у него такие зелёные, словно спелое яблоко. Запретный лес, куда не сунется ни одна живая душа. Бескрайние поля Уилтшера, где запах хвои витает в воздухе, заполняя от и до. В них мешаются цвета, которых и нет в помине. Малахитовые, немного золотистые, в синюю-синюю крапинку, где бушует изумрудный шторм тёмного моря. Они мешаются с расплавленным серебром, а Драко кажется, что в них можно утонуть. Захлебнуться по неосторожности, но не жалеть. И он не против. - Все хорошо. Все хорошо, только смотри на меня.. Он шепчет и шепчет, а Малфоя уже тошнит от его слов, но он цепляется за них, как за последнюю соломинку, потому что без них дышать нельзя. Невозможно. - Дыши.. Только дыши... В глазах мутно, но перед лицом так и мелькают обрывчатые следы и яркие огоньки пронзительных глаз. Луна на фоне них тускло меркнет, теряя значение. Он поражается. Неужели настолько влюблён, что не видит ничего дальше носа? Отвратительно, мерзко, жалко.. - Драко? Он дрогнет от собственного имени, хлопая ресницами. Чувствует чужое дыхание, так близко-близко, а тёмные локоны щекочут нос и ему хочется провалиться сквозь землю из-за прорываемой его лицо улыбки. - Ты чего? Гарри снова настороженно смотрит, а юноша начинает хрипло смеяться, прикрывая рот рукой. Гриффиндорец проверяет его температуру, прижимаясь губами ко лбу, сомнительно отстраняясь. Драко заливается большим смехом, чувствуя, как уголки глаз начало щипать. Надо бы потише. - Поражаюсь, как можно быть таким феноменальным идиотом. - Что? - брюнет всматривается в чужие зрачки, сощурив глаза. Без очков он совсем другой, и кажется, Драко так совершенно не нравится. - Да ничего, - насмешливо поговаривает он, обнажая белую полосочку зубов. - Пошли спать. Голова не кружится, свет меркнет, а сердце возвращается в ритм. «Невыразимая тяжесть бытия. Может, в этом-то все и дело? Я имею в виду, в невозможности выразить» – думает Малфой и кажется, что вокруг царит глубокая-глубокая ночь, когда он замечает, что все вокруг затмила темнота. «Школьные враги нашедшие в друг друге спасение» — лучший заголовок статьи Скиттер, но никто не знал, насколько поразительно точно эта фраза описывала его чувства, лишь потому, что не будь Гарри в его жизни, он бы сгнил. Один, послав всех к чёрту, пытаясь вылечиться самому. Один, потому что так было легче. Он терял смысл каждый раз, когда делал выбор: правильный или нет, это не зависело от него самого. Он нырял с головой в тёмный омут уже готовый к концу, и опять появлялся Поттер, хватающий его за шкирку и выбивающий из него все сомнения, вдыхая в него жизнь. Брюнет снова хватает его за руку и Драко кажется, что его в очередной раз бьет током, разливая волны по всему телу. Это была весьма значимо, буквально заставляющее его каждый раз вставать и пытаться взять себя в руки. Поттер внезапно стал средоточием в каждой эмоции, импульсов нервных окончаний, чувств и так, словно так и должно быть. Словно так правильно, и без этого никак. Вопреки ценностям, воспитанию, статусу.. он шагнул в пропасть без раздумий и это его спасло. И спасает, до сих пор, до нынешнего вздоха и выдоха. Их окружает тишина, и в ней дыхание становится ярче, а может, так и было, поэтому он не сдерживает улыбки, когда Гарри переплетает их пальцы, и все становится хорошо. - Пошли.